It's never too late

Белый лист бумаги и два карандаша. Лампа и свет от ноутбука, падающий на деревянный стол. Рассвет и стрелка часов, подползающая к пяти утра. В Париже шелестело листвой лето. Даже сейчас на улице было много прохожих парочками и поодиночке, хотя в такое время все обычно спят. Хотя "все" - это весьма обобщённое понятие, в которое Адам сейчас ну никак не вписывался.        Шла уже вторая ночь без сна. На Париж, словно лавина, неизбежно надвигалась неделя мод. До нее оставалось чуть больше месяца, а три наряда из 85 для показа так и не были готовы. Конечно, некоторые из них не будут показаны гостям, их оставят для VIP-гостей, но цифра должна быть непреложна и полноценна. Поэтому уже сколько времени Кроуфорд старался придумать что-то, что могло бы поразить зрителей при условии, что наряды эти увидят свет. Но все было тщетно, вдохновение, словно сон, испарилось и возвращаться не спешило.        Тишину дома нарушил хлопок входной двери. Сначала насторожившийся Адам, облегченно вздохнул, вспомнив, что Феликс как раз должен был вернуться из поездки. Куда брюнет ездил, осталось для кутюрье в какой-то мере загадкой, да он не особо-то и желал вдаваться в такие подробности - у всех есть дела и работа, а совать нос в личное пространство пусть и своего мужа - дурной тон и вообще не особо хорошая идея. Особенно учитывая тот факт, что в последнее время хрупкий мир, наконец ставший зарождаться между этит двумя, был весьма неустойчив, и кто знает, что вновь разрушит его за пять секунд, отправив месяцы стараний на свалку?..        Потушив сигарету о дно пепельницы, Адам поднялся и вышел из кабинета. В прихожей горел свет, было слышно, как Фел снимает обувь и тихо матерится на вьющегося под ногами кота. Встречать брюнета Адам не стал - весьма странный ритуал, учитывая время на часах. Шатен и без того прекрасно знал, что мужчина не будет да и никогда не был в восторге от его ночного образа жизни, плавно перетекающего в бессонное существование, так зачем лишний раз делать на этом акцент?.. Правда, в последнее время Феликс относился к этому более спокойно, ну, или придерживался того же мнения на счёт мира, что и историк моды, стараясь лишний раз не заводить ругань по пустякам. Даже к сигаретам брюнет, казалось, привык, хотя мужчина знал, как его раздражает запах, пусть и вишневого табака.        Вздохнув, Адам запустил кофемашину. Техника мерно загудела, грея воду для напитка, а шатен в то время задумчиво рассматривал себя в большое зеркало на стене смежной с кухней гостиной. Годы всё равно брали свое, как не старайся. Волосы шатена тронула седина, в глазах появилась усталость и легкая отрешенность, что, по мнению самого Адама, могло служить звоночком к приближающейся шизофрении. С таким количеством работы, это было бы не удивительно. Одно осталось неизменно - стиль. Даже дома Адам придерживался классики хотя бы в минимуме. Вот и теперь воротник белой рубашки-поло от Lacoste чуть виднелся из-под воротника шелкового пиджака Chanel. Строгие классические брюки и даже ботинки - все имело место быть. Почти ходячая реклама своего модного дома, не дать не взять. Хотя уж Chanel-то в подобном точно не особо нуждался. - Тебе нужно взять отпуск. Я серьезно, - Феликс вошел в комнату и кинул на диван сумку. Адам поморщился, но возражать не стал, хотя и наличие тёмной вещи на белоснежном диване не вызывало у него особого восторга, особенно при мысли о возможных следах, что оставит аксессуар на обивке. Между тем, брюнет с легкой улыбкой прошел мимо кутюрье, тронув его за плечо, и подошел к кофемашине, которая уже успела налить кофе в кружку и отключиться, как ей и полагалось. Отхлебнув черный без сахара напиток, брюнет поморщился, протягивая Адаму кружку. - И как ты это пьешь? - поинтересовался он. Кроуфорд кивнул, беря кофе из рук мужчины, но промолчал, сочтя вопрос риторическим. Вместо этого он поспешил перевести тему, чтобы лишний раз не давать повод для мини-лекций о пользе сна и вреде его отсутствия. - Как работа? Ты, кажется, был в Дублине? - Да, был, - отмахнулся Феликс, открывая холодильник и ища взглядом что-то более менее съедобное для пяти часов утра. - Они решили не подписывать контракт и обсудить возможности. Сказали, это займет около трех дней. Я мог бы остаться там, но, как видишь, посчитал дом более уютным для обитания, чем дорогущий отель, в котором я остановился.        