Мама

Теплое майское солнце ласкало кожу своими лучами. Ярко-зеленые, едва распустившиеся листья подрагивали от легкого ветра, словно перешёптываясь друг с другом, посеребренные каплями утреннего дождя. Заливистое щебетание птиц складывалось в удивительно гармоничную мелодию, казалось, разливаясь на мили вокруг. Воздух до краев пропитался запахом влажного асфальта, причудливо смешиваясь с ароматом хвои, исходящего от парковых елей и можжевельника. Между деревьями петляла небольшая дорожка, по бордюру которой старательно вышагивала четырёхлетняя девочка. Русые волосы малышки были распущены и развевались от малейшего дуновения ветерка. Она сосредоточенно смотрела на землю, стараясь ступать аккуратно и держать равновесие, раскинув руки в стороны, чтобы не упасть. Рядом шла молодая женщина. Она с беспокойством смотрела на девочку, готовая в любой момент поймать её, если та всё-таки оступится и начнёт падать. Они подошли к маленькой зелёной скамейке, находившейся в тени деревьев. Гермиона Малфой, – а именно так звали женщину, – присела на неё. – Анна-Мария, садись рядом, – ласково сказала миссис Малфой, и хотела было подсадить девочку, но та заупрямилась. – Нет, я хочу ещё поиграть, – требовательно ответила малышка. – Хорошо, но не отходи далеко, – сдалась Гермиона. – Спасибо, мамочка! Девочка радостно похлопала в ладоши и побежала к стайке голубей, весело засмеявшись, когда белоснежные птицы взмыли в воздух. Гермиона улыбнулась и достала книгу, которую начала читать только вчера. История эта была необычайно увлекательна. Однако, как бы интересна не была книга, миссис Малфой не забывала проверять, всё ли в порядке с дочкой. Когда она в очередной раз оторвала взгляд от книги, то не увидела свою малышку. – Анна-Мария? Анна-Мария! Где же ты?.. Страх окутал её с ног до головы, словно паук, опутывающий липкой паутиной свою жертву. Миссис Малфой резко захлопнула книгу, что никогда не позволила бы себе в любой другой ситуации. Гермиона быстро поднялась на ноги, отчего закружилась голова. Она стремительным шагом пошла по дороге, ища глазами свою дочь. Злополучная книга осталась на скамейке. – Вы не видели маленькую девочку? У неё русые волосы и серые глаза. На ней было розовое платье, – растерянно спрашивала миссис Малфой прохожих, но ответом ей всегда было качание головы и сухое «нет». Неужели всем плевать, что её дочка, её кровиночка пропала? Нет, этого не может быть. Только не она, только не её сокровище. В ушах гулко стучало сердце. Из глаз Гермионы покатились слёзы. Она побежала по парку, всё еще надеясь отыскать малышку. Возле фонтана её нет…. Возле каруселей нет… На аллее нет… Гермиону била мелкая дрожь, а мозг всё ещё отказывался воспринимать информацию о том, что дочери уже нет в парке. Наконец она поняла, что надо делать и трасгрессировала. * * * Драко Малфой сидел в кресле перед камином и читал книгу. Неожиданно раздавшийся хлопок справа заставил его вздрогнуть. В комнате появилась Гермиона. Заплаканное и раскрасневшееся лицо, искусанные губы, растрёпанные волосы. Миссис Малфой протяжно всхлипнула и рухнула на колени, обхватив свои плечи руками. Слёзы катились из глаз, оставляя мокрые дорожки на щеках. – Анна… – только и смогла выдавить из себя Гермиона и снова зашлась рыданиями. Драко подорвался с кресла и, в одно мгновение оказавшись рядом с женой, упал на колени возле неё. – Дорогая, что, что случилось..? Что с Анной?! Где наша дочь? – Малфой и сам слышал, как надломлено прозвучал его голос. Страх за жену и дочь был сильнейшим страхом его жизни. – Её... её... – язык Гермионы заплетался, а бессвязная речь тонула в потоке рыданий. Драко нахмурился и, обхватив её за плечи, слегка встряхнул жену, заглянув в ее заплаканные глаза. – Успокойся, милая, и скажи наконец что произошло? – Анна-Мария... Её... Она