Добро пожаловать в Мейервилль

Мейервилль – крошечный городишко на северо-западе Аризоны. Улицы наполовину занесены песком, в окнах хлопают на ветру оборванные сетки от насекомых. Этакий прыщик на заднице Соединенных Штатов, как сказал бы Ганнибал, если бы не был занят раскуриванием сигары. Фургон остановился у приземистого трехэтажного здания со стилизованной под старину вывеской "Мотель Рэнд". Би-Эй заглушил мотор. – Приехали, выкатывайтесь, – сообщил он через плечо. – Я поищу тут заправку. – Мы будем жить здесь? – разочарованно протянул Красавчик, перегнувшись через спинку переднего сиденья. – Ганнибал... Полковник выпустил облачко дыма и прищурился. – Это единственный в городе мотель. Давай, Красавчик, гляди веселей и организуй нам комнаты. Красавчик, в миру лейтенант Темплтон Пэк, демонстративно закатил глаза к потолку. – Двадцать баксов. И сообразите пока что-нибудь пожрать. Ганнибал вложил две мятые десятки в протянутую руку. С гримасой неудовольствия на лице Пэк подхватил свою спортивную сумку, открыл раздвижную дверь фургона и спрыгнул на горячий песок. Мёрдок, которому не досталось указаний, поколебавшись, последовал за ним. Внутри натужно гудел вентилятор. Сонная девушка за стойкой листала журнал. Красавчик немедленно расплылся в улыбке и принялся расточать обаяние, и Мёрдок, чтобы ему не мешать, отошел к окну. Пыльная улица за пыльным стеклом была совершенно неподвижна, только подрагивал над входной дверью оторванный край клеенчатого навеса. Мёрдоку иногда снились похожие сны – недостроенные макеты городов посреди пустого пространства. Своему лечащему врачу он о них осторожности ради не рассказывал. Вопреки ожиданиям, сияющая – без дураков, действительно сияющая и очень располагающая к себе улыбка Пэка не подействовала на девушку, зато мятые двадцать долларов произвели желанный эффект. Лениво приподнявшись на стуле, девушка сняла с крючков два ключа, бросила их на стойку и снова погрузилась в журнал, так и не сказав ни единого слова. Оскорбленный в лучших чувствах Красавчик снова подхватил сумку и направился к лестнице. Мёрдок поплелся за ним. Наверху было еще жарче, в грязное стекло билась муха. Щедро уступив комнату с мухой Ганнибалу и Би-Эй, Красавчик отпер вторую дверь, плюхнул сумку на кровать и включил вентилятор. Мёрдок снова отфланировал к окну: его как будто притягивал вид пустой улицы и запущенных деревянных домов. Красавчик переставил сумку на пол и завалился на кровать, закинув руки за голову. Мёрдок смотрел то на его четко очерченный профиль, то на улицу, до тех пор, пока не пришел Ганнибал с гамбургерами. Последним явился Би-Эй. – Какие-то тут все заторможенные, – пожаловался он, жадно вгрызаясь в безвкусную подогретую булку. – Да, неприятный городишко, – согласился Ганнибал. – Непохоже, чтобы тот, кого мы ищем, прятался здесь. – Черта ли ему тут делать, здесь даже мухи от скуки дохнут, – проворчал Пэк. Мёрдок подмигнул ему. – Ты просто злишься, что та цыпочка у стойки тебя отшила, а? – Отшила? Красавчика? – Ганнибал ухмыльнулся с полным ртом. – Это что-то новое! Пэк неопределенно пожал плечами: ему совершенно не хотелось обсуждать свое недавнее фиаско. – Она его как будто бы и не видела, – злорадно добавил Мёрдок, а про себя подумал: а ведь и правда, как будто бы не видела. – Ладно, – сказал Ганнибал, разделавшись с гамбургером и сминая в кулаке пустую обертку, – план такой. Прогуляемся здесь, аккуратно порасспрашиваем про сукина сына и, если ничего не выловим, завтра с утра двигаем дальше. В тридцати милях к северу должен быть еще городок. Би-Эй, на тебе колеса и оружие. Мёрдок, проверь, как тут со связью, если что. Красавчик... – Понял, – кивнул тот, не дослушав. – Между прочим, если Грэйвз и был здесь... Я бы на его месте не стал задерживаться. – В любом случае, его должны были запомнить. Би-Эй, загляни в местный автосервис, хорошо? – Сделаем. – Ну, так и чего вы сидите? За дело, ребятки, за дело! Мёрдок честно выполнил поручение полковника: убедился, что со связью тут никак. Их собственное радио хрипело помехами, местные приемники ловили только одну волну из соседнего городка. Единственный на весь город телефон на почте не работал. Пожилая сонная служащая смотрела сквозь него и едва отвечала на вопросы; Мёрдок подавил хулиганское желание исполнить ей песенку про трех утят. Этот город действовал на него угнетающе. Хотелось прыгать, дурачиться, дразнить Би-Эй – что угодно, лишь бы отвлечься от ощущения сверлящего взгляда в спину. Мёрдок провел в кучу времени в психиатрической больнице – о невидимых взглядах в спину он знал все. К вечеру выяснилось, что расспросы друзей тоже не увенчались успехом. Мейервилль казался вымершим: люди не выходили на улицу и не открывали двери даже на самый настойчивый стук, а Ганнибал умел быть очень настойчивым. Коммунальные службы худо-бедно работали, но ни двое пожарных, ни заместитель шерифа, ни угрюмая крашеная продавщица в универсальном магазинчике, казалось, так и не поняли вопросов. Мужчина? Какой мужчина? Не знаю, спросите за углом, тут не бывает проезжих. Можно было предположить, что они пошли по ложному следу, но Би-Эй обнаружил в местном автосервисе серый форд, потрепанный и видавший виды, но знававший когда-то и лучшие времена. В бардачке оказались права и техпаспорт на имя Джереми Ченса. Запись в техническом журнале гласила, что машину оставил на ремонт некий Роберт Шелл. Би-Эй указал работникам автосервиса на это несовпадение, но те только тупо моргали, и в конце концов он плюнул и ушел. На окраине города, возле совершеннейшей развалюхи обнаружился на плетеном стуле иссохший старик с газетой, но сколько бы Красавчик ни пытался его разговорить, вытянуть не удалось ничего, кроме жалобы на артрит и неохотного признания, что чужих здесь не было уже пару лет. За городом во все стороны простиралась каменистая равнина, на севере плавно переходящая в пустыню. Над шоссе дрожало марево, в изжелта-белом небе лучилось солнце. Больше ни на одной улице друзья не обнаружили ни одного человека, только лохматые псы, позевывая, лежали возле домов в пыли. Глядя в их сочно-розовые пасти, Мёрдок на всякий случай придержал Билли за ошейник. Со стороны это, наверное, выглядело глупо: взрослый мужчина, согнувшись в три погибели, удерживает невидимого пса, но на улице больше никого не было, а если местные и смотрели на него сквозь плотные занавески, то ничем не выдавали своего присутствия. Солнце еще только начинало садиться, когда команда снова собралась в мотеле. Наверное, на них тоже неприятно действовало всеобщее оцепенение – к тому же, стояла страшная жара. Глядя из-под козырька бейсболки на товарищей – угрюмого, лоснящегося от пота Би-Эй, сникшего Красавчика с обгоревшим носом, Ганнибала с воинственно торчащей в углу рта сигарой, – Мёрдок чувствовал, как спадает накопившееся за день напряжение. Хоть что-то в этом мире всегда оставалось неизменным. Тревога