The beginning of the end.

В рот, словно сладкая патока, заливается темный дым, поглощая последние остатки разума. Боль раскатывается по телу с удвоенной силой, но стоит лишь снова взглянуть в глубокие, скрытые дымкой тайны глаза напротив, которые сейчас столь блаженно прикрыты в слепом наслаждении, как неприятные ощущения уходят на второй план. Да вот только даже легкое покачивание головой способно эти самые глаза распахнуть и опять сощурить их в раздражительном жесте. Осторожно переведя взгляд обратно на вымазанные в собственной крови пальцы, девушка опять же задалась очевидным вопросом — зачем ей все ЭТО? Почему она так отчаянно пытается быть рядом с ним и потакать ему во всех, даже глупых его капризах? Любовью это больное и нездоровое чувство уже не назовешь. Теперь отношения больше напоминали собой темный, долгий, а самое главное, страшный ритуал. Каждая их нынешняя встреча обязательно проходила под покровом ночи, раздираемым лишь тошнотворными благовониями с приевшимся ежевичным запахом. Да и сами «посиделки» оказались странными, никак не романтичными... Вы хоть раз видели девушку, что по собственной воле пьет кошачью кровь из разрисованных ладоней юноши, который послушно лакает козлиную из ее? Вот и Меулин не видела. До недавнего времени. *** - Боже, да что с тобой происходит?! Меулин, совершенно не готовая сейчас к чужим крикам, в спешке прикрыла чувствительные к любым звукам уши. Сегодня она решила прогуляться по пляжу, так полюбившемуся ей с тех недавних пор, как она переехала в Кнокке-Хейст. Здесь всегда гуляло много парочек, которые никогда не упускали возможности лишний раз обняться, на что Меулин не стеснялась расплыться в очередной глуповатой улыбке. Ее очень и очень интересовали людские отношения, а живые примеры ей, как будущему психологу, никогда не помешают и лишь скрасят одинокие и скучные вечера. Но, к своему сожалению, сегодня «жертв» опытного взора не наблюдалось. К поздней десятке на часах и персиковому закату на небе пляж опустел, и никто, кроме самой Меулин и парочки ребят, сейчас бурно переговаривающихся на свои глубокие подростковые темы, уже не собирался посетить столь чудесное место. Стараясь не шуметь, Меулин попыталась двигаться в такт лениво накатывающим волнам, чтобы ее шагов не было слышно, но всегда такой мягкий бежевый песок теперь скрипел, как паркет в доме новоиспеченной студентки. Каждый шаг давался с трудом, а нарастающие крики, исходившие от юношей, все близились наступить на ноги тени Меулин, уже практически добравшейся до спасительной деревянной дорожки у первых шезлонгов на краю пляжа. Оставалось всего ничего, но один из парней, видимо, заметив ее, бесцеремонно крикнул на всю округу: - Смотри, Курлоз, а вот и судья! - ткнув пальцем в девушку, сказал с неимоверным акцентом юноша, у которого хоть и не было огромного кудрявого гнезда на голове, как у его дружка, но красовался блестящий от лака зачес в стиле того самого Элвиса. Во рту продолговатого паренька Меулин отметила крутую и явно дорогую, из-за своего вычурного винтажного стиля, сигару. Определенно, ей сегодня не стоило идти на пляж, теперь придется еще и отнекиваться от этого пьяного подростка, который не особо старше нее и наверняка сейчас также грызет гранит науки в одном из здешних колледжей. - Слушайте, мисс, не хотите ли помочь двум друзьям в их нелегком споре? - подходя все ближе, подмигнул парень. - Нам нужна персона, которая точно скажет, кто из нас победит в этом бою. Судя по всему, Меулин оказалась права, когда подумала, что юноша сейчас пьян в стельку, так как несло от него знатно, да и споры никто на здоровую голову с друзьями затевать не будет. Эх, ну что же ты, Лэйжон, не отказываешься? Ведь прямо сейчас можно просто выпалить «простите» и убежать от этого чудика как можно дальше. - А на что вы спорите? - поддаваясь на многочисленные подмигивания собеседника, спросила девушка. - Да так, - махнул тот рукой. - На признание. Судя по всему, другой юноша этой затеи не одобрял, посему яро мотал своей головой, словно пытаясь предостеречь от чего-то Меулин, которая уже пошла по ложной дорожке, так что «друг номер два» особой погоды не делал. - Ладно, а во что играть будете? - немного смутившись, Лэйжон добавила. - Колодец? Явно озадаченный вопросом, парень повернулся к другому и спросил, весело хихикая: - Ты в арм-рестлинге что-то смыслишь? - он очень забавно сморщился от ласковых закатных лучей, которые не спеша потекли по его лицу. - Лично я — нет. Друг его, уже не обращая внимания на дикий смех юноши, фыркнул и тихо проговорил: - Нет, и раз ты тоже, то пойдем уже отсюда, Ампора, - голос у того оказался очень сиплый, словно надломленный и похожий на уханье совы. Меулин даже успела умилиться от такого странного голоса. - Я сказал что-то смешное? - этот вопрос уже адресовался девушке, так что та успела только икнуть и тут же прикусить язык, чтобы незнакомец не слышал того, какой громкий смешок хотел вырваться только что наружу. - Вовсе нет, - одного взгляда в темные глаза хватило, чтобы заткнуть обычно говорливую Меулин. Сейчас, конечно, не лучшее для разговоров время, но в любой другой ситуации она наверняка бы ответила как-нибудь по-веселее. А сейчас прямо-таки воды в рот набрала, по-другому и не скажешь. - Да ла-адно тебе. Милая девушка согласна, а отказаться от столь, кхем, шикарного предложения, - многозначительный взгляд в сторону