Аттракция

«Чем ближе мы подходим к опасности, тем ярче начинают светиться пути к спасительному, тем более вопрошающими мы становимся. Ибо вопрошание есть благочестие мысли». Чьи это слова? Философа Хайдеггера? Хью встряхнул головой, пытаясь вернуть ясность мыслям. Целый день он провел в полубредовом одиночестве, разглядывая старый календарь, покрытые масляной краской стены и яркий, новенький плед. Правая рука, пристегнутая к стальной перекладине у окна, совсем затекла и ныла. Интересно, почему Стефан был на предприятии так поздно и без света? Подчищал какие-то документы и следы хищения? О, на этом заводе явно многое скрывали, не только нелегальных эмигрантов. Хью попытался представить себе, каково это - оказаться таким вот нелегальным омегой, незаконно проживающем в стране. Любой мог бы поймать его и точно так же мучить... только у Хью был шанс на спасение, а у нелегалов не было. Мысли о вселенской несправедливости, о том, что мир жесток ко многим, помогали держаться на плаву, не позволяя скатиться в болото жалости к себе. *** Стефан вернулся поздно, хмурый, неразговорчивый. Молча отстегнул Хью, молча сводил его в туалет, а потом привел обратно, поставил на небольшой стол миску с теплым супом. Хью тоже молчал, не желая привлекать внимание - съел суп, весь в мыслях о завтрашнем диалоге с отцом. Парочка подходящих цитат, и папа сразу поймет, вернется и спасет его, надо только потерпеть и подождать. Быть может, если обращаться со Стефаном поласковее, он не успеет причинить много вреда? - Спасибо, - едва слышно сказал Хью, положив ложку в пустую миску, - у тебя был сложный день? - Ты же умный, - сощурился Стефан в ответ и присел на диван, - ты наверняка знаешь об объемах дотаций от нашей головной организации. Хью понятия не имел ни о каких дотациях, поэтому опустил взгляд, не зная, что еще сказать. - Эти эгоисты требуют отчетность о целевом использовании потраченных средств, - продолжил Стефан, почесывая шею, - а где я ее возьму? Хью пожал плечами, пытаясь придумать продолжение разговора, но Стефан вдруг взял его за руку и потянул на себя: - На будущее, мой принц, - ухмыльнулся он, - не будь букой, прояви внимание к проблемам альфы. Это всем нравится. - Тебе тоже? - Пожалуй... - Стефан провел пальцем по его губам, чуточку щекотно, и Хью нервно фыркнул. В воздухе вновь стояло опасное напряжение, словно неблагоприятный магнитный фон, отчего домой захотелось еще сильнее. - Отпусти меня... - попросил Хью совершенно искренне, сложил ладони, прижимая кончики пальцев к губам. Все же Стефан так много знал о жизни, об альфах, он должен был понять, что Хью не хочет здесь находиться. Альфа, как раньше казалось, должен быть добрым. - С чего бы? - Ты ведь альфа, - сказал Хью то, что было на уме, - ты должен защищать... - Хорошо, пусть так, - Стефан сузил глаза, - но что я получу взамен от тебя, а? Хью смутился, потому что было бы так скверно - поддаться сейчас, выкупить свободу своим телом. Так унизительно. - Я умею писать ста... - Не интересует. Ты знаешь, что нужно альфе. - Тогда стань моим альфой, - пробормотал Хью, потому что это было не так плохо, потому что тогда не будет принуждения и наказания, по крайней мере, он верил в то, что своих любят и защищают. Если бы альфа стал к нему внимателен и ласков, то можно было бы, наверное, свыкнуться с его суждениями… Стефан вместо ответа смерил его прохладным сине-серым взглядом, привлек к себе и поцеловал взасос, крепко и требовательно. Хью постарался подавить страх и отвращение, осознание того, что целует неприятного ему человека только ради свободы. Чуть-чуть можно было и