Бесишь.

– Бесишь меня! – почти что срывается на крик Кагами, до боли сжимая кулаки. Она бесится, точно зная, что сейчас ничего не может противопоставить своему извечному противнику, не может даже ударить его, чтобы потом не выхватить от Рико, да и унизить не может. Девушка глубоко дышит, пытаясь успокоить таким образом ярость в своей груди, но это не особо сильно помогает. Аомине ухмыляется, глядя на нее сверху вниз. – А может ты просто меня хочешь, а, Тай-га? – в голосе форварда Тоу звучит насмешка, которую он даже не пытается скрыть. Рыжая рычит, мечтая врезать этому самовлюбленному идиоту, стереть с его лица пошлую, масляную улыбку, но все равно не двигается с места. Она хмурит раздвоенные брови, пытаясь придумать достойный ответ, выпад, которым точно сможет поставить парня на место. В голове, как назло, настолько пусто, что там можно увидеть перекати-поле. Тайга чуть поворачивает голову, смотря на почти что пустую улицу. Если сейчас резко дернуться в сторону, то она имеет шанс сбежать отсюда, не дожидаясь того момента, когда сам Аомине отвернется. Синеволосый будто читает ее мысли, делая несколько шагов вперед, буквально заставляя ее вжаться в стену. Его рука упирается в кирпич, как раз рядом с головой американки, тогда как другая касается ее подбородка, принуждая чуть приподнять голову. Рыжая дергает головой, упираясь руками в широкие плечи мулата, отталкивая его. – Мне это не нравится, Аомине. – недовольно произносит тяжелый форвард Сейрин, щуря карминовые глаза. Ей с трудом удается не дрожать, хотя сердце бьется настолько быстро, что самой Кагами кажется, что сейчас оно проломит клетку ребер и выпрыгнет наружу. Она гулко сглатывает, скользя взглядом по лицу своего соперника. Он красив. Настолько красив, что все ее американские знакомые меркнут по сравнению с ним, что ей снова кажется, что она недостаточно хороша для него, что это их "свидание" лишь жестокая шутка, после которой ее осмеют, всем рассказывая о ее наивности. Эти мысли отрезвляют сознание, которое уже было готово сдаться под напором чужой харизмы и какого-то животного притяжения. Девушка прикрывает карминовые глаза, мысленно уговаривая себя не поддаваться, не реагировать на сладкий шепот этого змея-искусителя. – Ты врешь, Тайга, и ты сама об этом знаешь. – шепчет ас поколения чудес, придвигаясь еще ближе к своей жертве, обдавая горячим дыханием ее губы. Его пальцы скользят по загорелой коже подбородка тигрицы, чтобы после коснуться пухлых губ, дразня их настойчивыми прикосновениями. Красноволосая сжимает плечи собеседника, пытаясь впиться короткими ногтями в кожу, заставить его отступить. Дайки шипит, продолжая подавлять взрывной характер девушки одним лишь взглядом, раздвигая большим пальцем ее губы, скользя им по кромке зубов. – Ахомине! – почти что выкрикивает баскетболистка, а после чуть прикусывает его палец. И тут же сама бесится от своей мягкости по отношению к этому придурку. Дайки же смеется, абсолютно точно понимая, что за эти вольности ему ничего не будет. Впрочем, сама Кагами так не считает, поэтому с силой отталкивает от себя парня и пытается сбежать. Хотя она не так уж и хочет уходить, на самом деле, просто.. Просто близость Аомине сводит ее с ума, заставляет краснеть и теряться, не зная, что сказать, а только лишь думать о том, каковы его губы на вкус. Собственно это и заставляет ее убегать от него, ведь так не хочется потерять себя в его свете. – Ну и куда ты собралась, Бакагами? – Аомине успевает поймать девушку за руку, до боли сжимая тонкое запястье, не давая ей исчезнуть. По губам синеволосого расползается ухмылка победителя, он дергает ее на себя, тут же стискивая в объятиях. – Третий раз. Уже третий раз ты сбегаешь. Неужели ты думаешь, что я звал тебя для того, чтобы поиграть в кошки-мышки? Голос парня доносится до Тайги словно сквозь вату, шум собственного сердцебиения почти заглушает его, но смысл до нее все равно доходит. Она возмущенно хватает ртом воздух, пытаясь выдавить из себя хоть слово, но слова словно застревают в пересохшем от волнения горле. Он слишком близко. Она чувствует запах мускатного ореха и чего-то еще, чего-то холодного, как мята, исходящего от тела баскетболиста, и этот запах волнует кровь. – В этот раз ты не сбежишь от меня, моя маленькая девочка. – шепчет мулат, склоняясь к самому уху рыжей, касаясь его губами. Кагами краснеет, уже который раз за все то время, что они провели вместе. Ао немного отстраняется, разглядывая покрасневшее лицо, а после тихо смеется, замечая тот самый воинственный огонек в глазах Тайги, что привлек его внимание, когда они только познакомились. Он хищно облизывается, чтобы уже через мгновение накрыть ее рот жарким поцелуем, притискивая еще ближе к себе. Девушка неожиданно не сопротивляется, она кусает его губы, слизывает с них кровь, толкается языком в его рот, сплетая языки. Дайки удивлен таким напором, но это не мешает ему не давать ей перехватить инициативу, кусать ее в ответ, чтобы потом обсасывать такие желанные губы. Через некоторое время он все же разрывает поцелуй, отстраняясь и улыбаясь, как довольный кот, которому только что перепала миска сметаны. Тайга фыркает, пытаясь выпутаться из чужих рук, но парень закидывает ее на плечо с такой легкостью, словно она не тяжелый форвард, а балерина, и спокойно идет в сторону баскетбольной площадки. – Кстати, Тайга, ты же догадываешься, что ты все еще должна мне свидание? – спрашивает ас поколения чудес, поворачивая голову и с интересом разглядывая задницу американщины. Аппетитную такую задницу, которая так и просит, чтобы по ней шлепнули, что, собственно Дайки и делает, со звучным шлепком опуская ладонь на ее зад. – Бесишь! – Я тоже тебя люблю, Бакагами. – со смешком говорит мулат, касаясь губами округлого бедра. Кагами остается лишь вздохнуть и смириться. В конце концов, это же Аомине, мать его, Дайки, и она любит его даже таким.