Женщина, лишенная воображения

Антея (даже наедине с собой, даже в мыслях она старалась не вспоминать свое настоящее имя) всегда была проницательной девушкой. Многому она научилась сама, кое-какие фокусы ей показал шеф – но не требовалось быть гением дедукции, чтобы прочесть фразу "Мне тридцать два, и я сплю со своим женатым коллегой", крупными буквами написанную на оливково-смуглом лбу сержанта Салли Донован. Кроме этой надписи, у Салли были эффектно-небрежная прическа, намечающиеся морщинки в уголках глаз, скромный послужной список и личный банковский счет, на который мистер Майкрофт Холмс регулярно переводил не слишком крупные суммы. Чего у нее не было, так это перспектив. Салли и Антея встречались три-четыре раза в месяц, в машине, где-нибудь на людной улице или на платной стоянке. Салли передавала информацию, фотокопии бумаг или флэшку, Антея поила ее кофе. Весь разговор занимал пятнадцать-двадцать минут. Антея догадывалась, что Донован чувствует угрызения совести, шпионя за своим шефом. Инспектор Лестрейд и в самом деле был честным полицейским и, кажется, неплохим начальником. "Но вы же понимаете, милая, что мы не можем позволить себе верить кому бы то ни было на слово," – говорил в таких случаях мистер Холмс, и Антея вполне разделяла его мнение. В том числе и по поводу самой Донован – мистер Холмс видел ее всего два или три раза, мельком, кроме того случая, когда он ее, собственно, завербовал. "Привлекательная женщина", – равнодушно уронил он в первый раз. "Ненавидит моего брата. Здравомыслящая", – во второй. И – "Лишена воображения, никогда не поднимется выше сержанта", – в третий. Антея в очередной раз молча согласилась с шефом. Только совершенно лишенная воображения женщина могла так прочно попасться в примитивную логическую ловушку, подстроенную мистером Холмсом. Только такая женщина могла связаться с собственным коллегой-судмедэкспертом, на лице которого отчетливо просматривались проблемы в интимной сфере и неудачный брак. Впрочем, было в Салли Донован что-то такое, что царапало Антею, как камушек в удобной туфле. Небольшой курносый нос. Слегка выдающиеся передние зубы. Манера перекатывать полупустой стаканчик кофе между ладоней. Худые острые плечи. Салли не проявляла никакого энтузиазма по отношению к своим тайным обязанностям, несмотря на вознаграждение, и постоянно прохаживалась насчет мистера Холмса и его "сумасшедшего" брата. Антея выслушивала ее снисходительно и безмолвно. Однажды (вспоминая об этом впоследствии, Антея решила, что обычное для таких историй "однажды" наступило именно в тот день) Салли подсела к ней в пустом переулке у какой-то площади, вечером. Шел мелкий дождь. Салли сбросила туфли и поджала под себя ноги в промокших колготках. В машине работала печка, водитель был надежно отгорожен от салона звуконепроницаемым стеклом. – Этот псих когда-нибудь доведет инспектора до дурдома. Антея чуть приподняла брови. – Он опять выставил нас всех идиотами. – Но расследование закончено? – Ага. Водителя грохнули сами Каннингемы, сынок и папаша. И они же вломились в особняк к соседу, искали какие-то бумаги. – Салли зябко поежилась и обняла руками колени. – Ты бы видела, что вытворял этот придурок. Ах, у меня депрессия, ах, простите, у меня нервный срыв! Когда все раскрылось, я думала, они его придушат. Антея молча склонила голову набок. – И следовало бы! – продолжала Салли, раздувая ноздри от негодования. – Инспектор поверил в его фокусы, нянчился с ним, как с ребенком. Когда этот хмырь сказал, что притворялся, на него прямо жалко было смотреть. Антея слушала, задумчиво изучая ее профиль – точнее, чуть расплывшуюся от дождя стрелку на левом веке. Салли всегда предпочитала незаметный макияж, она никогда раньше не рисовала на глазах стрелок. – Не понимаю, какого хрена инспектор вообще с ним возится. На его месте я бы… – Ты сегодня виделась с