Пять плюс один

1 В запахе самого респектабельного частного клуба всегда есть что-то порочное. Деньги не пахнут, но у зеленого сукна, которым устелены игорные столы, – запах пластика и сбрызнутых дорогим одеколоном манжет. Мёрдок не любит такие места, в них слишком мало воздуха и слишком много чисел. Числа висят в воздухе плотными облачками, ими полны мысли всех присутствующих. Даже работников клуба. Даже женщин. Красавчик в кремово-белом костюме восхитительно, небрежно неотразим. Девушка, сидящая напротив него за столиком, неотразима тоже. В ушах и на пальцах у нее бриллианты, а губы – глубокого рубинового оттенка, как на рекламном плакате. Мёрдок решает, что для одного Красавчика здесь многовато драгоценностей. Появившись в своей потертой пилотской куртке и бейсболке из-за угла и выразительно помахав рукой, Мёрдок с удовольствием наблюдает, как Красавчик меняется в лице. Торопливо говорит что-то своей даме, не давая ей оглянуться, и наконец идет Мёрдоку навстречу, старательно делая вид, что вовсе не к нему. – Что ты здесь делаешь? – без намека на радость встречи шипит Красавчик, затаскивая его обратно за угол. – Труба зовет, мучачо! – нарочито громко говорит Мёрдок. – Король Ричард сзывает своих верных рыцарей со всех концов страны! – Да тише ты! На них начинают оглядываться. Мёрдок великодушно понижает голос: – Есть работенка. Вытянувшееся лицо Красавчика сейчас вполне можно фотографировать и посылать на конкурс "Разочарование года". – Как? Что, прямо сейчас? Но у меня же... э-э-э... важная деловая встреча. – Ничего не знаю, Ганнибал велел через полчаса быть в аэропорту. Красавчик хмурится, осторожно оглядывается на девушку и компанейским жестом приобнимает Мёрдока за плечи. – Но ведь ты же не поступишь так со своим старым приятелем, а? Может, просто скажешь Ганнибалу, что не нашел меня, а я прилечу сам, через сутки? Несколько секунд Мердок наслаждается его умоляющим взглядом, потом с достоинством сбрасывает руку со своего плеча. – Лгать вышестоящему начальству? Как вы только могли подумать обо мне такое, лейтенант! – И, хитро подмигнув, добавляет: – А если ты сейчас же не пойдешь, я расскажу Ганнибалу, куда ты переехал из того пентхауса. Держу пари, они с Би-Эй с удовольствием заглянут в гости. – Ты не посмеешь! Мёрдок демонстративно засовывает руки в карманы. – А вот увидишь. Красавчик сникает и тащится обратно к столику – врать своей даме про неотложные дела и "непременно позвоню, детка, обязательно, завтра, самое позднее – в конце недели". Мёрдок небрежно опирается на колонну, снимает с проплывающего мимо подноса бокал шампанского и с чувством огромного морального удовлетворения делает глоток. 2 Ночной интерстейт вспыхивает фарами идущих по встречной полосе автомобилей. Белый корвет скользит по дороге ровно, если закрыть глаза, можно легко представить, что под колесами не шоссе, а взлетная полоса, и они вот-вот оторвутся от земли. Но, конечно, Мёрдок не закрывает глаз и ничего такого не представляет. Они с Красавчиком догоняют своих, уехавших на день раньше с вооружением и клиентом. Красавчик вел машину весь день и теперь дремлет на пассажирском сиденье, привалившись головой к боковому стеклу. Мёрдок совсем не против дать ему поспать – ему самому все равно не спится. Мёрдок любит сидеть за рулем, хотя Би-Эй редко подпускает его к своему любимому фургону. – Не гони так, – сонным голосом просит Красавчик. – Не хватало нам еще полиции. Или влететь во что-нибудь. – Не влетим, – отвечает Мёрдок, но все-таки сбрасывает скорость. – Как думаешь, что Ганнибал на этот раз затеял? – Как обычно. Мы приходим, даем всем на орехи, растворяемся в клубах дыма. Спи. – Знаешь, Мёрдок, вот сейчас ты звучишь совершенно нормально. – Это тебе просто снится. Видишь звездочку во-он там? Красавчик щурится на небо. – Нет. – Вот и я тоже не вижу. – Мёрдок сокрушенно качает головой, потом улыбается и поднимает