потерпеть. - Ммм... - пробормотал Стефан ему в губы, - какой ты... убедительный... Он вплел пальцы в его волосы, вынуждая запрокинуть голову так низко и больно, что на глазах выступили слезы, продолжил его целовать, и дышать становилось все тяжелее. Хью всхлипнул и выдохнул с облегчением, когда все закончилось, отполз в угол и притянул к себе плед. - Не знаю, принц, - задумчиво сказал вдруг Стефан и похлопал его по колену. Погрузился в свои мысли, просчитав что-то, сглотнул, погладив себя по пальцам правой ладони, а потом ухмыльнулся - знакомо и хищно, будто надел привычную маску. - Зачем нам с тобой вязаться, если ты не умеешь себя вести? - насмешливо поинтересовался он, положил ладони на его колени, - а? Хью попытался свести ноги вместе, задышал часто и сказал: - Я не хочу... вязаться. Я просто… - Хочешь. - Нет! - воскликнул он, не желая больше играть в поддавки, не мог подставлять свое тело ради выгоды. - Мне противно! Стефан замер, нахмурившись, и Хью почувствовал, как вздрагивает кадык, как тонко звенит в голове. Ему не нравилось поддаваться от страха, но сейчас Стефан выглядел так жутко и агрессивно, что Хью не знал, что делать. - Раздевайся, - подсказал Стефан, - и встань на колени. - Нет! - воскликнул Хью, оттолкнул его руки, когда Стефан сам начал его раздевать. Завязалась короткая борьба, Хью почти что вывернулся, но тут Стефан заломил ему руку за спину, да так больно, что нельзя было даже вздохнуть. - Пусти! - сипло закричал Хью, чувствуя, что кость вот-вот треснет, от ужаса даже голос сел. - Лежи смирно, - велел Стефан, заломил и вторую, защелкнул наручники, а потом принялся стаскивать с него одежду, колкий плед царапал кожу, а прохладный воздух бессовестно касался его везде. - Нет... - взвыл Хью, когда водолазку сдвинули ему на глаза, и вокруг стало темно и душно, - пусти! Мне страшно! Он забился в чужих руках, но Стефан спокойно сел на диван, уложив Хью к себе на колени, и шлепнул его по округлой заднице, вначале совсем легко, а потом принялся бить все ощутимей. - Если бы я был твоим альфой, я бы порол тебя каждый вечер, - хмыкнул он и с силой ударил, отчего Хью вздрогнул и закричал громче. - Пусти! - Прекрати орать, ведь тебе это нравится. Хочешь сказать, нет? Он бесстыдно расставил его ноги, провел пальцами по влажной от смазки дырочке. - Как ты объяснишь это, а? Хью затих, глотая слезы. Чужие пальцы трогали его в самом беззащитном, уязвимом месте, и он ничего не мог с этим поделать. - Похоже, тебе просто нравится провоцировать альфу на то, чтоб тебя пороли, - решил Стефан и вынудил его раздвинуть ноги еще шире, отшлепал его там, по самому нежному, отчего вмиг кожа покраснела, а Хью вновь принялся орать в голос от стыда и позора, чувствуя, как поднимается член и смазка вытекает сама собой. Его тело, довольное вниманием молодого, но опытного альфы, добровольно предлагало себя, даже не спрашивая хозяина. - Твоя задница гораздо лучше тебя знает, кому она принадлежит, - расхохотался Стефан, догадавшись о его мыслях. Он погладил его ласково, упираясь кончиками пальцев в податливые, щедро смазанные мышцы, втолкнулся внутрь, больше дразня, чем лаская, и Хью не выдержал. - Пожалуйста... - застонал он, сам не зная, чего больше хочет - чтобы его оставили в покое или поимели наконец-то. Все лучше, чем эта пытка тягостным воздержанием!. - Пожалуйста что? - Стань моим альфой... пожалуйста!!! Я больше не буду тебе отказывать, я буду таким, как ты захочешь, но пожалуйста! В голове шумело от прилившей крови, член болезненно терся о шерстяные брюки Стефана, и Хью почувствовал прилив жара. Непрошенная течка, гормоны словно сдетонировали от