Мужчина наградил Адама улыбкой и остановил свой выбор на помидоре. Кроуфорд неопределенно пожал плечами, с легким торжеством про себя отмечая тот факт, что Феликс наконец стал называть домом квартиру в Париже, хотя когда критик чуть ли не силком затащил Фабиани сюда, тот был, мягко говоря, не в восторге и всячески выказывал свое недовольство. Теперь же, слушая возмущенный рассказ мужа о "идиотах-директорах" какого-то политического издания, мужчина кивал, попивая кофе, хотя мысли витали где-то далеко. В память почему-то настойчиво лез случай, когда Брайан забрался на шкаф под потолком и никак не хотел оттуда слезать. Пришлось доставать лестницу и спасать несчастного толстяка от собственной же глупости. Одно недоразумение, а не кот. - Ты меня слушаешь? - голос Феликса вернул критика к действительности, и тот поспешно кивнул. - Да-да, они посчитали эти инвестиции недостаточно вескими для подписания контракта, - повторил он сказанную брюнетом фразу. Повисла пауза, и Адам мысленно отругал себя за подобную халатность к рассказам мужчины. - Пошли погуляем, - прервал тишину Феликс, кладя помидор на стол. - Что? Нет-нет, у меня еще полно работы, мне нужно нарисовать три эскиза, разослать их моделям, потом подправить то, что на примерке оказалось не к... - Да прекрати ты, - брюнет раздраженно хлопнул рукой по столу, от чего Кроуфорд вздрогнул. - Ты работаешь сутками. И у тебя есть время, так что ты вполне можешь закончить это завтра вечером, а сейчас пойти со мной и прогуляться по ночному Парижу, который ты так любишь.        Адам закатил глаза. Ладно хоть в этот раз обошлись без лекций о чудесной силе сна, хотя Фел, по видимому, всё же не был доволен. Чтобы не разжигать лишний раз конфликт, Адам отставил кружку и развел руками. - Ладно, уговорил, пойдем. Я надеюсь, что то кафе всё же работает 24 часа в сутки, верно? - улыбка коснулась его губ, и мужчина развернулся, выходя в прихожую. Феликс задумчиво поднял помидор, оценил его, зачем-то взвесив в руке и, положив обратно, направился следом. Собирались они не долго. Адаму вообще требовалось только взять телефон и ключи, что он и сделал, а Феликс быстро переоделся в более удобную одежду, нежели офисный костюм - в отличие от Адама он не привык к такого рода вещам и тем более не считал их приемлемыми для повседневной носки.        Париж встретил их ночным воздухом и легким ветерком, долетавшим до них аж с Рене Буланже. Вначале мужчины шли молча. Говорить не хотелось, а призрачная тишина располагала к молчанию и тихим прогулкам. Первым эту мнимую идиллию нарушил Феликс, чем очень удивил историка мод. - Красивый город. Не зря его считают одним из прекраснейших городов мира. - Тебе же не нравился, - не без ехидства ответил шатен, сворачивая на улицу Ив Тудик. - Все имеет свойство меняться, - философски заметил Фел, поднимая указательный палец, что вызвало у Кроуфорда тихий смешок. - И правда. Но Париж и в самом деле безумно красив. Ты знаешь, я черпаю в нем вдохновение. Я не думал, что когда-нибудь скажу это. Город и правда способен одухотворять. А тем более эта спокойная нервозность местной жизни заряжает какой-то энергией. Хочется постоянно творить, что-то создавать, давать людям то, чем они способны и хотят восхищаться. Он как наркотик - стоит один раз попробовать, и все, ты пропал. Влюбиться в город? Какая чушь, не находишь? Но это правда так. - А в меня? - Что в тебя? - не сразу сообразил Адам, непонимающе глядя на Феликса. Но уже через пару секунд он вновь тихо рассмеялся, отворачиваясь. - Думаю, мне не нужно напоминать тебе нашу первую встречу, верно? - Было бы символично, если бы она произошла в Париже, - Феликс тоже рассмеялся, рассматривая здания, мимо которых они проходили. - Тогда у нас были бы места воспоминаний. Как в Нью-Йорке. Ты же понимаешь, о чем я говорю, верно? - Понимаю. Но