уступила место дурашливому веселью. – Би и Эй сидели на трубей! Эй уснуло, Би толкнуло в яму, полную гвоздей! – Заткнись, придурок! – Отчего Би-Эй так зол? Наловил в машине пчел? Может, тормоз поломался, а он это не учел? – Сейчас я тебе зубы посчитаю! – взревел Би-Эй, вспыльчивый, предсказуемый и такой привычный. Мёрдок состроил карикатурную гримасу и закрыл голову руками, притворяясь, что жутко испугался, но дело было сделано: Красавчик улыбнулся, а полковник вытащил изо рта сигару и похлопал Би-Эй по плечу. – В следующий раз посчитаешь, сержант. А пока не пора ли нам поужинать да на боковую? Красавчик пойдет за едой. – Опять Красавчик?! – Я ходил днем. Хотя, если ты согласен есть то, что притащит Мёрдок... – Ладно, ладно... Тьфу. С этими словами Пэк неохотно встал и вышел из номера, в котором они четверо обсуждали результаты дневного расследования. Мёрдок проводил его взглядом, потом снова отвернулся к окну. Муха, отчаявшись вырваться на волю, сидела на стекле, дрожа слюдяными крылышками. Почему-то это было не очень приятное зрелище. Мёрдоку показалось, что на мутном стекле остались несмываемые цепочки следов микроскопических лапок. Внизу сердито, как еще одна огромная жирная муха, гудел вентилятор. <div align="center">* * *</div> Ночью в мотеле оказалось ненамного прохладней. Мёрдок ворочался с боку на бок, обливаясь потом, и завидовал Красавчику, который отключился сразу же, едва коснувшись головой подушки. Мёрдоку пришлось вылезти из своей кровати и включить вентилятор на полную мощность. Возвращаясь обратно, он опять подошел к окну и хотел было прижаться к нему лбом и носом, как в детстве, но вовремя вспомнил про невидимые мушиные следы. Окно их с Красавчиком комнаты выходило на боковую улочку и во двор. На краю занесенного песком огорода печально обвисло на шесте драное пугало. Почувствовав мёрдоков взгляд, оно обернулось и зыркнуло на него черной щелью из-под низко надвинутой шляпы. Мёрдок не испугался. Он часто видел то, чего не видели остальные, и ни один из обитателей его личного невидимого мира никогда не пытался причинить ему зло. Он отвлекся на какую-то случайную мысль, а когда снова обратил внимание на пугало, оно уже отвернулось и больше не двигалось. Мёрдок вернулся в кровать и натянул простыню до подбородка. Красавчик на другой стороне комнаты безмятежно посапывал, и этот звук напомнил Мёрдоку обо всех прежних бесчисленных ночевках – в мотелях, в фургоне, под открытым небом и во Вьетнаме. Он создавал ощущение безопасности и реальности. Мёрдок закрыл глаза. ...Его разбудила тень, отделившаяся от стены. Изломанная человеческая фигура, но без объема – просто черный силуэт, разделивший комнату надвое. В половине Мёрдока было светло от ночи и даже немного прохладно от темноты, а в половине Красавчика вентилятор с трудом разрезал густеющий воздух, как будто остановилось время. Тень склонилась над спящим и подцепила узловатыми руками одеяло... Мёрдок проснулся в ледяной испарине, тяжело дыша и чувствуя себя – Господи, неужели? – совершенно и бесповоротно нормальным. В комнате не было черной тени – только жара и свет луны, переползшей по небу и уставившейся прямо в окно. Красавчик заворочался во сне. "Ну, тише, тише", – хотел одними губами сказать Мёрдок, но так и застыл с открытым ртом, потому что луна и вправду смотрела, как желтый недобрый глаз. Ее светящийся взгляд шарил по комнате, и Мёрдок подумал, что, если она найдет его или Красавчика, произойдет что-то ужасное. Он отчаянно попытался пошевелиться, хотя бы крикнуть и... снова проснулся. Липкие от пота простыни, стрекот вентилятора, ночь. Никакой тени, никакой луны. Никаких других звуков. Красавчик спал на спине, спокойно и неподвижно. Мертво. Мёрдок в ужасе скатился с кровати. – Красавчик? Голое безвольное плечо под рукой. – Красавчик! Ты меня слышишь?! – М-м-м-м?.. Мёрдока затопило невероятное облегчение. Это не сон, не глупый ночной кошмар, нет никакой тени, он не сошел с ума, и сейчас Красавчик задаст ему за то, что он разбудил его среди ночи. Но сразу убрать руку с плеча было пока слишком страшно. – Фэйси-Фэйси, эй! Земля вызывает Красавчика! – Чего тебе, Мёрдок?.. – умирающе донеслось из подушки. Мёрдок честно хотел ответить, но вместо этого с языка сорвалось глупое: – Ты не спишь? – Уже нет, твоими молитвами. – Красавчик перевернулся на спину и зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть. – Что случилось? "Я увидел жуткий сон и до смерти перепугался. Подумал, что и правда сошел с ума. Это же не по-настоящему, понарошку. И Билли никакого нет, и кролика Роджера я не вижу. Но эта тень была по-настоящему, понимаешь? Не в моей голове. И мне все еще страшно". – Э-э-э... Ничего. – Ничего? Вопреки его ожиданиям, Красавчик не стал ругаться. Наверное, слишком хотел спать. – То есть ты разбудил меня среди ночи из-за какой-то чепухи? – Ты никогда не задумывался, чем ворон похож на письменный стол? – Эта фраза была последним прибежищем Мёрдока. Он выдавал ее всегда, когда нечего было ответить очередному психиатру или когда его со всех сторон обступали вооруженные враги. Обычно ничего хорошего из этого не выходило. Но Красавчик просто смотрел на него снизу вверх расфокусированным, сонным взглядом. – Перьями. Иди спать. – Ага, – покладисто согласился Мёрдок. Ощущение кошмара отхлынуло. Он забрался в постель, показал язык спине демонстративно отвернувшегося к стенке Красавчика и почти сразу снова провалился в сон. <div align="center">* * *</div> К утру жара даже и не подумала спадать. Вода в единственном душе оказалась противно теплой, а солнце, несмотря на возмутительно ранний час, уже обжигало руки и лица. Девушка за стойкой исчезла, и Ганнибал не смог ее дозваться, как ни лупил ладонью по звонку. Команда обшарила весь мотель, но не обнаружила ни девушки, ни каких-либо других постояльцев. Все номера, кроме их, были заперты снаружи. – Дерьмовый городишко, – изрек Би-Эй, когда друзья наконец вышли на улицу. Позолоченные цепи на его шее сверкали на солнце так, что больно было глазам. – Дерьмовый, – согласился Ганнибал и сплюнул кончик сигары. – Но Грэйвз должен быть где-то здесь. Не ушел же он пешком через пустыню. – Я вчера сказал, что его драндулет сломан, – продолжал Би-Эй, хмуро глядя вдоль улицы в сторону шоссе. – Других машин здесь нет. Он мог взять чью-нибудь тачку вчера или неделю назад, и ищи теперь ветра в поле. – Он где-то здесь, – процедил Ганнибал. – Прячется. Красавчик пожал плечами. – Но мы же не можем вламываться во все дома подряд. – И, помолчав, добавил: – У меня от этого места мурашки по коже. "У меня тоже", – подумал Мёрдок, но вслух ничего не сказал. Раскаленный день тянулся, как жвачка, приставшая к подошве. К закату они обшарили почти весь город, постучали во все дома, хотя почти нигде им не открыли. Потеряв терпение, Ганнибал выломал одну дверь, но внутри никого не оказалось: только дряхлая деревянная мебель, задернутые