Аттракция

- Требуется нотариально заверенная доверенность, сэр. И заявление. - Я что, неясно выразился? – Мадс свирепо уставился на служащего в окошке кассы, потряс своим паспортом, - вот тут черным по белому написано, что он мой муж. А я возвращаю его билет. - И для этого вам необходима нотариально заверенная доверенность. Очередь позади взвыла, и какой-то старичок добавил: - И заявление! - Молодой человек, это невежливо, - Вы всех задерживаете! - Я никуда отсюда не уйду, пока не получу свои деньги! – рявкнул Мадс на всех сразу, ощущая готовность очереди его растерзать, - у меня нет никакой доверенности, мой муж просто хочет сдать билет. - Так пусть он сам и явится сюда! - Никуда он не явится! Я сам решаю, куда он явится, а куда нет, поэтому, - он вновь уставился на служащего, - оформляйте возврат по моему паспорту, и все тут. Иначе я напишу на вас жалобу, конкретно на вас, и на вашу компанию, и подам в суд за нанесенный моральный ущерб… - Регистрация на этот рейс вот-вот закончится, - мягко прервал его служащий, - билет куплен по промо-тарифу, и сумма возврата составит менее десяти процентов от стоимости билета. - Что? - Таковы правила. На вашем месте, сэр, я просто приобрел другой билет на более удобное для вас время. - Черт с вами, - буркнул Мадс, забирая документы, - спасибо. Старичок сердито встал на его место, очередь разразилась проклятьями, но Мадс уже успел отойти. Небольшая стычка взбодрила его, и он, на ходу доставая сигареты, поспешил к выходу из аэропорта. Одна мысль о том, что Хью ждет его в машине, отчего-то волновала и возбуждала воображение. Когда Хью доверчиво, не задавая никаких вопросов, пошел вместе с ним прочь, в груди поселилось странное теплое чувство ответственности. Мадс был сильнее, он бы мог помочь такому, как Хью, справиться с паникой, укрыть его от чужих взглядов и необходимости самому общаться с людьми. То, что Хью безоговорочно предпочел быть с ним, на вкус было слаще всего, что он пробовал раньше. Предпочел его, несмотря на то, что уже вознамерился сбежать. Хорошо еще, что Мадс запер его в машине, прежде чем уйти возвращать билет, ведь, как выяснилось, мир стоял на стороне омег, простого штампа в паспорте альфы уже не хватало, на все требовалось нотариально заверенная доверенность, и Хью очень легко мог сбежать снова… Но Хью никуда не делся. Хью просто перебрался с переднего сидения назад, снял обувь и удобно устроился на заднем сидении, подтянув колени к груди. Мадс молча распахнул дверь, сел за руль, но не стал заводить мотор. Вместо этого он закрыл глаза, погружаясь в теплое, невероятно сладкое ощущение. В его автомобиле пахло его омегой. Ненавязчиво, но отчетливо. Так как и должно быть. Было бы замечательно, если бы Хью сейчас обнял его за шею, ткнулся теплыми губами в щеку и пробормотал что-нибудь бессмысленное, но доброе и славное… Мадс открыл глаза и, взглянув в зеркало обзора, заметил, что Хью лежит, не меняя позы, смотрит в потолок и пожевывает губу. - Плакали твои денежки, - сообщил Мадс, - возврат я не оформил. Хью кивнул, не особо расстроившись по этому поводу. - Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он, обернувшись, но Хью только пожал плечами, - у тебя нет… этой паники? - Уже нет, - сказал тот, - что теперь ты намерен делать? Мадс едва не расхохотался вслух, увидев выражение его лица. Похоже, Хью был свято уверен в том, что Мадс знает, что делает, что он пришел за ним и забрал его, потому что у него есть какой-то план. Хью доверился альфе, который выглядел достаточно серьезно и убедительно. - Я не знаю, что делать, - признался Мадс откровенно, не желая врать и строить из себя больше, чем есть, - я просто пришел за тобой. Хью смотрел на него