действий альфы. - Какое соблазнительное предложение, - задумался Стефан, наблюдая, как отчаянно Хью предлагает себя, - но я предпочел бы преподать тебе урок. - Нет... пожалуйста, возьми меня! - Ты сам виноват, - усмехнулся Стефан, ссаживая его с колен на холодный пол, - ты будешь наказан, и когда твоя непослушная, похотливая задница так и останется одинокой, ты поймешь, как ты ошибался. Он одернул водолазку Хью, погладил его по щекам кончиками пальцев. - Отпусти меня... - попросил Хью, облизывая губы, - мне плохо с тобой. - Ты сам не захотел, чтобы тебе было хорошо. - Я виноват... прости! - Нет, - широко ухмыльнулся Стефан, - ты еще не понял ничего. А, чтобы мне не оставаться без удовольствия, я займусь твоими чудесными губами. Хью инстинктивно отшатнулся, увидев чужой, возбужденный член перед своими глазами. Зажмурившись, Хью крепко стиснул зубы, но Стефан ловко ухватил его за нос, вынуждая открыть рот, чтобы вдохнуть. - И только попробуй укусить, - оскалился он, упираясь возбужденной, солоноватой на вкус головкой в его губы, - только попробуй. *** Разумеется, на следующий день Хью только и смог промямлить в трубку, что у него «это состояние» и вяло выслушал сдержанное сочувствие отца. Стефан, находившийся безумно близко, вынуждал его скулить от желания, выть и стелиться под ноги, потому что отказ причинял невыносимые страдания, а от жара кружилась голова. Шутки ради Стефан облил его водой из шланга, и вначале Хью почувствовал облегчение, а потом испугался вдруг, что умрет, насмерть захлебнувшись, долго рыдал, забившись в угол. Как только он ни пытался его соблазнить, все было бесполезно. Стефан снимал все его неуклюжие действия на телефон, довольно поглаживая экран, отдавал распоряжения, и Хью выполнял, поминутно извиняясь и каясь в самых грязных и развратных желаниях. Несколько безумно жарких, лихорадочных суток слиплись, окислились в один плотный, постыдный, ядовитый комок, который Хью затолкал на самое дно своего сердца, чтобы никогда не вспоминать больше. Как только течка закончилась, Стефану наскучило возиться с ним, а Хью не знал, чего хочет больше – остаться рядом и однажды получить свое или же оказаться дома. Чем яснее становилось сознание, тем сильнее он хотел остаться один, и тем же вечером, когда похоть отпустила, Стефан подбросил его на машине до станции электрички. - Мне даже жаль отпускать тебя, - проворковал он, покупая для Хью билет. Одетый в новую одежду, потому что прежнюю пришлось выбросить, Хью безучастно стоял рядом, провожая взглядом проходящие поезда. Под глазами его темнели круги, от неудовлетворенных желаний внутри все ныло, как после болезни. - Что-нибудь хочешь? - Пить… - сказал Хью, и Стефан купил бутылку минералки, заботливо сунул ему в карман деньги на проезд, а потом стиснул его плечи крепко. - Придешь домой – обязательно займись своим здоровьем, а то выглядишь паршиво. - Ладно. - Будешь по мне скучать? – поинтересовался Стефан, взяв его за подбородок, и Хью подавил брезгливую дрожь, охватившую тело. Закрыв глаза, Хью прикоснулся губами к его губам, и со стороны, наверное, это выглядело целомудренно и даже красиво: молодой мужчина провожает своего омегу, ласково целуя перед разлукой. Никто ведь не знал, насколько мерзко вел себя Хью рядом с ним. Никто не знал, на что Хью был готов ради секса. - Однажды мы встретимся, мой принц, - улыбнулся Стефан, проводив его до места в вагоне, вновь поцеловал в щеку. И невероятно, но оставил его наконец-то в покое, отошел прочь, перестал прикасаться, трогать его своими руками, вторгаться запахом в хрупкое личное пространство. На глазах выступили слезы, и