Безымянный, как палец.

У вас было такое, что хочется бросить все, забыть всех, кого знал, и начать все сначала, один? Когда мысли начинают брать над тобой верх, а ты, ослабленный от многократных попыток залатать свою хрупкую, уже драную жизнь, не имеешь сил им противостоять? Говорят, в пятьдесят лет наступает только половина жизни, так почему в свои тридцать я чувствую, что… Сейчас 4 часа утра. И чего мне не спится? Сижу на кровати, укрыв ноги белой простыней, и закуриваю сигарету. Это чувство, когда делаешь затяжку за затяжкой, и мягкое, почти невесомое облако дыма проникает внутрь легких, обволакивая их холодной серостью, когда выдыхаешь его и чувствуешь горький запах табака, заставляющий ощутить необъяснимое наслаждение. Похоже, я слишком много думаю в последнее время, раз несу подобную чепуху… - Хе-е-е-ен… - слышу за дверью тихий голос одного из донсэнов, - хен, я вхожу… В узенькую щелочку в двери просовывает сонную мордашку, потирая сжатыми кулачками еще не до конца открывшиеся глаза, ДонХэ. - Что ты хотел? – мой голос прозвучал слишком сухо и недовольно, но исправлять его было уже слишком поздно, поэтому, чтобы дополнить сегодняшний утренний образ, я кинул строгий взгляд на своего донсэна. - Х-е-е-ен, я ведь уже просил не курить в постели… - похоже мой тон совсем не волновал его, потому что он с полной уверенностью в глазах, которые только минуту назад еле открывались, подошел ко мне, - кинь бяку. Слишком часто ты говоришь мне подобное, Ли ДонХэ. Но все равно. Спасибо. Одариваю его лишь еле заметной улыбкой, которая медленно расползается у меня на лице, но получается слишком глупо и наивно, поэтому сразу искривляю ее в ухмылку. Ты неисправим, Ким Хичоль... Повинуясь, уже наверно в сотый раз, его просьбе, тушу сигарету. А так хотелось, наконец, утонуть в море мыслей, наполнявшие пустой живот вязкой горечью воспоминаний, и запахе своих любимых сигарет, но, похоже, не сегодня. Молча, отодвигаюсь в сторону, уступая ДонХэ место. А тот, уже понимая меня без слов, садится рядом. За это я и люблю тебя, Ли ДонХэ. В тишине сидим и смотрим в окно, как светлые полосы расползаются по небу. Звезды, одна за другой, перегорают, как лампочки, оставляя за собой следы белых плафонов. А затем и они исчезают, поглощаемые тонкими бликами рассвета. Еще сонный город отдает тусклой тишиной серых крыш и пустых улиц, откликаясь эхом внутри. Пусто. Совсем пусто. - Держи, хен, - вдруг протягивает мне карамельку. Закрываю глаза и выдыхаю улыбку: - Ты знаешь, я не люблю сладкое. - Это не сладкое, это лекарство. Только коты чувствуют своих хозяев слишком хорошо. Всегда приходят вовремя, успокаивая своим мурлыканьем или теплом тела, выслушивают, молча сидя около тебя и наблюдая умными и спокойными глазами. Я уверен, они понимают. Давая им кров и еду, мы получаем взамен их присутствие, навсегда отгоняющее темные тени одиночества. И, знаете, это не они зависят от нас, а мы от них. Кот Ли ДонХэ. Открываю яркую стекляшку, шурша оберткой. Сладко. До тошноты. Но кто сказал, что лекарства бывают вкусными? *** - Хичоль-хен, Хичоль-хен! – осторожно подлетает сзади Шиндон, - предложение есть… - Шиндона-а… не сейчас… - морщусь я. Да, да, я – ленивая задница. - Да нет, же! Хек сейчас спит в комнате ожидания на диване, и мы с СонМином… - Шиндон обернулся, когда Минни тихо подошел к нам, неся тазик с водой. - О! А это я люблю, - моя логика привела меня к очень интересной мысли, тем более развлечься сейчас не помешает, раз передо мной такая возможность. Не то чтобы, я не любил Хека, просто он всегда был мишенью для острых шуток всех участников. Немного амебный, что иногда серьезно раздражало. Еще с самого нашего дебюта, когда он был огромным мешком с недостатками, которых сейчас давно порвался и растерял половину содержимого, я все равно остался при том же своем мнении о тебе, Ли ХекДже. И за это извиняюсь. Подходим к двери в комнату, где мирно спит Хек. От одной мысли смех подкатывает к горлу, но сейчас ты должен успокоиться, Ким Хичоль. Держу в руках телефон и снимаю на камеру, Минни тоже. Шиндон нелепо показывает головой, чтобы я убрал телефон ХекДже. Медленно подхожу и вынимаю из рук Хека его любимую игрушку, дабы сохранить ее. Смех продолжает подступать, и теперь он в районе глотки, но, пытаясь остановить его, изо рта вылетают глухие звуки…и поднимающееся настроение. «Раз. Два. Три!» - Шиндон скомандовал и вылил содержимое таза на спящего донсэна. Не прошло и доли секунды, как тишина, которую мы так сильно пытались сохранить всего минуту назад, сменяется одним длинным криком теперь уже мокрого Хека и нашим смехом. Сначала закрывает мокрое лицо руками, а затем оголяет белоснежную улыбку, которая, черт возьми, невозможно пленительна. Спасибо за настроение, донсэны. *** В баре шумно и душно. Заливая в себя уже седьмой стакан ярко-коричневой жидкости, горячей струей стекающей по пищеводу, чувствую, что алкоголь теперь не так сильно спасает, как раньше. Внутри горит, а во рту противный кисло-горький вкус. Сижу за барной стойкой, облокотясь на руку. Другой болтаю стакан, наблюдая как эта отрава отчаянно бьется о стенки сосуда. И чего я жду? Как давно я потерял интерес к жизни? Как давно я… Достаю телефон и быстро пишу сообщение: «Где мое лекарство?». Отправляю своему утреннему врачу и жду ответа – ведь точно ответит. -«Где ты, хен?» -«В баре, как обычно.» -«Я скоро буду.» Выхожу на улицу – надоел этот сигаретный туман, застилающий глаза ядовитой пеленой. А сейчас уже поздний вечер. Слышу, как одинокие машины проносятся по магистрали, оставляя позади шлейф поднявшейся пыли. Легкий ветер обдает приятной прохладой вспотевшие на затылке волосы так, что закрываю глаза от удовольствия. А на небе уже включили лампочки – точно по расписанию. «Скучная у тебя жизнь, Ким Хичоль» - тихо произношу в темноту густого черного неба. «Врешь» - слышу позади. - ХекДже? – я прячу удивление за нелепой улыбкой, - как ты здесь…? - Телефон ДонХэ случайно оказался у меня и… - Хек посмотрел туда, куда только секунду назад был устремлен мой взгляд, - я принес лекарство. Только вот не уверен, то ли. Протягивает мне антипохмелин. Знаете, у меня есть два любимых донсэна. Я закидываю голову и начинаю смеяться, как ненормальный. И все-таки. Спасибо. Говорят, в пятьдесят лет наступает только половина жизни, так почему в свои тридцать я чувствую, что… Она только начинается.