Если вы хотите быть сильным, будьте незаметным. Будьте ничем.
Виктор Гюго, роман «Человек, который смеется»
Может ли женщина простить себе упущенную возможность стать матерью?
Макс Монэй, из интервью издательству «Рипол»
Рай Чтобы понять всю красоту планеты Айс, надо было лишь осмотреться. Над головой сияла безжалостная в свое слепящей чистоте небесная твердь — аквамарин в бездонной перевернутой чаше. На севере ее пронзала заснеженная гора, подступающая почти вплотную к скованному голубым льдом озеру. Запорошенный город спускался к нему по склону, а на горизонте — синяя полоска далекого леса. Под холодным сводом неба качались столбы дыма над домами, тускло блестел серебристый плюш инея на каменных стенах и повсюду застыли скорбные белые деревья, словно обсыпанные сахарной пудрой. Снежное сияние обжигало, даже тонкие ветви кленов становились бронзовыми, а заросли можжевельника — красновато-коричневыми. На снегу их тени были как молнии. В это время года весь окружающий мир напоминал коридор, уложенный ослепительно-белым кафелем, стерильно чистый, гладкий, без начала и конца. Покрытая серой шерстью женщина, чья фигура из-за болезненной худобы издали напоминала ложку, шла по улице. Снег на тротуарах в этот ранний час еще не везде успели убрать, он был пушист и мягок. Вдруг невесть откуда налетел леденящий порыв ветра, иглами впиваясь в лицо и руки. Лэсс взъерошилась, от пронизывающего холода не спасал даже густой мех. Она как всегда ускорила шаг на перекрестке, где так и не починили светофор, и наоборот почти застыла напротив парка, где высокие шапки снега лежали на скамейках, а на клумбах пестрел резной переплет бурелома, пока серебристая снежная пыль осыпалась с ветвей вязов и кружевных зонтов елей. Дети на снегоходах чертили следы-узоры, поднимая хвосты белой пыли, совсем еще малыши лепили снеговиков и бросались снежками. Лэсс слушала их смех, не сводя почти бесцветных как у глубоководной рыбы, но внимательных глаз, подмечающих любые детали. За парком начиналась торговая зона, еще пустующая этим утром. Хотя разноцветные рекламы бросались в глаза всеми цветами и оттенками, танцевали калейдоскопом огней на снегу — розовый, кислотно желтый, ультрамарин завораживающе мерцали под вывесками. По громкой связи объявляли об уникальных акциях и распродажах, если верить, то благодаря которым каждый мог стать счастливым или просто кем-то другим. У выезда на шоссе громоздилось прямоугольное здание ресторана. Вокруг него на ветру гудели провода на столбах, крутилась на перекрестке снежная пыль, а мимо уже мчались машины, обдавая строение гарью. Рабочий, который, как и все жители Айса, по виду напоминал розового мохнатого слона, закончил расчищать снег. Он приветственно махнул хоботом, когда с ним поздоровалась Лэсс, и включил рубильник над козырьком навеса. Зажглись огни панорамных окон, расцвеченные моргающими в такт музыки гирляндами, над парадным входом замерцали лампочки, закрытые ажурными сетками. На газон прилетели птицы, шумя отсыревшими крыльями. На их черных бархатных спинках искрились снежинки, а хвосты и крылья будто были покрашены разливами нефти, перетекающими из зеленого в желтый и фиолетовый. Крылатые создания знали, кого надо бояться, а кого любить. Будучи смышлеными и острожными они прыгали по ветвям рябины, покрытым ледяным панцирем, делая вид, что не обращают внимания на работников ресторана. Лэсс подошла к газону, потерла ладони друг о друга, чтоб максимально поднять температуру лета. Она обхватила руками темные гроздья ягод, покрытые солнечной сверкающей пылью, чтобы те оттаяли. Потом Лэсс и уборщик поднялись по лестнице с блестящими латунными перилами, прошли по коридору мимо уютной старомодной кухни — через двери со стеклянными вставками видно было поваров у плиты. Пахло тушеными овощами и бифштексом, от решеток гриля поднималось душистое тепло. До начала рабочего дня оставался целый час, и одна из официанток устроила небольшое торжество в комнате для персонала, заставленной разномастной пластиковой мебелью. Девушка с необычным именем Малибу увольнялась по собственному желанию, она собиралась переехать жить к будущему мужу на его родную планету. Это была настоящая вечеринка с воздушными шариками, смешными шляпами и бумажным поздравительным вымпелом. Растроганный директор протянул уже бывшей сотруднице конверт с банкнотами, и затем Малибу принялась раздавать всем подарки на память. Мужская часть коллектива получила футболки, женской предназначались фоторамки или маленькие наборы косметики. Малибу с подругами переглянулись, после чего девушка протянула Лэсс коробку из розового картона. — Ну же, открой, — сказала она, целуя Лэсс в щеку. Цветные тюбики и баночки. Набор теней, словно акварельные краски. Лэсс не знала, что ей ответить. — Правильно! А то банкетный менеджер, и совсем какая-то блеклая, — заметил директор ресторана. По комнате пронеслось смешливое эхо, а затем девушки недовольно зашикали на шефа. В коллективе так всегда, если о тебе говорили и подозревают, что ты знаешь об этом: смущение, но еще немножко дерзости. Когда толпа добралась до закусок и достаточно поредела, Малибу снова подошла к Лэсс. Она посмотрела на подругу из-под рваной челки, улыбнулась. Та обняла ее. — Лэсс! — Малибу вдруг всхлипнула. — Я не знаю… как ты думаешь, мне ехать или нет? Ты же старше и всегда знаешь, что надо делать. — Когда я вообще что-нибудь знала? — ответила Лэсс. — Но без тебя мне будет скучно. Просто будь счастливой. Не в силах говорить, Малибу кивнула, улыбаясь и хлюпая хоботом. — Ты тоже дождешься свое счастье, — после сказала Малибу, словно стараясь смягчить удар. — Обязательно встретишь кого-нибудь. — Конечно. — Лэсс посмотрела в окно, что казалось багровым от внутреннего освещения. За стеклом, покрытым ледяными узорами, падали с неба звездочки снега. По улице свистела косая метель, скользя поземкой по дороге за машинами. Снегопад гонял вихри и кружил хороводы вокруг домов, заметая дорожки на тротуарах. Тонули в белых волнах стальные ограды, дымились крыши и сугробы. Над каждым деревом белый флаг — это рушились с ветвей снежные обвалы. Рябина была в седой дымке, белый снег на ярко-красных ягодах. На самом деле Лэсс знала — никто никого не ждет. В первой половине дня обсуждался заказ на крупное торжество: сколько будет гостей и как их лучше всего рассадить. Лэсс объясняла требовательным клиентам, как готовится каждое блюдо и с какими напитками желательно что и почему подавать. Хорошо, что с развлекательной программой они определились почти сразу. После обеда Лэсс пришлось подменять метрдотеля, у той серьезно заболел ребенок. Поправив за отвороты выглаженный светлый пиджак не по размеру, Лэсс переминалась с ноги на ногу за стойкой регистрации, ожидала традиционного вечернего наплыва посетителей. Она вздрогнула, когда за дверьми из желтого пузырчатого стекла показалась чья-то громоздкая фигура. Дверные створки с шумом распахнулись, будто