палец. – А она есть! Красавчик тихо фыркает и снова закрывает глаза. – Разбуди меня на границе штата. – Всенепременнейшим образом! Само собой разумеется! Никаких проблем. Домчу в лучшем виде, мучачо! Вы сделали верный выбор, обратившись в транспортную службу "Мёрдок, Мёрдок и Мёрдок"! Мы доставим вас в любую точку страны или, по вашему выбору, в несколько точек одновременно... Красавчик спит, запрокинув голову к темному небу. Корвет еще немного замедляет скорость и идет по шоссе плавно, как лодка. Мёрдоку хочется, чтобы это было так. 3 Нет, это не лезет ни в какие ворота. Гонорар гонораром, а ганнибальский джаз, как водится, – джазом, но они же не гребаный полицейский спецназ, чтобы лазать по стенам и вламываться через закрытые окна. В конце концов, не за это им платят! Красавчик так и сказал Ганнибалу, а тот даже не стал его одергивать. Красавчик и без того, почувствовав общее неодобрение, скомкал свою обличительную тираду и отвел глаза. Они не спали и не ели больше суток, они устали, это понятно. Но их клиент сейчас там, внизу, в руках бандитов, и они просто не имеют права его не спасти. Это даже не вопрос профессиональной этики или заботы о репутации. Это вопрос чести. Красавчик, отвернувшись, молча застегивает карабин. Втроем они спускают до нужного этажа Би-Эй, потом, вдвоем, – Ганнибала. Красавчику предстоит преодолеть самый длинный отрезок пути, а за спиной дышит ночным холодом бездна. Мёрдок смотрит, как он ловко перебирается через парапет и замирает, не решаясь довериться страховке. Топчется на месте, проверяя снаряжение на прочность. Некстати оглядывается и слегка бледнеет. Мёрдок с независимым видом хлопает его по плечу. – Нормально, приятель! И, наклонившись ниже, негромко добавляет: – Не бойся, я тебя не уроню. Красавчик вымученно улыбается и наконец разжимает руки. Мёрдок смотрит, как он спускается, отталкиваясь от стены. Спокойно, сосредоточенно, технично. Страховочный трос, закрепленный на блоке, шевелится и вздрагивает в руках Мёрдока, как живое существо. 4 Они удирают от Деккера по тряской, давно заброшенной горной дороге. Би-Эй кидает беспокойные взгляды в зеркало заднего вида, Ганнибал молча шуршит картой. За окнами мелькают угрюмые темные елки. Красавчик полулежит на заднем сиденье, опираясь на Мёрдока, и лицо у него белое, как свежевыстиранная больничная простыня. Во время бегства он оступился и подвернул ногу, и, пока Ганнибал с Мёрдоком волокли его на себе к фургону, лодыжка сильно опухла. – Это вывих, приятель, – сочувственно говорит Мёрдок и, не зная, что еще сказать, добавляет: – Все будет хорошо. Красавчик кивает, тяжело дыша. Лоб у него липкий и скользкий от пота. Сейчас, в руках Мёрдока, он кажется беспомощным и странно присмиревшим. Не возражает, не отпускает шуточек, не ворчит. Мёрдок придерживает его, успокаивающе треплет по плечу. Потом начинает осторожно осматривать ногу. Красавчик ругается и гримасничает, и Мёрдок ловит руку, пытающуюся его оттолкнуть. – Тише, тише, не дергайся. Придется вправлять. Вот так, потрепи немного. Готов? – Давай... Короткий яростный вскрик, и Красавчик обмякает в его руках. Фургон немилосердно подбрасывает на колдобинах, вой сирен позади наконец стихает. Кажется, их все-таки потеряли. Красавчик лежит головой на плече Мёрдока и медленно, глубоко дышит, борясь с тошнотой. Мёрдок гладит его взмокшие волосы. 