Хью опустил голову, услышав чей-то вздох умиления. - Любовь так прекрасна для молодых. - Эй, парень, перестань реветь, посмотри в окно! Хью, подчиняясь чужой воле, выглянул в окно, увидел Стефана на перроне и почувствовал подступающую к горлу тошноту. Выхлебав полбутылки минералки залпом, он прошел в угол вагона, забрался с ногами на сидение и сидел безучастно, покачиваясь в такт движению электрички, до тех пор, пока не услышал название нужной станции. В том, что произошло, был виноват только он сам. Его влечение, его мерзкая сущность… только он сам. *** Дома было пустынно и одиноко, знакомые вещи смотрели на него осуждающе, и Хью, ссутулившись и втягивая голову в плечи, быстро прошел наверх, будто не имел теперь права здесь находиться. Хью думал, что умрет, когда все это закончится… но жизнь продолжалась. Отвратительно продолжалась. Он оказался самой мерзкой дрянью в мире, а миру, кажется, было наплевать. Ничего не случилось. Все так же светило солнце, шли поезда, бежала вода из крана. Хью смотрел на воду с возбуждением и страхом, поселившемся в душе. Зачем мыться? Хью не чувствовал себя грязным - скорее, он был грязью. Всего лишь липкая дрянь, которая пристает... и не нужна никому. Он так и не рискнул раздеться и забраться в ванную, не нашел в себе сил испортить чистую воду. Зеркало укоряюще следило за ним, не отражая в себе ничего хорошего. Хью молча прошел в свою комнату, машинально распахнул шкаф, чтобы вынуть домашнюю одежду, но вместо этого сам забрался внутрь и захлопнул дверь. В узкой, тесной темноте, пахнущей им самим, Хью наконец-то почувствовал себя в безопасности, знакомые вещи касались его лица и, слегка отдышавшись, он вынул телефон из кармана. - Алло, Джейк, - выдохнул он в трубку, стараясь не шуметь, хотя был один во всем большом доме. - Слушаю, - холодно отозвался тот, - что тебе нужно? - Ты... можешь приехать? - Зачем? - Пожалуйста, - сипло прошептал Хью, потому что голос подвел. Он не знал, зачем ему Джейк, но ему так хотелось прикоснуться к кому-нибудь кто чище его, напитаться чужим теплом. Услышать, что все не так уж плохо. - Зачем мне ехать? Вытирать твои сопли? Неужели тебя бросил новый обожатель? Хью ошеломленно замер, не зная, что сказать, не мог найти слов: - Я... послушай... Это не то... - Знаешь что, Данси? - оборвал его Джейк, - я с самого начала относился к тебе с подозрением. Я догадывался, что для тебя наши идеи это только игра и новое развлечение. И я был против твоего участия. - Но почему? - Потому что ты бессмысленное, капризное существо. Как только представилась возможность, ты тут же променял нас на поклонника и свалил. - Джейк... - Мне не нужны извинения. Я слышал, как этот тип посмеивается рядом с тобой, а ты щебечешь пьяненьким голоском, наплевав на всех нас! - Я не плевал, - выдохнул Хью. - О да, конечно! Но ведь гораздо лучше сидеть в ресторане и лизаться со взрослыми мужчинами, правда? Хью почувствовал, как тошнота подступает к горлу. - Не звони мне больше, Данси. Мне не по пути с такой пафосной соской, как ты. - И ты... - произнес Хью, осознав вселенское непонимание и одиночество, - и ты мне больше не звони, понятно? - Удачи, - фыркнул Джейк и оборвал вызов, на телефоне высветилось время звонка. Четыре минуты шоковой терапии, по венам медленно тек яд, сочился из глаз - или это были просто слезы. Джейк все время видел в нем лишь избалованного ребенка обеспеченных родителей, который ищет новые игрушки и развлечения. Хью приоткрыл рот, хватая воздух, потому что так оно и было, если приглядеться. Если Джейк был прав, то получалось, что Стефан тоже? Хью застонал и выбрался из