их открыли с ноги. Закованный в литые доспехи киборг был выше Лэсс почти в два раза. Мощи ему придавали имплантаты, вставленные в руки и только подчеркивающие тугие тренированные мышцы. За мускулистой спиной виднелись цилиндрические трубки. Монокуляры на шлеме киборга вспыхнули зеленым, сообщая о высокой степени совпадения. — Вондер, — произнес глухой механический голос. И прежде чем Лэсс успела пригнуться за стойку регистрации, из стальных трубок вылетели дротики, впились ей в руки и грудь. Лэсс судорожно нашарила иглы, но не сумела вынуть. Она только вывернула кверху один из дротиков под острым углом. Из ранки побежала струйка крови, образовав узор на униформе и окрасив серый мех. Когда у Лэсс уже закатывались глаза, киборг подошел вплотную и бережно взял ее на руки. Очнулась Лэсс на сдвоенных креслах, руки были плотно обхвачены специальными пластиковыми стяжками. Они не сдавливали запястья, но избавиться от них, как от простых металлических наручников, было невозможно. Кабина повторяла шестиугольную форму корабля, вытянутого по вертикали, и значит, по определению судно могло выдерживать высокое атмосферное давление, но двигалось только на низких скоростях. Хорошо, что она помнила, в чем разница между всеми этими истребителям, крейсерами и быстроходными исследовательскими станциями. За приборной панелью, подсвеченной многочисленными циферблатами, сидели похититель Лэсс и какой-то антропоморфный жук, чье туловище покрывал сегментированный желтый панцирь. Педали ходили вниз-вверх, вращался штурвал — корабль летел на автопилоте. Все же поймали ее профессионалы. Только за какой из множества грехов? Выяснить можно, только если молчать. А так Лэсс выдала бы то, о чем они даже не догадывались. Через несколько минут Лэсс подала голос, и как только ей разрешили подняться, опрометью бросилась в туалет. — Кто бы мог подумать, что Вондер — это самка, — сказал жук, когда Лэсс скрылась за автоматической дверью, ведущей в душевую. — Как думаешь, чем она не угодила лорду Хейтеру? Киборг пожал плечами: — Может, не пошла с ним на свидание? И наемники хрипло расхохотались. Земля обетованная Мимо пронеслось несколько мелких комет. Их огненные хвосты на секунду замирали в пустом пространстве, оставляя за собой красновато-желтые кисеи. Корабль влетел в зону космической пыли. Белесый, серебристый туман из песчинок зашуршал по обшивке корабля, вгоняя в дрему, и Лэсс показалось, что впереди в дымке она видит чье-то лицо: застывшее и злобное на вид. Когда Лэсс увидела, куда ее везут, она зашлась криком. Огромный космический корабль имел форму черепа: два панорамных окна — яркие, алые, утонувшие в глазницах; на месте ушей торчали аэродинамические закрылки, словно сочленения костей, выбеленных от коронарных выбросов многочисленных солнц и коварной радиации. Но поразил Лэсс «рот» корабля — дыра; вытянувшиеся, крупные зубы прикрывали ее, ровные и сверкающие. Ужасный, плавающий в космическом пространстве корабль-череп словно говорил: шлюзы двигались вверх-вниз, спасательные капсулы-зубы сжимались и клацали друг о друга. Точно это существо, которое дышало, жило. Наемники схватили Лэсс. Она извивалась, как только что пойманная ящерица, проворная и очень скользкая. Почти что вырвалась, но ей сделали укол ловко и незаметно. Лэсс сразу затихла, не пыталась поцарапать или укусить. Киборг быстро набросил ей на голову мешок. Лэсс не видела, как маленький кораблик приблизился к великану, как открылся шлюз, из которого начал опускаться широкий трап-язык. Он оказался длинным, цвета розовой заживающей после ожога кожи. Кончик языка извернулся и щелчком заглотил корабль наемников, словно что-то вполне съедобное. Взвалив Лэсс на плечо, киборг куда-то ее нес. Она слышала его хриплое дыхание. Повсюду маршировали и отбивали шаг, иногда можно было различить беготню и топот. Корабль кишмя кишел маленьким и очень торопливым народцем. Впрочем, Лэсс и так знала кто они. Через короткое время киборг поставил ее на ноги и стянул мешок. По коридору, свод которого поддерживали перекрещивающиеся потолочные панели, сделанные из какого-то полупрозрачного материала, а вдоль стен стояли розовые, оранжевые и желтые блоки приемо-передающих устройств, кроме наемников и их пленницы, шло несколько ищеек, взявших нежданных гостей в плотное кольцо. Лэсс удивилась маленькому росту одноглазых гуманоидов. Они, все как на подбор, едва доходили ей до бедер. — Вот что бывает, когда лорд Хейтер полагается на постороннюю помощь, — с ехидством сказал один из ищеек. У него был тонкий, высокий голос. Лэсс поморщилась. Давило виски, словно в голове засели ужасные насекомые, прогрызающие путь наружу. — Вы не дали четких ориентировок. — Антропоморфный жук только сделал шаг в сторону ищейки, шлем которого украшала вытянутая молния, как его шустрые собратья тут же навели на охотника бластеры. — Мы понесли расходы, — заметил киборг, все еще поддерживающий за плечи Лэсс. — И требуем компенсации. — Как без этого, — усмехнулся коротышка, остановившись. В голосе звучали нотки иронии: — Пройдите до конца коридора, вот к тому проходу. Там с вами рассчитаются. Когда наемники, в сопровождении четырех ищеек, направились по указанному пути, оставшиеся дозорные самодовольно переглянулись. — Интересно, у твоих приятелей костюмы оснащены шлемами для пребывания в открытом космосе? — Командующий пристально разглядывал Лэсс. Вздутые вены на его выпуклом глазе расширялись и пульсировали. Самым простым было броситься на эту живую массу и передавить ее ногами. Лэсс представила, с каким истинным наслаждением она бы топтала белесое глазное яблоко коротышки, как бы оно лопнуло, словно вспухшая гноем мозоль. Жаль, ей этого не позволят. Командир Пиперс не считал себя хорошим парнем, но сейчас ничего доброго во взгляде Лэсс он не уловил. — В Пыточную ее, — сухо процедил ищейка. — Как раз проверим работу генератора лавы. Лэсс тихо заныла. Она уже не кричала. Лэсс предавалась этому занятию в течение четверти часа на корабле наемников и имела возможность убедиться в полной его бесполезности. — Ты ведь сейчас начнешь визжать, правда? — ласково обратился к Лэсс командующий. — И не тряси головой. Я же по глазам вижу, что так и будет. Надо было что-то решать. Снять она могла только простые наручники. Может, ей бы удалось взять в заложники одного из ищеек, желательно их командира, только вот шлем коротышки служил тому неплохим оружием. Взгляд у Лэсс был холодный, цепкий. У одного из дозорных болтался на ремне бластер, подхвати, и он твой. — Помогите... кто-нибудь... — забормотала она так тихо, словно и подавно не рассчитывала быть спасенной. Это решило дело. Ищейки приблизились, желанное оружие оказалось в досягаемости. Лэсс невольно усмехнулась — жестоко, злорадно. И пришло прозрение. Много ли шансов? Дозорные превосходят ее в мастерстве, она не знает куда бежать. Только лишь в глубине души гнездилась уверенность: так мне и надо. Тень накрыла