шторы да гирлянды липких лент, на которых шевелили крыльями умирающие мухи. В середине дня Мёрдок и Пэк заглянули в магазинчик за гамбургерами. Есть не хотелось, и расплывшиеся от жары сладости в витрине отнюдь не способствовали аппетиту. Но Мёрдок мужественно впился зубами в безвкусный гамбургер и подумал: странно, почему им всем совершенно не хочется пить? Продавщица дремала за прилавком и не проснулась, даже когда Красавчик честно отсчитал деньги и положил их на тарелку у кассового аппарата. Здоровенная муха, жужжа, как истребитель, описывала между полок стратегические круги. Переглянувшись, Мёрдок и Красавчик вышли наружу, и Мёрдок чуть не споткнулся о развалившегося на пороге огромного черного пса. Воспоминание о ночном кошмаре прошило насквозь раскаленной спицей. Мёрдок остановился, как будто налетел на стену, и ухватил Красавчика за руку. – Ты его видишь?.. – Ну, вижу, – равнодушно отозвался Пэк и зевнул. – Точно видишь? – Мёрдок, у тебя что, обострение? Это всего лишь собака. Их тут до хрена. – Может, именно это меня и беспокоит... Безразличное выражение на лице Красавчика сменилось озабоченным. – Ну, ты чего, приятель? Или это Билли их боится? Мёрдок состроил рожицу, которая должна была означать: "Не смейте мне подыгрывать! Я слишком велик и недосягаем для того, чтобы играть с вами в ваши жалкие поддавки". Красавчик улыбнулся. – С тобой точно все в порядке? – Ага. Знаешь, я подумал, нужно уезжать из этого города. Это место недостойно нашего присутствия, они же ровным счетом ничего не понимают в разведении крыс!.. – Нужно убираться из этого города, – почти слово в слово сказал Ганнибал, когда команда снова встретилась на перекрестке двух главных улиц. Только зря теряем время, след Грэйвза давно простыл. – Поехали прямо сейчас! – с готовностью поддержал Мёрдок. – На ночь глядя? – возмутился Би-Эй. – Ты, придурок, думай иногда, что мелешь. – А чего? Это же тебе не самолет. Нельзя разбиться на пустой дороге! – Вот про самолеты ты лучше даже не начинай... Назревала обычная внутрикомандная перепалка, которых Мёрдок пережил тысячи и из которых ни одну не променял бы даже на радиоуправляемую бейсболку с пропеллером, но тут Красавчик, потерев кулаками глаза, невпопад брякнул: – А спать-то как хочется! Ганнибал смерил его насмешливым взглядом. – Набегался, лейтенант? Еще даже солнце не село! – Ребята, давайте уедем отсюда, а? – почти взмолился Мёрдок. – Я знаю отличное местечко на границе штата... – Да чего тебе так приспичило, дурень? – Прекратить базар! – Полковник тряхнул головой, как будто отгоняя какую-то мысль, и щелкнул зажигалкой. – Понятно, что ни черта здесь нет. Поверить не могу, что мы потащились в такую даль по сомнительной наводке. – Как будто затмение какое-то нашло, – ввернул Мёрдок. Но Ганнибал не обратил внимания на его слова. – Переночуем в мотеле, а с утра поедем отсюда на хрен. Я лично натяну язык на одно место тому болтливому итальяшке. – А может, ну его, этого Грейвза? – предложил Красавчик. – Не последний это у нас заказ. – Мне не нравится работать охотником за головами, – поддержал Мёрдок. Би-Эй кивнул. – Я вам это предложил, и вы, ребята, согласились. К тому же, мы взяли аванс. – Ганнибал раскурил сигару и хищно ухмыльнулся. – Так уж и быть, в следующий раз пошлю такого заказчика к черту. Но сначала прижмем Грэйвза. <div align="center">* * *</div> К вечеру все валились с ног от усталости, хотя, казалось бы, в прежние времена приходилось напрягаться ощутимо больше. Би-Эй свалился в одежде на кровать и захрапел сразу же, не вспомнив ни об ужине, ни о своем фургоне, у которого собирался покопаться в моторе. Полковник последовал его примеру. Мёрдок и Пэк играли в карты у себя в номере. Красавчик выиграл четыре с половиной доллара наличными и пятьсот двадцать в кредит, когда, прощально мигнув, перегорела единственная лампочка. Мёрдоку отчего-то стало страшно в темноте. Он потянулся, чтобы нашарить руку Красавчика (он же псих, ему можно) и ойкнул: что-то острое скользнуло кромкой по ладони. Из раны мгновенно брызнула кровь. – Кажется, у нас утечка горючего... Леди и джентльмены, самолет совершит незапланированную посадку на военной базе и дозаправится. Не теряйте билеты, не кормите служебных собак... Эй, Красавчик! Секундная пауза. – А?.. Что?.. – Пока ты спал, я вытащил у тебя из кармана шестого туза. – Мёрдок помахал в воздухе рукой, разбрызгивая теплые капли. – Черт знает что... Сам не заметил, как отключился... Погоди, ты что, порезался? – Картой! – Мёрдок глуповато хихикнул. – Представляешь, картой! Из твоей фирменной колоды! С узорчиками! – Ну, а с лампочкой что случилось? – Перегорела, – с клоунской интонацией ответил Мёрдок. Красавчик взял его за плечи. – Так, погоди-ка секунду. Ты порезался бумажной картой? До крови? Мёрдок, что... – Потом, ладно? – нормальным голосом перебил тот. – Сначала надо остановить кровь. У нас есть фонарик? – Где-то у меня в сумке должен быть. Фонарик действительно нашелся. Нашлась и аптечка, и Красавчик наскоро перевязал Мёрдоку руку. Ладонь была прорезана глубоко и ровно, как будто опасной бритвой; на полу уже успела натечь небольшая лужица крови. – А теперь будь добр объяснить, какого хрена с тобой творится. – Голос Красавчика звучал зло и очень встревожено. – Зачем тебе понадобилось себя резать? – Я не... – Вот что, приятель: как только мы выберемся из этой дыры, подбросим тебя до какой-нибудь местной больницы, ладно? – Да ничего я с собой не делал! – рявкнул Мёрдок. – И я не валяю дурака! Послушай, Красавчик, здесь явно что-то не то. Неужели ты сам не чувствуешь? Пэк кивнул, но слишком быстро охотно, как будто соглашался только для виду, на самом деле ни капли не сомневаясь, в чем причина творящихся вокруг странностей. Мёрдок мысленно чертыхнулся. – Не говори Би-Эй, что я это сказал, но у меня правда все шарики на месте. Честно. Клянусь богом. Ну, хочешь, спроси у меня таблицу умножения. Таблицу логарифмов? Косинус тридцати градусов? А? Подозрение в глазах Красавчика крепло. – Ну, ладно. Черт. Черт! Послушай, Красавчик. Давай разбудим наших и свалим отсюда на хрен. Пихайте меня потом куда угодно, только давайте наконец уедем! Здесь что-то нехорошее творится, я чувствую. Я всегда все чувствую, помнишь, как тогда, во Вьетнаме, вы не верили, что там засада? Пэк успокаивающе положил руку ему на плечо. – Мы и так собираемся уехать утром. Подожди всего несколько часов. В конце концов, ничего страшного пока не случилось. – Ты не понимаешь... Неизвестно, чем бы закончился этот спор, но тут из соседнего номера раздался вскрик и грохот, как будто на пол свалилось что-то тяжелое. Мёрдок и Пэк одновременно вскочили на ноги. – Это Би-Эй! Дверь в соседний номер оказалась заперта изнутри, и Мёрдок, не дожидаясь, пока ему откроют, вынес ее одним ударом плеча. Внутри не было ни драки, ни переполоха, ни света. Би-Эй сидел на полу у своей кровати, потирая шею, полковник