пропала, – выдохнула Гермиона сквозь всхлипы, глотая ртом воздух. Малфой почувствовал, как сердце пропустило удар, а комната вокруг него поплыла. Из-под ног словно выбили землю… – Драко… Драко… Молю… Я умоляю… – Гермиона дрожащими руками обхватила воротник рубашки мужа и потянула его на себя. Рыдания прекратились. – Я умоляю… Найди нашу дочь! – сорвался с её губ вскрик, от которого у Драко заныло в груди. Порыв ветра отворил неплотно закрытое окно, и в тот же миг внутрь замка влетела темно-бурая сова с конвертом в клюве. Сделав кривой круг под высоким потолком комнаты, она выпустила письмо. Конверт медленно опустился на пол перед растерявшейся Гермионой. Она посмотрела на мужа, который тут же решил поймать сову, но птица, клюнув того в макушку, вылетела в окно. В любой другой ситуации Гермиона бы обязательно рассмеялась, но теперь ей было далеко не до смеха. – Что там? – спросил мистер Малфой, вновь присаживаясь рядом. Внутри болезненно ёкнуло. Миссис Малфой взяла конверт и дрожащими руками открыла его. Пергамент был маленьким, а строки – короткими, но стоило Гермионе прочитать их, как слёзы хлынули с новой силой, а злополучный лист пергамента выпал из рук. Перед глазами всплывали слова из письма: «... похитил... выкуп... иначе убью». Опасения подтвердились. Гермиона испугалась за дочку ещё сильнее, осознав, что похититель может сделать ей что-то ужасное, может покалечить или сотворить нечто страшное, о чем вообще не хотелось думать. Её маленькому ангелочку, её золотку, её сокровищу хотят причинить зло… Снова захлебываясь в рыданиях, миссис Малфой краем глаза заметила, как её муж отсылает куда-то патронус. – Мы найдём нашу девочку, не бойся, – успокаивающе сказал он, гладя любимую по спине подрагивающими руками. Сам же Драко едва удерживал внутри себя ту боль и тревогу, что разрастались в груди и сдавливали тугими обручами его тело. Гермиона кивнула, судорожно всхлипывая. Её взгляд вновь упал на злополучное письмо. Странно, но почерк показался смутно знакомым. Гермиона отчетливо понимала, что когда-то и где-то его уже видела… но вот только где? Отчего-то память отказывалась сейчас выдавать нужное воспоминание. В поместье трансгрессировал Гарри и, бросив на Гермиону сочувствующий взгляд, поспешил вслед за Драко. Вместе они закрылись в кабинете, ожесточенно обсуждая способы поимки мерзавца и спасения Анны-Марии. Миссис Малфой не находила себе места. Тело не желало подчиняться, и Гермиону нещадно трясло. Она упала навзничь на пол, ощущая, как ускользает сознание. Одним рывком миссис Малфой вынырнула из этого тумана и поднялась на ноги. Нет, это будет не она, не Гермиона, если не сделает ничего… если не спасёт свою крошку… если останется здесь рыдать и размазывать слёзы по щекам!.. Неожиданная догадка озарила её ум. Гермиона сорвалась с места и побежала наверх, на чердак поместья. Туда, где хранилась нужная ей вещь. Поворот, ещё поворот, вверх по лестнице, и вот она уже на месте. Миссис Малфой вытащила из груды хлама помятую коробку. В воздух поднялась пыль. Чихнув, Гермиона начала нервно перебирать и перелистывать старые бумаги. Наконец, она нашла небольшую стопку писем, перевязанных серой лентой. Миссис Малфой взяла первое из них и, развернув его, начала сверять с письмом, которое захватила с собой. Один и тот же почерк! Теперь она знала, кто похититель. * * * Астория повернула голову на звук хлопка и улыбнулась, завидев подругу. – Милая, я рада тебя видеть, – но Гермиона прервала её речь движением руки. – Мне нужна твоя помощь. – Я всегда готова тебе помочь, – нахмурилась Астория. – Ты не могла бы найти одного человека... * * * Холодная изморось била по лицу и шее, скатываясь за шиворот. Улица, на которой Гермиона оказалась, представляла собой зрелище невероятно унылое. Кирпичные