я не хочу возвращаться в Нью-Йорк. Ты не подумай, я бы прогулялся по тем местам. Просто сам город не вызывает у меня ничего, кроме усталости. Вечно живой, шумный, повсюду клубы и бесконечное ночное царствование наркотиков и алкоголя. - Ну, ты скоро будешь жить только ночью, так что тебе подойдет, - съязвил Феликс и поднял с тротуара маленький камушек, который стал крутить в пальцах. Адам улыбнулся и ничего не ответил, а Феликс продолжал. - Не вдохновляет, говоришь? А как же Бродвей? Помнится, ты так хотел выступать там, прям таки чуть ли не мечта всей жизни? - Любовь прошла, и вишни облетели, - Адам пожал плечами. - Безусловно, Бродвей притягивает своим великолепием, но нет, не теперь. Я имею в виду, что я был бы не прочь сходить на мюзикл или что-то типа того, но сейчас не вижу в этом смысла. Мне нравится эта тишина Парижа, она словно завораживает. Как хрусталь. - Или новая коллекция Chanel. - Или новая коллекция Chanel, - согласился мужчина. На этом разговор прекратился, и мужчины снова шли молча. Так они прошли улицу Панкри, вышли на бульвар Мажанта, дошли до улицы Люсьен Сампе и оказались на набережной Вальми. Пару раз им на встречу попадались парочки, которые звонко щебетали на французском. - О чем они говорят? - поинтересовался Феликс, провожая взглядом одну из таких. - Девушка рассказывает, что ходила по бутикам с подругами, это если коротко, - откликнулся Адам и запустил камешком в воду. - Ты знаешь, у тебя такой сильный акцент. Не знай тебя, я бы сказал, что ты скорее говоришь по-французски, чем по-английски. - Я говорю по-французски. В том-то и дело. Когда ты на протяжении нескольких лет каждый день используешь только этот язык, то акцент имеет место быть. Иногда мне даже проще сказать именно на французском, чем на английском. Не говоря уже о том, что я часто забываю слова родного языка. - С этим надо что-то делать, - прищурился Фабиани и тоже швырнул в воду многострадальный камушек, подобранный еще в начале их прогулки. - Зачем? Меня все устраивает. - Прям все? Просто я боюсь... - мужчина замялся, но продолжил, - я боюсь, ты забудешь не только слова, но и все остальное. Знаешь, я имею в виду, нашу первую встречу или ужин на бегу в том кафе... Не помню. Как оно называлось... Какое-то странное название. - Times Dali. - Точно, именно так. Забудешь это, забудешь... - По-моему, сейчас название забыл именно ты!.. - Адам! - Феликс рассмеялся, останавливаясь и смотря на мужчину. - Феликс! - В тон ему ответил Кроуфорд и тоже остановился. - Ну, не порти момент, - мужчина продолжал улыбаться, между тем как историк моды как раз очень старался этого не делать, правда получалось плохо. - Я не виноват, что у тебя склероз на почве переезда выработался, - наконец сдался мужчина и тоже рассмеялся. - Да ну тебя, - фыркнул брюнет все с той же улыбкой и продолжил путь. Вновь несколько минут молчания были нарушены, как только навстречу им попалась еще одна парочка. - Вот объясни мне, в чем красота французской выпечки? Я живу тут уже два месяца, а ни разу не был в кафе, где подавали бы ее, а не американские бургеры. - Это ты сейчас так ненавязчиво меня в кафе зовешь или вгоняешь в ступор тем, что умудрился найти американские забегаловки в центре французской кухни? - осведомился Кроуфорд, глядя на брюнета в упор. - Нет, - ни к селу, ни к городу ляпнул мужчина и зачем-то потянул Адама за рукав пиджака в противоположную от набережной сторону. Тот удивился, но последовал. Они свернули в какой-то темный переулок и бодро зашагали в сторону надвигающегося рассвета. - Ты решил пасть храбро жертвой маньяка? - Адам огляделся по сторонам и поморщился, заметив двух неопрятный людей, куривший отвратительные сигареты на ступеньках одного из домов. - Нет, просто хочу уйти подальше от воды, от нее веет холодом. - Как знаешь, - Кроуфорд не сводил взгляда с бездомных, проходя мимо них с такой осторожностью, какой мог бы позавидовать самый отпетый форточник. - Но почему нельзя было пройти по улице, а не по этому темному непонятному переулку? Феликс ничего не ответил, увлекая мужчину за собой. Тот не сопротивлялся, учитывая то, как