целился в дверной проем из пистолета. Увидев, что это свои, он опустил пистолет и потянулся за сигарой. Атмосфера несколько разрядилась. Би-Эй уныло выругался, Красавчик пошарил лучом фонарика по стене, нашел выключатель и щелкнул им – безрезультатно. – Проводка, что ли, перегорела? – Может, кто-нибудь объяснит, что здесь, черт возьми, происходит? – осведомился Ганнибал. – Вы что здесь делаете? – Мы услышали шум. – Мёрдок присел на корточки возле Би-Эй. – Ты в порядке, приятель? Тот поморщился и снова сел на кровать. – Отвали, псих. Я запутался в этой хреновине и свалился. – Би-Эй ткнул пальцем в наполовину сползший на пол ком простыни. – Но перед этим я кое-что видел, и мне это не понравилось. – Что ты видел? – спокойно спросил Ганнибал. – Сядь, Красавчик, не маячь. Пэк пожал плечами и плюхнулся в кресло. Мёрдок сел на кровать рядом с Би-Эй, тот с неудовольствием покосился на него, но не стал отвлекаться на ругань. – Я проснулся, в башке грохот, как с бодуна. Соображаю, где я и как сюда попал, открываю глаза и вижу над собой черную рожу. Самую натуральную черную рожу, чувак! Какой-то хрен стоит надо мной и ухмыляется, я уже хотел встать, чтобы врезать ему по этой самой роже и вдруг понял, что это я сам! – Что?.. У Красавчика заметно отвалилась челюсть. Мёрдок вцепился обеими руками в простыню. Только полковник ничем не выдал своего изумления. – Чтоб мне лопнуть, если это был не я! Моя физиономия с моими побрякушками, только лыбилась так, будто просила вломить ей как следует. – Би-Эй чуть поколебался и добавил: – Сам знаю, что глупо звучит. Красавчик устало потер пальцами переносицу. – Тебе просто приснился плохой сон. – Я знаю, что я видел, понятно?! И это был не сон. – Тогда куда же делся владелец рожи? Би-Эй молча пожал плечами. – Дерьмо какое-то здесь творится, – хмуро сказал Ганнибал и снова поднял пистолет. – Очень странное дерьмо. Давайте-ка еще раз обшарим эту хибару и посмотрим, кто это так развлекается. Красавчик нервно усмехнулся. – Думаешь, это было на самом деле? – Я не верю в привидения, сынок. Мёрдок и Пэк вернулись к себе в номер, чтобы прихватить оружие. Ни тот, ни другой не обратили внимания, что пятна крови и рассыпанные карты на полу исчезли. Мёрдок светил фонариком, пока Красавчик копался в своей сумке и вполголоса бормотал: – Наверное, они тут какую-нибудь синтетическую дурь делают и сами употребляют, потому такие пришибленные. Может, они же и Грэйвза прикончили тоже и прикопали где-нибудь. Нет, где этот чертов... Мёрдок смотрел на него с искренним сочувствием. – Ты боишься безумия, да? Не надо. Оно совсем не страшное, если не убегать. Красавчик выпрямился, отыскав, наконец, запасной магазин к своему пистолету, и хлопнул Мёрдока по плечу. – Хватит болтать, пойдем. Вчетвером они за двадцать минут прочесали весь мотель. Ломать двери не понадобилось – Красавчик нашел внизу под стойкой запасную связку ключей, однако результаты обыска разочаровали. Здание оказалось пустым, как выпотрошенная картонная коробка. В комнатах почти не было мебели, в подвале не оказалось даже того барахла, которое неизбежно скапливается в подсобных помещениях. Ни швабр, ни ведер, ни пустых ящиков, ни сломанных стульев – ничего. Почему-то именно это укрепило подозрения Мёрдока в том, что здесь нечисто. Обшарив здание сверху донизу, друзья собрались на первом этаже посовещаться, что делать дальше. Би-Эй выглядел злым и растерянным, Красавчик – несколько напуганным. Ганнибал нехорошо усмехался. – Не подумайте, что я поддаюсь панике и все такое, – начал Пэк, – но, может быть, и правда пора сматывать удочки? Пока не начались настоящие неприятности? – Сначала найдем этого шутника. – Ганнибал сделал размашистый жест сигарой и снова сунул ее в рот. – Я не люблю, когда надо мной смеются. Красавчик и Би-Эй переглянулись. – Это джаз, чувак, – тоскливо протянул Би-Эй. – Я пойду подгоню машину. Ганнибал оценивающе прищурился. – Стоянка далеко? – Десять минут ходьбы. – Отлично, только гляди в оба. Красавчик, Мёрдок, за мной. Начнем с этой стороны улицы. <div align="center">* * *</div> Последние сомнения в том, что в городе что-то нечисто, испарились, когда Ганнибал выбил дверь соседнего дома. Там тоже не было света, в комнатах пахло пылью и старой одеждой. В холодильнике обнаружились только бутылка теплого пива и пара заплесневелых помидоров. Чувствовалось, что в дом никто не входил и не проветривал его уже много месяцев, только под потолком покачивались свежие, как будто недавно развешенные клейкие ленты с налипшими на них мухами. Красавчик выругался, зацепив одну из них щекой. Пока он брезгливо оттирал лицо бумажной салфеткой, Мёрдок подошел к комоду, привлеченный блеском стекла. Небольшая черно-белая фотография в рамке изображала девочку-подростка, которая могла бы быть младшей сестрой девушки из мотеля: такие же прямые светлые волосы и курносый нос. В углу снимка стояла дата: 1959 год. Почему-то это было важно, невероятно важно. Мёрдок чувствовал, что если только хорошенько задумается, то поймает за хвост какую-то важную мысль, но та вертелась совсем рядом, не даваясь в руки. С ним часто такое бывало после больницы. Иногда он этого пугался, но сейчас чувствовал только легкую, здоровую злость. Девушка из гостиницы. Пустой дом. Безвкусный гамбургер. Собаки. В пятьдесят девятом году еще не делали таких мухоловок... Ну же, давай! Но додумать до конца ему не дали. За спиной изумленно вскрикнул Красавчик, потом послышался звук удара и грохот ломающейся мебели. Мёрдок резко развернулся всем корпусом, готовясь отразить нападение, – и увидел, что Красавчик ворочается на полу среди обломков журнального столика, а Ганнибал нависает над ним, уродливо склонившись на левый бок. Размышлять было некогда. Мёрдок бросился вперед, схватил Ганнибала за плечи и рванул на себя. Тот охотно дал себя оттащить и, улучив момент, с размаху всадил Мёрдоку локоть в живот. Удар получился не по-ганнибальски смазанным, непрофессиональным, но достиг цели: Мёрдок скрючился от неожиданной боли и разжал руки. Его противник с карикатурной медлительностью обернулся, и на Мёрдока глянуло безжизненное лицо с провалившимися щеками и сухой трещиной на лбу до самой кости. Мутные глаза смотрели в разные стороны. От ужаса Мёрдок на мгновение оцепенел. То, что притворялось полковником, шагнуло вперед и нанесло ему сокрушительный удар в челюсть. Мёрдок отлетел на пару шагов, больно ударившись спиной о крышку комода. Тварь ухмыльнулась. С тошным чувством Мёрдок осознал, что вместо зубов ее рот намертво забит слипшейся ноздреватой массой. В это время Красавчик наконец вскочил на ноги и обрушил на голову твари ножку от журнального столика. Хрустнул череп. Не оборачиваясь, тварь ловко пнула его под колено, а когда Красавчик согнулся от боли, извернулась и добавила локтем по шее. Она как будто набиралась опыта с каждой секундой. Мёрдок рванул из-за пояса пистолет, но тут жесткие