***
Последнее, что помнил Росинант, это то, как он пытался вырубить охранника, принёсшего ему воды. Почему сознание потерял он, а не охранник, Донкихот вспомнить не мог. Но что-то же произошло в промежутке между попыткой побега и беспамятством? И почему он сейчас лежит на мягкой, пусть и слегка сырой, перине? - О, вы проснулись. – Подняв голову на звук, мужчина встретился с заинтригованным и слегка взволнованным взглядом карих глаз. Невысокая тоненькая девушка убрала за ухо прядь сальных тёмных волос, отступила от его постели на шаг, кивнула сама себе, потянулась к ножу, заткнутому за толстый кожаный пояс брюк. – Я позову Его Светлость. Не делайте глупостей. Росинант кивнул, отмечая про себя, что последнее время только и делает, что глупости. Девушка выскользнула из помещения, и мужчина смог осмотреться. Он лежал на большой перине, что небрежно бросили в центре уютной комнатушки с высокими потолками. В помещение сквозь плотные шторы едва проникал дневной свет, но Росинант смог рассмотреть, что стены украшены гобеленами, на полу дорогой ковёр, а мебель, хоть и состояла из пары стульев, кофейного приземистого столика и сиротливо забитого в угол узкого шкафа, была монолитной и из хорошей древесины. Значит, хозяин, или бывший хозяин, этого места – человек состоятельный. Росинант попытался привстать, и тут же обнаружил, что по-прежнему скован: наручники из кайросеки тянули силы, а вот кандалы на ногах просто тёрли и доставляли неудобства. Он перевернулся на спину, пытаясь хоть как-то размять тело, и в этот момент в комнату кто-то вошёл. - О, можете не вставать, – раздался от двери весёлый мужской голос, и Росинант устало закатил глаза: кто-то явно считал себя очень остроумным. – Полагаю, вы озадачены и удивлены. А ещё голоден, устал и не прочь посетить туалет. - Угадали, – решил подыграть Росинант, но голос его подвёл: сиплый и тихий шёпот, что сорвался с губ, явно не был предназначен для ведения диалога. - Прошу простить, вас раскуют, накормят и напоят, но только после того, как вы ответите на мой вопрос. Собеседник склонился над Донкихотом, лучезарно улыбаясь. Он был чуть старше сорока, со светлой кожей и чёрными, украшенными сединой вихрастыми волосами до плеч. Борода и усы тоже блестели серебром. В серых глазах плескалась радость, а морщинки в их уголках говорили о том, что мужчина часто жмурился и, судя по озорному нраву, явно от веселья. Но весь образ дружелюбного весельчака портил свежий шрам, что шёл от одной мочки уха к другой, пересекая нос. Кому-то явно не понравились его шутки, или… и этих «или» было с добрый десяток. Одет мужчина был в тёмно-бордовый камзол с цветочной вышивкой на вороте и рукавах, тёмные брюки и высокие сапоги, что были покрыты пылью и пеплом, что весьма заинтриговало Росинанта. А затем мужчина снял перчатки, и руки его оказались искромсаны тонкими хаотичными полосками-шрамами – такими же свежими, как тот, что на лице. - И каков вопрос? - Могу ли я рассчитывать на помощь Семьи Донкихот в одном маленьком, весьма благородном, но выгодном для некоторых лиц, деле? Росинант даже не знал смеяться ему или вопить от отчаяния. Похоже, пора менять имя... или лицо: те, что засветились на свежей розыскной листовке, изрядно портят ему жизнь вот уже на протяжении суток. Понимая, что мужчина терпеливо ждёт от него хоть слова, Донкихот прочистил горло и дал свой ответ: - Семьи – нет, но, может, я смогу быть полезен. - Не то, что я хотел услышать, но и не так уж плохо, согласитесь. Росинант кивнул, слегка приподняв скованные руки вверх. - Ах, да, – засуетился его новый знакомый, – одну минуту. Достав из кармана маленький колокольчик, он трижды позвонил, после чего в комнату вошёл человек в тёмно-синей форме, звеня ключами. - Надеюсь, мы сработаемся, – восторженно лепетал мужчина, пока с Донкихота снимали цепи. – О, совсем забыл представиться. – Он внезапно приосанился, приложил правую руку к груди, сменил улыбку на серьёзное выражение и, слегка поклонившись, назвал себя: – Романовски Пьетро. Третий. Законный правитель этого маленького королевства, чужою подлостью и варварством согнанный с престола.***