здания тоскливо взирали на прохожих, спешащих поскорее покинуть это неприветливое место. Гермиона одернула платье, покрывшееся уже сеткой дождевых капель, а затем подняла голову, всматриваясь. Вот они – окна, где может укрываться эта тварь. На сердце, болезненно щемящее в груди, словно накинули еще один тугой узел. Гермиона дышала урывками, но тело, казалось, обретало новые силы. Разум затопила волна тревоги и… ярости. Миссис Малфой уверенным шагом направилась к серому зданию. * * * – Поттер, ты издеваешься? Зачем Пэнси наша с Гермионой дочь? – раздраженно спросил Драко, изогнув бровь. Со времён школы он почти не изменился, всё тот же слизеринский принц. Высокомерный и заносчивый, вот только больше он не считал себя центром вселенной, теперь центром для него были жена и дочь. Гарри покачал головой. – Я всего лишь предположил, к тому же... – однако договорить Поттер не успел, его прервал стук в дверь. – Входи уже, – поморщился Драко. Мистер Малфой сейчас представлял собой сплошной комок напряженных нервов. В приоткрывшуюся дверь просунулась рыжая макушка Рона Уизли. Он огляделся и зашёл внутрь. – Скажи, что это неправда… – чуть надломленным голосом умоляюще попросил Уизли. Он горячо любил свою крестницу и относился к ней почти как к родной дочери. Да-да, вопреки всеобщему ожиданию, Гермиона решила, что крёстным должен стать именно Рон. – Ты, видимо, лишился своих последних мозгов, Уизли? Разве я стал бы так шутить?! – прошипел Малфой, чувствуя, однако, что и сам повел себя точно также, окажись они с Уизли в ситуации наоборот. – Для пожирателей, даже бывших, нет ничего... – Хватит! – встрял Гарри. – Мы здесь собрались не ссориться, а спасти Анну! Одарив напоследок друг друга презрительными взглядами, Драко и Рон посмотрели на Поттера. Тот же в свою очередь снял очки и потёр переносицу. – Малфой, у тебя есть враги? – спросил Гарри, но увидев его реакцию, понял, что сказал глупость. Конечно, есть и, наверняка, довольно много. – Хорошо, давай по-другому. У кого из твоих врагов сейчас, скажем так, финансовый кризис? Малфой уже собирался ответить что-то язвительное, в духе «я не справляюсь о делах своих врагов», как дверь без стука открылась и в кабинете появилась Астория Гринграсс. Женщина медленно, словно что-то обдумывая, оглядела всех присутствующих и, задержав взгляд на Драко, обратилась к нему: – Драко, не знаешь ли ты, зачем Гермиона приходила ко мне искать Кормака Маклаггена? В кабинете повисла тишина… * * * Миссис Малфой вошла внутрь дома. Её встретила полная тьма и отвратительный запах плесени и сырости, от которого хотелось зажать нос. Но она не обратила на него никакого внимания, выхватив палочку и освещая ей путь на расстоянии полуметра впереди от себя. Пройдя несколько шагов, она наткнулась на лестницу, вид которой оставлял желать лучшего. Мусор, скопившийся тут явно не за один год, и ступени, настолько ненадёжные на вид, что страшно было на них ступать. Неуверенно встав на первую ступень, Гермиона на секунду замерла. Сердце еще сильнее ускорило ритм, а ребра заломило от напряжения. Ступень жалобно скрипнула, слегка прогибаясь под весом Гермионы. Наконец лестница кончилась и миссис Малфой, оглядевшись, разглядела неприметную дверь, за которой, по её мнению мог находиться похититель с её дочерью. Гермиона взялась за ручку двери и дёрнула её на себя. Та была, видимо, не заперта, так как открылась без всякого сопротивления. – Кормак! – крикнула Гермиона, заходя в небольшую квартиру, заваленную всякими коробками и прочим ненужным хламом. Жёлтые обои были кое-где содраны, а в некоторых местах имелись странные разводы, больше всего напоминавшие кровь. Комната была пуста. Сердце пропустило удар. Неужели Астория перепутала, или Гермиона сама ошиблась, выбрав неправильную квартиру? Слева послышался