Похороны кактуса Акакия

Сегодня было на удивление жарко. Как будто земля решила провести экскурсию по пеклу. И это только начало лета. Но, мне не грозило ничего. Мой верный кондиционер и вентилятор были при мне, ноутбук вообще не выключался, а в морозилке лежали мороженьки, любезно купленный старшей сестрой Нюрой. Я встаю, не забывая сонно причмокивать, и смотрю на время. Уже одиннадцать. М-да. «Никакого режима», проворчал бы мой дед, который был бы против моих ночных посиделок. Жара было неимоверная, поэтому я крикнула, что бы Нюра включила кондиционер, или на худой конец вентилятор. Эхо. Значит, сестренки не было. Я вам расскажу об этом чудовище. Оно учится на втором курсе биологического универа, а сейчас отсутствует из-за того, что что-то там не доздало. И вот, из-за её тяги ко всяким родам растениям у нас практически весь дом забит этой травой. Правда, один кактус у меня всё же был по доброй воле, названный мной Акакием. Нет, ну а что, сестре, значит, можно называть её "супер-пупер-редкий-цветок-требующий-постоянного-ухода", а мне нет? Правда, "клички" у них были странными - Ром, Джин, Эхинацея (меня обозвали обдолбышом потому, что с этого названия я ржала долго). А вообще, это у нас сестренка в семье единственная чудная - маман подалась в писательницы романов, отец бывший военный в отставке, сейчас работает с языками. Книги переводит. А я закончила десятый класс, и собираюсь через год поступать на журналиста. Да у нас биологов в жизни не было. Вернее в роду. Но вернемся к бесконечному зелёному уголку в нашей квартире. Кстати, о моем кактусе. Где ты, мой Акашичка? А Акаша... Акаша умер. У меня даже скупая слеза скатилась. Так, надо мыслить здраво, а не упиваться горем, поэтому его надо спрятать, включить дурочку перед сестрой, потому что она меня полотенцем задушит за любое уничтоженное растений в нашем доме. И ей будет с далёкой колокольни, что кактус мой (и вообще у нас была договорённость «я к тебе, ты ко мне не лезешь». Но разве её это волнует?). И как по велению грёбанной крестной феи, заходит Нюра. - Эй, чего прячешь? Небось, опять хомячишь? Смотри, гардероб придётся обновлять. - Спасибо за комплимент, - надо как можно незаметнее спрятать кактус. Засохший кактус. - Всегда пожалуйста. М-да, Ася, грации у тебя, как у слона, - упс, незаметными остаться не получилось, - Это... Э-это что? - Нюр, Нюрочка, ты только спокойнее, - чёрт, я вижу, как её глаза бегают от горшка с кактусом на меня, туда-обратно, и мне становится дурно. - Он засох? Я киваю. - Как, блять, как мог засохнуть кактус?! Ася, ты, мать твою, грёбанный еблан, раз у тебя засох кактус! А ты собаку завести хотела! У-у-у, началось. Мне остаётся опустить голову и виновато прижать ушки. И горшок к себе. - Дай сюда, вцепилась, как утопленник в соломину. - Это ты меня уже заранее подготавливаешь к летальному исходу? - Ага. Я сейчас пойду, проверю, можно ли с ним что-то сделать. Но я сразу тебе говорю, шансов мало. И вот, когда она уже выходила, я услышала: - Еблан. Во блин. Я влипла. Сестра в "лаборатории злобного гения", то бишь своей комнате с разными штуками, была недолго, часа пол. Поверьте, для неё это нормально. Заявился мой друг Гоша. Наверно, уже с порога почувствовав что-то не ладное, он шепотом спросил: - Что случилось? Как раз в это время в проеме появилась Нюра с печальной моськой, уже успевшая переодеться в черное, к тому же на пару с моим погибшим Акашей. - У вас что, кактус сдох? - Не просто сдох, он долго мучился. Гоша был в растерянности. - В смысле? - Вот это чудовище! - она пальцем указала на меня, а я потихоньку пряталась за спиной Гоши, - Убила его! Она его три года не полевала! - Ну, это же обычный кактус, купите новый. Ой, зря это он сказал. Нюра была похожа на горгону. Я вот прям, видела этот огонь в глазах и жажду крови. Порой она меня пугала. - Да как ты можешь!? Он был у этого чудовища пять лет! Я вообще не понимаю, как он столько протянул. - Всё, ладно. Давайте кактус, я наверно пойду и заодно выкину его. Нюра ловко уворачивается от Гоши, прячет этот несчастный горшок и смотрит на него так, что если он сделает ещё шаг - то будет подопытной крысой в неразрешённых законом экспериментах. Нюрочка может. Гоша останавливается (и правильно делает), отступает на шаг назад и в непонимание смотрит на меня. Я мотаю головой, и наверно мой взгляд прямо так кричит: «Забери меня от этой психопатки!» Нюра тоже смотрит на меня и замечает признаки сигнала «SOS», и посылает мне убийственный взгляд. «Никуда не пойдёшь». Ясно, миссия не выполнима. Гоша не понимает наших гляделок (тупой придурок) и задает свой вопрос вслух: - Что здесь происходит? Нюра смотрит на него, как на умственно отсталого. Я бы тоже присоединилась к посрамлению тупоголового Гоши, но её свирепый взгляд переходит на меня. Я поёжилась, потому что после зырканья Нюры у нашего «кавалера» немного задрожали коленки, участилось дыхание и даже по закрытым глазам вижу, что левый глаз немного дергается. Нюра в бешенстве. - Вы два критина! – орет она, и у меня закладывает уши. Вот-вот, и