Город в скале, а вернее сказать - огромный замок в пещере, огибал по дуге пристань и маленький пятачок поселения у воды, был пуст, холоден и пылен. Высокие потолки и большие окна, которые встречались на пути, ни капли не преображали временное жилище революционеров. Мебель, ковры, картины – всё было блеклым и потускневшим. Похоже на то, что хоть немного уютным было то крыло, в котором я находилась в момент взрыва. Мы двигались молчаливой шеренгой по два человека, преодолевая пустые и гулкие коридоры, поднимались по лестничным проёмам, а я, уставшая и прихрамывавшая, старалась держаться ближе к стенам, чтобы удержаться от падения, но постепенно начала отставать. В один прекрасный момент, когда спина брата, за которым ползла по пятам, отдалилась на добрых пять шагов, меня посетила шальная мысль сбежать от них всех. Мне не хотелось втягиваться в проблемы тайных повстанцев, которых кто-то подорвал, устроив побег их заключенным, ведь искренне считала, что меня их проблемы не касаются. Единственное, что меня держало здесь, – брат. - Чего застыла? – Кипп, которого едва удалось растолкать, когда все выдвинулись за Драгоном, замыкал шествие, а потому, нагнав меня, вернул с небес на землю. – Нога болит? Я прислушалась к своему телу. Боль была приглушённой, я бы назвала её вполне сносной. Усталость и вялость в ногах, как и неприятное натяжение мышц спины и шеи, можно было бы пережить, как и явно повышенную температуру тела. Однако я постоянно прела, а дыхание было слегка ускоренным. - Нет, – наконец ответила я, заметив, что брат обернулся ко мне, чтобы проверить. Отодвинувшись от стены, помахала Дэну, сделала пару шагов, пошатнулась, и тут же была подхвачена на руки. Ловко и шустро. – Эй! - Цыц, убогая, – мужчина слегка подбросил меня, разместив на руках удобнее, – знаем мы вас. «Не болит, не болит», – мужчина принялся кривляться, копируя своих пациентов, – а потом вытаскивай вас с того света. - Поторопитесь, – окликнул нас Дэн. Кипп тихо послал моего брата к праотцам, после чего быстрым пружинистым шагом принялся нагонять народ. Я же притихла, недоумевая от того, как спокойно братишка отнёсся к тому, что меня тащат на руках. Нет, я не претендовала на право прокатиться на его горбе – швы ему ещё никто не снял, просто удивлялась, что он меня доверил другому человеку. Или Дэн доверяет Киппу, как себе, или он вымотан и потрясён настолько, что ему на меня просто не хватает моральных сил. - Не сопи, – раздалось над головой, – потом утрёшь своему брату сопли. - С чего вы… - Семейные узы, – ухмыльнулся врач. Всю оставшуюся дорогу мы молчали. До пункта назначения добрались спустя пару минут после того, как Кипп взял меня на руки. Двустворчатая дверь из тёмного дерева тихо открылась, и Драгон предложил всем войти. Высокие своды, большие окна, плотные шторы, которые терзал свежий морской ветер, пробивавшийся сквозь разбитые стёкла, три пары колонн, вымощенный потрескавшейся от времени плиткой пол, отодвинутые к стене столы и стулья, и трон. Большой, явно для человека в два моих роста, а то и более, весь в зарубках на резном лакированном дереве, с выпотрошенной потемневшей обивкой и истыканный кинжалами, как подушечка для иголок. Похоже, короля не любили. Люди принялись расползаться по тронному залу. Доктор Хайлер направился к одному из окон, усадил меня на подоконнике, да и сам умостился рядом, переведя дыхание. Да-да, я не пушинка. Не надо так тяжело дышать и утирать пот со лба. Сам вызвался таскать на