странный звук. Миссис Малфой повернула голову и увидела ещё одну дверь. Открыв её, она замерла. На полу лежала её дочь и, кажется, не дышала. Ей показалось, или земля и вправду ушла из-под ног?.. * * * – Кого? – переспросил Драко, уставившись на Асторию. – Кормака Маклаггена, – повторила Гринграсс. На лице Драко отразилось понимание. Теперь он точно знал имя похитителя. Нужно срочно отправляться за Гермионой, пока та не наделала глупостей. И за Анной... их милой, любимой дочкой. Он, Малфой, не позволит причинить им зло. – Где искать этого ублюдка?! – голос Драко прозвучал надрывно и громче обычного. * * * – Анна... Моя Анна... Девочка моя... Анна-Мария!.. Гермиона упала на колени перед телом дочери, касаясь дрожащими пальцами её бледных щёчек и спутанных русых волосиков... Не дышит... Нет, этого не может быть... не может!.. Словно через толщу воды Гермиона услышала чей-то крик, и только когда горло заболело, она поняла, что он исходит от неё самой. Каждую клеточку тела будто парализовало. А затем пришла боль... Сокрушающая, всепоглощающая. Казалось, что к коже и внутренним органам прислонили раскаленное железо. Из горла уже вырывались одни хрипы, но Гермиона продолжала кричать, не обращая внимания на жгучую боль, растекающуюся по венам. – Тварь, – прохрипела миссис Малфой. Именно сейчас пришло полное осознание того, что произошло. Из глаз хлынули слёзы. – Тварь! – громче и отчётливее. Боль постепенно сменилась ненавистью, сметающей всё на своём пути. О, да, она ненавидит. Ненавидит убийцу своего ребёнка. – Гермиона, это случайность, – неуверенно проговорил мужчина, коснувшись её плеча. Женщина резко повернула голову, и Маклагген невольно отпрянул. Сейчас он действительно испугался хрупкую заплаканную женщину, сидящую на полу у его ног. Миссис Малфой выглядела действительно пугающе: бледная, разъярённая. Самым устрашающим был взгляд, которым она прожигала насквозь и разрывала на мелкие кусочки. Уничтожающий. – Ты! Да как ты смеешь оправдываться?! – крикнула Гермиона и вскочила на ноги. Её голос, до краёв пропитанный болью и яростью, разнесся по полупустому помещению, отражаясь громогласным эхом. Кормак сделал три шага назад и вжался спиной в стену, на которой висело зеркало. – Гермиона, не горячись, – сказал Маклагген. Одно едва уловимое движение, и палочка уже лежала в его правой руке. Гермиона лишь усмехнулась. Неужели Кормак действительно считает, что может противостоять ей? Той, которая в школе была настолько любопытна, что прочитала все книги по тёмной магии в запретной секции? – Ты мне только скажи, зачем ты похитил мою дочь? – А ты что, не понимаешь? Помнишь, как ты унизила меня на глазах всей школы? – едко усмехнулся Маклагген. – Так это месть? – палочка в руке миссис Малфой задрожала. На губах Гермионы заиграла безумная улыбка, а из глаз снова покатились слёзы. Воздуха уже не хватало, словно кто-то железными обручами сдавил её грудную клетку. Кажется, это истерика. – Нет, месть – это не главное. Видишь ли, недавно в моей жизни наступила чёрная полоса. Я обнищал, живу в этой дыре, потому что на нормальную квартиру денег нет. Кстати, ты деньги принесла? – голос мужчины звучал заинтересованно. – Мразь! – взревела Гермиона и прежде чем смогла осознать это, заклинание слетело с губ само собой. – Петрификус Тоталус! – Протего! – крикнул Маклагген. Реакция у него была неплохая, как и у любого, кто прошёл войну. Гермиона ещё сильнее сжала древко палочки и снова атаковала Кормака. Мужчине всё время удавалось каким-то образом отражать её заклятия. Оба противника были предельно напряжены, и всё их внимание сосредотачивалось друг на друге, а вовсе не на окружающей обстановке. Маклагген сделал шаг влево и, цепляясь ногой за какой-то хлам, с грохотом рухнул на пол. Гермиона воспользовалась