Лэсс, и паника возникла из неоткуда, вошла мягко, волнами прокатываясь по телу. От нее леденели руки и лоб покрылся испариной. Сзади кто-то стоял, кто-то очень сильный и нетерпеливый. Под его взглядом все ищейки подтянулись и стали по стойке смирно. Лэсс обернулась. Сколько времени нужно на это? Секунда, максимум — две. Но Лэсс показалось, что поворачивалась она целую вечность. Любопытство боролось со страхом. Она полностью попала под влияние чар того, кто был за ее спиной. Тень вдруг приобрела реальные очертания. Лорд Хейтер вышел вперед. Под капюшоном у него, казалось, была только тьма. И на мгновение Лэсс представилось, что как только освещение переменится, перед ней предстанет бормочущий корабль-череп: страх накатил, словно ее окатили ледяной водой. — Поздравляю! — прохрипел Хейтер. — Вы достигли дна. Его кости в опалово-бледном освещении коридора из-за мертвенной белизны напоминали похоронный саван. Лорд мельком взглянул на дрожащую от страха Лэсс. Глаза скелетообразного существа тускло горели ядовито-зеленым, пугали и притягивали одновременно. Кто не видел, тому не понять. Взгляд холодный, как мрамор могильной плиты, цепенящий, как то, что покоится под ней. — Поздравляю! — повторил он, наклонился к одному из дозорных, так что массивная спина приняла горизонтальное положение, и пожал ищейке руку. Лорд обнажил белоснежные, здоровые зубы, его острые хищные черты разом стянулись к центру. Будь его лицо покрыто кожей, можно было бы подумать, что это умиление или даже улыбка. — Поздравляю! Другой дозорный сам пожал ему руку, пискнув в ответ: — Спасибо, сэр! Улыбка у Хейтера была плотоядной. По желтой перчатке заплясали ветвистые всполохи электрических разрядов. Зеленый столб энергии сорвался с его пальцев и ударил в ищейку. Прежде чем несчастный опомнился, его тело затряслось, словно в сумасшедшем танце, он отлетел и, перекувыркнувшись в воздухе, приземлился на пол. В нос ударил неприятный запах горелой синтетической ткани. Пострадавшего дозорного тут же взяли под руки двое собратьев и повели по коридору. Страх, ужас — Лэсс ощутила, как эти чувства разрастаются внутри ее тела. Как часто лорд пребывал в таком особом настроение, играл с подчиненными? — Пиперс! — Лорд повернулся к командиру своей армии. Коротышка попятился и замер через несколько шагов. Сзади была стена, а лазить по гладким вертикальным поверхностям он не умел. Красный зрачок Пиперса сузился до корявой щелочки. — Через полчаса мне надо быть на званом ужине у Круто. — В руках лорда снова вспыхнули зеленые молнии. — Я просил привести девушку. Любую девушку. Но вы!.. Энергетический разряд ударил у ног ищейки и рассыпался искрами. Тот согнулся в три погибели, обхватив голову руками. — Простите, сэр, — прошептал Пиперс, падая на пол. — Нашли такую, как мой заклятый враг, Вондер! — Звук его голоса отдавался от стен и был похож на гул от сгибаемого металлического листа. Лэсс преобразилась, словно с нее сошел какой-то слой. Ее мысли, как перенастройка изощренного механизма, что анализировал ситуацию в целом, поворачивал слова лорда так и сяк в поиске выгоды. Тьма страха рассеялась, ничего не оставив взамен неприглядной и правдивой светозарности. Все, что говорили о Хейтере, было истиной. Лэсс поддалась очарованию его злодейской ауры, а теперь она развеялась, расплылась, как призрак. — О, великий Глоб! Что делать? — Обхватив голову руками, лорд потер виски, исподлобья взглянув на подчиненного. — Не тебя же в платье наряжать? Пиперс моментально вскочил на ноги и вытянулся по струнке. — Сэр, если больше ничего нельзя сделать. — Он ударил ребром одной ладони по другой. Во взгляде читалась стальная решимость и очень много других эмоций, которые было не охарактеризовать. Хейтер отмахнулся от него, как от назойливого насекомого. — Ты знаешь как вести себя на всяких там приемах? — неожиданно спросил он Лэсс. — Я сделаю все как вам надо. — Сейчас от нее ничего больше и не требовалось. Лэсс знала таких мужчин как облупленных: стоит проявить слабость — затолкают в самый низ пищевой цепочки, а покажешь хоть малейший проблеск сочувствия и понимания — вцепятся, как репьи в шерсть. Однако, она не отрицала, что чувствовала себя некомфортно рядом со скелетообразным лордом. Его наглый, оценивающий взгляд был похож на варварский набег. — Вот и отлично, — сказал он, направляясь к выходу. — Только придумайте что-нибудь, а то она совершенно бесцветная. Не зная, что предпринять, ищейки ограничились лишь тем, что сняли пиджак и надели на руки Лэсс золотые браслеты. Массивные, с эмблемой империи лорда Хейтера, они обхватывали запястья подобно оковам. Точно этот мужчина так заявлял о неоспоримых правах на нее. Ни в одном месте Лэсс не видела такой концентрации вензелей, золота и лепнины. Вдохновленный торжественными приемами королевы Энтозоа, император Круто решил организовать светский ужин — мероприятие для высшего света сугубо в его понимание. Но антропоморфная акула не забыл и о родной стихии. Пространство огромного зала увеличивалось от блеска мраморного пола в глубину, а в ширину — от зеркал. Казалось, все здесь просвечивалось насквозь. На стеклянном потолке не было ни единой люстры, а над ним плескались толщи воды. Там в глубине все было в движение: играли косяки пестрых и серебристых рыбок, неспешно плыли по своим делам продолговатые рыбины с алыми, похожими на балетные пачки, плавниками; среди изумрудных водорослей и зарослей кораллов самых причудливых оттенков сновали вперед-назад полосатые черепахи; юркие многоцветные крабы бегали по дну в поисках корма; а на самом верху между волн перекатывались пузырьки воздуха, блестящие как звездочки. Сквозь стекло в зал попадали синие лучи, они преломлялись и увеличивались в широкие световые ленты, играли солнечными зайчиками на зеркалах и хрустале бокалов, в драгоценностях присутствовавших дам и кавалеров. Лорд Хейтер вел Лэсс в это удивительное и полное очарования царство света. Отовсюду звучал легкомысленный смех и звон бокалов с игристыми винами, в опьяняющем напряжении вальса кружились пары. Две закругленных лестницы спускались слева и справа на обширное пространство мраморного пола, выложенного белыми изразцами. И к гостям уже спешил радостный император, в сопровождении двух прелестных спутниц его вида. — Мадам, — обратился он к Лэсс в своей неизменной обходительной манере вкупе с широкой зубастой улыбкой, — если этот живой скелет вам надоест, сразу присоединяйтесь к нам. Подруги императора восторженно заахали и закивали. Одна из девушек, с головой нарвала, от усердия даже задела витым рогом Круто по лицу. — Милочка, ты мне так глаз выколешь. Слушай Хейти… — Да как ты смеешь?! — вспылил лорд, сверкая глазами и сжимая кулаки, в которых поблескивали разряды энергии. — Я самый знаменитый злодей во Вселенной! Все трепещут перед моим могуществом! От электрических всполохов шерсть Лэсс стала дыбом и она с каким-то мерзким и мучительным удовольствием