во все глаза, ждал, что он еще скажет, но Мадс совершенно не знал, что делать, все придуманные им планы теперь казались глупыми, а действовать надо было именно сейчас, импровизировать без подготовки. - Единственное, что я знаю точно, - выдохнул Мадс то, что пришло на ум, - то, что ты не должен был втихую сбегать от меня. - И что теперь ты сделаешь? - Поедем кататься, - предложил он и завел мотор, не ответив на его вопрос. *** Во вторник днем трасса, ведущая к заливу, была совершенно пустой. Здесь, в полупрозрачной тени леса, не было так жарко, и Мадс открыл окна, выставил локоть наружу и спокойно курил, ощущая тянущую пустоту в голове. При попытке думать мысли цеплялись одну за другую, то и дело всплыл стыд за собственные поступки, а совеститься Мадс не любил, предпочитая закрывать глаза на прошлые прегрешения и обещать себе стать лучше. - Ты как? - Нормально, - дежурно отозвался Хью, не размыкая глаз. Он подложил сумку под голову и задремал, не кусая больше и без того припухшие губы, пальцы его не сжимались в кулаки. - Ты сказал родителям о том, что собираешься сделать? - Нет. - Почему? Хью приоткрыл глаза, облизнулся. На этот вопрос нельзя было ответить односложно, но он сумел. - Так… - сказал он, присел на сидении и выглянул в окно, - мы уже были здесь? - Да, - сказал Мадс и припарковался неподалеку от прибрежной линии. Прежде, чем лезть в чужую голову с расспросами: «что да как, да почему» следовало привести в порядок свою собственную. Он быстро разулся, оставив обувь в машине, расстегнул пиджак и рубашку, аккуратно повесил их на спинку сидения, а брюки сложил стопкой. Погода была самая подходящая для того, чтобы окунуться, и он, словно заразившись от Хью немногословностью, молча вышел из машины и пошел к воде, там, где волны облизывали рыжий песчаный берег. Дно резко уходило вниз, с третьего шага можно было нырять, Мадс так и сделал, ощутив всем телом холодную упругость воды, внезапно, словно оргазм, охватившую тело. Он достал до дна рукой, пальцы ушли в песок, между ушей тонко запищало с непривычки, и вынырнув, он не сразу понял, в какой стороне берег. Вода оказалась не такой уж теплой, но он все равно направился на глубину, с удовольствием ощущая, как легко и быстро ему удается плыть. - Мадс?.. – донеслось с берега, и он обернулся, посмотрел на Хью, который тревожно замер у кромки воды. - Все хорошо! – крикнул он в ответ, - иди ко мне! Тот покачал головой, переступая с ноги на ногу, а потом воскликнул: - Нет! Не заплывай далеко… пожалуйста! - Ладно тебе, - фыркнул Мадс и упрямо поплыл вперед, желая показать, как замечательно и хорошо он умеет это делать, что он совершенно не боится глубины, но потом вновь оглянулся на маленькую фигурку Хью на берегу. Тот так и стоял у воды, нерешительно теребя воротник рубашки, и волновался. - Чтоб тебя… - вздохнул Мадс и вернулся обратно, чувствуя, как холодная вода залива сменяется теплой прибрежной. Хью шумно выдохнул и подошел к нему, не решаясь осуждать, но все чувства ярко проступали на его встревоженном лице. - Хорошо, - сказал Мадс, - никто никуда не плавает. Ты доволен? - Да. В багажнике нашелся плетеный пляжный коврик, которого хватило на двоих: Мадс обсыхал, жмуря глаза от солнца и ветра, а Хью сидел в обнимку с сумкой и стискивал ее крепко-крепко, глядя в одну точку. Брюки его промокли у щиколоток, на влажную ткань налип песок. Мадсу очень хотелось схватить его за ноги и отволочь к воде, окунуть его с головой, чтобы Хью почувствовал, как это замечательно, перестал отказываться от удовольствия и ощутил его… но где-то внутри Мадс подозревал, что тот будет против. Но спросить ничего не мешало: - Давай, я брошу тебя в воду? - Зачем? – спросил Хью и