ручках. - Тяжёлая… - Ну, простите, – под его кряхтящий смех я отвернулась, наигранно надувшись. С окна открывался вид на проход меж скал. Ветер трепал подранные цветные полотна флагов, что были вбиты в противоположную стену. Под флагами был вытесан балкончик, на котором свили гнёзда крупные чайки и бакланы. Море билось о камень в самом низу, но проход был достаточно широк, чтобы корабль шёл ровно, если его будет вести опытная рука штурмана. Подумав о корабле, попыталась тут же найти взглядом «Унылого». Он стоял у причала – всё такой же измотанный борьбой с морскими чудовищами и требующий умелой человеческой руки. Но людям было не до корабля, ведь они разгребали завалы после взрыва, помогали пострадавшим в пожаре, боролись за своё право выжить. - Это всё революционеры? – поинтересовалась у врача, движением головы указывая на людей в бухте. - Нет, – отозвался мужчина. – Большинство из них – бывшие жители Биронии. - Что за Бирония такая? - Город-государство, что расположен на этом острове, – ответил врач. – Спроси у брата, если интересно. Кивнув, отвернулась от чудного вида из окна, вернувшись к насущным проблемам. Притихшие революционеры покорно ждали, когда их лидер возьмёт слово. Драгон же, игнорируя всё и всех, стоял чуть левее от меня, сцепив руки за спиной и подставив лицо порывам ветра. Отстранённый от всего окружающего, с сосредоточенным выражением лица, он выглядел так, словно слышит что-то или кого-то за пределами этого зала. Захотелось подойти и пнуть его под зад. А что? Люди тут измучались и ждут команд и советов, а их лидер медитирует, словно джедай, что ищет ответа у Силы. Дэн, явно почуяв неладное, слишком быстро оказался рядом, встав так, чтобы быть между мной и Драгоном живой преградой. Я возмущенно фыркнула, вновь обернувшись к окну. Интересно, если я выпрыгну, переживу падение в воду? Вариант побега так себе, но находиться в компании революционеров и их странного лидера мне больше не хотелось. - Кума передал сообщение, – внезапно заговорил Драгон, и голос его, отразившись от высоких сводов зала, разнёсся по помещению. – Виновники взрыва и пожара – Безумный король и его лоялисты. Народ зароптал, загудел, возмущённый услышанным. - Тогда у них и здесь сообщники, не только в Биронии. – Эльза, выйдя из тени, со злобой посмотрела на мужчину. – Все, кто поддержал восстание и решился нам помочь, в опасности. Если он выползет из своего укрытия и начнёт резню… - То я лично решу этот вопрос. Драгон резко развернулся к залу лицом – полы расстёгнутого плаща взметнулись, как крылья. В совокупности со строгим и решительным выражением лица и глаз, выглядело внушительно. Народ явно оценил и, затаив дыхание, восхищённо взирал на своего вождя. Блин, дайте ему броневик и восьмиклинку. Я едва подавила смешок, ещё и тычок локтём под рёбра от брата получила. Предатель, наш прапрадед служил императору, за что, собственно, и умер молодым и красивым. Вот только без разницы, за какую правду ты гордо будешь стоять до конца, ведь если помрёшь, то плевать на эту правду. И мне не хотелось, чтобы брат сложил голову за истины, что вложил ему в голову Драгон, сыгравший на пережитых Дэном потрясениях и его чувстве благодарности. Может, это и чересчур эгоистично, но обретя брата спустя два года, я не собираюсь отдавать его кому-то, кто будет использовать его как инструмент в своей «священной войне». Ну а пока я была отвлечена размышлениями, Драгон успел организовать народ, после чего обратил своё внимание на нашу троицу. - Дэн, – мой брат весь подобрался, ожидая приказа, – бери своих самых верных людей и отправляйся на разведку. Встретишься с группой Кумы, после чего растворитесь в толпе. Нам нужно найти тех, кто помог совершить на нас нападение. Собери данные, не рискуй зря. – Брат кивнул, дав понять, что команду