ожидала светопреставления от Хейтера. — Чувак, успокойся. — Круто беззаботно махнул рукой. — Просто наслаждайся вечером вместе с леди Вондером. Сам как выброшенная на берег рыба Хейтер открывал и закрывал рот, но не раздалось ни звука. Словно реплика императора отняла у него весь праведный гнев. А тот, приобняв за тонкие талии девушек, направился к другим гостям. Подойдя ближе, Лэсс просунула свою руку под локоть лорда, стараясь не подавать вида, что немного волнуется — мнимая беспечность, равносильная опасности. — Ты тоже чтоб мне постоянно кивала и восхищалась, — сказал Хейтер. Смущение тут же сменилось раздражением и обидой. Лэсс даже бы посмеялась над собой, не будь все так отчаянно глупо и грустно. Попадающиеся на пути светильники отбрасывали лунатические всполохи света. Они танцевали на стенах, проступая контурами, бликами играли на дорогой драпировке и по мозаичному полу. Мерцающие огни сливались в паутинку удивительной красоты. Куда бы ни падал взор гостей, их приветствовали кулачки-официанты в белоснежной униформе, которые поминутно входили и выходили, разнося подносы с изысканными деликатесами и наполняя бокалы искрящимися напитками. — А еще я ежедневно качаюсь, — рассказывал лорд королю Пигги-Вигги. — Например, по понедельникам прорабатываю икры, дельты и трицепсы. — Очень интересно, — сразу же отозвалась Лэсс. Весь вечер она потакала Хейтеру, старательно храня на лице выражение идиотского спокойствия. А вот сиреневый кабан со сгибающимися вниз рогами уже был не рад, что спросил. Пытаясь перевести тему разговора, он поинтересовался введенными порядками на планетах, захваченных лордом Хейтером. — Что это изменит?! — возмутился тот. — Забрали все что нужно и точка. — Так вы их не захватили, а просто ограбили. — Король задумчиво жевал нижнюю губу. — Какая разница? — фыркнул Хейтер, сверля тяжелым взглядом кабана. — Сейчас главное — это поймать Вондера и Сильвию. А потом моя власть охватит все галактики. И во Вселенной воцарится зло! — Он вскинул руки как молящийся на религиозном собрании. Рядом с лордом серой тенью стояла Лэсс, ловила каждое его слово. Она улыбалась, но в улыбке не было ни капли веселости. Хейтер конечно же не замечал этого — тщеславие правило миром грез, от него благоговейно закрывались глаза. К заходу двух солнц над планетой голубые лучи света стали четкими и прямыми, пронзая стрелами толщу воды над потолком и попадая в зал. Тронь их — и, казалось, зазвенят! Постепенно они менялись на оранжевые, будто покрываясь золотой пылью. В зале кулачки-дозорные зажгли светильники с плафонами, украшенными множеством мелких бусин, что отражали падающий на них вечерний свет, который преобразовывался в мягкое мерцание. Оркестр сменила какая-то популярная группа, и вместо классической музыки зазвучал легкий и приятный джаз. Гости, переговариваясь вполголоса, неторопливо прогуливались по залу и длинной анфиладе примыкающих комнат. Возвращаясь от барной стойки, Лэсс несла для лорда коктейль с Громоблазом, когда ее окликнули. Спутницы императора Круто сбились в стайку вместе с другими миловидными девушками. Лэсс стало не по себе, на этом приеме она быстро свыклась со своим положением и чувствовала себя комфортно в статусе невидимки. Ей нравилось находиться в коллективе, но попытки найти свое место среди других были мучительны. Собравшиеся здесь дамы оказались словоохотливыми и приветливыми. Некоторым из них Лэсс уже годилась в матери. Она и так выделялась, будучи высокой, очень худой и узкоплечей. А их короткие вечерние платья и броский макияж только подчеркивали инфантильность внешнего облика. Девушки завели разговор о новинках моды, и Лэсс не имела ни малейшего представления о тех вещах, которые они обсуждали. Ей казалось, что эти красавицы были совершенно иными существами, со своими делами и заботами, чужие и непонятные, как жители других вселенных. Ее не покидало впечатление легкости и изящества присутствовавших леди — той свободы, которой они упивались, уверенности в их взглядах, внешности и в том, как смотрели на них мужчины. В душе Лэсс боялась признаться себе, что считает, будто женщины, вне зависимости от возраста, должны быть именно такими. Под плывущим, как волны светом, зал купался во вкрадчивых, гипнотических лучах. Из желто-оранжевого свет становился лиловым, затем бирюзовым. Если бы не скучающее и вечно недовольное выражение лица Лэсс, в этих таинственных отблесках она была бы просто обворожительна. Хейтер стоял, выпрямившись, плечи его были оттянуты назад, голова высоко поднята. В глубоко запавших, зеленых глазах лорда был расчет, как будто он украдкой оценивал свою спутницу на это вечер. И когда его внимательный взгляд сфокусировался на Лэсс, она почувствовала тепло, как растущий сквозь снег цветок под первыми лучами солнца. — Сколько можно ждать? — гаркнул Хейтер, вырывая из рук женщины бокал. Да так, что часть коктейля оказалась у нее на шерсти. — Хейти! Гонка ждать не будет, — раздался смешливый голос Круто. — Еще не начали, а ты, считай, что уже проиграл с такой медлительностью. — Это она виновата! — Лорд ткнул Лэсс острым пальцем в плечо. Та, поморщившись, отшатнулась. — Мой старенький фургон уделает твой убер-аэрофлаер на раз, рыбья морда! Император усмехнулся. — Посмотрим, посмотрим, — сказал он снисходительным тоном. — А победитель отправится громить планету Смехалон. Лэсс хотелось отговорить Хейтера. Предупредить его, чтобы не шел на поводу у Круто, не ввязывался в авантюру, в которой точно проиграет. Но за сегодняшний вечер она вообще перестала понимать, что хорошо, что плохо, что важно, а что — нет. — Вперед! — Лорд схватил ее за руку. Длинные и ловкие пальцы в жесткой перчатке обхватили запястье поверх браслета — знака обладания. Только Лэсс решила откинуть глупые ассоциации. Ад В промозглой темноте салон темно-фиолетового фургона светился почти потусторонней белизной. Аэромашина с граффити на борту в виде расплывчатой цветной эмблемы лорда стреляла выхлопами, поднимавшимися таинственной дымкой в космическом пространстве. Пока Хейтер разбирался с переключением передач, дергая ручку — даже та была в форме черепа с мигающими глазницами, Лэсс возилась с растянутым ремнем безопасности. В салоне было пыльно, пахло отсыревшими ковриками и попкорном. Разворачивая фургон на стартовой площадке, Хейтер заложил лихой вираж. Совсем рядом помигала искорка, а затем вспыхнула ярким оранжевым факелом — это отчалил аэрофлаер императора. Его машина пронеслась бесшумно, оставляя только огненный след от ускорителя; видимо работала на двухкомпонентном жидком топливе. Экологические нормативы или что-то в этом плане. Любитель устраивать разрушительные «Прощальные вечеринки» на случайных планетах, Круто, как никто другой, заботился о процветание своего родного мира. Глядя в зеркало заднего вида, как постепенно удаляется водная планета, покрытая сливающимися друг с другом зелеными и нежно-голубыми океанами, Лэсс старалась