Андерсоном, правда? Его должны были вызвать на место убийства. Рот Донован удивленно приоткрылся. Впрочем, в следующий миг она уже овладела собой и сердито встряхнула волосами. – Тоже принялась за эти штучки? Боже, неужели это передается воздушно-капельным путем? – Он не разведется с женой. Ты только зря тратишь время. Салли недобро сощурилась. – Значит, не воздушно-капельным? Тогда, может быть, половым? Антея неторопливо отложила телефон, размахнулась и влепила ей хлесткую холодную пощечину. Салли недоуменно ахнула. Удар был таким неожиданным, что она даже не подумала уклониться или поставить блок (Антея знала, что она совсем недавно и сравнительно неплохо сдала нормативы по самообороне). Прижав ладонь к пострадавшей щеке, Донован зло сверкнула глазами и прошипела: – Ты только что ударила офицера полиции. Антея безмятежно улыбнулась. – Ну что ж, тогда арестуй меня, зайчик. Разумеется, она прекрасно понимала, что сержант Донован не может этого сделать, не возбудив в участке, в том числе у коллег, множества неудобных вопросов. Понимала это и Салли. – Я сдам вас с Холмсом в полицию с потрохами! – Милая, тебе никто не поверит. – Инспектор поверит. Он в курсе, на что способна эта семейка. – Да? Вот он, наверное, обрадуется, когда узнает, что его правая рука, стойкий оловянный солдатик Донован, шпионила для всемогущего Майкрофта Холмса! Наверное, еще и угощала его кофе на министерские денежки. – Сука. Антея отвела ее руку и снисходительно погладила Салли по пылающей щеке. – Я отвезу тебя домой, зайчик. Подумай о том, что я сказала. Она высадила Салли в двух кварталах от дома, где та снимала квартиру. Выходя из машины, Донован яростно хлопнула дверью и быстро зашагала прочь, даже не раскрыв зонтик. Антея улыбнулась и снова углубилась в переписку с тремя респондентами сразу. В следующий раз они увиделись только через две недели. Неприметный черный автомобиль подобрал Салли неподалеку от крупного универмага и свернул на стоянку. На этот раз Салли была одета в темные брюки и белую блузку из искусственного шелка, в ушах покачивались недорогие серебряные кольца. Похоже на попытку сменить имидж – не слишком удачную, мелкие кудряшки не шли к продуманно (слишком продумано) небрежному облику так же, как к строгому костюму. К тому же, слишком высокий каблук – и, о боже, опять бежевые колготки. – Вижу, у Андерсона снова период гармонии в семье? – Не лезь не в свое дело, – огрызнулась Салли. Антея молча похлопала ресницами. Сочетание кукольного личика и острого ума выводило из равновесия мужчин, даже самых опытных и прожженных, а вот на женщин действовало плохо. На Донован – не действовало вообще. Салли, будучи полицейским, конечно, фиксировала ее внешний вид и тонкости поведения, но в эмоционально окрашенную картинку в ее голове все это не складывалось. – А как поживает инспектор? Есть что-нибудь новенькое? – Бытовое убийство на Бернтвуд-лейн, – неохотно ответила Салли. – Вчера. Местный участок спихнул его нам, как будто у нас своих забот мало. – Продолжай. – Псих думает, что это вовсе не бытовое убийство. Что-то там сопоставил, написал инспектору и примчался. Только его там не хватало, мы и так провозились почти всю ночь. Антея слегка поморщилась. Почему-то Салли была уверена, что мистера Холмса интересует только его брат и постоянные конфликты этого брата с инспектором. Впрочем, возможно, что таким образом Донован пыталась отвлечь ее внимание от действительно важных вещей. Она ведь принесла копии протоколов по последнему делу о коррупции, а что забыла достать из кармана флэшку – так ее ведь и не спросили. Почти беспроигрышная тактика, с кем-то другим, может быть, и сработало бы. – Давай все-таки вернемся к делу майора Лоуренса. Я просила скопировать перечень улик и материалы обвинения. Салли залилась краской и уставилась на носки собственных туфель. – Пароль... не подошел. – Тогда