уяснил. Ну да, не будет он никуда лезть. Не про моего брата сказано. – Кипп, – доктор лениво приподнял густую бровь, – мы организуем в соседнем зале госпиталь, так что люди ждут твоей помощи. Мужчина кивнул, протянул мне банку с мазью, которой обрабатывал рану на ноге. Когда я приняла лекарство, оказалось, что на баночке маленькая бумажка закреплена. Я вопросительно посмотрела врачу в глаза, но тот лишь лукаво улыбнулся, подмигнул, после чего, наигранно ворча, побрёл в дальнюю часть помещения, скрываясь в тени. Через пару мгновений я услышала скрип открываемой двери, по полу заструился лучик света, который тут же закрыла тень врача, после чего дверь закрылась. Похоже, Киппу явно не привыкать ступать по проложенному маршруту. Интересно, что там, за этой дверью? - Джейд. – Я обернулась к обратившемуся ко мне брату, и тут же была заключена в крепкие, но аккуратные, объятья. – Будь осторожнее. - Это мои слова, мелкий говнюк, – заворчала я, обнимая в ответ. – Не лезь впереди всех. - Предлагаешь совать под пули своих людей? - Да хоть обложись ими, как живым щитом, – у него плечи затряслись в приступе смеха. - Это просто разведка, сестрёнка. - О разведке боем не слышал? Он отстранился, сжимая меня за плечи, продолжая тихо смеяться. - Не переживай. Переоденусь менестрелем, сыграю пару песенок, перекинусь стаканчиком-другим с местными, закину большое ухо и буду внимать. Мне не хотелось его отпускать, но как удержать его от глупостей – понятия не имела. Блин, он же всё еще со швами ходит, куда его в разведку, а? - Увидимся позже, – брат отпустил меня, и я не выдержала: - Не вернёшься – сама приду за тобой. - Звучит устрашающе, – отсалютовав мне двумя пальцами, он пошёл собирать свою маленькую группку разведчиков-любителей. И он всё ещё прижимал вытянутую руку к раненому боку. Хельга, отделившись от своей группы, двинулась ему навстречу. Она даже успела кровь утереть и волосы собрать в аккуратный хвост. Интересно, на что я похожа со стороны? А оно должно меня волновать в такие вот моменты? - Когда мы убедимся, что в здании и в поселении безопасно, мы разместим вас там, где вы сможете привести себя в порядок и отдохнуть. У меня чуть сердце не выскочило, когда Драгон заговорил. Проклятье, как я про него смогла забыть. Я сползла с подоконника, ощущая лёгкое онемение в раненой ноге. Меня колотило от усталости и переживаний, но я могла стоять, могла двигаться, а это значит, что и побрыкаться смогу если что. - Вы мне не доверяете, – на лице у Драгона появилась странная улыбка: утомлённая и печальная одновременно. – Неужели я дал хоть один повод… - С десяток, – невежливо оборвала я его. – Но моё недоверие не означает, что я вам не благодарна. - Как благородно с вашей стороны. Теперь он язвил, и это было приятно. Огрызаться и плеваться ядом я умею довольно хорошо. - Что вам от меня нужно, Драгон? - Узнаете со временем, – ответил мужчина, после чего обернулся к оставшимся в помещении людям. – А пока что оставайтесь под присмотром Эльзы. Я посмотрела на сестру Хельги и едва удержалась, чтобы не поёжиться под злобным взглядом. Вот за что она мне так не рада? Не очень воодушевляет тот факт, что придётся находиться в её компании. Драгон отступил на шаг, превращаясь в небольшой смерч, который промчался по помещению, исчезая в тёмных коридорах, что мы оставили позади. Логия ветра? Час от часу не легче. - Эй, ты! – Эльза махнула рукой, подзывая. – Тащи свою задницу сюда. Для начала я притворилась, что зашнуровываю ботинок, чтобы успеть спрятать бумажку, что оставил мне Кипп. А потом я послушно потащилась. Медленно, прихрамывая, с гаденькой улыбкой на губах. Девушка не выдержала: двинулась ко мне, схватила под локоть и поволокла за собой, а я мешала ей продвигаться как могла. Под конец короткой дистанции, что привела нас к подножию