шкафа, дневной свет больно ударил по глазам. Наскоро раздевшись, просто сорвав с себя одежду, он вытащил галстук из шкафа, туго затянул на шее - словно чужая рука с силой стиснула горло. Вынул фаллоимитатор из тумбочки, Хью приладил его к спинке кровати и, не используя рук, медленно, наугад придвинулся к нему. Гладкая, округлая головка надавила на плотно сжатые мышцы, но мало-помалу смазка, сочившаяся из его тела, сделала их податливее. - Мммм.... - тихо заныл Хью, затягивая галстук на шее еще туже, с силой сдавил сосок, чувствуя, как блаженная, дивная дрожь расходится по телу. - Еще, - попросил он, словно умоляя неведомого альфу взять его грубо, быстро и жестко. Твердый, безупречно крепкий член вскользнул в него, принося долгожданное удовольствие, внутри все отозвалось болезненной сладостью. - Нет, нет, - забормотал Хью, насаживаясь на член глубже, - мне больно... Не надо... Пожалуйста... Звуки собственного голоса, одинокие и жалобные, звенели в ушах, в паху все сжалось от предвкушения оргазма, Хью кончил почти мгновенно, прижался животом к лужице теплой спермы, а затем собрал ее пальцами и провел по лицу. Сперма пахла Стефаном, как и он сам. Зеркальные двери шкафа отражали происходящее с безжалостной точностью и равнодушием. Хью, не до конца удовлетворенный, ощутил горячее нездоровое желание надеться на член еще глубже, чтобы головка уперлась в гланды изнутри. - Потому что мне все мало... - хрипло сказал он зеркалу, плавно и молча снялся с члена, вытянулся на кровати. Голова слегка кружилась, отражение плясало перед глазами. Развернувшись, Хью коснулся самого себя между ног, тщательно изучая отражение: неприлично красная и припухшая дырочка, блестящая от смазки, смазанное белесое пятно на животе, розовые щеки и кончик носа, лихорадочно поблескивающие глаза. И дорогой галстук на шее. - Пафосная соска, - сказал себе Хью, встряхнул головой, и влажные, грязные волосы облепили лицо. Он принялся ласкать себя, погружая сразу три пальца внутрь, безотрывно глядя на себя в зеркало, намеренно широко и похотливо разевал рот и тихо стонал. Следы от укусов и ударов выделялись на коже, дополняя образ. - Потому что я это заслужил, - сглотнул Хью, ущипнув себя за пожелтевший кровоподтек, и боль резко ударила в голову, как крепкое вино. - Потому что я... Он не договорил, представив себе ладони, плотно стиснувшие его худые плечи, член, настойчиво тычущийся в губы. Сучки очень любят делать это. Грязные сучки, которые даже не шлюхи, потому что готовы делать это бесплатно. Сильно, до боли стиснув сосок, Хью кончил, представляя, как недовольный им альфа наказывает его. Вновь размазав сперму по лицу, Хью подошел к зеркалу и разбил его, загнав осколки под кожу - чем больнее было, тем лучше и правильнее он себя чувствовал. *** Мадс молча слушал Хью, не перебивая и не вставляя комментариев. Внутри, на самом донышке души, постепенно разгоралась боль, как будто кто-то вынул его чувства и медленно наматывал на колючую проволоку. Хью, его бестолковый, забавный, исполненный трагизма любимый Хью… в это невозможно было поверить. Невозможно было поверить в то, что можно годами молчать, скрывая свои истинные чувства, каждый раз оступаясь и проваливаясь глубже в горящие торфяники. Когда Хью закончил рассказ, он молча привлек его к себе, обхватил и усадил к себе на колени, осторожно покачивая, словно ребенка. Хью, слишком глубоко нырнувший в прошлое, не сразу вернулся, но постепенно оттаял, заметив, что его не отвергают даже после горьких признаний. Мадс молчал, не находя никаких слов. Ситуация и не требовала слов, она требовала действий, но прежде надо было выслушать