***
— Будет немного странное ощущение, — пояснял демон, подводя школьницу к пышущей жаром арке. — Ну, как будто несильный электрический заряд. Не бойся, это не... — Заткнись, — мрачно посоветовала нанимательница. — Я на пороге новой жизни, а ты мне про ощущения заливаешь. Нахмурившись, демон промолчал, мысленно возмущаясь грубости молодого поколения. Еще полвека назад люди трепетали перед силами Ада, а теперь грубят. Куда катится этот мир? — Через сто лет я приду за тобой и ты поступишь на работу в мой отдел. — Как, разве мне не суждены вечные муки? — оживилась школьница. — А я думала... — Ну зачем же? — рассмеялся демон. — Мне рабочая сила нужна. Это раньше мы грешников в котлы бросали, тогда народ был унылый, не инициативный. Хотя, признаться, бумажная работа и восьмичасовой рабочий день - это те еще муки, у родителей спроси... Ах, да, вы же в ссоре. Ты поэтому в Средиземье отправиться решила? Новый креативный подход к побегу из дома? — Заткнись, — повторила школьница. — Как хочешь, — пожал плечами мужчина, легонько подталкивая ее к арке. — До встречи через сто лет. — Подожди! — спохватилась вдруг девочка. — А можно еще одну услугу? — Смотря какую, — недоверчиво хмыкнул демон. — Можешь сказать, как в Средиземье зовут Маринку из семнадцатой квартиры? — Отчего же нет, — облегченно вздохнул мужчина, радуясь, что она не попросила копию контракта и не решила прочесть написанное мелким шрифтом. — Аролиэна Прекраснейшая. После секундного молчания школьница и демон дружно фыркнули, представив полноватую неуклюжую Маринку, превратившуюся в пышногрудую нимфу, но, наверняка, оставшуюся все такой же закомплексованной мышкой. — Удачи тебе, дракончик, — наконец произнес мужчина. — Нравишься ты мне. Я, пожалуй, подберу для тебя интересную должность в аду. — Бывай, рогатый, — девочка махнула рукой и шагнула в арку, так и не услышав за спиной возмущение демона о том, что наличие у демонов рогов - глупый миф, и этот атрибут имеется только у чертей и сатиров.***
Золотистый дракон, вдоволь полетав над озером и придя к выводу, что тело вышло даже круче, чем на арте, направился в сторону Одинокой горы. Сделав круг над ней, он решил, что вход найти все равно не удастся, потому, приземлившись у главных ворот, принялся колотить хвостом. Через какое-то время изнутри раздался глубокий, хрипловатый голос, отражающийся эхом от каждого камня: — Кто посмел потревожить мой покой? — Я это... Дракон, типа, — крикнул пришелец, вовремя сообразив, что стоило придумать себе имя заранее. — Меня зовут... Балерион Чёрный Ужас* То есть это... Золотой ужас. Да. Балерион Золотой ужас. Судя по тишине внутри, Смауг сильно сомневался в необходимости беседы с таким незадачливым сородичем. — Ты это... Может пустишь меня? — неуверенно спросил золотой дракон. — Я на золото не претендую, ты не подумай. Просто ищу компанию, о Смауг Ужаснейший. — А ты точно золотой? — с сомнением спросил Хозяин Горы, взвешивая, видимо, все "за" и "против". — Точно-точно, — поспешил заверить Балерион Золотой Ужас. — И все равно, зачем ты мне? — Я знаю важную информацию, — нашелся пришелец. — К твоей горе идет Торин, сын Трайна, внук Трора. Он хочет тебя обворовать. — ЧТО? — громоподобный рык огласил своды Эребора, заставив задрожать каждую пылинку. — Этот выскочка из давно угасшего рода?! Да как он смеет! Я разорву его на куски, пусть только придет! — Позволь мне, о Смауг Гроза Всех Ныне живущих, разобраться для тебя с этими гномами! — обрадовался Золотой дракон, завиляв шипованым хвостом и привстав на задние лапки. — Хорошо, — с надменностью, подобающей сюзерену, отправляющему вассала на бой, изрек Смауг. — Если они больше меня не побеспокоят, то я пущу тебя в свою гору. — Спасибо, о Смауг Величайший и Могущественнейший из драконов! — воскликнул Балерион Золотой Ужас, и, подскочив на месте, словно радостный щенок, взмахнул широкими крыльями, устремляясь в сторону Лихолесья.***
Торин Дубощит лежал на земле обезоруженный, но пока что невредимый. Все его товарищи были оглушены и беспомощны, а над их головами, победоносно напевая веселую песенку, парил золотой дракон. С каждым кругом он снижался, почти задевая крыльями пожухлую траву. Наконец, сбив дыхание громким пением, чудовище приземлилось на мощные лапы, и, оскалившись, двинулось на Короля-без-Горы. Но внезапно совсем рядом блеснула сталь, и дракон, еле успев увернуться, узрел перед собой деву неземной красоты. Ее волосы, подобно лунному свету, струились до самых пят (увы, их кончики были ободраны и испачканы, так как на них постоянно наступали). Прекрасные, небесно голубые, с фиалковыми вкраплениями и бирюзовыми прожилками глаза сияли неземным светом, аки гнилушки на ночном болоте.