руки сомкнулись у него на горле и дернули вверх так, что у него ноги оторвались от пола. Пальцы разжались, пистолет упал на пол. Из последних сил Мёрдок попытался пнуть тварь ногой. Колено расколола боль, как будто вместо пресса у этого существа была бронированная дверь, а ублюдок даже не крякнул. В ушах нарастал давящий гул. Наверное, Красавчик все-таки оклемался от двух ударов, потому что внезапно хватка на горле разжалась. Мёрдок повалился на колени, хватая ртом воздух. Сквозь муть в глазах он видел, как тварь вздернула Красавчика за грудки и швырнула через всю комнату о стену. Словно в замедленной съемке Мёрдок смотрел, как Красавчик тоже сползает на пол, а тварь разворачивается и снова идет к нему, как разъезжаются в победной усмешке резиновые губы. – Лежать, оба! – прорвался через гул в ушах громовой голос настоящего Ганнибала. Потом грянул выстрел. Еще один. Еще. И еще. Последняя пуля разнесла твари череп, во все стороны брызнули осколки, похожие на глиняные черепки. Существо дернулось несколько раз, выгнув спину под невозможным углом, и наконец свалилось. Еще несколько секунд Ганнибал стоял с пистолетом в опущенной руке, глядя, как оно дергается на полу, потом бросился к Мёрдоку. – Цел? – Кажется... Полковник легко подхватил его под мышки и поставил на ноги. Мёрдок слегка покачнулся: он чувствовал себя так, как будто принял слишком большую дозу лекарства. Рана на руке снова открылась, повязка намокла от крови. Красавчик, кряхтя и чертыхаясь, поднялся сам. Теперь, когда все кончилось, Мёрдок осознал, что драка заняла всего секунд сорок, хотя раньше ему казалось, что прошло чуть ли не полчаса. Ганнибал пнул безжизненное тело своего перекошенного двойника. – Это еще что за черт? Оно вообще живое? – Минуту назад оно было достаточно живым, – громко сказал Красавчик, потирая начинающую опухать скулу. В его тоне прорезались истерические нотки. – Оставить панику, лейтенант. Что бы это ни было, что-то мне подсказывает, что оно тут не одно. – Просто отлично! – Я сказал, отставить панику. Сколько у вас патронов? – У меня два магазина, – уже более спокойно ответил Красавчик, подобрав из кучи обломков свой пистолет. – У меня тоже. – А у меня всего два патрона. Ладно, сделаем так. Сейчас выходим на улицу, смотрите внимательно по сторонам. Если еще кто-нибудь из этих решит свести знакомство, стреляйте на поражение, ясно? Будем двигаться навстречу Би-Эй. Пора убираться из этого чертова города. Мёрдок и Красавчик синхронно кивнули и двинулись к выходу. Только Мёрдок никак не мог отогнать неприятную мысль, что этих тварей может быть много, а Би-Эй там один, и у него не будет никакого оружия, кроме монтировки, пока он не доберется до фургона. По улице двигались молча, короткими перебежками, прижимаясь к стенам домов. Город неуловимо изменился, как будто наконец отбросил последние приличия и перестал притворяться жилым. Нигде не было света, за неплотно прикрытыми ставнями клубилась сосущая чернота. Мёрдок старался не всматриваться в нее и не концентрироваться на ощущении, что жар, как и днем, источает безлунное небо, а не нагретый песок, и что ночной воздух ничем не пахнет. Теперь он боялся, что поймет, в чем дело, и окончательно сойдет с ума. Впереди маячила спина Красавчика в промокшей от пота футболке, позади бесшумно двигался Ганнибал, и это было главное. Ни люди, ни твари, притворяющиеся людьми, больше им навстречу не попадались. Псы тоже исчезли. Через десять минут, показавшиеся вечностью, они увидели вдалеке решетчатую ограду автостоянки. Фургон со знакомой красной полосой стоял на месте, но Би-Эй нигде не было, и закравшееся Мёрдоку в душу скверное предчувствие превратилось в уверенность. До стоянки они добежали за полминуты. Ворота оказались не заперты; кроме их фургона, на площадке не было других машин. Автосервис выжидающе смотрел на людей черными окнами. – Би-Эй! – закричал Мёрдок, оглядываясь. – Би-Эй! Ганнибал не стал на него шикать. Темнота проглотила крик, как глотала топот их ног по асфальту. Единственного источника света – фонарика Красавчика, чудом уцелевшего в драке, – хватало всего на несколько шагов, дальше темнота снова сгущалась, и Мёрдок с ужасом подумал, что за пределами этой стоянки просто ничего нет. Пустота сожрала Би-Эй, сожрала весь город и теперь подбирается к ним, а им нечем от нее защититься. Все трое невольно придвинулись поближе друг к другу и встали спина к спине. От черной тени под козырьком автозаправки отделилась тень поменьше, похожая на гриб с разбухшей ножкой, и заковыляла к ним. Мёрдок и Пэк одновременно вскинули оружие. – Не стрелять, – вполголоса бросил полковник. – Подпустите его поближе. Тень шла прямо к ним, покачиваясь, будто под тяжелой ношей. Мёрдок, казалось, весь превратится в осязание и слух; он слышал дыхание полковника за спиной и чувствовал правым локтем локоть Красавчика. Судя по всему, нервы у обоих были напряжены до предела. Тень дошла до середины стоянки, остановилась – и крикнула голосом Би-Эй: – Эй, ребята! Это вы? Облегчение было таким сильным, что Мёрдок на мгновение прикрыл глаза. – Би-Эй! – радостно воскликнул он и хотел было броситься навстречу, но Ганнибал удержал его за плечо. – Подойди и встань так, чтобы мы тебя видели! – Совсем рехнулись, что ли? Это же я! – обиженно долетело в ответ. – Ты подойди, а там посмотрим. Что-то бурча себе под нос, тень снова зашагала к ним. В десяти шагах она остановилась, и луч фонарика выхватил из темноты потного и недовольного Би-Эй с двумя канистрами на плечах. Друзья облегченно рассмеялись. Мёрдок опустил пистолет. Все снова шло как положено, и даже подбирающаяся со всех сторон темнота уже не казалась такой враждебной. – На заправке сухо, как в техасской пустыне, – сообщил Би-Эй, ставя канистры на землю. – Хрен знает, куда подевался весь бензин, так что я пошел к ремонтникам и подчистил у них запасы. Сейчас заправимся, и... – Подожди, – неожиданно сказал Ганнибал. – Дай-ка. Полковник присел на корточки, отвинтил крышку у одной канистры и плеснул содержимое на ладонь. Запаха бензина не было. Ганнибал поднес руку к лицу, понюхал, потом осторожно лизнул и сплюнул. – Это не бензин. Не знаю, что это за дрянь, но заправляться ей я бы не рискнул. Би-Эй затейливо выругался. – И что нам теперь делать? – В баке еще осталось что-нибудь? – Совсем мало. Застрянем в пустыне – придется переть своим ходом двадцать миль по жаре. Мёрдок был согласен сейчас и на двадцать миль, и на сорок – лишь бы поскорее выбраться из этого проклятого места, но тут Красавчик радостно щелкнул пальцами. – У тебя же была запасная канистра! Помнишь, Мёрдок грозился ее выпить? – Этот придурок собирался пить мой бензин?! – Потом обсудите, – оборвал Ганнибал. – За дело. Четырехгалонная канистра нашлась именно там, где Мёрдок в последний раз ее видел: под задним сиденьем, рядом с флакончиком стеклоочистителя и заводной собачкой, которую он повсюду таскал с