моментом. – Экспеллиармус! – палочка Маклаггена отлетела в противоположную сторону комнаты. Кормак, пошатываясь, поднялся на ноги и сделал попытки кинуться за ней, но бессмысленно. Месть и ярость совсем помутили рассудок Гермионы, и она запустила в него круциатусом. Маклагген снова упал на пол. Дикий нечеловеческий крик, от которого застывала кровь в жилах, наполнил комнату. Гермиона широко улыбнулась и, слегка склонив голову набок, прошипела: – Ну что, нравится? Круцио! – крикнула миссис Малфой обезумевшим голосом. Сейчас, если бы она могла взглянуть со стороны, то увидела бы на своём месте не саму себя, а Беллатрису Лестрейндж. Такая же безумная, с горящими глазами и такая же жестокая. – Это тебе за мою дочь! За то, что ты сотворил с ней, мразь! За мою Анну! Новая волна боли захлестнула Маклаггена с головой. Он с ужасом и некой примесью мольбы о пощаде в глазах смотрел на пытавшую его Гермиону. – Ты жалок, – с презрением произнесла Гермиона, а затем опустила палочку. – Передохни, – голос пропитан насмешкой. – А то ещё сознание потеряешь, а у нас впереди такое интересное времяпрепровождение, – улыбнулась миссис Малфой. Вроде улыбка и была милой, но выглядело невероятно жутко. Гермиона повернулась спиной к Маклаггену и медленным шагом подошла к его палочке. Она поставила ногу на неё, раздался хруст, за которым последовал нервный смешок. Она оглянулась на мужчину, и безумная улыбка вновь озарила её лицо. Кормак, собрав последние силы, пошатываясь, встал на ноги. Гермиона направила на него свою палочку: – Сектумсемпра! – со всей яростью и ненавистью выкрикнула она, но заклинание не достигло цели. Мужчина пошатнулся и потерял сознание, а заклятие угодило прямо в зеркало и отразилось в Гермиону. Резкая боль пронзила тело женщины, и она упала на пол. Боль во всём теле вовсе не заглушала душевные страдания, от которых хотелось выть и лезть на стену. Вот только сил пошевелиться совершенно не осталось. Миссис Малфой лежала в неестественной позе, а ее взгляд был сосредоточен на теле Анны-Марии, даже несмотря на боль, черными пятнами застилавшую глаза время от времени. Спустя несколько секунд Гермиона почувствовала, как по щекам заструились слезы. Горячие и невероятно горькие. На некогда белоснежном платье проступила кровь, а на полу уже образовалась лужа крови. Где-то вдалеке послышались голоса и топот ног. Тьма медленно заполняла картинку перед глазами Гермионы, не пряча из её поля зрения лишь мёртвенно-бледное личико дочери. Однако вскоре она поглотила и его, и миссис Малфой потеряла сознание. * * * Драко бежал вверх по лестнице, освещая дорогу перед собой палочкой. Казалось, что сердце уже билось где-то в области шеи, сдавливая ее и мешая нормально дышат. Сзади послышался треск, а затем сдавленный крик Астории: – Рон! – Быстрее, – скомандовал Малфой и, перемахнув сразу через три ступени, оказался на небольшой захламленной лестничной площадке. Дверь в одну из квартир была распахнута и он, не задумываясь, кинулся туда. Остальные поспешили следом. Буквально через несколько мгновений они оказались в грязной комнате, где минуты назад Гермиона пытала похитителя Анны-Марии. Взгляд Драко приковался к окровавленному телу жены, а ноги словно приросли к полу. Малфой не мог пошевелиться, словно находясь под действием заклинания. Ноги онемели. Из мира вокруг будто выкачали все звуки. Оглушающая тишина давила на уши. Сейчас существовала только его жена. Его Гермиона, лежащая на полу и истекающая кровью. Позабылись даже мысли о том, чтобы разорвать Кормака на мелкие кусочки и скормить эти самые кусочки пираньям. – Анна! – крик Рона выдернул Драко из забытия, но ненадолго. Уизли кинулся к крестнице. Рональд в одно мгновение оказался рядом с ней и, аккуратно сжав хрупкое запястье, попытался нащупать пульс. На лице