странно на них посмотрели оборванцы. Наконец они вновь вышли на освещению улицу и остановились. Феликс огляделся по сторонам и повернулся к Адаму. - Ты знаешь, где мы? - Приехали! Ты же сам меня сюда привел. - Я думал, ты знаешь, куда мы идем. От такого у Адама даже слова пропали, отчаянно начал душить смех. - Милый, по-моему, тебе пора спать, - силясь не расхохотаться, заметил он. - Быть может, - брюнет прикусил губу и направился прямо по улице. - Здесь никогда не бывает звезд? - Бывают, но сейчас их не видно. Скорее всего из-за рассвета. - Я тут хотел сказать... Странно, но за всеми этими скандалами, криками, ссорами и даже битьем посуды, я не смог уйти. - В каком смысле? - поинтересовался было Адам, но Феликс дернул головой, так что мужчина замолчал, давая возможность брюнету продолжить свою мысль. - Мне казалось, что еще одна ругань, и все, последняя ниточка, что нас связывает, будет разорвана. Но, видимо, эта ниточка очень прочная, потому что даже когда я был в Нью Йорке, даже когда я обещал себе не звонить, меня всё равно тянуло в твою сторону. Понимаешь? - Понимаю. Тоже самое чувствую и я, только все это усиливается чувством вины. Самое паршивое, что я не меняюсь, Фел. Дом, работа, дом, работа. Я не помню, когда в последний раз вообще был где-то дальше офиса Chanel или великосветских приемов, околосветских показов или чего-то в этом роде. Я даю обещания себе, тебе, но не могу этого изменить. Раньше я оправдывал себя тем, что спасаюсь в работе от жизненных неурядиц, потом от боли, затем от скуки. А от чего спасаться сейчас? Ты здесь, но я упорно продолжаю делать то, что делал. И я прекрасно знаю, что так больше продолжаться не может. Это так глупо. Ты не замечал, как мы избегаем всего, что может разжечь новую ссору? Никто из нас этого не хочет. Ты говорил, пути назад нет, никогда не будет. Мол, в одну реку дважды не войдешь, но что делать, если ты даже не выходил из этой реки? Я солгу, если скажу, что не люблю тебя. Я солгу, если скажу, что не хочу, чтобы мы были вместе. Я солгу, если скажу, что не хочу семью ни с кем-нибудь, а с тобой. Я солгу во всем, если буду отрицать то, что ты очень нужен мне. Я перепробовал все. Я пытался найти отношения, я пытался уйти в работу так, чтобы времени хватало лишь на еду и сон, да и то не всегда. Я пытался научиться жить заново, но я не смог. Это так глупо, потому что это правда. Звучит, как фраза из плохой мыльной оперы, но это действительно так. Ты не просто стал частью моей жизни, ты не просто человек, который уготован судьбой. Ты стал уже частью меня, и я очень, очень хочу вернуть всё так, как было, но у меня не получается. Да, мы на ссоримся, прекрасно ладим и вроде бы закрываем глаза на прошлые ошибки. Но это не то. Ты можешь меня возненавидеть, но это правда. Завтра я, кажется, буду жалеть о том, что вообще только что сказал это тебе, но сейчас, вот в данный момент, я безумно хочу, чтобы ты знал это. Ты должен это знать, потому что молчать я больше уже не могу. И не хочу.        Феликс остановился, тронув Адама за локоть. Мужчина обернулся к нему. Их глаза встретились. Серо-голубые с шоколадно-карими. И в этом было что-то бесконечно теплое, бесконечно честное и совершенно бескорыстное. И в этом взгляде было чуточку больше, чем могло бы быть в простых словах. Напряжение, от которого плавится металл, которое люди так стараются найти в жизни и порой не находят. Буйство красок, затмевающее разум и отдающее все мысли своему яркому потоку. Одинокая машина пронеслась мимо них, обдав теплым ветром летней дороги. Еще парочка прошла, спеша домой, но никто из мужчин не стремился сдвинуться с места, не хотел отвести взгляда. Лишь спустя несколько минут, Адам закусил губу, отворачиваясь. В мыслях билось лишь то, что сказанное не должно было быть услышано. Потому что после таких слов как прежде уже никогда не будет и не может быть ни с одной из сторон. - Я могу переехать в другую квартиру, если ты хочешь, - Кроуфорд говорил тихо, смотря в противоположную от Феликса сторону. Тот усмехнулся про себя, беря мужчину за локоть. - Нет, пошли домой. Уже почти рассвело.