особенно не думать о том, что ее ждет. Свет малых планет и астероидов смещался, раскраивая очертания фургона на мелкие двойные тени, пляшущие и извивающиеся перед ним. Казалось, что аэромашина поднималась по золоченой дороге все выше и выше — прямо к двум солнцам. В этом зыбком свете Лэсс боялась взглянуть на Хейтера, потому что он был так близко, а смотреть очень хотелось. Широко зевнув и потянувшись, лорд включил старую запись с хард-роком настолько громко, что Лэсс чувствовала каждую ноту по вздрагиванию днища салона. «Кто же ты?» — спрашивал голос солиста. Она старалась вспомнить, но не могла. Через минуту послышался грохот. От серо-голубого серпа маленького спутника отлетели поблескивающие в свете двух солнц серебристые осколки. От их ударов по обшивке фургон задребезжал как мешок с жестяными банками. — Стреляет! Да я из этой акулы суп приготовлю! — заорал Хейтер, ударив кулаком по приборной панели. Он резко крутанул руль вправо, надеясь сберечь несколько драгоценных секунд и уйти из-под обстрела. Раздались пронзительные гудки сирены и снова хорошо тряхнуло. Салон осветило ярким сиянием, затем послышался треск и на пол стали падать провода под током — они извивались и искрили. Аэромашина рванула вперед, двигатель ревел все громче. — Сейчас я тебе устрою, — прошипел сквозь зубы лорд. — Загоню-ка под те астероиды. Вот тогда ты попляшешь. Он развернул салонное зеркало, на котором болтались мягкие кубики — игральные кости. Лэсс залюбовалась ими. От старости и пребывания на свету они стали грязно-желтого цвета. Эти вспышки обыденности выпрыгивали на Лэсс, точно из засады. Когда реальность была невыносима, она почему-то наводила на мысли, не имеющие к ней прямого отношения. Лэсс понимала, почему все так, ведь чувствовала она от этого себя намного лучше. Ей необходимо было отвлечься, иначе она бы свихнулась. Лучше всегда поступать подобным образом с иррациональным, разрушающим нормальную последовательность причин и следствий. Тем временем Хейтер отстегнул ремень безопасности. — Держи управление, — сказал он Лэсс тоном, не требующим возражений. Та беспрекословно кивнула и сосредоточилась на пути, удерживая руль и нажимая на педаль газа. Лэсс представляла на своем месте одну из миловидных девушек, с которыми общалась сегодня на званом ужине. Вел бы лорд так себя с какой-нибудь из этих красавиц? — Эй, ты! Как там тебя? Вдохни побольше воздуха, — с этими словами Хейтер приподнялся, распахнул дверцу со своей стороны и, высунувшись по пояс, послал заряд ярко-зеленого пламени в сторону флаера императора. Сгустки энергии, движущиеся и меняющиеся, слились в закручивающуюся спираль и обдали аэромашину Круто. Тогда император снова выстрелил, на этот раз электроразряд едва задел правый борт, где сидела Лэсс. Наконец аэрофлаер обтекаемой формы с поблескивающими зелеными и розовыми маячками выскочил откуда-то с боку и устремился в погоню за их фургоном. Хейтер уселся на место, громко хлопнув дверью. — И кто после этого настоящий победитель всех и вся?! — Самодовольно улыбаясь, он постукивал костяшками пальцев по приборной панели. Лэсс отдышалась, успокоила дыхание. — Лорд Хейтер, я так и не представилась. Мое имя… — только начала она. — Повторим! — Не слушая ее, лорд открыл дверцу фургона. Хейтер наметил цель и послал заряд, но флаер отпрянул в сторону. Тогда лорд прицелился точнее и выстрелил снова. Если бы он и попал, то только по чистой случайности. Аэромашины не просто мчались по космосу, а буквально скакали с помощью ускорителей, как кони на родео. Их габаритные огни превращали пустое межзвездное пространство в безумный, с прыгающими тенями кошмар. Хейтер выстрелил еще дважды в лобовое стекло аэрофлаера и замер. Его спутница почти задыхалась, когда он вернулся. Взгляд у лорда был диким, сумасшедшим. Он сжимал кулаки и вокруг них проявлялись очертания вращающихся сфер темно-зеленого цвета. В салоне фургона запахло озоном. Стало страшно. — Там были Вондер и Сильвия, — прорычал Хейтер сквозь сжатые губы. Он наклонился, вывернул руль и сшиб руку Лэсс с регулятора скорости. Фургон развернулся чуть ли не на девяносто градусов, задел бортом астероид. Поворот машина прошла на большой скорости, едва удерживаясь в вертикальном положении. О гонке было забыто раз и навсегда. — Я их уничтожу! Нет, сначала я буду их пытать, пока они не взмолятся о смерти, — прерывисто цедил лорд, клацая челюстями. Уставившись вперед и выискивая своих жертв, Хейтер больше ничего не замечал, но его заклятые враги, словно бесследно растворились. Машина ныряла между астероидами, они вдруг появлялись во мгле и тут же исчезали. Мир вокруг фургона словно создавался и уничтожался. С правой стороны скручивались многоцветные спирали мощного гамма-излучения. Там была зона с высоким давлением, сквозь которую, наверное, Лэсс и провезли наемники. Электромагнитный шторм то усиливался, то стихал. — Зато с мероприятиями всякими разобрались, — неожиданно сказал лорд, не глядя на Лэсс. — Вскоре я стану самым величайшим злодеем, а там и до покорения всей галактики недолго. — Он покарябал подбородок, потом хитро сощурился, сверкнув зелеными глазами. — Все эти дурацкие светские приемы что-то вроде выставки и отражают положение дел. Теперь хоть не один на них появляться буду. Это польстило Лэсс. Как бы то ни было, лорда окружали сияние дурной славы, власть и сила, которые привлекали ее намного больше, чем добропорядочность, честность и эрудиция. Дурной вкус? Возможно, ей нравились такие как Хейтер. Ничего такого, что серьезно, но он заполнял беспросветную, почти оглушающую пустоту. — Жаль, что ты как мышь серая. Что поделаешь. — Лорд пожал плечами. Хотя говорил он это так, будто и взаправду сочувствовал ей, никаких ехидных и злобных намеков с его стороны. Хейтер ведь был живым скелетом, просто-напросто. И наверно, не раз сталкивался с предвзятым отношением. Во всяком случае, хотелось в это верить. — Вы удивительный, правда, самый необыкновенный, — Лэсс сказала это на полном серьезе. — Вот умеешь же, как Пиперс говорить, — усмехнулся лорд. — Привыкай, будешь жить у меня на корабле. А то взорву твою планету, или отправлю тебя в Тюремное измерение. Много чего можно придумать, — продолжил он игривым мурлычущим тоном, будто говорил о чем-то очень приятном. Словно надежные руки отпустили Лэсс. В мыслях мелькнул калейдоскоп воспоминаний, отбирающих надежду и силы. Было ошибкой думать, что у нее есть будущее. — Давайте, я снова перехвачу управление. Вам так будет легче выследить врагов. — У Лэсс дрожал голос, но она ничего не могла сделать. В ней что-то словно надломилось. Фургон приближался к электромагнитному шторму, внутри которого создавалась воронка, похожая на черную дыру. И казалось, она поглощала все цвета этой части космоса. Лэсс внимательно посмотрела на лорда — он так и не пристегнулся. В ушах стояла какофония из визга тормозов, скрежета метала, хриплого крика и хруста костей, превращающаяся