Уизли мелькнула паника, и он издал судорожный вздох. Рон кивнул Драко, подхватив тело Анны-Марии, и трансгрессировал. – Малфой, – позвал застывшего на месте мужчину Гарри. Тот вздрогнул, словно очнувшись от длительного сна, и подбежал к Гермионе. – Энервейт! – Драко провел волшебной палочкой над женой, упав на колени рядом с ней, чувствуя, как болезненная лапа отчаяния уже сильнее сжимает грудь. Гермиона распахнула глаза, а с ее губ сорвался приглушенный стон. Аккуратно подняв жену на руки, Малфой прижал её к себе. Белое жаккардовое платье покрывали ало-бурые кровавые пятна, при виде которых Драко зажмурился: лапа отчаяния еще крепче впускала острые когти в сердце. Малфой трансгрессировал в больницу Святого Мунго. Гарри последовал за ним. Астория внимательно осмотрела полуразрушенную комнату, в которой находилась всё это время. Пол был залит кровью и, похоже, она принадлежала не только Гермионе. Мисс Гринграсс размеренным шагом подошла к полуживому мужчине, распластавшемуся на гнилых досках, и присела рядом. – Тебе ещё в Азкабане сидеть, так что лечись, – сказала Астория и, сжав пальцы на плече Маклаггена, трансгрессировала за своими друзьями. * * * Яркий свет заставлял щуриться. Миссис Малфой хотела прикрыть глаза рукой, но стоило оторвать ту от кровати, как адская боль словно разряд тока прошлась по всему её телу. Гермиона шумно выдохнула и с трудом повернула голову вправо. Её взору предстала стерильно-белая комната с минимумом мебели. Рядом с её кроватью стояла маленькая тумбочка, а напротив – ещё одна койка. Пустая. Гермиона отвернулась и увидела спящего мужа на стуле возле двери. Под глазами у Драко залегли тёмные круги, а бледная кожа казалась почти желтой. Вероятно, он не спал уже несколько дней подряд. Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, Драко раскрыл глаза. С минуту мистер и миссис Малфой смотрели друг на друга, а затем Драко опомнился и, подскочив со стула, в один миг оказался рядом с женой. – Милая, ты как? – обеспокоенно спросил мужчина. Та лишь отстранёно повела плечом и поморщилась. Было видно, что движения причиняют ей боль. – Где Анна? – еле слышно спросила она, почти не шевеля губами, и перевела взгляд на пустую кровать, ожидая ответа от мужа. Гермиона уже знала, что он скажет, но где-то в глубине души теплилась надежда, что дочь жива. – Ей уже легче, дорогая, врачи говорят, что всё обошлось. На ней было снотворное заклятие, – натянуто улыбнулся Драко, а затем, обратив взгляд на соседнюю больничную койку, проговорил ещё тише, – она сейчас снова спит, психологи Мунго говорят, что Анна-Мария пережила сильное нервное потрясение, что опасно в её возрасте... – с огорчением заметил он. – Драко? – Гермиона привстала с постели, вертя головой по сторонам. Горло цепкими клешнями сжал спазм. – Зачем ты так со мной... Зачем ты это говоришь и обнадеживаешь меня зря?.. – миссис Малфой издала судорожный вздох, а из её глаз полились безудержные слезы. – Дорогая, что с тобой? Вон же наша дочь, – он снова перевёл взгляд на соседнюю кровать, а затем растерянно посмотрел на жену. – Зачем ты лжёшь мне? – сквозь рыдания выдавила Гермиона. – Думаешь, я сошла с ума?! Её там нет! Зачем ты так издеваешься надо мно-о-о-ой, – миссис Малфой зажала уши руками и стала раскачиваться взад-вперёд. – Нет, её больше нет, её больше нет… Её больше нет… Моей доченьки больше нет!.. Драко крепко прижал Гермиону к себе и стал гладить жену по волосам и спине, стараясь успокоить. Малфой пока не понимал, что с ней происходит, однако он обязательно попытается это выяснить. От размышлений Драко отвлекла открывающая дверь. В палату вошёл врач. – Всё в порядке? – спросил доктор, обеспокоенно смотря на что-то бормотавшую женщину. – Она просто вспомнила весь тот ужас, что пережила недавно, – неожиданно уверенно