Меулин, - будет просто бестактным поступком, тебе не кажется? - Нет, - односложный ответ. Чуток постояв на месте, словно обдумывая, что он делал только что, Кронус отсалютовал Меулин, явно что-то вспомнив и направился за уже удаляющейся фигурой Курлоза. А Лэйжон, стесненная таким странным знакомством, затопала домой, а затем и заснула, пережевывая в голове возможные признания, которые Кронус хотел выпытать из своего молчаливого друга. Кажется, его звали Курлоз. *** Вот так она и помнит их первое знакомство. После этого она встретила Макару в супермаркете, где он высыпал на нее хлопья из коробки быстрых завтраков, на что тогда учтиво помог ей справиться со злой уборщицей и кое-как успокоил старушку, хоть и схлопотал шваброй по сгорбленной спине. Потом Лэйжон встретила его около своего дома, Курлоз как раз проходил мимо с огромной клеткой с одной большой и пушистой котейкой. Как оказалось, он нес ее своему соседу, который устроил у себя дома огромный зверинец, скучая по своей огромной «семье» в Испании. Странно, но кошку Меулин так и не увидела, несмотря на то, что Курлоз яро уверял ее в красоте этого пушистого комочка. Он даже заверил ее, что кошке очень нравится общество Лэйжон. Потом Меулин поняла, что их с Курлозом встречи подозрительно участились. И все бы хорошо, но вот настал тот день, когда оказалось, что юноша теперь учится в ее колледже на том же курсе. Теперь не видеться с ним было бы невозможно, даже если Меулин перестала посещать пары, чего делать уж никак нельзя. Юноша заполнял собой все девичьи мысли, да и прогулки по парку тоже принадлежали ему и только ему. Ухающий голос звучал в ушах, иногда становясь таким реальным, что Меулин начинала задумываться о своем помешательстве на этом парне. Шло время, а сгорбленный силуэт все никак не мог надоесть разуму девушки, словно веселая телевизионная реклама. «Наверное, это навсегда» - думала Лэйжон, весело хихикая над очередной остроумной шуткой Миины, внимая ее словам только наполовину. *** Со временем Лэйжон начала замечать, как менялся ее Курлоз. Он становился все более тощим, а и без того внушительные круги под глазами превращались в черные мешки бессонницы. Курлоз стал ее Квазимодо, походя на того своей ужаснейшей осанкой и сгорбленной спиной. Волосы на кончиках поседели, а глубокие темные глаза теряли свой блеск, словно где-то внутри Макары медленно догорала свеча. Курлоз все чаще убегал с дружеских посиделок и предпочитал гордое одиночество разговору с их общими знакомыми. Все реже он поднимал севший голос, будто боясь сорвать его ненароком. Но, несмотря на все свои изменения, он продолжал гулять с Меулин, таскать вместе с ней клетки с животными к Нитраму Руфио и иногда улыбался ей. Возможно, он просто любил, когда она улыбалась ему в ответ и смеялась вместе с ним. Жаль только, что это уже и было начало их такого скорого конца. Он уже перестал являться собой с того самого момента, как только встретил ее. *** Потом Курлоз пригласил ее к себе домой, в огромный особняк, который так неудобно расположился в центре города. Меулин никак не могла понять, почему это произведение искусства хотели снести и поставить новую коробку-небоскреб. Прекрасная резьба по дереву, острые и сказочные пики на крыше, мрачная, но очень красивая статуя гаргульи у огромных чугунных ворот. Макара тогда забито улыбнулся, словно ему что-то не нравилось, да и пригласить Лэйжон к себе домой его заставили. Он дважды спросил ее, хочет ли та сегодня посидеть у него, на что она утвердительно закивала головой. Как оказалось, ей все же дали шанс сбежать, только она им не воспользовалась. Тогда они мило поужинали, хоть и без свеч, музыки и прочей мишуры, которая должна была присутствовать на первом свидании. Они были счастливы вдвоем, хоть и недолго. Это был последний день, когда Меулин видела настоящего Курлоза. А она была УВЕРЕНА, что только настоящий он мог писать эти милые записки, искать предлог для похода в цирк, «случайно» забывать причесаться лишь для того, чтобы потом Лэйжон заботливо копошилась с расческой и касалась его головы. Меулин думала, что и вправду, счастье не может быть вечным. А подарок судьбы, хоть и такой краткий, был самым большим из всех возможных. О нем она могла бы мечтать всю свою жизнь, если бы тогда, на пляже, не сказала быстрого «простите» и не убежала. Вот и закончилась эта маленькая сказка, которая уже была такой печальной с самого своего начала. Теперь настал конец, который повлек за собой вечность, в которой они проживут еще так долго. *** Ей плохо, ее тошнит, а перед глазами пляшут дьявольские огни, которые она не может перестать видеть. Слабость растекается по телу, но боль в горле лишь разрастается в больший спазм и остается лишь терпеть эту пытку, смотря на свои испачканные в крови руки. По щекам текут теплые слезы, из-за которых четкость происходящего теряет свой смысл. Меулин кажется, что она вот-вот заснет, но что-то не дает ей сделать этого. Возможно, это успокаивающий шепот, который струится по венам и превращается в последние остатки разума, а может быть и осознание того, что если она заснет, то может не проснуться. Может или не может? Заснет, проснется... Какая разница, если скоро она потеряет сознание от боли? Что держит расфокусированный взгляд на окровавленных ладонях? Может, это теплые волны, которые разбиваются о прибрежные камни и столь ласково щекочут ноги, прямо как тогда... ? FIN.