в грохот. Мстительно улыбнувшись, она провернула руль и нажала на педаль. Взвыл двигатель. Скрип тормозных колодок был слышен задолго до того, как машину занесло. Хейтера швырнуло прямиком в лобовое стекло. Вернее, в его проем. Само стекло треснуло и выпало на смятый капот за секунду до того, как подхваченный неумолимой силой давления, из-за которой и возникал электромагнитный шторм, лорд по инерции вылетел вперед, в многоцветную от гамма-излучений, туманную мглу. Фургон кувыркался, потом встала, перевернувшись сначала на крышу, а затем на борт. Густой прерывистый звук разорвал темноту. Затем заглох и двигатель, в тишине слышалось только потрескивание приемника с заевшей музыкальной записью. Лэсс снилось, что она проснулась. Ей снилось, как она вылезла из постели: красные розы на покрывале — символы ожидания любви. Ей снилось, как она прошла по своей комнате и открыла дверь. Перед ней был коридор; на блестящем линолеуме ковровая дорожка из желтых и красных квадратиков, словно тропинка в осеннем лесу, указывала путь. Дорожка сворачивала, спускалась по деревянной лестнице, и Лэсс двигалась вместе с ней. В прихожей было много света. Но за окнами все казалось призрачным и таинственным: с воем крутилась метель — тучи сыпали снег, и солнце запуталось в ледяных вихрях, как золотая рыбка в белой сети. Мягкая дымка заволокла все вокруг — не было ни резких теней, ни острых углов. Еще мгновение, и все скроется за сплошной пеленой падающего снега, что прерывался завыванием ветра. Он колотился, словно дикий зверь, а окна не пускали его, обрастая ледяными цветами на стеклах, будто сказочной магической броней. У подножия лестницы была стойка для зонтов, гнутая, с закругленными крюками, но они пустовали. Младшая сестра играла с зонтиками, сидя на ковровой дорожке. Лэсс окликнула ее. Девочка, вскочив на ноги, стремглав побежала навстречу. Лэсс обняла сестру, та крепко обхватила ее в ответ. — Опять снег, — вздохнула девочка. — Когда он уже закончится, Лэсс? Я хочу много солнца и чтобы настала жара. Та поцеловала младшую сестру в макушку, ее светлые волосы сладко пахли шампунем. Малышка положила руку ей на плечо и Лэсс накрыла ее своей ладонью. — Ты всегда такая холодная, сестренка, — девочка пригладила ей шерсть на лице. Но Лэсс уже не слышала ее. На стене напротив висело зеркало. Лэсс посмотрела в него, и яркая мешанина цветов прыгнула ей в глаза. Из светлой зеркальной глубины на нее глядело перевернутое отражение: совсем не подозрительные серые глазки и темное угрюмое лицо. Нет. Искрящиеся, добрые глаза, зеленые и огромные как блюдца, ярко-рыжая шерсть. Отражение счастливо улыбалось, точно делало что-то по-настоящему стоящее, — улыбка словно объятие. Оно сняло с головы поношенную зеленую шляпу с золотой звездой посередине, гигантскую, наверное, почти с себя ростом. — Сильвия! Ты только посмотри! Она же такая точно, как и я. Лэсс знала, где она, кто она, какой сегодня день. И что это больше не было сном. Замок короля-дракона Дрэйкора и его прелестной жены Демурры с дивно разукрашенными в ярко-голубой и розовый башенками и неприступными бастионами, сложенными из желтого песчаника, располагался на высокой скале. Здесь было восхитительное место для прогулок, под нежным лазурным небом, в сиянии травы и солнца. За теперь уже снесенной крепостной стеной до самой небесной черты располагался причудливый лабиринт из парков и рощ. Вдали пламенели под солнцем горы, где беззвучно рушились в долину многочисленные водопады, окруженные замысловатыми радужными ореолами. Впереди морской берег стоял темной стеной над белой полосой прибоя, отступал мыс за мысом, от первого, покрытого хвойным лесом, к последнему, тающему дымкой в чистой синеве океана и неба. Лэсс устроилась на песчаной косе в хитросплетенье бурых разлапистых ветвей папоротника, слушала убаюкивающий шум прибоя. Повсюду жужжали самые красивые жуки и пели самые искусные птицы. Полоса отлива открыла огромные камни и бревна, прибитые к берегу. Пляж был усыпан морской живностью: остробокими витыми ракушками, светящимися неоном морскими звездами, которые взбирались на камни, останками актиний и пурпурными взрывами колючих морских ежей. Женщина украдкой наблюдала за тем, как Вондер бродил по пляжу. Пока его напарница-зборнак отлучилась на обед в замок, рыжий странник занимался тем, что подбирал морские звезды и бросал их в воду. — Без воды они погибнут, — объяснил он Лэсс. На песке лежали тысячи алых звезд, берег был ими буквально усеян. — Вондер, от этого ничего не изменится. Рыжий поднял следующего морского жителя, призадумался. — Почему? — спросил он и бросил звезду в море. — Конкретно для этого существа много чего изменится. Желавший помогать любому и каждому, космический путешественник был чистым и наивным созданием. Добрый, открытый, смелый и такой юный, он жил в другом, своем особом мире. Даже вселенские катастрофы, казалось, не трогали его. Глядя на затейливую возню Вондера, Лэсс вдруг ощутила, как все упущенное время навалилось разом. Может, она просто не замечала изменений, что происходили с ней? Лэсс чувствовала себя очень старой, слишком трудную жизнь она прожила — без особых страданий, но и без радостей. Где-то между тем и другим промелькнули годы, Лэсс прошла границу молодости, как во сне, и никто вовремя не разбудил ее. Ветер засвистел так, что казалось, воздух рассекают острые ножи. Золотя пляж, солнечные лучи свободно плыли по рифам облаков, омывая округу прозрачным сиянием. Откуда-то донесся густой и тяжкий запах луговых трав и хвои, наполняющий прогретый воздух. — Я хочу поговорить с тобой, Вондер. О том, что очень для меня важно, — сказала Лэсс, поглаживая стебель росшей у ее ног ромашки. Цветок от старости вывернуло наизнанку, и поникшие лепестки на ветру разлетались белыми осколками. Вот подходящее для Лэсс время, больше у нее ничего не осталось. Поднимая ворох сухих водорослей и разрывая песок, по кромке прибоя пронесся Вондер. Еще мгновение и звездный странник обнял Лэсс так, как она хотела всю жизнь, — сильными и ловкими, надежными руками, прижимающими к груди. Как же она изголодалось по живым прикосновениям. А он, неопытный юнец, смог понять то, на что Лэсс потребовались долгие годы. — Чем я могу тебе помочь? — радостно лопотал Вондер. И вот они уже отодвинулись друг от друга. Медленно, точно были сцеплены особой силой, неумолимым течением. Вот ее мечты и надежды. Только как легко они ломались и таяли, не каменными же были, в конце концов, — всего лишь хрупкими и маленькими, будто льдинки. — Я значительно старше, чем кажусь, — начала Лэсс. — Ну и подумаешь, — странник показал язык, — ерунда какая-то. — Я хочу завести ребенка, — сказала Лэсс через паузу свистящим шепотом, словно кто-то держал ее за горло. — Он будет моим, будет любить меня. И я буду жить для него. — Здорово как! — Для Вондера все еще было окутано безмятежной радостью. — Когда-то я много путешествовала, а ты единственный