прижал сумку ближе, словно стараясь защититься, - из-за того, что ты на меня сердишься? - Дурачок, я хочу сделать тебе приятно. Вода чудесная. - Не хочу раздеваться, - пробормотал Хью, ссутулившись и уткнувшись подбородком в сумку. Щеки его покраснели, и стало вдруг понятно, что Хью смущает этот одинокий пляж, Мадс и его одинокие трусы, оставшиеся из одежды. Только лишь смущает… или же волнует? Он сгреб теплый песок в пригоршню и принялся сыпать его на светлые, незагорелые ступни Хью. Тот тихо фыркнул и двинул ногой: - Щекотно. - Давай, я закопаю тебя в песок? - Зачем? - Это весело. Хью покачал головой, не веря в возможность подобного веселья, а Мадс уже не знал, что еще предложить, вплоть до прямого вопроса: «давай, я тебя трахну». Он не слишком-то любил выслушивать отказы, но мог пережить их от постороннего омеги. Но от своего? Розовый румянец на щеках Хью казался теплым даже на ощупь, и Мадс стряхнул песок с рук, потянулся к нему, желая проверить так это или нет, но тут же получил сумкой в лицо. - Прости! – выдохнул Хью, - я не хотел. - Она сама?! - Я случайно. Прости. Мадс не прокомментировал это и отвернулся, тоже ссутулившись и пытаясь скрыть свое возбуждение, но в одних только трусах это было невыполнимой задачей. Хью, несомненно, заметил это и чувствовал свою власть. Наглый, мерзкий, глупый омега. - Мне показалось, что ты хочешь меня ударить… - сказал Хью, уткнувшись лицом в ладони. - С ума сошел?! Я всего лишь хотел погладить тебя по щеке, - огрызнулся Мадс, но потом сменил гнев на милость, - тебе же нравилось, когда я обнял тебя в аэропорту. - Это другое, - исчерпывающе объяснил Хью, а потом поднялся на ноги и побрел к машине, - ты не будешь возражать, если я посижу в машине? - По-моему, гораздо лучше сидеть на свежем воздухе. - Мне больше нравится в машине. Мадс вздохнул и молча принялся отряхивать коврик от песка. *** Дома было тихо, гораздо тише, чем раньше, когда он жил один. Каждый раз, когда он оказывался наедине с Хью, напряжение возрастало, и тишина казалось густой, плотной и особенно звонкой. И Хью тоже чувствовал это, чувствовал, как незаметно вибрирует воздух между ними, это было видно по его лицу, напряженно сжатым кулакам и новой привычке ходить за ним следом, точно хвост. Раньше Хью старался поскорее остаться один, но после попытки побега что-то в нем изменилось. Мадс мог спросить напрямую: «зачем ты таскаешься за мной?», но не знал, как сделать это достаточно деликатно, чтоб не обидеть. - Я прочитал сегодня одну занятную вещь, - сказал он вскользь, заглянув в холодильник. Внутри, как часто бывало, сама собой оказалась запеченная в фольге рыба со специями – так, как он любил больше всего. В качестве гарнира к рыбе прилагалась короткая ехидная записка от мамы, Мадс скомкал и выбросил ее. Если бы он хотел жениться на шеф-поваре, то сделал бы это. - Какую? - Твой дневник. Хью замер, потрясенно уставившись на него, прочертил по столу коротко остриженными ногтями, а потом, будто не поверив, сунулся в свою сумку и принялся рыться в ней, вороша барахло. Он не обратил внимания на тарелку с разогретой рыбой, поставленную прямо перед его носом, не принюхался к вкусному запаху. - Еда готова, - намекнул Мадс, отобрал у него сумку, и положил на холодильник, - ешь. - Мой дневник у тебя? - У меня. - Но… как? - Я случайно стянул его. Хотел узнать, куда ты собрался. Это было мерзко, я знаю, - повинился Мадс, вложил вилку в его пальцы и вздохнул, - я виноват. Я не мог иначе узнать о тебе, это был единственный выход. Хью закивал, опустив голову. - Я пойму, если ты не простишь меня, но в итоге это пошло нам на пользу, правда? - Правда. - Обещаю, что не буду больше копаться в твоих вещах. Ешь, пожалуйста, ведь