Сохрани мою тень.

Половина шестого утра. Сначала не очень громкий, глухой звук. Стук. Ещё через пару минут ощущение неприятной прохлады. Она резко села на кровати и поежилась от холода. Да, её разбудил именно сквозняк. Видимо, форточка открылась, и свежий воздух утреннего лета заполнил комнату. Она ненавидела так рано просыпаться. И в то же время любила. На улице было уже светло, но над землёй всё ещё висел туман. Девушка набросила на себя халат и вышла на балкон . Отсюда, с высоты девятого этажа, мир казался таким ничтожным и таким прекрасным. Особенно сейчас, когда улицы под ней ещё пустынны. Воздух кажется таким голубым-голубым, а листва на деревьях такой свежей-свежей. Она ещё немного посмотрела куда-то в небо, запахнула свой шелковый халат посильнее и вернулась в комнату. Казалось бы, всё как обычно: те же ощущения, те же разрозненные мысли, ни о чём конкретно и обо всём сразу, но было что-то ещё, ещё непонятое ею. Какое-то странное чувство холода и пугающей пустоты, такой лёгкой и прозрачной. Она подошла к зеркалу. Нет, совершенно ничего не изменилось со вчерашнего дня, и она по-прежнему выглядит как самый обычный человек, но чувство было такое, будто вместо сердца в её груди красовалась зияющая дыра. Это так… странно и непривычно. Она прикоснулась сначала к мнимой дыре на своём теле, потом к зеркалу, а потом так отчужденно бросила невидящий взгляд куда-то вниз, как могут только обречённо больные люди. А на лице – полное спокойствие и отстранённость. Что, если её разбудил не уличный холод, а внутренний? Что, если это угнетающее чувство останется с ней навсегда? И это всё? Конец? Она и раньше не испытывала ярких, всепоглощающих страстей, сравнимых только с бурей, но и такого абсолютного эмоционального вакуума тоже не было. Наверное, она была ещё не готова к такому повороту событий. Но! Разве это не то, чего она так сильно хотела? Никаких чувств, никаких слабых мест. Ни любви, ни ненависти, на жалости, ни зависти. Человек-без-лица. Человек-без-души. Всего лишь тень. Которую никто не будет хранить в своём сердце. Глупая, пустая, никому не нужная. Таких никогда не замечают. Они молча проплывают в толпе, не привлекая к себе никакого внимания. И даже если один из таких нечаянно налетит на кого-нибудь, то этот самый кто-нибудь почти тут же забудет о том, что только что произошло. И таких серых теней десятки, сотни в каждом городе. Они бродят по серым улицам в серой, безликой массе. А никто даже не догадывается об их существовании. Их просто нет для других людей. Так что же произошло этой ночью? Что заставило её так измениться? И почему она уже успела смириться с этим гложущим чувством незыблемой предопределённости? Как будто она готова принять мысль о нескончаемом одиночестве. Как будто ничего нельзя изменить. Но ведь это действительно то, чего она хотела. Или нет? Чувства, вымораживающие её изнутри, можно было сравнить с ноющей болью. Но боль была совершенно неосязаемой. В другой ситуации она, может быть, заплакала, но не сейчас. Сейчас плакать не хотелось. Да и вряд ли уже, наверно, захочется. Шесть часов утра. Девушка зашла на кухню, заварила себе зелёного чаю с мятой, выглянула в окно и сделала глоток. Приятная горечь во рту в миг разогнала все страхи. Солнце уже поднималось над домами, его лучи нежно согревали лицо, и толстая корка льда в её сердце постепенно оттаивала. Теперь всё будет хорошо. Она закрыла глаза, прижалась лбом к прохладному стеклу и улыбнулась. В мыслях проплыли строки её любимого стихотворения.

«Хорошо, что кончается ночь. Приближается день. Сохрани мою тень.»