Синий свитер

      Полночь. По пыльным асфальтным дорогам всё ещё рассекают дорогие и не очень автомобили. Город уже завлекла и окутала ночная темень, но он ни под каким предлогом не желает засыпать под гул моторов. На заполненных улицах переплетаются мысли, судьбы, людские голоса и желания; мелькают привлекающие внимание цветные вывески, чаще всего – с изображением симпатичных моделей.       Яркие огоньки играют в окнах огромной городской многоэтажки, отражаясь в тёмных карих глазах. Девушка не сводит пристального, внимательного взгляда с одного из окон, словно хочет просверлить в нём дыру. Вдруг, она решается сойти с места и направиться к подъезду. Сердце колотиться с бешеной силой, готовое вот-вот вырваться, гоняет по всему телу слепую уверенность в то, что очередная ложь не будет напрасной. Дыхание учащается, девушка ещё сильнее сжимает в руке край синего свитера. Она, в попытке успокоиться, закрывает глаза и нервно закусывает губу. Медленно выдохнув, девушка вновь ускоряет свой и без того быстрый шаг, стремительно приближается к заветной двери. И вот, она уже около того, что осуществит её заветное желание – только руку протяни. Но хрупкие убеждения, которые разрушатся и превратятся в прах от одного правдивого слова, одной правдивой мысли, лезут в голову, проникают сквозь череп, готовые превратить его в жалкие пылинки. «Она не придёт – её разорвали собаки...» С легкомысленным нажатием дверного звонка, девушка подписывает смертный приговор, надеясь избежать роковых последствий этого дьявольского контракта. Вдруг, раздаётся до ужаса неприятный человеческому уху звук, от которого гостья вздрагивает и судорожно оглядывается – возможно, сработал механизм, которым воспользовалась девушка. За дверью раздаются еле уловимое слухом тихое шарканье. Вход в квартирку открыла пожилая женщина, чьё лицо было изрезано морщинами, что, впрочем, не очень удивило бы: - Аннушка, доченька, слава Богу!,- хозяйка облегчённо выдохнула и прижала к груди свою смуглую костлявую кисть руки,- Мы тебя заждались. Проходи скорее – ужин стынет. «…Арматурой забили скинхеды…» Не спеша, пройдя в маленькую столовую, которая была совмещена с небольшой кухней, девушка увидела молодого парня, который уплетал за обе щёки вкусный ужин, и даже не сразу обратил внимания на визитёршу. Почти доев то, что, по всей видимости, являлось супом, он резко прервал свою трапезу и поднял глаза на смущённую и опустившую вниз взгляд, гостью: - Чего так долго? Собеседница немного замялась, и, втянув шею в плечи, попыталась ответить: - Да вот…,- но девушка, может, к сожалению, а может счастью, не успевает закончить своё оправдание, как её прервала старушка, радушно её встретившая: - Ешь, не отвлекайся!,- и, отчитав юношу, она перевела заботливый взгляд на девицу,- Кушать будешь? «…Надломился предательски лёд…» Девушка вздрогнула, и поспешно бросив еле слышное «нет», удалилась из маленькой кухоньки. Сердце застучало ещё оживлённее, заставляя обливаться потом. Каждый глоток воздуха давался всё тяжелее и тяжелее. Глаза будто застилает густая, серая пелена, не давая надежды разглядеть что-то. «Я, наверно, что-то не то играю, я не знаю, кто эти люди» Она может солгать ещё и ещё, она может вырезать эти слова у себя на теле, написать на стенах, убедить в их правдивости каждого. Но, сама девушка уже запуталась в этих ложных словах, своих масках, словно в рыболовных сетях, не в состоянии выбраться из них. Она потеряла себя, своё имя, лицо, голос. Но, сейчас ей досталась особая роль, которую она обязана сыграть безукоризненно. Главное, только, знать сценарий. И всё же… - Она плавает в формалине.