Хью до конца, позволить ему высказать все. - Спасибо, - сдержанно выговорил Хью, разорвав тишину, - я и не ожидал, что мне будет… это было легче, чем я ожидал. - Вот видишь, ты не умер, - криво пошутил Мадс, прикусил язык, но Хью улыбнулся, уткнувшись ему головой в подбородок, а потом, словно напитавшись его равновесием и уверенностью, сел рядом. - Я много читал. Я знаю, что не должен был думать так, не должен чувствовать свою вину. Но одно дело знать, что прав, а другое – ощущать эту правоту. - Все исправимо, - пообещал Брайан, и Мадс, соглашаясь с ним, стиснул пальцы Хью в своих. - Рано или поздно мы справимся с этим, мой хороший. - Я так и не смог рассказать родителям, - сглотнул Хью, - когда они приехали, я уже решил, что никому ничего не скажу и навсегда забуду это. Мама как будто поняла, что со мной что-то произошло, но я не хотел говорить. - Почему? - Я знал, что она не поймет. Мадс почувствовал очередную волну ненависти, на этот раз не к ублюдку Стефану, а к родителям Хью, которые видели, что с сыном творится неладное, но не смогли найти к нему подход. - Когда я вновь его увидел… - медленно проговорил Хью, глядя в пространство, - я как будто окунулся в кипяток. Лучше бы я умер. Мадс вспомнил шикарную сцену на стоянке, абсурдную и нелогичную, и даже сейчас, когда он узнал причину, он до сих пор не мог понять Хью. Похоже, он был ничуть не лучше его родителей. - Послушай, - начал он прямо, но потом попытался сделать лицо попроще, погладил Хью по плечу, - но почему ты не признался мне тогда? Да даже не посвящая меня в подробности, почему ты просто-напросто не сказал мне, что этот ублюдок пугает тебя до потери рассудка? - Мадс… - Хью прижал ладонь к губам, поглядел ему глаза в глаза, - я не мог. - А обвинять меня во всех грехах ты мог? Провались все, ведь в тот момент я думал, что это я во всем виноват! Хью опустил голову как последний грешник, готовый к четвертованию, и Мадс, уже готовый наброситься, наорать на него, слегка смутился и оглянулся на Брайана: - Я что, неправ? Любой нормальный человек объяснил бы… - Нормальных людей не бывает, - Брайан сдержанно улыбнулся и развел руками, - думаю, в глубине души вы и сами понимаете, что для Хью в тот момент это не представлялось возможным. - Но кто же так делает, кто же так поступает-то?! Иди сюда, иди… я ведь тебя не ругаю. Я только спросил… Хью, преодолев сомнение, придвинулся ближе, уткнулся лбом в его плечо и затих, бесшумно покусывая губу. Мадс молча гладил его по волосам, машинально, словно домашнее животное, смотрел куда-то в одну точку, поглощенный своими мыслями. - Я не знал, что так выйдет, - пробормотал Хью, - я не хотел, я не думал, я надеялся, что все наладится. - Некоторые раны требуют вскрытия, - философски заметил Брайан, - иначе они никогда не заживут. - Но я так надеялся, что все будет хорошо! – воскликнул Хью, - ведь, пока мы не встретили Стефана, я думал, что мне постепенно удастся забыть о плохом! Но как только я его увидел… я перестал верить. Потому что порой мне удавалось отвлечься, я как-то забывал о его существовании, но иногда я думал: а что будет, если завтра он подойдет ко мне? - Зачем это? – нахмурился Мадс. - Например, вдруг он начнет шантажировать меня этим видео… прикажет мне работать на него… или заставит переспать. Мадс резко обхватил Хью за плечи и посмотрел прямо в глаза, темные пятнышки его зрачков чуть заметно расширились. - Ты сейчас хочешь сказать, что был готов переспать с этим ублюдком, только бы не признаваться мне? Мне, мать твою, твоему любимому человеку? Хью замер неподвижно, глядел ему в глаза, не говорил ни да, ни нет, губы