собой два месяца назад, чтобы дразнить товарищей, а потом забросил куда-то и забыл. Собачку Би-Эй демонстративно выкинул из салона. Пока они заправлялись, Ганнибал и Красавчик стояли по обеим сторонам фургона с фонариком и оружием, готовясь отразить возможное нападение. Перед этим полковник достал из багажника автомат, прикурил еще одну сигару и теперь буквально излучал довольство собой и жизнью и как будто даже ждал, что кто-нибудь сунется к ним. В такие минуты Мёрдок от души ему завидовал. Наконец Би-Эй сел за руль и повернул ключ зажигания. Мотор с готовностью зарычал, и этот звук показался Мёрдоку невероятно родным в облепившей их неестественной тишине. Снова захотелось дурачиться и шутить, но он подавил этот порыв: пока рано. Все расселись по местам, Би-Эй нажал на газ и вырулил со стоянки. – Смотрите! – вдруг воскликнул Красавчик, когда они проезжали ворота. Мёрдок привстал с места, чтобы посмотреть в переднее боковое стекло, и тут же плюхнулся обратно. Створки ворот деформировались и обвисли, как расплавившиеся ломтики сыра, и он готов был поклясться, что одна из них слабо дернулась в направлении фургона. Это было нечестно. Совсем нечестно. Кошмары бывают во сне, они не должны прорываться в реальность. Мёрдока колотила противная мелкая дрожь. Чтобы успокоиться, он положил руку Красавчику на плечо и почувствовал, что того трясет тоже. Когда они выехали на улицу, Би-Эй увеличил скорость. За окнами проносились пустые дома, напоминающие теперь небрежно собранные декорации. Они проехали мимо полицейского участка, свернули в сторону магазина и неожиданно уткнулись в глухую складскую стену с зарешеченными окнами на уровне третьего этажа. Мёрдок мог только догадываться, что думали остальные, но сам он был совершенно уверен, что еще вчера этой стены здесь не было. Когда они с Красавчиком выходили из магазина, улица простиралась в обе стороны. Би-Эй, еле успевший нажать на тормоз, вдруг сладко, с подвыванием, зевнул. – Поехали, – попросил Мёрдок. – Нельзя останавливаться. – Не видишь, тут тупик, придурок? Мёрдок не ответил, пораженный внезапной догадкой. Ему больше не было страшно, напротив, им овладело неестественное спокойствие и сонливость. Такой внезапный переход от напряжения к расслабленности должен быть связан... как-то связан... Голова Би-Эй мягко опустилась на руль. Полковник на переднем сиденье невнятно выругался, как пьяный. Мёрдок почувствовал, что падает – то ли вперед, носом в колени, то ли в теплую, ласковую темноту, – и тут кто-то сгреб его за ворот куртки и тряхнул. – Не спи! – Голос Красавчика. – Не смей спать! – А?.. – Просыпайся! Невероятным усилием воли Мёрдок заставил себя приподнять веки. В фургоне было почти светло: горела лампочка над приборной панелью. Лицо Красавчика, нависшее над ним, было искажено испугом и злостью; Мёрдок ошеломленно потряс головой. – Что это было?.. Но Красавчик уже тормошил за плечи Ганнибала. – Буди Би-Эй! Нужно убираться отсюда! Легко сказать. Мёрдок проглотил зевок и ухватил Би-Эй за лямки комбинезона. Выбритая голова безвольно мотнулась. И тут его снова озарило. – Оно нас засасывает! Это не люди, это город! Сам город – живой! – Что ты несешь, дурень?.. – промычал Би-Эй, не открывая глаз. – Какого хрена тут... Да пусти ты! – Жми на газ, сержант, – приказал разбуженный Ганнибал, протирая глаза. – Потом разберемся. – Все это место – живое, – не унимался Мёрдок. – Оно засасывает людей и делает копии, поэтому здесь ничего не работает! Тут просто нет ничего настоящего! – Поверить не могу, что я это выслушиваю, – простонал Красавчик. Би-Эй задним ходом выехал из тупика, развернулся и до отказа выжал педаль газа. Взвизгнув покрышками, фургон вырулил на улицу и помчался в противоположном направлении, к перекрестку. Там, даже не притормозив, Би-Эй свернул налево. Пассажиров бросило друг на друга. – Пристегнитесь! – рявкнул он. В болтанке Мёрдок чудом подцепил кончик ремня, но набросить не успел: Би-Эй снова резко дал по тормозам, и его швырнуло о переднее сиденье. Фургон остановился в дюймах от выросшей прямо посреди дороги трехэтажной деревянной постройки, подозрительно напомнившей Мёрдоку их мотель. – Так не бывает! – воскликнул Би-Эй. На крыльце стояла девушка в джинсах и легкой трикотажной кофточке – та самая, которая выдала им ключи. В дверях столпилось еще несколько человек. Девушка растянула губы в улыбке и помахала рукой – преувеличенно бодро, но несколько деревянно, как будто долго сидела без движения. – Назад, – негромко бросил полковник. Би-Эй и без него уже выжал сцепление, но тут в зеркале заднего вида что-то шевельнулось. Буквально из стены соседнего дома выступили три фигуры. Они двигались разболтанно, как марионетки на провисших нитях. Еще четверо приближались по боковой улочке. Эти были уже мало похожи на людей – просто двуногие силуэты, уродливо изломанные в сочленениях. – Назад, – повторил Ганнибал. Фургон тронулся и медленно, задним ходом поехал обратно. Ганнибал опустил стекло и выставил из окна дуло автомата. Девушка продолжала улыбаться, механически двигая рукой. Мёрдок достал пистолет, хотя стрелять пока было неоткуда. Во рту вдруг стало сухо, он облизнул губы и вспомнил, что ничего не пил уже больше суток – даже больше двух суток, если не считать бутылку колы из местного магазина. Вряд ли это была настоящая кола. При мысли о том, что они все ели здешнюю еду, и теперь эта дрянь плещется у них в желудках, Мёрдока затошнило. Господи, пусть это будет сон, просто кошмарный сон. Пусть он проснется в больнице, и ничего этого не будет, и он ничего не расскажет ребятам, когда они придут за ним. Пусть они никогда об этом не узнают. Красавчик рядом с ним привстал на сиденье и напряженно всматривался в лобовое стекло. В минуты опасности он сбрасывал личину обаятельного пройдохи и снова становился прежним – таким, каким был во Вьетнаме. Это превращение не добавило Мёрдоку оптимизма: он знал, что, несмотря на нытье и примирительные улыбочки, по-настоящему напугать Красавчика нелегко. Живой заслон из замерших в ожидании темных фигур приближался. На лобовое стекло легла тень от надстройки над вторым этажом какого-то дома, и тут крыша фургона грохнула и прогнулась от удара. Би-Эй вдавил педаль газа. Фургон резко рванул с места и задом врезался в неподвижный строй. Тела разлетелись во все стороны, как кегли; тот, кто спрыгнул на крышу, не удержался и слетел на лобовое стекло. В салон заглянуло бессмысленное, нелепо улыбающееся лицо Красавчика. Настоящий Красавчик вскрикнул и рефлекторно вскинул оружие, но тут же сообразил, что стрелять по стеклу нельзя. Выбравшись на широкую улицу, фургон с визгом развернулся. Существо, распластавшееся на лобовом стекле, соскользнуло вбок и в последний момент чудом уцепилось за край открытого окна. Ганнибал прошил его короткой очередью. Существо разжало пальцы, и его мгновенно снесло в сторону. Вихляя, фургон вылетел на пересечение