представитель нашего вида, которого я встретила за долгие годы. Эти отношения ни к чему не обязывает, но если ты только согласишься… Звездный странник отшатнулся. Страх был написан у него на лице, как на доске объявлений. Это в него упирался сейчас беспомощный взгляд Лэсс. Она протянула к Вондеру раскрытые ладони — древний жест просьбы и подношения, но в них ничего не было. Путешественник пытался что-то сказать, и будто исчерпал свои силы: произнести эти слова он был не в состоянии. Его губы беззвучно прошептали: — Нет. Дунул теплый бриз, погнал высокие волны с пенными верхушками. И закричали птицы там, где желтые тростники склонились над водой, будто заглядывая в глубину. Кусты полыни и папоротник пахли острой горячей свежестью. — Пирог с медузами меня разочаровал, ни в какое сравнение с тем, что из Сларнакс, — раздался знакомый голос. — Сил! Моя старушка Сильвия! — Подбежав, Вондер заключил в объятия подругу, крепко-накрепко обхватил всеми четырьмя конечностями. — Хотя вот шипучий фруктовый шейк с бодриникой очень даже бодрит… — Зборнак застопорилась. — Вондер, ты это что, а? — Она очень смешно заговорила, слова будто путались в губах, вниз от углов рта протянулись две крошечные вертикальные морщинки. Но Лэсс мельком видела ее лицо. Сильвия сияла, она цвела, наслаждаясь каждой секундой. Вондер повис у нее на шее, потом нехотя отстранился, поглаживая малиновую гриву. И зборнак едва ли по-дружески похлопала его по плечу пушистым кончиком хвоста. Слишком много двусмысленности в столь простых жестах — как это и было на самом деле. Сильвия взобралась на песчаную косу, взгляд без труда выхватил Лэсс. — Между прочим, за каждый из твоих золотых браслетов дали по сотне злыдойдов. — Она протянула мешочек с монетами законной владелице. — Подумать только, кто-то собирает атрибутику империи Хейтера. — Встретившись глазами с Лэсс, зборнак улыбнулась своей понимающей полуулыбкой. В уголках рта Лэсс спряталась ироничная ухмылка, но ей не хотелось искушать себя дружбой. Хотя, в другое время, в других условиях, в другой жизни зборнак нравилась бы ей. — Эй, добряк, помог кому-нибудь? — Сильвия подмигнула страннику, слушавшему их разговор, и тот с удвоенной силой принялся вновь швырять морские звезды в воду. — Мы собираемся заскочить на планеты Зизикс и Бинглборп, Вондер много кому там пришел на выручку, — сказала она, потягиваясь и играя со своей уздечкой. — Присоединишься? Упаси ее заболеть добротой! В жизни Лэсс было слишком много разочарований, чтоб к ним прибавилось еще и это. Желание помогать другим, а не себе, было ужасно, отвратительно. Лэсс не хотела быть такой. Лучше уж попасть в Тюремное измерение лорда Хейтера, погибать от голода и лишений, чем стать подобной Вондеру. Через минуту космический путешественник, пристроившись рядышком с Сильвией и достав из волшебной шляпы банджо, рассказывал об их приключениях. Наигрывая смутно знакомый мотив из какого-то фильма, он говорил весело и бесхитростно: были там, видели то. И Лэсс вспомнила: круговерть стеклянных строений, что засыпали тротуары Хрупкотауна ярким светом; безудержную помесь звуков на танцполах Лемурии в слепящем блеске софитов, что пронизывал туман над рекой, разбрасывая пригоршни радужных бликов по лунной дорожке; сладость пыльцы в воздухе и шелест опадающих яблоневых лепестков над Маршафалаффлаской рощей, со всеми ее красками, формами, цветовыми оттенками. — Надо же, Лэсс! — поразился Вондер. — Ты тоже где только не была. Действительно, где она только не была. Правда, это принесло ей мало чего хорошего. — Когда я была примерно одного с Сильвией возраста, мне пришлось остепениться, чтобы воспитывать младшую сестру, — пояснила Лэсс. Сейчас ей трудно было поверить, как она могла пройти через это. Но в двадцать лет еще можно сражаться не на жизнь, а насмерть, в тридцать — взвалить на себя всю тяжесть мира. Но теперь Лэсс уже слишком устала. Все, кого она могла любить, ушли от нее или умерли. Временами Лэсс видела их силуэты во сне, они мерцали, словно призраки. А так Лэсс жила настоящим, ловила момент, перебиваясь с плохого на худшее, у нее больше ничего и не было. — Ребенок становится частью тебя, — сказала она после паузы, — ты понимаешь это, когда держишь его в своих объятьях. — Послушай, оставайся с нами! — Вондер подскочил с места. — Я попробую помочь тебе по-другому. Может, мы найдем нашу настоящую родину. Где-то же она должна быть. — Космический путешественник сам не верил в то, о чем говорил, но у него был такой отважный вид. Лэсс грустно улыбнулась. — Наша планета зимой похожа на Айс, на ее северных континентах всегда лежат снега. Зборнак глубоко вздохнула и покачала головой. — Крепко тебе досталось, — прошептала она. На лице отпечатались сочувствие и любознательность. Сопереживала Сильвия искренне или все же наслаждалась этим чувством? Лэсс оставалось только гадать. Но зборнак была в праве потому, как Лэсс показала себя слабой, позволила пожалеть. Будучи требовательной к другим, она презирала себя за подобное тщедушие. — Пройдемся по пляжу? — Странник решил, что пора сменить тему разговора. Сильвия и Лэсс посмотрели, куда он указывал: шум волн среди нагромождения складок, куполов, конусов и пиков, образованных лавой. Через миллионы лет здесь будут белоснежные пляжи и голубые лагуны — таковым в глазах многих являлся прообраз идеальной загробной жизни. Глядя на босые ноги Лэсс, звездный странник снял с головы шляпу. — Один момент. — Вондер покопался в ней и вытянул поношенные серые туристские ботинки. Они были довольно тяжелые. Пошатнувшись и сразу же восстановив равновесие, Вондер взял их за подошвы и заглянул внутрь, словно ожидая отыскать там какой-то клад. Ботинки оказались набиты острыми камешками. — У этой шляпы очень странное чувство юмора. — Вондер тщательно вытряхнул весь мусор и протянул обувь Лэсс. — Не знаю, почему на нее иногда находит. — Правильно твоя шляпа все делает. — Лэсс забрала ботинки с растрепавшимися дырками для шнурков. Старая обувь была в тон ее шерсти. Серый. Когда-то она ненавидела этот цвет, потому что слилась с ним воедино. Такой Лэсс суждено было стать. Это был цвет надежд, цвет всей ее жизни. Никто и никогда не распознает тоску этой женщины, не поймет глубину ее горя, не узнает, как же отчаянно ей хотелось кому-нибудь принадлежать. Вот почему она тянулась к любому, кто проявил хоть малейшее к ней внимание. На ветру жгло глаза. Лэсс потерла веки тыльной стороной ладони, на шерсти остались расплывающиеся мокрые капли, которые образовали едва заметные, темные пятнышки. Лить слезы — это было что-то новое, очередной предел всех возможностей. — Эй, подруга! С тобой все в порядке? — спросила зборнак. Лэсс проморгала, вгоняя обратно слезы. — Я хочу вернуться на Айс. Чистилище На корабле Доминатора не было ночи, не было дня; только вспышки. Отсеки представляли собой огнеупорные ячейки, соединяющиеся друг с другом длинными коридорами, в стенах которых