трона, Эльза дышала чаще, чем положено, у меня мышцы спины огнём пекли, но я была довольна как слон. Гадости делать приятно. - Сиди здесь. – Девушка подтолкнула меня к возвышению, на котором пылился престол, но я ушла от толчка, развернув корпус, после чего одним глубоким выпадом заступила ей за спину, перехватила за подбородок, потянула под опасным углом, заставляя прогнуться назад, и опрокинула ту на пол. Эльза рухнула, сильно приложившись спиной, болезненно ухнула; ружьё слетело с её плеча, откатившись в сторону. Ко мне вмиг подскочили двое парней, сжимая оружие, но я отступила от поверженного соперника, подняв руки вверх, в одной из которых до сих пор сжимала мазь Киппа, и миролюбиво улыбнулась. - Ах ты, сука, - Эльза перевернулась на живот, поднялась на ноги, но в бой не рвалась. Быстро учится. – Что у тебя в руке? - Лекарство, – я протянула баночку, которую тут же вырвали у меня из рук, раскрыли и даже обнюхали. - Будет у меня пока. - А если я без него умру? - Никто не расстроится, поверь мне. Я посмотрела на хмурых товарищей Эльзы, мысленно с ней соглашаясь. - Сиди и не дёргайся, – поставила точку в нашем противостоянии девушка, на что я равнодушно пожала плечами. Она оставила при мне высокого тощего белобрысого парнишку, на которого у меня даже рука не поднялась бы, случись что. Вот где они этих детей набирают? Юный революционер напустил на себя грозный вид, а я уселась на подлокотник трона, рассматривая помещение с королевского угла обозрения. Ничего так, только пусто и уныло. Рядом со мной торчала рукоять длинного ножа, глубоко вбитая в кресло. Интересно, смогу ли я его вытащить, или оно там за годы от пыли и силы удара засело намертво? Вообще глупо меня оставлять рядом с оружием, но раз революционеры за время, что находятся здесь, не извлекли клинки, то и мне, похоже, не светит разжиться смертоносным металлом. Жаль. Когда мальчишка, что следил за мной, устал от попыток испепелить меня взглядом и отвернулся, подтянула к себе ногу, достала бумажку, что оставил мне Кипп, на которой прочла: «За троном, вишнёвая дверь». Я улыбнулась. Или это подсказка, или попытка затащить меня в ещё большую задницу. Осталось только проверить.***
Пьетро был полным придурком. Росинанту, конечно, подобных самодуров встречать было не впервой, но Пьетро был особой венценосной и, наблюдая за ним, Донкихот, в принципе, не удивлялся тому, что народ его с трона согнал. Они сидели за столом в уютной гостиной, распивая чай. За окном открывался чудесный вид на какую-то сгоревшую площадь. Пепел облепил окно, отчего, собственно, в помещении и царил уютный полумрак. Росинанту за дверь выходить не хотелось. Знал он, что там, за порогом, но иного выхода не было. Опальный король предложил ему свой корабль, если Донкихот поможет прогнать революционеров. Росинант никого прогонять не собирался: достаточно просто добраться до обещанного судна, угнать его, а там и Дозор к этому острову вызвать. И все будут счастливы. Ну, почти все. - Сколько у вас людей? – поинтересовался он у короля. - Шестьдесят один, – мужчина задумался, покрутил в пальцах присыпанное сахаром песочное печенье, надкусил его, довольно зажмурился. – Наверное. - Это как понимать? - Столько их было с утра, потом мы устроили вылазку, так что сейчас я не уверен. Король вновь вернулся к сладостям, а Донкихот старался приложить все усилия, чтобы не познакомить голову Пьетро с поверхностью стола. Это же надо быть таким идиотом. С такими темпами король преданных себе людей по пальцам одной руки считать будет. - А каково население страны? - До переворота в Биронии проживало девять тысяч триста два человека, в Ветте – тридцать восемь. - Ветта? - Город-замок в скале в западной части острова. - А сейчас сколько? - Понятия не имею, друг мой. Пьетро громко сёрбал, когда