двух улиц, одна из которых вела обратно к автостоянке, а другая – на юг, к шоссе. Только для того, чтобы попасть на шоссе, нужно было пересечь почти весь город. – Держитесь! – бросил Би-Эй. Вопреки мнению всех врачей, Мёрдок никогда не жаловался на пространственную память. План города сохранился у него голове довольно точно, единственная проблема – они только что оставили мотель там, где он не должен был находиться. Этот чертов город схлопывался вокруг них, как коробка. – Налево, налево! – закричал Мёрдок над самом ухом Би-Эй, вцепившись в спинку его кресла. Тот зло отмахнулся, но свернул; фургон протиснулся между стеной и мусорными баками, оцарапав бок, и снова вылетел на главную улицу. Впереди их уже поджидала толпа. Люди шли им навстречу медленно, пошатываясь, как зомби в ужастиках, только руки у них не были вытянуты вперед, а безвольно висели по швам. В толпе мелькали собаки. И – ни голосов, ни лая, ни единого звука. – С дороги, уроды, – процедил Би-Эй и газанул. Фургон на приличной скорости врезался в живую стену. Тряхнуло, Мёрдок не удержался и боком влетел в Красавчика, вдавив того в раздвижную дверь. Пэк крякнул и отпихнул его, и тут же их обоих подбросило едва ли не к потолку, а потом движение прекратилось. – О-о-о... – протянул Красавчик, вытирая разбитый лоб. Фургон застрял в гуще ворочающихся человеческих тел. Их было так много, словно на улицу высыпало все население городка и двух ближайших в придачу. Ганнибал едва успел поднять стекло, чуть не отрезав кому-то пальцы. Ладони и лица облепили окна, фургон начало раскачивать. Шевелящаяся масса захлестнула машину, твари карабкались по ней, лезли под днище, стучали в лобовое стекло кулаками, показывая раззявленные беззубые рты. Ганнибал извлек из нагрудного кармана очередную сигару, щелкнул зажигалкой и обозрел своих помятых подчиненных. – Ну, у кого какие идеи? Красавчик выдавил кривую усмешку. – Проснуться? – Би-Эй, – не оценив юмора, повернулся к водителю Ганнибал. – Что будет, если просто попробовать прорваться сквозь них? Фургон выдержит? – Ничего хорошего, – хмуро ответил тот. – Их слишком много. Сожжем весь бензин и тогда вообще никуда не уедем. – Ну что ж... Значит, нам остается только одно, – с этими словами Ганнибал чуть опустил стекло. В образовавшийся зазор тут же полезли, мешая друг другу, жадные руки, и Ганнибал прошил копошащуюся массу автоматной очередью. Это помогло, но ненамного: те, в кого попали пули, отпрянули под ноги следующим рядам, но их место тут же заняли другие. Би-Эй тоже приспустил стекло и принялся палить со своей стороны. Красавчик и Мёрдок оказались бесполезны: там, где они сидели, не было окон, а развернуться рядом с Ганнибалом и Би-Эй не представлялось возможным. О том же, чтобы приоткрыть дверь, нечего было даже и думать. Пальба продолжалась, пока в автомате полковника не кончились патроны. Би-Эй отстрелял оба магазина еще раньше, и теперь, отбросив пистолет, молотил кулаками по лезущим в окно пальцам. Со стороны Ганнибала хрустнуло выдавленное стекло, в салон просунулась приплюснутая голова, щелкая зубами. Полковник ударил ее прикладом, раз, другой, но тварь только бессмысленно ухмылялась. Тогда он вытащил изо рта единственное, что у него еще оставалось – сигару и ткнул горящим концом твари в глаз. Полыхнуло так, будто поднесли спичку к промасленной бумаге. Ганнибал отпрянул, закрывая лицо руками от жара, а объятая пламенем тварь задергалась, разбрызгивая жирные капли, похожие на тающий воск. Безмолвная шевелящаяся толпа отпрянула от окон. – Би-Эй! – крикнул Ганнибал. Тот снова вдавил педаль газа. Мотор взвизгнул. Фургон рывком тронулся и ударил бампером в передний ряд тварей. На мгновение тела заслонили обзор, фургон немилосердно тряхнуло – и путь был свободен. – Неужели прорвались? – выдохнул Красавчик. – Погоди радоваться, лейтенант. Что-то я сомневаюсь, что эти ублюдки так просто нас отпустят. – Лучше нам убираться отсюда побыстрее, ребята, – вмешался Би-Эй. – Бензина осталось всего ничего. – Сколько? – осведомился полковник, как будто что-то подсчитывая в уме. – Меньше половины бака. Ганнибал брезгливо осмотрел сигару, заляпанную жирным, выкинул ее в разбитое окно и достал новую. – Для нашей цели хватит. Кажется, у меня есть план. <div align="center">* * *</div> Уговорить Би-Эй слить немного бензина удалось не сразу. При одной мысли о том, что его любимый фургон застрянет в пустыне в нескольких десятках миль от ближайшей заправки, у него сами собой сжимались кулаки. С помощью дипломатии, личного авторитета и дважды повторенного слова из четырех букв Ганнибалу удалось отвоевать четверть галлона. Мёрдок с любопытством прислушивался к перепалке. Была ли тому причиной волшебная фраза "у меня есть план" или просто усталость, но страх расселялся, и ему стало почти спокойно. Подумалось, что в больнице сейчас, наверное, все спят, и даже сестра Элли дремлет с книгой на своем посту под абажуром, а он уже так давно не гулял в парке с Билли... Красавчик рядом молча перезаряжал пистолет. Кровь из ссадины на лбу все еще сочилась, и казалось, что у него на лице небрежно размазана индейская боевая раскраска. – Знаешь, я начинаю беспокоиться, – серьезным тоном начал Мёрдок и, дождавшись, когда Красавчик поднимет на него глаза, продолжал, – за судьбу мотыльков. Их ловят, засушивают, насаживают на булавки, наконец, им просто отрывают крылья! Нам позарез необходимо адекватное правозащитное движение и представительство в прессе. Люди должны понять, что так нельзя! Они должны услышать наш голос!.. Красавчик тепло, по-доброму улыбнулся и ничего не ответил, но Мёрдок понял, что добился чего хотел. А тут и полковник заглянул с ним с почти пустой канистрой, на дне которой плескалась драгоценная жидкость. – За дело, ребята, у нас мало времени. Для того чтобы слить бензин, они остановились в переулке, достаточно широком, чтобы по нему мог проехать фургон, и достаточно узком, чтобы один из выходов можно было забаррикадировать двумя мусорными ящиками. Мусора в обычном смысле слова, как заметил Мёрдок, в них не было – только однородная серо-коричневая масса, похожая на крупный песок. Город уже не пытался притворяться творением человеческих рук и не тратил времени на лишние детали. В том, что в происходящем вокруг были виноваты не "люди", а сам город, Мёрдок был теперь уверен на все сто. Наверное, когда-то здесь действительно стоял город с таким названием, и в нем жили люди, и светловолосая девушка держала мотель. О том, что и почему с ними случилось потом, Мёрдоку совсем не хотелось думать. Бензина едва хватило, чтобы тонкой струйкой полить основание дома. Город ждал, что они сделают дальше – он уже убедился, что у пришельцев есть действенное оружие, но еще не понял, что они собирались делать. – Эх, огнеметы бы сюда, – мечтательно протянул Би-Эй. – Надеюсь, хватит и этого, – ответил Ганнибал. – Хорошо бы, конечно, сразу в нескольких