в мягкой вулканической породе — туфе — топилось и журчало месиво, по своему составу напоминающее базальтовую магму. Оно легко плавилось и почти не застывало, покрывая стены корабля слой за слоем, случись что, всегда готовое залатать любую пробоину или создать проход в нужном месте. В генераторы лавы, расположенные у всех опорных конструкций, подавалось азотное топливо. Распадаясь, в вихре своего пламени, оно выделяло черные хлопья и сажу, что отделялись и плыли в воздухе, еще горя на лету превращались в черную золу. Доминатор отключила экипировку и сняла тяжелый шлем, золотые молнии на нем были подобны рогам. Вместо элегантной стрижки, которую она носила последний год, на голове красовался бунтарский ирокез. Доминатор специально выбрила себе виски и затылок, не тронув задорно торчащие длинные пряди на макушке. Ловко переваливаясь на ногах-щупах к хозяйке, сидящей в удобном вращающемся кресле, подошел дозорный-огневка, сообщил, что скоро прибудет ответ с крысиной планеты Флендер. Доминатор очень рассчитывала на капитуляцию правительства и добровольное присоединение к ее империи. Тряхнув ирокезом, она включила бортовой компьютер. Машина зажужжала и Доминатор напечатала что-то в командной строке. Все матричные схемы на экране исчезли, непонятные символы и математические алгоритмы сменились текстовыми файлами с отчетами. Работа была кропотливая, но необходимая. Доминатор выглядела усталой, она умаялась сидеть и долбить по сенсору, вместо того чтобы пойти и часок-другой хорошенько вздремнуть… Космос стал как облако, сгустился повсюду, плотный в спиралях галактик, реальнее, чем казалось что-либо другое. Он светился, бесконечный и безначальный по времени и протяжению. Крошки света — бесчисленные звезды распухали, вспыхивали и взрывались в нем. Доминатор протянула руки, мечтая охватить, присвоить необъятное. «Нет, это не только твое. Это принадлежит всем», — голос, мягкий, точно материнский, перешел на шепот и умолк. Спросонья, еще не открыв глаза, Доминатор услышала шорохи и потрескивания вокруг себя и поняла, что пришли огневки. С досадой перечитав отказ короля Флендера и другие новости об уже закончившихся военных операциях, она отшвырнула приемо-передающее устройство, подпалив его обшивку тонкой струей пламени. Вскочив так резко, что кресло откатилось назад, Доминатор принялась ходить по капитанскому мостику, подумывая, на ком бы сорвать нахлынувшую злость. Но дозорные благополучно успели спрятаться, памятуя, что когда у хозяйки плохое настроение, всем достается. За иллюминатором галактика сверкала своими скоплениями звезд, вспыхивала полосками и зигзагами туманностей. — Это все и так мое, — ожесточенно сказала Доминатор. Посмотрев влево, вправо, оглядев мостик, она надела шлем и направилась к выходу. Корабль встречал дымом, смрадом и унылыми перепачканными копотью переходами. Центральные постройки были из тщательно выложенного кристаллизованного черного малахита и гранитных блоков, но вспомогательные ярусы, окружившие ядро корабля со всех сторон, строили как попало. Цеха для производства оружия и военных машин жались стена к стене, иногда попадались едва укрепленные магмой, иногда просто неописуемые конструкции. Электрические провода свисали между энерговышками, как огромные скакалки. Скрип и механический гул машин отдавался эхом в пустом мешке ангара, звук катился по литому холодному полу туда, где за приборной панелью обычно работала старшая сестра Доминатора, продолжая вынашивать планы мести. И пусть она постарела, пускай пропал блеск в ее хитрых глазах, а в шерсти появились седые волоски, покорительница галактик всегда помнила, скольким была обязана Лэсс. — Король Флендера отказался! — Доминатор начала свой яростный рассказ прямо с порога. — Пригрозил, что уже связался с союзниками. Иллюминатор от пола до потолка покрывался испариной. Лэсс приложила ладонь к стеклу, оставляя четко очерченное окошко в темноту космоса, под которым стекали капельки влаги. Все мысли были о том, как пустота тянет наружу. Где-то далеко в лучах низкого зимнего солнца искрился снегами Айс, словно усыпанный драгоценными камнями. Как и на другом краю Вселенной над маленькой планетой звездных странников выл ветер, снежинки мчались по воздуху, от них шел шорох, и ничего нельзя было разобрать. Лэсс пыталась ощутить пламя и жар корабля, но холод мешал ей; все чувства были только в прошлом. — Значит надо чем-то занять их союзников. — Лэсс подошла к младшей сестре, положила руки ей на плечи. От прикосновения ее ледяных ладоней Доминатор невольно вздрогнула. Но этот холод уравновешивал тот огонь, которым всегда была объята девушка. Можно ли было объяснить, что ни что; ни вкус, ни запах, ни, даже, свет звезд, не были такими чистыми и яркими с тех пор, как в ее жизнь вернулась сестра. — Полагаю, настало время ответить на предложение императора Круто. — Лэсс заглянула в алые глаза сестры. — Как раз поможем с организацией очередной «Прощальной вечеринки». — Она мстительно улыбнулась. — Надо стараться помогать другим, ты разве не слышала об этом? Раздался грохот, всколыхнувшийся раскаленный воздух пробежал из конца в конец ангара. Стихия взрыва с ревом выбила заднюю стену, подняла на воздух обгорелую обшивку и нескольких огневок. Дозорные разлетелись веером, и теперь барахтаясь и перекатываясь, спешили к нарушителям. Свет в ангар пролился из развороченного проема, сквозь каскад электросетки — соты из стекла и металла. Перепрыгнув через нее, пока не затянулся проход, в помещение ворвались зборнак Сильвия с лучшим другом в седле. — Все же плохая идея, — обратилась она к Вондеру. Тот стремглав вылетел из седла и перескочил через голову подруги. — Привет лорд Доминатор, который леди! — Рыжий чудик устремился к ней и Лэсс, ловко увертываясь от снарядов огневок, обходя любые препятствия. — Я хотел помочь тебе, Лэсс, — восторженно сказал он, — и я нашел путь домой. Вондер протянул навстречу ей руки, безвозмездно даря новые надежды, бесконечные возможности. Как соблазняла идея начать новую жизнь, стать кем-то другим, кем угодно. Доминатор приблизилась к сестре. Ее выбившиеся из-под шлема светлые волосы оказались рядом с лицом Лэсс. И та почувствовала запах детского шампуня со сладкой отдушкой, хотя знала, что этого не может быть. Заглянув в глаза сестры, Лэсс точно озарилась ярким пламенем. В воображении одна за другой взрывались планеты, невинные жизни исчезали за густой копотью. Все вокруг было покрыто грязным снегом пепла, даже ветер не трогал эти груды выжженной пыли. Но пламя погасло, и пепел стал холодным, превратив Вселенную в пустыню небытия. Там не было ничего, кроме забвения и серости. — Это мой дом, Вондер. Здесь было самое подходящее для нее место. Впервые Лэсс ощущала такое соответствие. И всего на одно мгновение возникло какое-то странное и тоскливое чувство, будто Лэсс окончательно потеряла себя.У каждого свои небеса и преисподняя. Мы сами их творцы.
Олдос Хаксли