5 Самая неприятная часть работы – ожидание. Трудно усидеть на месте, когда не знаешь, что происходит и где твои друзья, и от тебя ни черта не зависит. Ганнибал уехал утром, велев ждать сигнала не раньше чем через сутки. В заброшенном сельском домике есть мебель, древний пузатый холодильник и камин, совершенно бессмысленный в такую жару. Би-Эй дрыхнет на веранде и храпит так, что колышется сетка от насекомых. Пэк и Мёрдок играют в карты весь день и сходят с ума от скуки. Красавчик выиграл сорок долларов мелочью, проиграл обратно и как раз собирается попросить кредит. Садиться с Мёрдоком за карты не так уж и безопасно, он тоже умеет мошенничать, если хочет. – Итого сорок три доллара и двадцать пять центов. Сорок ты уже дал, давай плати остальное. – Послушай, у меня нет мелочи, – пытается выкрутиться Красавчик. – Давай крупными, у меня полно сдачи. По лицу Красавчика видно, что он просчитывает возможные варианты. – Чтобы я знал, как ты это делаешь... Слушай, одолжи мне пять баксов, а? Отыграюсь и верну. – Как ты вернешь, если это все равно мои деньги? И вообще, какое отыграться, спать давно пора. Красавчик устало проводит рукой по лицу. Он не привык признавать поражение. – Ну, давай еще один, последний кон. – На желание? – хитро подмигивает Мёрдок. – На желание, – вздыхает припертый к стенке Пэк. Конечно, он проигрывает. Сколько бы лишних карт ни было в рукаве у Красавчика, годы тренировок на врачах и пациентах психушки творят чудеса. – А теперь ты должен выполнить мое желание. Они замирают друг напротив друга в сгущающихся сумерках и полной тишине, нарушаемой только треском цикад и могучим храпом с веранды. Мёрдок наклоняется ближе, и Красавчик невольно подается ему навстречу. Мёрдок чувствует теплое дыхание на своем лице, и его душа позорно проваливается в пятки. В темноте, с прикрытыми глазами, Красавчик кажется таким беззащитным. Мёрдок до боли стискивает зубы, мучительно сглатывает... и говорит: – Обещай мне завтра свою порцию блинчиков. +1 Есть сны, которые приходят с другой стороны реальности – той, куда исчезают детские кошмары, когда зажигаешь свет. Они не о Вьетнаме, не о взрывающемся самолете, не о реке, по обеим берегам которой бушует пламя. Наверное, такие сны – признак настоящего сумасшествия. Мёрдоку кажется, что мир опутывает белая нейлоновая сеть. Эта сеть – живая. Она дышит, карабкается по горам, перебирая ячейками, чтобы оплести собой небо. Военные и гражданские вертолеты поднимаются, чтобы ее распороть, режут винтами гладкие нити, но в конце концов запутываются в них и падают, как подбитые птицы. Города, дороги, равнины – все усыпано их искореженными металлическими телами. Нейлоновая сеть натягивается над миром, как второе небо, вздрагивает... Кто-то трясет Мёрдока за плечо. – А?.. Что?.. В пыльное окно сельского домика льется темнота – чуть менее темная, чем в комнате, и гораздо менее темная, чем у Мёрдока в голове. Красавчик стоит над ним в светлых джинсах и расстегнутой белой рубашке и как будто слегка светится в полумраке. Мёрдок облегченно протирает глаза. – Я стонал? Я тебя разбудил? – Нет. – Тогда как ты... – Просто догадался. Тебе ведь кошмар снился, да? Мёрдок ежится и не отвечает. Красавчик осторожно присаживается на пол, спиной к краю кровати, и обхватывает руками колени. Наверное, нога у него еще болит. – Хочешь рассказать? Сейчас, когда лица Красавчика не видно, это почему-то кажется легче. Мёрдок смотрит в его золотистый теплый затылок, потом в окно, за которым чернеет запущенная живая изгородь, и наконец говорит: – Мне снился мир, где больше нельзя летать. Красавчик слушает молча, внимательно, как умеет только он. Только он умеет по-настоящему слушать затылком. Когда поток мёрдокова красноречия иссякает, он протягивает через плечо руку, так и не обернувшись, и Мёрдок благодарно сжимает его пальцы. Они сидят так долго. Красавчик не двигается и ничего не говорит, хотя ему явно не слишком удобно. Наконец Мёрдок отпускает его. Замирает на несколько секунд в раздумьях и хлопает ладонью по матрасу. – Не хочешь подняться, приятель? Красавчик запрокидывает голову и улыбается. – А, мне и здесь хорошо. – Точно? Уверен? – Уверен. Спи. Мёрдок опускает голову на подушку. Ему спокойно и хорошо, и треск цикад за окном больше не похож на стрекот умирающих вертолетов. Волосы Красавчика пахнут уже не модным одеколоном, а порохом, табаком и свежим сеном. Мёрдок втягивает обеими ноздрями их запах и закрывает глаза.