ты сегодня даже не завтракал, - Мадс подвинул к нему тарелку еще ближе и, повинуясь внезапному инстинкту, поцеловал в макушку. Вернувшись на свое место, он жадно начал есть, потому что сам изрядно проголодался, но через какое-то время он заметил, что Хью просто ковыряет вилкой в тарелке и тихо плачет. Раньше Мадс презирал всех, кто плачет, кто пускает слезы, пытаясь манипулировать людьми, но Хью не выглядел сейчас так, будто он манипулирует им. Он выглядел так, будто окончательно впал в безысходность и не мог сдержаться. Ему хотелось рявкнуть на Хью, чтоб тот немедленно прекратил вести себя как тряпка, потому что сам порой так рявкал на себя самого, но то, что работало на нем, вряд ли сработало бы на психически нездоровом парне. Который, что важно, плакал из-за него, впервые сорвался до слез и теперь глотал их, отчаянно стараясь скрыть. Мадс нырнул в чувство вины и стыда, затопившее с головой, в голове вновь тоненько запищало от недостатка кислорода, будто дотронулся рукой до дна. Он поднялся на ноги, неуверенно приблизился к Хью, опасаясь получить локтем по шее или, что хуже, увидеть, как он задыхается и падает в обморок. - Тшшш, - проговорил он, предлагая Хью подняться, прижал его к себе вплотную и погладил по спине, положив голову ему на плечо. – Я сделаю, что ты захочешь, чтобы ты простил меня. - Я не злюсь, - икая, пробормотал тот, - но т-ты т-теперь знаешь, что я думаю о т-тебе. - А что такого ты думаешь обо мне? - Что я б-был разочарован встречей. И что н-не очень хотел… и боялся… и ч-что ты думаешь обо мне плохо. - Как будто я этого не знал без твоего дневника! Успокойся, пожалуйста, я вообще половину там не понял. - Ты смеешься? - Нет. Хью умолк и просто прижался к нему, словно требовал всем собой, чтоб его погладили и обняли покрепче. Омеги, как было написано во многих журналах, нуждались в любви и нежности, но Мадс даже не думал о том, что такой странный тип, как Хью, тоже хочет ласкового обращения. Ему казалось, что на такого отморозка стоит прикрикивать и воспитывать, держать его в кулаке, что это грубость и равнодушие – это единственное обращение, которое он понимает. Похоже, дело обстояло совсем не так. Но почему тогда он не пошел на контакт на пляжу? Загадка. - Ты успокоился? - Кажется, да, - неразборчиво пробормотал тот ему в плечо, продолжая горестно дышать ему в шею, как будто удовольствие от объятий было выше его желания сбежать и закрыться у себя наверху. Мадс прижал парня к себе и вновь поцеловал его в макушку. *** Позабытый рабочий ноутбук никуда не исчез, как и необходимость работать, и расплатой за полный переживаний день стала бессонная ночь, полная своеобразного секса с отчетами, графиками и отслеживанием показателей. Сохранив проделанную работу, Мадс уснул в обнимку с теплым от перегрева ноутбуком. Утром на его столе появилась записка, написанная от руки аккуратным, округлым почерком: «Спасибо за то, что сделал для меня вчера. Мне до сих пор больно от одной мысли о том, что ты без спроса раскрыл мои личные тайны, но это меньшее из зол. Безусловно, сейчас я бы корил себя за несдержанность и гораздо сильнее страдал, оказавшись дома. Не могу представить, что ты теперь обо мне думаешь, но прошу тебя услышать – я не притворяюсь и не играю роль. Мне действительно тяжело общаться, я восхищаюсь тобой и той легкостью, с которой ты очаровываешь людей и сходишься с ними. В сравнении с тобой я чувствую себя безнадежным, однако мне хочется верить, что ты способен все изменить. Ты выглядишь так, будто можешь это сделать. И отдельное спасибо за то, что не расспрашиваешь меня о прошлом. Надеюсь, впредь ты сохранишь эту привычку. P.S. пожалуйста, не называй меня «дурачком». Хью».