заявил Малфой. – Может, тогда миссис Малфой стоит пройти дополнительное обследование на её психическое состояние? – осведомился врач, однако Драко покачал головой. В сознание ворвалась догадка о том, что происходит с Гермионой. Если это действительно так, он, Драко, никогда не позволит упечь собственную любимую жену в психушку. * * * – Ну, вот ты и дома, – улыбнувшись, пробормотал мистер Малфой, пропуская вперёд гостей и Гермиону. Миссис Малфой сегодня выписали из больницы Святого Мунго. Но она вовсе не походила на обычных больных, так радующихся тому, что они, наконец, выздоровели и покинули удручающе скучные палаты. Гермиона была явно подавлена, а всё потому, что искренне верила в то, что дочь её мертва. – Мама, – послышался звонкий голосок, и навстречу женщине выбежала девочка, которую выписали на два дня раньше матери. Малышка побежала вниз по лестнице, но прежде чем она успела спуститься, Гермиона сама начала подниматься к ней навстречу. – Я хочу побыть одна, – сухо сказала она и прошла мимо дочери, не заметив её. Растерянная Анна-Мария перевела взгляд на взрослых, заметив на их лицах странное выражение, а затем посмотрела вслед удаляющейся матери. На глаза девочки навернулись слёзы. – Почему? Папочка, – она подбежала к отцу и уткнулась в его ногу, – мама обиделась на меня? Почему она даже не посмотрела на меня? – Принцесса, послушай, мама тебя очень любит, но она устала. Потерпи, скоро всё образуется, – дрогнувшим голосом ответил Драко, поцеловав дочь в висок. – Обещаешь? – Да, – помявшись, ответил мистер Малфой. – Я верю… * * * Но ничего так и не образовалось. Ни через неделю, ни через две, ни через месяц, ни через год или два. Первое время Гермиона ела в столовой, но потом, заявив, что Драко издевается над ней, приказывая домовикам накрывать на троих, стала принимать пищу у себя в комнате. Анна-Мария понимала, что с матерью что-то происходит и поэтому каждое утро приносила ей цветы, сорванные в саду возле дома. Но мама никогда их не брала и вообще её не замечала. А однажды девочка случайно подслушала разговор крёстного и Астории, которые в то время гостили в поместье. Этот разговор поставил всё на свои места. А ведь Анна и подумать не могла, что обычная прогулка по поместью может так закончиться… – Астория, Гермионе давно пора лечиться! Она же считает, что её дочь мертва! – Анна-Мария выронила букетик тюльпанов, не веря своим ушам. – Рон, это просто психологическая травма, это пройдёт, – неуверенно возразила женщина и, оглянувшись, вздрогнула. – Анна, милая... – Это не правда! – всхлипнула девочка и кинулась прочь. Астория гневно посмотрела на Рона и, отвесив ему подзатыльник, кинулась за Анной. – Астория, – крикнул Рон, осознавая собственную ошибку, и бросился вслед за женщиной. Анна-Мария ворвалась в комнату матери, словно ураган. Гермиона сидела на кровати и читала. В последнее время она снова начала очень много читать. Между её глаз уже залегла глубокая морщинка. – Мама, – позвала Анна дрожащим голосом. – Знаешь, дядя Рон сейчас такую глупость сказал, будто ты считаешь, что я мертва, но это ведь не правда? – она медленно подошла к матери и осторожно дотронулась до её руки, однако миссис Малфой не обратила на это никакого внимания. Анна-Мария отшатнулась и, осев на пол, прошептала, глядя на мать полными слез глазами: – Мама, посмотри на меня... Мама, я же здесь... Мамочка… * * * – Я рада за тебя, – шепнула Гермиона, обнимая подругу. Сегодня Астория Гринграсс стала Асторией Уизли. На празднике были только самые близкие друзья и родственники. Казалось, что веселились все, кроме Гермионы. Хотя она действительно радовалась за подругу. Праздник закончился, молодожёнов оставили наедине. Гермиона вошла в свою комнату и упала на кровать. Даже спустя четыре года мысли о дочери не отпускали