что у тебя в кармане, милая? – К черту! – неожиданно рявкнула Донован. – Я ненавижу эту работу! На, получи! – Она выхватила флэшку и швырнула ей в пол автомобиля. – Все, с меня хватит! Я больше не собираюсь шарить в файлах инспектора, каждую секунду дергаясь, что меня поймают. Я вообще уволюсь на хрен из полиции, и пусть эта твоя шишка на ровном месте делает, что хочет. Антея терпеливо ждала, пока этот поток иссякнет. Потом осторожно взяла Салли за руку и приложила ее ладонь к своей щеке. Донован замолчала и мрачно уставилась на нее, тяжело дыша. – Неужели я настолько нужна твоему шефу? – Нет, ты вполне заменима. Но мне, – Антея чуть усмехнулась, – будет не хватать наших содержательных разговоров. – Ах, вот, значит, как, – бесцветно сказала Салли. Минуту они сидели молча. Потом рука Антеи переползла ей на шею и принялась тихонько поглаживать. – Расслабься, зайчик, ты очень напряжена. Салли передернула плечами. – Можешь сказать, зачем это тебе нужно? – Я не преследую никаких далеко идущих целей, если ты об этом. – Господи, как в дешевом детективном романе. – Жизнь и есть дешевый детективный роман. – Антея коснулась большим пальцем уголка ее губ. – Хочешь выйти из машины? Салли не ответила. Тогда Антея взяла ее за плечи и слегка притянула к себе. – Ты хороший коп, Донован. Не блестящий, не хватающий звезд с неба, но хороший. Ты не делаешь ничего плохого или противозаконного, и твоему замечательному начальнику твои действия принесут только пользу. – А то как же, свежо предание... Вместо ответа Антея наклонилась и коснулась губами пульсирующей жилки в вырезе ее блузки, чуть выше ключицы. Салли не мешала ей и не отстранилась, когда ловкие пальцы Антеи начали расстегивать пуговицы. – Знаешь, что я сейчас собираюсь сделать? Донован фыркнула. – Даже представить себе не могу. – М-м-м... Мне нравятся женщины, лишенные воображения. Под блузкой Салли носила обычное белое белье, удобное и не слишком сексуальное. Оливковая кожа покрылась пупырышками, когда Антея провела языком по выпирающей косточке, поцеловала ложбинку между грудями и с удовольствием ощутила, как ускорилось сердцебиение Салли. – Давно у тебя не было? – Почти три недели, – неохотно ответила та. – Рано или поздно они снова поссорятся, если это тебя утешит. – Вот только не надо сейчас об этом, ладно? Антея расстегнула молнию на ее брюках. – Как скажешь, зайчик. – И перестань называть меня зайчиком. Прохладный палец скользнул под резинку трусиков. – Нет... Ты зайчик... – прошептала Антея, глядя ей в глаза. – Мой зайчик... Нравится? Донован хрипло вздохнула. Антея наблюдала, как сменяют друг друга выражения на ее лице. Смущение, возмущение, удовольствие, озабоченность (случайно бросила взгляд в окно, вспомнила, где находится), неуверенность, удовольствие, обида (вспомнила Андерсона), удивление, удовольствие, удовольствие... Когда глаза Салли широко раскрылись, а бедра дернулись, Антея быстро привлекла ее к себе и накрыла губами ее губы, заглушив вырвавшийся у Салли протяжный стон. – Черт знает что, – сказала Донован, когда обе немного отдышались и привели себя в порядок. Антея рассеянно кивнула, уже набирая что-то на клавиатуре своего неизменного телефона. – Торопишься сообщить начальству, как все прошло? – Вообще-то, заказываю нам кофе. Салли покачала головой. – Мы находимся на стоянке универмага, там куча кофейных автоматов. Не ври. – Именно. – Антея широко улыбнулась. – Поэтому минут через пятнадцать нам все принесут. Тебе с шоколадом или со сливками? – Черный. Без сахара. Пауза. – И все-таки ты ему уже сказала. Антея серьезно посмотрела на нее. Вздохнула. Заправила выбившуюся прядку ей за ухо. – У моего шефа есть секреты, которые он не доверяет никому, даже мне, хотя я ближе к нему, чем кто бы то ни было. Так что, – она шаловливо подмигнула Салли, – думаю, я тоже имею право на свои маленькие тайны.