местах... – Идут, – спокойно сказал Мёрдок, карауливший у мусорных ящиков с автоматом. – Все готово, – так же спокойно, но с нехорошим энтузиазмом в голосе отозвался полковник. – В машину! Би-Эй запрыгнул в кабину и включил мотор, Мёрдок и Красавчик тоже сели на места и заблокировали за собой дверь. Несколько секунд Ганнибал смотрел, прищурясь, на приближающуюся толпу, потом достал из кармана зажигалку. Щелкнул, полюбовался тонким голубоватым огоньком и уронил ее в бензиновую лужицу. Пламя взметнулось сразу, с готовностью, жадно облизало стену и побежало по водосточной трубе. Дом вспыхнул, как факел, и мгновенно исчез в огне. Ганнибал отступил на пару шагов, любуясь делом своих рук, и побежал обратно к фургону. Би-Эй резко взял с места. Языки пламени мазнули по боку фургона, в разбитое окно влетело несколько жирных капель, но они проскочили. Позади огонь уже высоко стоял над крышей дома. – Теперь мы можем, наконец, убраться отсюда? – осведомился Красавчик, перекрикивая рев мотора. – Я хочу быть уверен, что это дерьмо сгорит полностью, чем бы оно ни было. Давайте-ка подпалим еще пару зданий. – Бензина у нас в обрез, – предупредил Би-Эй. – Он нам и не понадобится. Судя по всему, эта штуковина горит и без него, хоть и не так быстро. Останови-ка здесь. Это была улица, ведущая – Мёрдок это точно помнил – к зданию почты. Только сейчас она была в полтора раза уже, и стояли на ней совсем другие дома. Не дожидаясь, пока Би-Эй окончательно затормозит, полковник выпрыгнул из кабины, на ходу нашаривая в кармане джинсов запасную зажигалку. Красавчик и Мёрдок выскочили вслед за ним. Ближайшая дверь поддалась после двух ударов, из открывшегося проема хлынула кислая вонь. Пэк включил фонарь. Снаружи здание выглядело как жилой дом, но внутри оказалось овощным складом. Грязные ящики и коробки громоздились пирамидами до самого потолка, который (Мёрдок готов был поклясться) по крайней мере в два раза превышал высоту здания снаружи. В шесть рук они вывалили из десятка ящиков лежалые овощи (или то, что выглядело как лежалые овощи), разломали ящики, чтобы быстрее занялись, и сложили кучей на полу. Потом Ганнибал поднес к верхней доске зажигалку. На этот раз пламя занялось не так охотно, но все равно гораздо быстрее, чем если бы это было настоящее дерево. Возможно, и подгнившие овощи, и бетонный пол горели бы ничуть не хуже, но экспериментировать было некогда. – Возвращаемся, – сказал полковник. Но путь к отступлению уже был отрезан. Единственный выход со склада преграждали трое: пожилой мужчина в рабочем комбинезоне, темноволосая женщина и еще один мужчина, в котором Мёрдок не без труда признал Грэйвза. – Ну, что ж, – хмыкнул Красавчик, – по крайней мере, теперь мы знаем, что он и правда здесь проезжал. Твари рассыпались полукругом и молча бросились на людей. Мёрдок успел выстрелить трижды, прежде чем рабочий сбил его с ног, и они покатились по полу. Если пули куда-то и попали, никакого эффекта это не произвело. Мёрдок перехватил руки рабочего, тянущиеся к его горлу, и пнул его коленом в живот. Удар получился слабый из-за отсутствия пространства для маневра. Рабочий прижал Мёрдока к полу и нанес ему мощный удар в челюсть. Справа, на расстоянии вытянутой руки, полыхали ящики. Мёрдок услышал еще два выстрела и брань полковника, а потом над ним навис неестественно растянутый рот, наполовину забитый какой-то массой, и Мёрдок еще успел удивиться, что из этой жуткой пасти ничем не пахнет. Потом внезапно все кончилось. Выстрел в упор снес рабочему голову, осыпав Мёрдока сухими осколками, чьи-то руки отпихнули в сторону дергающееся тело. – Все в порядке? Пляшущее пламя озарило перемазанное копотью и свежей кровью лицо Красавчика. Не отвечая, Мёрдок ухватился за протянутую руку и встал. Ганнибал тоже был уже на ногах: он подталкивал поближе к огню тело Грэйвза, и выражение лица у него было такое, как будто его сейчас стошнит. – Это был не он, – прохрипел Мёрдок и закашлялся. – Настоящий Грэйвз... давно мертв. Его сожрали и слепили копию. – Я знаю, – резко ответил Ганнибал. – Пошли. Пламя лизало пол, переломанные тела, ящики. Самые высокие языки уже тянулись к потолку. Мёрдок выскочил на улицу вслед за Ганнибалом, Красавчик шел замыкающим. Видно было, что он едва держится на ногах. Издалека доносился рев другого пламени, над городом стояло багровое зарево. Друзья буквально ввалились в фургон, и Би-Эй рванул с места, не дожидаясь, пока они захлопнут двери. – Я тут с ума с хожу! – вопил он, сжимая обеими руками баранку. – Чуть было не пошел искать, где вас там черти носят! Никогда так больше не делайте, придурки! – Мы... – Ганнибал наконец сладил с дверью, откинулся в кресле и немного перевел дух. – Мы... тебя тоже любим... Би-Эй. Мёрдок тоже позволили себе на пару секунд прикрыть глаза. У него болело каждое ребро, каждая мышца, каждый сустав. Заскорузлая от крови повязка липла к руке и оставляла грязные следы на всем, к чему он прикасался. Мёрдок не видел того, что происходило впереди и, по правде говоря, не хотел этого видеть. Би-Эй положил машину на крутой вираж, и на Мёрдока навалилось что-то тяжелое. Нехотя открыв глаза, он придержал обмякшего Красавчика за плечи. – Надеюсь, ты не спишь зачарованным сном и город не пожирает тебя заживо прямо здесь. И что маленькие человечки не построили дом у тебя в голове... И что у тебя нет сотрясения мозга... Ты меня вообще слышишь?! – Не тормоши его, – сказал с переднего сидения Ганнибал. – Мы почти выбрались. Би-Эй в очередной раз резко вывернул руль. – Это шоссе, ребята, чтоб меня! Еще чуть-чуть – и прорвались!.. Мёрдок прижал к себе Красавчика, а свободной рукой изо всех сил вцепился в край сиденья. Его тряхнуло, бросило вперед и словно бы протащило через что-то липкое и густое. Дыхание перехватило... и они вылетели на шоссе. Воздух, свистящий в разбитое окно, сразу стал как будто другим, более свежим и прохладным. Промелькнула стилизованная под Дикий Запад табличка с надписью "Добро пожаловать в Мейервилль!" – Иисусе... – простонал Красавчик. – Я только что видел самый ужасный в моей жизни ночной кошмар! Черт, голова... И тут он заметил помятое лицо Мёрдока и его перевязанную руку. – О-о-о... нет. Нет-нет, такого не бывает. Это просто глупый сон, и я сейчас проснусь. – Лучше спи, – вздохнул Мёрдок. – У тебя голова разбита. А через такие ранения, между прочим, могут утекать весьма ценные мысли! Красавчик издал какой-то странный звук – то ли смешок, то ли стон – и снова уткнулся липким от крови лбом ему в плечо. Темное шоссе лентой ложилось под колеса. Позади догорало то, что когда-то уничтожило город Мейервилль. Встречный ветер обдувал Мёрдоку лицо и шевелил волосы Красавчика. Навалилась усталость, тяжелая и теплая, как одеяло, и глаза начали закрываться сами собой. Последнее, что Мёрдок слышал, прежде чем окончательно отключиться, был голос Ганнибала: – Тьфу ты, черт! Ни у кого случайно нет запасной зажигалки?