** Спелая во всех отношениях грудь колыхалась от легкого ветра, то и дело дружески похлопывая обладательницу по щекам. Талия сей нимфы была столь тонка, что ее совершенно не было видно из-за выставленного вперед клинка. Казалось, только грудь удерживала ее, чтобы не воспарить от малейшего дуновения... — Не смей приближаться к моему королю, ты, чудовище! — воскликнула она чарующим голосом, воинственно вздергивая подбородок. — Иначе я окроплю твоей кровью землю отсюда и до Эребора! Это говорю тебе я, Аролиэна Прекраснейшая! Гадая, откуда же в нем должно взяться столько крови, дракон взлетел на пару метров над землей, и, облетев воительницу, схватил Торина. Затем, не сбавляя скорости, помчался прочь, сверкая чешуей в свете заходящего солнца. Как только выкрикивающая проклятья дева осталась позади, Торин вздохнул с облегчением, и, повернув голову к дракону, слабо произнес: — Спасибо, друг...***
— То есть, я должен отказаться от претензий на то, что должно принадлежать мне по праву рождения, отдать тебе карту, ключ, и развернуть отряд? — Торин до глубины души был потрясен подобной наглостью. — Да еще вдобавок выкрасть у какого-то лодочника Черную стрелу? Ты думаешь, что сможешь предложить мне что-нибудь ценнее Эребора, ценнее моей родины, ценнее Аркенстона и всех сокровищ Горы? Да ты спятил, брат? Вежливо дождавшись окончания пламенной речи короля, Балерион Золотой Ужас кивнул, слегка дернув крылышками. Он сидел на берегу озера, поставив лапки в одну точку, словно кот, и терпеливо увещевал: — Поймите, Ваше Величество, ничего хорошего вам эта Гора не принесет. Я ведь не просто дракон, я дракон-провидец. Вы там и сами погибнете, и племянников погубите. — Ага, нас убьют орки, я в курсе, — скептически хмыкнул король. — Аролиэна говорила. А еще она говорила, что знает, как нас спасти. — О, ну тогда мне беспокоиться не о чем, — съязвил золотой дракон. — Вы всех победите и будете жить с Аролиэной долго и счастливо. — Нет! — в ужасе воскликнул Торин, замахав руками. — Ни за что! Лучше уж смерть! — Вот и я о том, — кивнул дракон. — Так что вот тебе мое предложение: ты делаешь все то, о чем я тебя прошу, а я взамен съем Азога и Аролиэну. Идет? Задумчиво почесав подбородок, Торин медленно кивнул...***
Вот уже несколько недель подряд Гора дрожала с основания и до вершины, сотрясаемая громкими песнями пьяных драконов. Поначалу Смауг наотрез отказался принимать предложение молодого товарища, однако тому удалось убедить его в том, что жители Озерного города охотно согласятся приносить в вратам Эребора дань, лишь бы драконы не трогали их. Обсудив, что именно сейчас нужнее всего, Балерион Золотой Ужас объявил, что плата будет приниматься вином, поэтому веселье в Горе не утихало. Первые пару дней, правда, жизнь была омрачена тем, что золотой дракон почти не мог говорить - пышная грудь Прекраснейшей при съедении никак не желала пролезать в горло, и, кажется, слегка травмировала несчастное чудовище. Зато теперь все было прекрасно. Размахивая широкими крыльями, но не в силах взлететь от количества выпитого, Смауг носился по залам, горланя недавно спетую Балерионом песню: "Зелененький дракончик послушный на руках, Дракончик тоже хочет резвится в облаках Он мирно пьет из плошки, клюет с руки овес Что делать он немножко, немножко не дорос Что делать он немножко, совсем немножко не дорос! Драконов настоящих боятся все кругом У них наряд блестящих и голос будто гром Дракончик и синичку не тронем не почем Его беру как спичку он фыркает огнем! пффф! Его беру как спичку он фыркает огнем! Смущен дракончик очень твердит который год, Что если он захочет то тоже подрастет Он в детстве был упрымым не как не мог понять, Что надо слушать маму и кашу доедать, Что надо слушать маму и кашу доедать" *** Давясь смехом, золотой носился за ним, подхватывая последние строки пьяным пронзительным голосом и изрыгая пламя на слове "Пффф". Некоторое время назад они выяснили, что алкоголь увеличивает длину огненной струи почти в два раза и теперь наслаждались этим открытием, соревнуясь, кто подожжет предмет на большем расстоянии. Устав, наконец, бегать, оба дракона с разгону плюхнулись в горы золота, тяжело дыша. Смауг перевернулся на спину, демонстрируя новую алмазную пластинку, вставленную Балерионом на место потерянного в бою с Гирионом фрагмента чешуи. — Завтра летим в Эсгарот за вином, — сообщил Истинный-Король-под-Горой, поворачивая морду к блаженно прикрывшему глаза Балериону. — Заканчивается. — Не, — мотнул тот головой, ухмыляясь. — Завтра, друг мой, мы летим есть орков! Надеюсь, Азог пойдет лучше, чем предыдущий мой обед. Груди-то у него нет...