Гоша шлёпнется в обморок, не привыкший к вою птеродактиля. Тем времен у сестрёнки шёл пар из ушей, и я пожалела, что на мне красная майка. – Ася, вот скажи, как ты умудрилась!? Я же тебе напоминала, что его нужно поливать раз в две недели! А ты, тупица бестолковая, всё со своими игрушками, о нём совершенно забыла! – и уже обращаясь к кактусу, добавила, - Бедненький. Ничего, я устрою тебе достойные похороны. Гоша уже начал вникать в суть проблемы, и потихоньку учился разговаривать глазами. Где-то я слышала такую фразу «Захочешь выжить – научишься». Вот тоже самое произошло и с Гошей. - Я сейчас беру лопатку для садоводства, и мы идём за двор, хоронить этот бедный кактус. Всё это доходило до маразма, но останавливать сестру я не собиралась, а Гоша, уже немного отошедший (только глаз немного дергался), согласно кивнул. Когда Нюра вышла из комнаты за лопаткой, Гоша быстро зашептал: - Если хочешь, можем убежать. Поживёшь у меня с недельку, думаю, она успокоиться. Ты как хочешь, но я сматываю. - Никто отсюда не уйдёт, пока душа бедного кактуса и его останки не будет захоронены под абрикосой. Всем ясно? Нас так и подмывала крикнуть: «Да, сэр!» Но что-то остановило. И вот, я, Гоша и Нюра, уже спускаемся по лестнице (лифтер в пьяном состоянии показал всем кукиш, несвязно пробормотав: «Чисто из принципа чинить не буду»), открывается железная дверь с пиканьем, и нам троим, становится так жарко, как будто мы все действительно в гостях у дьявола. Нюра гордо шагала впереди нас, а мы плелись следом за ней. Гоша опять же зыркал в мою сторону, но я только покачала головой: «Не убежим». Он печально вздохнул. Наверно, сейчас в его голове крутилось с сарказмом «не вовремя зашел». Мы уже подходили к абрикосине, как Гоша вдруг начал сдавать назад. Своих не предаем, поэтому я просто пошла дальше за Нюрой. А она каким-то местом (третьим глазом на затылке) почувствовала, что кого-то не хватает в нашей похоронной процессии. Она поворачивает голову, и на Гошином лице застыл такой ужас, что наверно любой маньяк позавидовал бы Нюре. Это ведь она довела его до такого состояния. От всех этих мыслей у меня непроизвольно вырвался смешок, и теперь я тоже попала под смертельный радиус. Нюра пригласила Гошу выкопать яму. - Легко отделался, - невнятно пробормотал он. Больше Гоша ни говорил ни слова, потому что Нюра стояла рядом с ним. Мне же бежать было некуда, единственно к бабуле в другой город, но вот что-то мне подсказывало, что Нюра меня где угодно достанет. Гоша уже выкопал с метр. Нюра жестом сказал стоп, и Гоша остановился. Потом она с нежностью (если ей это слово вообще подходит) положила кактус вместе с горшком в яму, и он начал закапывать. Я, как и подобает знакомому умершего, стояла с каменным лицом. Вообще, в большинстве ситуаций я руководствовалась принципом: «А нам всё нипочем – у нас морда кирпичом». Нюра где-то надыбала маленький крестик, тыкнула его в землю и на него приклеила (где только клей взяла?) красно-оранжевую записку: «Кактус Акакий. Трагически погиб. 2010-2015. Помним, скорбим, уважаем» Меня опять тянуло на истерический смех, потому что в голове стояла картина, проходивших мимо. Вернее, откровенно ржавших проходивших мимо, видя эту могилку, посвященному кактусу Акакию. Представляю, как они только над именем смеяться будут. И вот, мы стоим возле могилки Акакия (Боже, меня уже на ржач пробивает, лишь бы не засмеяться), на лицах кислые мины, в глазах театральные слёзы, а в руках Нюры второй крест. - Сегодня мы хороним героя Асиной комнаты, стоически державшимся три года на подоконнике. Ты наш герой. – Акакий тоже в земельке всхлипнул. Я опустила голову, выражая свои соболезнования. Комичность ситуации – выражать соболезнования засохшему кактусу. - Я вообще предлагал его выкинуть. У Гоши опять подкосил коленки от взгляда Нюры. Маньяк. Теперь я знаю, с кем ходить по тёмным переулкам. Нюру понесло конкретно. Она вспомнила все мои заскоки за эти пять лет, в точности описала погоду, которую пережил Герой Акакий, и под конец выслушала моё раскаивание. Оказывается, я убийца. Гоше было хреново. Он бледнел, зеленел, синел, опять бледнел, и под конец тупо стоял, как я, с кирпичной миной. Нюра как-то про нас забыла, и мы потихоньку (ага, что б она не услышала, как громко мы ресницами хлопаем), начали переговариваться взглядами. «Бежим, я больше не простою» «Рано сдаешься» «Ась, мне реально плохо. Боже, только не говори, что ей нужна справка о переломе, что бы чудище меня отпустило» «Мне иногда кажется, что да. Если что, я с тобой в больницу» Гримаса боли и отчаяния. Я не буду рассказывать, как Нюра пошла по второму кругу, как я даже заплакала (не поверите, захотелось) и как Гоша действительно чуть не упал в обморок. В конце концов, когда уже перевалило за полдень, а Нюра отпустила Гошу (который вприпрыжку умчался), мы пошли домой. И этот случай мне будет ещё очень долго вспоминаться, если я заикнусь о домашних питомцах. Из этой всей истории я сделала один вывод, который официально заявляю. Я никогда не буду заводить комнатные растения. Никогда.