Мурр. Опера-рок

      Это было прохладное летнее утро. Париж просыпался, сладко зевнув бодрящим утренним воздухом и запахом свежего хлеба; одарил улыбкой розово-золотого рассвета своих жителей и лениво потянулся сизыми облаками. Доброе утро, Париж!       — Доброе утро, ребята! — расплываясь в радостной и сонной улыбке, произнес как всегда опоздавший Микеле.       — Ты живешь на соседней улице, как тебе удается приходить на полтора часа позже положенного? — недоуменно спросил Дов.       — Я не специально, — очаровательно улыбнувшись и виновато опустив ушки с пушистыми кисточками, ответил Муркеланджело.       — Он не специально, — непонятно зачем и с непонятной интонацией сказал Флоран Кот.       — Хотя бы шерсть прилизал, — буркнул Дов и покачал головой с длинными усами. — У нас премьера через месяц, а главный герой опаздывает на каждую репетицию!       — Не ругайся, — мягко сказала Дову белая кошечка Мяуэва, и ободряюще ткнулась лбом в лохматый бок Муркеланджело.       — Не ругайся, — вновь, как эхо, отозвался черный, как смоль, и пушистый, как пять персидских котов, Флоран. — Лучше съешь ещё этих мягких французских булок, да выпей же чаю.       — Так, никаких булок и никакого чая… — начал было Дов, но Флоран с многозначительным взглядом перебил его:       — Тогда, может, вискаса и молока?       — Нет, исключительно суровые репетиции и ободранные хвосты, как у Гризабеллы из соседнего квартала, в случае, если мы провалимся… Муркеланджело, на выход!       Микеле ловко запрыгнул на перевернутые коробки, которые временно служили авант-сценой.       — Сегодня мы без танцоров, костюмов и музыкантов, — оповестил Дов, забравшись на крышку мусорного бака, с которого открывался прекрасный вид на сцену. — Порепетируем диалоги. Может, прогоним несколько песен. Итак, Муркеланджело, сцена, когда Мурр, будучи отроком, забрался в английскую коляску во дворе своего дома, и в итоге оказался на забитой людьми улице. Этот момент вы плохо отыгрываете. Мяулисса, будешь временно девушкой, что торгует колбасами, Солаль, также временно, будешь вредным мальчишкой, что сначала заманивает Мурра ласковыми речами, а потом зверски сжимает ему хвост…       Все, от услышанных слов, зашипели и болезненно замяукали, на ментальном уровне почувствовав боль несчастного Мурра.       — Я — мальчик? — уточнил статный, важный и крепкий кот Солаль (это имя было его творческим псевдонимом, под которым он выступал на всех самых больших коробках ночного Парижа, настоящее его имя было Лоран Мяуран). Усы его были длинные, глаза большие и умные, а на спинке видна была седина, говорящая скорее о мудрости, а не о старости кота.       — Пока что только у тебя есть котята, ты знаешь поведение мальчишек, — ответил Дов.       — Пока что, — как эхо, или как Флоран, отозвалась на этот раз Мяуэва, и заулыбалась, смущенно опустив карие глаза и ушки.       Труппа, во главе со своим мэтром Довом, трогательно замурчала, радуясь будущему пополнению. Всю идиллию нарушил Муркеланджело, слишком вжившийся в роль непоседливого отрока. Он слез со сцены, отошел от нее и с разбегу запрыгнул на нее с воплем:       — Place je passe!       — Локонте! — взвыл Дов, глядя на разрушенную постройку.       — Да сейчас все починим! — произнес Мурван, давясь хохотом.       — Нет, ребята, я пошутить тоже люблю…       — О да-а-а, — протянуто сказал Мурван, вспоминая, как шутки ради их мэтр с маэстро Альбером устроили труппе розыгрыш, в котором им пришлось петь на собачьем языке.       — …Но не тогда, когда у нас выступление через месяц! — не замечая Рима, продолжил Дов. — А у нас и дворняжка еще не валялась!..       — Валялась, — серьезно сказала Мяулисса, — вчера, под этими самыми коробками. Я сама видела.       Она хитро переглянулась с Муркеланджело и Мурваном, и они дружно засмеялись.       — Мне же Альберт шерсть подожжет… — убито произнес Дов, смотря на творящийся балаган, и присел на бордюр, пустыми глазами смотря на еще не отошедшую от утренней дремы улицу.       — Не переживай, у нас все получится, — успокаивающе промурлыкала Диан Мяуссини, подсев к расстроенному Дову. — Они просто играют. Сейчас соберутся и начнут работать как следует.       — Остался месяц, понимаешь? — даже усики Дова как-то поникли и стали выглядеть растеряно. — Тридцать дней…, а через неделю приедет Альбер смотреть, насколько мы готовы…       Кошачья труппа, поняв, что довели своего мэтра, подняли вверх хвосты, построили заново сцену и начали репетировать со всей серьезностью тот момент, о котором говорил Дов. Труппа реабилитировалась в его глазах, и он осознал, что месяц — это даже слишком много, и что его ребята уже сейчас готовы выступать перед большой публикой. Настроение мэтра заметно улучшилось, как и его усы, которые бодро и весело смотрели в будущее.       Вдруг из-за угла вышла шайка котов.       — Доброе утро! — поздоровалась грациозная кошечка, которая шла впереди всех. — Мы немного задержались, просим прощения.       — Скорее, пришли слишком рано, — тут же отозвался Дов, узнав в шайке котов и кошечек своих танцоров. — Мы с вами и музыкантами договорились репетировать завтра.       — А они не могут с нами? — поинтересовалась Мяулисса.       — Все вместе мы репетируем только по вечерам или после полудня в будние дни, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания людей. Сейчас двуногие пойдут на работы и если увидят такое большое количество котов, то непременно что-то заподозрят. Хотя… одну песню, думаю, мы с вами можем прогнать. Давайте финальную, самую сложную.       Коты и кошечки встали на свои места на сцене и стали петь. Танцоры со всем изяществом, свойственным только представителям семейства кошачьих, выделывали грациозные па. Многие из них подпевали, и Дов был приятно удивлен такой теплой атмосферой.       «Обожаю свою работу», — с внутренней улыбкой подумал он, виляя хвостом в такт.       Внезапно он заметил, что куда-то пропал Микеле, и стоило ему обнаружить пропажу, как Муркеланджело вдруг выскочил откуда не возьмись с криком:       — Je suis libre! LIBRE!       Не рассчитав прыжка, он врезался прямо в мусорный бак, на котором некогда восседал их мэтр. Бак со страшным грохотом опрокинулся на асфальт.       — Да сколько можно орать?! — раздался гневный мужской вопль примерно с третьего этажа невысокого дома, во дворе которого репетировали коты. Все испуганно подняли свои мордочки вверх. — Март был весной, придурки пушистые! Буквально через несколько секунд, примерно с того же третьего этажа, вылетел ботинок сорок второго размера, приземлившийся прямо на сцену. Увидев летящий на их головы истребитель, коты с возмущенным мяуканьем разбежались кто куда еще до того, как сцену разрушил сорок второй размер. Поэтому ботинок, одиноко лежащий среди помятых коробок, находился в полном недоумении — зачем его выбросили примерно с третьего этажа невысокого дома в одном из районов Парижа ранним субботним утром?