Жизнь скоротечна.

Жизнь скоротечна, кратка, проносится мимо, пока человек пытается жить, совершенно не оставляя ему время на раздумье. Кому-то же кажется, что жизнь не прервется никогда. Следовательно, можно распоряжаться ею расточительно. Тратить себя, свои деньги, время, разбрасываться людьми. Доэрти тоже думает, что все продлится вечно, наркота – хороший избавитель от лишних дум. Пыльно, грязно, душно, нечем дышать, куча пьяных людей. Пьяный и снова обдолбанный Пит, который под ручку идет с Лиамом. Идет? Ползет с ним по грязной улице. Оба смеются, у обоих заплетаются ноги. Несколько часов назад они не особо рады были друг другу. Сейчас – лучшие друзья с готовностью отдать друг другу последний сраный шиллинг. Карл сзади не доволен этим. Он чертовски пьян, слишком сильно ненавидит обоих, хочет уйти, но не может оставить Пита. Они же, мать их, друзья. Слишком друзья, на вкус Карла. Пит с диким хохотом вталкивает тело Галлахера в захламленную квартиру, пинает стеклянную бутылку, та жалобно звенит, катится подальше от этих сумасшедших. Следом заходит Карл, проходит мимо того, как Пит прижимает Галлахера к стене, старательно исследуя его рот своим. Карлу чертовски гадко. Хренов Доэрти, хренов Галлахер, хренова Англия. Он падает на кровать Пита, раскидывает руки и продолжает молча ненавидеть. Пит все же не теряет времени даром и стягивает пальто с Лиама, и ему, в общем-то, плевать, что Барат сейчас может вполне себе позволить смотреть на них. Кого заботит правильный Карл? Правильно, только самого Карла. Пит тянет Галлахера на себя, отступает к кровати, Лиам послушно волочется под волей руки Доэрти, он готов отрубиться прямо сейчас, да и Пит вряд ли останется в сознании. Доэрти падает на спину, на мягкую поверхность той самой кровати, где Карл, откуда он наблюдает за ними, молча и терпеливо сжигая себя злостью изнутри. Лиам заваливается сверху. Пит вовсю распускает руки, Галлахер хихикает, а Пит, наконец, вспоминает о Карле и поворачивает к нему голову, с выразительной пустотой в глазах уставляется в разгневанное лицо, пока младший Галлахер осыпает шею поцелуями. - Предлагаю тебе, друг мой, разделить пополам нашу сегодняшнюю добычу, - Доэрти кивает на распростертое на нем тело Лиама. Карл не хочет, но кивает утвердительно, поворачивается и подвигается ближе. Против воли своей кладет ладонь на затылок Галлахера, впивается в волосы, зло и ожесточенно, поднимает голову и притягивает к себе, прижимается к губам на мгновение. Не нужно читать мысли, чтобы понять, что младшему Галлахеру нравится. Впрочем, никто бы у него все равно не стал спрашивать. Только не эти двое. Карл окончательно звереет, отталкивает от себя голову Галлахера, раздраженно раздувает ноздри. А Лиам настолько пьян, что моментально отрубается на груди у Доэрти. Карл не может себе позволить пропустить этот момент, взрывается и скидывает тело совершенно пьяного Галлахера на пол. Не очень учтиво, но ему сегодня можно, сегодня он высказывается, делает, что хочет. Пит даже не поводит бровью, когда тело Лиама с глухим стуком оказывается на полу. Теперь он не считает его таким привлекательным, каким считал мгновение назад. - Да ты совсем охуел, - Карл рычит глухо, понимает, что сейчас окончательно потеряет голову от выходок Доэрти. - Выбирай свои хреновы выражения, - Пит едва водит языком во рту, и фраза далась ему достаточно тяжело. Карл совершенно выходит из себя, агрессивно набрасывается на Пита, вжимая того в кровать: - Выбирай более подходящих партнеров. Пит расплывается в пространной улыбке, не противясь. Глаза его скользят по лицу Барата, в них плещется сплошное ничего, однако это не мешает ему выдавать гадость одну за другой, делать дрянь, постоянно расстраивать Карла. - Ревнуешь, Карлос? Буйное имя для буйного парня… Ка-а-арло-о-ос, - Пит растягивает гласные имени Барата, пробуя его на вкус. - Я был бы только рад, если бы тебя уже кто-нибудь забрал, пидор гнойный. Да вот только понимаю, что все они, - Карл кивает на Галлахера, который даже не собирается вставать, видя пьяные и не очень счастливые сны, - с тобой возиться не будут. А мы с тобой договаривались добраться до Аркадии, - Барат зло сжимает запястья Пита, не особо заботясь об их сохранности, - Вместе, блять. А это значит, что тебе придется обойтись без этой роскоши загнивания раньше срока. Пит морщится, повышенный тон голоса Карла не нравится ему. - От твоих воплей голова болит. Даже не болит. В ней маленькие нацисты сбрасывают бомбочки на маленькую Россию, чертов ты… - Пит недовольно, но от этого не менее лениво шипит, призывая Карла меньше кричать и успокоить нервы, - Да и в конце концов, не хочешь со мной возиться – давай, Карл, еб твою, брось все это и живи спокойно, не зная забот, проблем и номеров телефонов наркологических клиник, - Пит заводится с пол-оборота, будучи совсем не чист, будучи пьяным и под приличной дозой веществ, о происхождении которых неизвестно даже тому барыге за углом. Он заводится и взращивает сам в себе ярость на Карла, на чертового Галлахера, на весь мир в целом. Карл дико усмехается, склоняется к уху Пита: - Болит, правда? – он тихо