* * *
– Давай, пошли, – смеётся Альбрехт и тянет Фридриха за собой за рукав. На улице уже темно; хоть что-то видно лишь благодаря фонарям, окружающим академию, но Альбрехт идёт куда-то вперёд, прочь от них. Уже давно был отбой, и Фридрих даже успел заснуть, когда Штайн бесцеремонно вытащил его из кровати и позвал куда-то. Ему самому спать совершенно не хочется. – Куда? – уже в третий раз спрашивает Ваймер. Спросонья его ноги немного заплетаются, но он даже не сопротивляется Альбрехту, уверенно идущему вперёд. – К озеру, – наконец нормально отвечает Альбрехт, обернувшись назад. Он выглядит весёлым до невозможности, и это передаётся и Фридриху, хоть он до сих пор трёт глаза, чтобы окончательно проснуться. – А зачем тебе лампа? – Фридрих кивает на керосиновую лампу, которую Альбрехт несёт в правой руке – левой он до сих пор держит блондина за руку. – Увидишь. Альбрехт ставит лампу на землю, у самого берега озера, и зажигает её. – Что ты делаешь? – слишком громко восклицает Фридрих, но тут же переходит на шёпот: – Нас же заметят! Альбрехт качает головой и усаживается рядом с лампой, жестом предлагая Фридриху сделать то же самое. Он пару секунд смотрит на Штайна, но тот никак не реагирует, так что Ваймер устало вздыхает и опускается рядом. Почти сразу же к лампе слетаются светлячки и начинают кружить над ней; вокруг становится так светло, что Фридрих может прекрасно рассмотреть Альбрехта. Он было хочет ещё раз отметить, что так их точно кто-нибудь увидит, но, заметив детский восторг на лице Штайна, Фридрих сдерживается, а потом и вовсе забывает об этой мысли. – Красиво, правда? – Альбрехт на пару секунд переводит взгляд со светлячков на Ваймера. – Очень, – соглашается он.* * *
Каждый раз, закрывая глаза хоть на несколько секунд, я вижу перед собой Альбрехта – таким, каким он был до всех событий, приведших к такому концу: бледное лицо, чуть растрёпанные тёмные волосы, большие голубые глаза, немного смешной нос и несимметричная улыбка. Пухлые губы, которые я уже никогда не поцелую, и россыпи родинок, образующие будто созвездия; все до одной я помню наизусть. Его лицо будто мелодия, которую я никак не могу выкинуть из головы – и, на самом деле, могу поклясться, что никогда и не попытаюсь. Но стоит мне открыть глаза – и я вижу только давно холодную кровать напротив. Его пустой шкафчик. Озеро, покрытое льдом, где больше не летают светлячки. Мне говорят, что скоро очередные соревнования, так что нужно тренироваться, а не лежать целыми днями на одном месте. Но я не хочу, не могу открывать глаза.* * *
– Фридрих, я… – начинает Альбрехт, но запинается. Он даже не планировал говорить это Фридриху в ближайшее время, хоть и думал об этом уже давно, но почему-то ему кажется, что сейчас самое время. – Что? – чуть погодя, отзывается Ваймер и отрывает взгляд от светлячков. Альбрехт несколько секунд смотрит на свои пальцы, переплетённые между собой. Если говорить сейчас, пути назад уже не будет; может, не будет пути и вперёд. Он далеко не трус, но сейчас ему даже страшно, хотя обычно в такой ситуации большинство людей радуются. – Можно тебе кое-что сказать? – Альбрехт наконец поднимает взгляд на Фридриха, внимательно на него смотрящего. – Конечно. – Только если тебе не… – Альбрехт опять запинается, но заставляет себя продолжать, – не понравятся эти новости, то обещай молчать. И не убивать меня. Фридрих смеётся и кладёт ладонь на руку Альбрехта. – Что же ты такое мне сказать собираешься? Штайн перекладывает свою руку поверх фридриховой и сжимает её. Ещё немного смотрит на горящую лампу и летающих над ней светлячков, а затем глубоко вздыхает и резко переводит взгляд на голубые глаза всё улыбающегося блондина. – Фридрих Ваймер, я тебя люблю. Мягкая улыбка медленно исчезает с его лица, но пристальный взгляд Фридрих так и не отводит. Через пару секунд Альбрехт даже не выдерживает и опускает голову, уставившись на их с Фридрихом руки – у последнего она заметно больше, – но потом всё-таки заставляет себя поднять глаза на Ваймера. Ожидание убивает. С каждой секундой, проведённой в тишине, Альбрехт теряет надежду. – Правда? – выдыхает Фридрих, приподняв брови. Оба понимают, что переспрашивать крайне глупо, но это несколько разряжает обстановку, хоть Штайн и до сих пор не совсем понимает реакцию Фридриха. Он молча кивает, продумывая в голове худшие сценарии, когда на лице Ваймера появляется широкая улыбка. – Я хотел сказать тебе то же самое. Альбрехт выдыхает и тоже улыбается – точно так же, как Фридрих. Это – всё, что он хотел услышать, и дальнейшие слова будут излишними. Ваймер подаётся вперёд, к Штайну, и тот делает то же самое. Альбрехт понятия не имеет, как нужно целоваться. Фридрих делал это пару раз с девушками. – А что будет потом? – сведя брови, спрашивает Альбрехт. Он сидит рядом с Фридрихом, положив голову ему на правое плечо. – В смысле? – переспрашивает Ваймер, крепче сжимая плечо Штайна. Наклоняет голову, щекой касаясь его тёмных волос. – Ну… там ведь война. – и, не то шутя, не то всерьёз, добавляет: – По-моему, нас за такое могут расстрелять. Фридрих отгоняет все мысли о будущем – в последнее время он предпочитает совсем об этом не думать. – Что бы ни было, я всегда буду с тобой. Альбрехт улыбается и опускает взгляд. – И я. Никогда тебя не брошу.* * *
Он обещал, что никогда меня не бросит. Но Альбрехт всегда был эгоистом. Нет, я его не виню; напротив, я считаю, что он очень смелый – меня не перестаёт удивлять, как он не побоялся узнать, что находится на той стороне. Есть ли она вообще. Ещё несколько дней назад мне бы точно не хватило духа сделать то же самое, но теперь я боюсь лишь того, что он не будет ждать меня там. Мне бы хотелось просто заснуть однажды – и больше не просыпаться. Последним, что я увидел бы при жизни, был бы, конечно, он. Альбрехт снится мне каждую ночь, а когда мне удаётся поспать ещё дольше – и день. Говорит, что всё в порядке. «Всё хорошо». «Нет», – качаю головой я. – «Ничего не в порядке». Он лишь сводит брови и сжимает губы. Качает головой в ответ. Не думаю, что он не против, чтобы я последовал за ним, но я не вижу другого выхода. Наверное, только потому, что я опять закрываю глаза.