её. Миссис Малфой прислушалась к чувствам внутри себя, пытаясь понять, что же она ощущает. «Ни-че-го. Пустота. Пустота – это единственное что осталось в душе. Как Кормак посмел забрать её у меня? Моя дочка, мой маленький ангел, сокровище моё. Нет, нет, нет! Верните её мне! Верните! Я хочу снова обнять её, услышать звонкий смех. Кто дал право этому ублюдку отнять у меня моё маленькое солнышко? Мой свет. Нет, внутри меня не пустота – боль. Она разрывает меня на части. Я не верю, я не хочу верить! Этого не может быть, просто не может! Прошу, скажите кто-нибудь, что это всё сон, кошмар. Да, это всё кошмарный сон. Вот сейчас я проснусь от того, что моя дочка, как это она обычно делала, станет дёргать меня за непослушные пряди. Ну же, милая моя, разбуди маму, прошу... Мерлин, за что? Что тебе сделала четырёхлетняя девочка? Чем она провинилась перед тобой, чем? Я не понимаю. Почему её убили? За что? Ненавижу!» Гермиона снова, как и каждый вечер уже четыре года подряд, беззвучно заплакала. А затем закричала, завыла, словно раненая волчица, искалеченная безжалостным охотником. На её крики прибежали Драко, Анна, которая для матери продолжала оставаться пустым местом, и несколько домовиков, готовых выполнить любой приказ хозяина. Мистер Малфой уже привычным движением прижал к себе плачущую жену и стал успокаивать. Каждый раз такая истерика кончалась тем, что Гермиона, эмоционально вымотавшись, засыпала. Этот раз тоже не стал исключением. Побыв ещё немного с любимой, Драко покинул комнату. Восьмилетняя девочка медленно подошла к спящей матери и, присев на краешек кровати, прошептала то, что она говорила ей уже четыре года: – Я знаю, мамочка, ты поправишься, – она легла рядом с Герминой и, обняв её, продолжила: – Я всего лишь хочу, чтобы ты меня заметила, – по щекам девочки потекли слёзы. Три года спустя. Русоволосая девочка брела по запутанным коридорам поместья. Сегодня она отправится в Хогвартс и не вернется в дом как минимум до Рождества. Анна-Мария шла попрощаться с матерью. Она знала, что та не заметит её. От этого сердце девочки обливалось кровью. От мысли, что мать считает её мёртвой, становилось невыносимо больно, но Анна упрямо шла дальше потому, что не могла по-другому. Она не стала стучаться в дверь, – не видела в этом смысла, – и просто зашла в комнату. Мать встретила её знакомым равнодушием. Невыносимо больно. – Мама, – Анна-Мария опустилась на диван напротив матери. Та по обыкновению сидела в кресле и читала. – Я знаю, ты меня не замечаешь, но я всё равно хочу рассказать тебе, – Анна тяжело вздохнула, – сегодня я уезжаю в Хогвартс, и ты снова можешь есть вместе с отцом, ведь впервые стол не накроют на троих. Миссис Малфой перелистнула страницу, безразличным взглядом скользя по строчкам. Дочитав, Гермиона закрыла книгу и, встав, направилась к выходу из комнаты. Внутри Анны-Марии словно что-то взорвалось в этот момент, и хлынули слова: – Мама! Я устала! Почему ты не видишь меня?! Почему ты так упорно утверждаешь, что я мертва?! Вот же я, мамочка, взгляни на меня! – крикнула девочка, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. Анна-Мария сорвалась с места и обняла стоящую к ней спиной женщину, а затем развернула её к себе лицом. Миссис Малфой широко распахнула глаза и изумленно уставилась на дочь. – Анна… – растерянно прошептала женщина. – Анна! – Гермиона прижала к себе девочку. – Ты… Это ты! – Мамочка, – Анна-Мария уткнулась в плечо матери и, чувствуя, как внутри разливается невероятно приятное тепло, крепко её обняла. Неплотно закрытое окно распахнулось от сильного порыва ветра, прохладным вихрем ворвавшимся в спальню, и закружив над столом ворох колдографий с изображением крохотной улыбающейся девочки с русыми волосами. Теперь-то никто не отнимет у Гермионы её дочь. The End.