выдыхает, обдает жаром ушную раковину и всерьез срывается на крик, невзирая на то, что Пит дергается от бомб в своей голове, пытается отбиться, - Тогда, блять, может хотя бы сейчас ты меня услышишь?! – Карл хватает Доэрти за ворот рубашки, встряхивает, скалится страшно. Он готов убивать, но сейчас важнее взять себя в руки и не придушить безмятежно улыбающегося Пита, - Под чем ты? - Уебок ты, Карл, ненавижу тебя, - “несчастный наркоман” хрипит, выдыхает с облегчением, когда нацисты перестают атаковать его голову, но он не врет насчет ненависти. Наркота толкает его на неадекватные чувства и поступки, он стискивает кулаки, готовый наброситься, и ведь смог бы, если бы это сейчас был не Карл над ним, он по-прежнему все еще тормоз Пита Доэрти, который сейчас зло пожимает плечами и хамит, - Какая тебе разница, под чем я, мудила? Карл осуждает, осуждает молча, смотрит с укором, прожигает этого мудака насквозь. Пит снова возвращает лицу маску тотального безразличия к ситуации, но такой уж он. Карл должен был привыкнуть уже давно, но сейчас его это бесит. Сейчас Карла все бесит: этот злоебучий наркоман, его неспособность слезть с веществ, да и этот номер с Галлахером. Даже Питу теперь становится немного стыдно, он понижает голос до шепота, тихо зовет Барата по имени. Это звучит неуверенно, жалко, что Карл вздрагивает, но не делает поблажек Доэрти. Он откатывается от него подальше и поворачивается спиной, достает сигарету и жадно затягивается после чирканья зажигалкой. Пит обводит губы языком в смятении, наркота начинает немного отпускать, алкоголь – выветриваться. - So there’s the pubs and the clubs and the tubs and the drugs we share together, stay with me forever, - Пит напевает тихо, придвигаясь под давлением огромного, гипертрофированного наркотой, густого стыда. Двумя строчками ИХ общей песни он пытается озвучить просьбу, которая находится в глубине его души, которую он не может выразить в обычной жизни, в любой другой ситуации тоже не смог бы. - What a waster, what a fucking waster, - Карл с обреченной злостью выплевывает в ответ строчки уже другой песни, обреченно трет пальцем висок, тяжело вздыхает, успокаивая гнев, и поворачивается, - Ты придурок, Пит. Ты просто невыносимый, самый невероятный и еще как-то придурок. Пит не обращает внимания на тонны оскорблений, ему все равно, он и так знает, что синонимом Пита Доэрти являются слова «мудак», «придурок», «наркоман». - Побудь со мной, Карл. Мне так страшно, черт, - Пит прикрывает глаза и придвигается ближе. Ему действительно страшно, он не хочет откинуться, но еще больше не хочет отказываться от наркоты. Для него Карл и наркота – это единое целое, составное из двух частей, и ни одна часть не может существовать отдельно от другой, поэтому он боится потерять наркоту. И Карла вместе с ней. Барат придвигается к нему, не чувствуя уже ничего, кроме щемящей жалости, он обвивает рукой плечи Доэрти, кладет руку между лопаток и прижимается губами ко лбу. Думает, мол, вот же уебок, наркоман, дерьмовый, в общем-то, человек. - Уебок, - выдыхает Барат, впивается пальцами в спину Пита, держа того крепче, - Возьми себя в руки, ладно? – Пит на это тихо усмехается, однако, моментально окунаясь в волну отчужденности. Доэрти тянет слова на пониженных тонах, позволяет себе перекинуть руку через тело Карла, обнять его, хватаясь за него, будто тот – единственный, кто может удержать его в мире живых. - Возьми меня в руки, Карл. Возьми меня, Карл, - Питер размыкает губы, пересохшие от дерьмового образа жизни, проходится кончиком языка по ним, морщась от саднящего ощущения на существующих ранках. Где-то внизу шевелится Лиам Галлахер, и Карл на мгновение отвлекается на него, но сразу вспоминает о Питере, которому нужно внимание Карла, но Карл зол, потому внимание тоже своеобразное. Он тяжело вздыхает и кладет ладонь на сумасшедшую голову, запускает пальцы в волосы, путает их, хотя, казалось бы, куда уж дальше, прикрывает глаза, пытаясь забыть о существовании Пита и проблем с ним хотя бы сейчас. - Поспи, Пит, прошу тебя. Очень, черт возьми, прошу, усни, усни, перестань изводить себя. И меня, меня тоже перестань. Доэрти теперь сник окончательно. Он тычется носом своего голубиного носа в шею Барата, голос его сходит на «нет», он действительно хочет спать, голос и руки Карла успокаивают его, он закрывает глаза, расслабляясь, наконец. Теперь его не замучат кошмары, только если его Карл не бросит. - Прости меня, Карл. - Мне нужно не это, ясно? Я не хочу, чтоб ты сдох, кусок болвана, только потому, что не можешь просто взять себя в руки. Пит молчит, он теперь просто спит, безмятежно, пока с ним Барат. Карл не допустит кошмаров, он защитит, так считает Доэрти. Однажды Карлу надоест, он выгонит его, распадется их детище, то, что они делали вместе, распадется и личность Пита, период полураспада будет короток, и вновь он начнет думать, что жизнь не прервется никогда. Следовательно, можно распоряжаться ею расточительно. Тратить себя, свои деньги, время, разбрасываться людьми. Доэрти тоже думает, что все продлится вечно, наркота – хороший избавитель от лишних дум. Жизнь скоротечна.