его едва заметно дрожали. - Отвечай! – Мадс встряхнул его, потрясенный тем, что творилось в этой кудрявой, альтернативно мыслящей голове, - чего ты молчишь?! - Мадс, мне кажется, так вы не добьетесь правдивого ответа, - заметил Брайан. - Да тут и без ответа все ясно, - выдохнул Мадс, мало-помалу ослабил хватку и выпустил Хью. Уселся так, чтобы видеть Брайана, и спросил: - по-вашему, это нормально, а? Он готов изменять мне, потому что считает это подходящим выходом. Как я должен реагировать? - Вы даже не выслушали Хью до конца, - пожал плечами Брайан. Хью, который впал было в глухое, бессмысленное оцепенение, поднял голову, услышав его слова. - Может, вы все-таки расскажете, что вас тревожило? Хью посмотрел на Мадса, сидевшего рядом. Сморгнул несколько раз, неуверенный, стоит ли ему продолжать, есть ли смысл говорить или нет, и Мадс молча положил ладонь на его колено, стиснул и кивнул. - Я… я не был готов изменять, я думал, что мне лучше покончить с собой, если такое случится. Я лучше бы умер, чем рассказал тебе про мое прошлое. - Это же так глупо, - Мадс накрыл ладонью лицо, - невыносимо! Все было бы так просто… - Я не хотел тебя терять, - голос Хью сошел на нет, - разочаровывать… тоже не хотел. - Твои методы просто потрясающи. Вместо того чтоб элементарно пожаловаться мне на этого ублюдка, ты выдумываешь какие-то ужасные картины и ждешь страшного суда! - Я хотел как лучше, но все получилось так плохо… - Хорошо, - проговорил Мадс слегка изменившимся голосом, обхватил его лицо ладонями и поцеловал в нос, - ты просто трагичный параноик. - Прости. - Ты… - Мадс вздохнул, принялся целовать его сдержанно, стирая с лица Хью напряженное, затравленное ожидание наказания, - как и тогда, на стоянке, тебе проще было закатить непонятную истерику. Я тебя понимаю. Ты тогда мне весь мозг вывинтил, но... прости, что я думал о тебе хуже, чем ты есть. Хью фыркнул что-то неопределенное, подставляя щеку, зажмурился сладко и, прижавшись губами к его уху, поцеловал в ответ. - Как бы то ни было, я тебя люблю, - сказал Мадс, на скулах задвигались тени, - я рад, что ты сейчас здесь, со мной, и мы наконец-то говорим откровенно. - Прости, - пробормотал Хью, прижимаясь еще ближе, буквально готовый забраться к нему за пазуху, - прости, прости. Мадс обнял его, прижимая к себе, поцеловал в макушку, шепотом пообещав, что теперь-то все точно будет хорошо и, через несколько минут, когда дыхание Хью стало свободным, а сердце начало биться ровно, ритмично и спокойно, он предложил: - Давай, я приготовлю тебе чай? Брайан, вы будете? Или хотите кофе? Хью, который не желал сейчас ничего, кроме как сидеть в обнимку, собрался было отказаться, но из гостеприимства согласился – невежливо было бы оставлять Брайана без чая. - Кофе, если вас не затруднит. Мадс кивнул, молча ссадил Хью на диван и вышел прочь. Оставшись без поддержки, Хью обхватил себя руками и взглянул на Брайана, ожидая какого-нибудь резюме или вывода. - Хотите поговорить? - Да, - вздохнул Хью, - я даже не знаю, что и думать. - Многим людям, - заметил Брайан, разглядывая собственные ногти, - так и не выпадает случай облегчить душу признанием. - И что происходит? Как люди живут? - Все по-разному, - усмехнулся тот, - в основном, скверно, но умение приспосабливаться – ценное свойство человеческой психики. У вас ведь тоже были хорошие дни после нанесенной травмы? - Бывали, - кивнул Хью, припоминая самое лучшее, что случилось, поглядел в окно за спиной Брайана и остолбенел: Мадс, сменивший деловой костюм на широкие, удобные штаны и толстовку, спокойно вышел из дома через черный ход и направился к гаражу.