пил свой чай, размачивал печенье в тёплом напитке, расстраиваясь каждый раз, когда размякшая сладость падала в чашку, после чего брался за ложечку и вылавливал разбухшее тесто. Он не создавал впечатления человека, который достоверно знал количество своих поданных. Может, переворот так потряс короля, что тот стал… немного странным? Или же он всегда был таковым, и за этими чудачествами народ не видел его других сторон? И так ли важно это Росинанту? Он ведь уже решил, что разбираться с проблемами этой страны не собирается. Донкихот вновь посмотрел на грязные окна. Пьетро, заметив это, оторвался от трапезы, вполне серьёзным голосом предложив: - Раз чай вас не прельщает, может, пройдёмся? - Нет, спасибо, – скривился мужчина, но король уже вставал из-за стола. Тут же от стены отделились двое телохранителей, а взявшаяся ниоткуда маленькая женщина в светло-голубом платье и переднике, принялась собирать посуду со стола, забрав на поднос нетронутую Росинантом чашку. Пришлось тоже вставать и идти к выходу. Неприметный дворецкий отворил перед ними двери, и Росинант краем глаза отметил, что слуга вооружён. Это или доверие, или отчаянная необходимость. На улице было прохладно – осень вступала в свои права. Яркое солнце, после пребывания в полутёмном помещении, резануло по глазам. Росинант, зажмурившись, чуть не слетел со ступеней, но вовремя удержался на ногах. Король этого неприятного недоразумения даже не заметил. Пьетро стремительно двигался вперёд, не оглядываясь на Донкихота и подтянувшуюся охрану. Росинант поспешил следом, но замер на лужайке, припорошенной пеплом. Сзади подтолкнул охранник, и Донкихоту пришлось ступить на пепелище. Площадь, на которой стоял дом, служивший убежищем королю и его свите, была сожжена дотла. То, что некогда было уютными двухэтажными домиками, топорщилось искорёженными деревянными пиками, воткнутыми в каменные завалы. Стекло оплыло, камень обуглился, воздух пропитался запахом жжёных тряпок и чего-то кислого. И всё это было покрыто золой, что поднималась пыльными облачками, стоило ветру коснуться её. За Пьетро оставалась узкая полоска следов, и Росинант постарался идти шаг в шаг, но всё же сошёл чуть в сторону, и под ногой что-то хрустнуло. Он замер, не желая смотреть вниз, но в неведении ему остаться не дали. - Здесь была детская площадка, – оповестил его король. И Росинант тут же её увидел. Хребты качелей, оплавившаяся карусель-вертушка, завалившаяся на бок горка, почерневшие каменные ножки скамеек, на которых сидели родители, что следили за резвящимися сорванцами. На брусчатке можно было рассмотреть полоски белой краски – явно расчерченная для игры площадка. Донкихот опустил голову, рискнув рассмотреть то, на что встал. Это была дощечка. Обгорелая с одного края, окрашенная в красную краску. Возможно, это кусок качели, а может и скамейки. Росинант радовался, что это не кости. Король Пьетро стоял посреди площади, печально взирая на пожарище. - У Ромеля, в чьём уютном доме мы нынче укрываемся, было четверо детишек, – мужчина, рассказывая, решительно двинулся вдоль улицы, и Росинанту ничего не оставалось, как последовать за ним, продолжая слушать. – Будучи одним из самых удачливых торговцев нашего скромного королевства, Ромель был богат, но не был скуп и не чурался общаться с теми, кто был сословием ниже. Хороший был малый. Он и его жёнушка так любили детишек, что построили эту площадку. – Пьетро провёл рукой по укрытому пеплом невысокому фонтану, растёр золу меж пальцев. – Когда всё вспыхнуло, Ромель и вся его семья сгорели мгновенно. - Что здесь произошло? - Пожар. Голос короля был пуст и отстранён. Росинант, нагнав его, пригнулся, чтобы взглянуть на мужчину, но его остановил телохранитель короля. Пьетро был где-то далеко, тонул в воспоминаниях. На глаза его навернулись слёзы, а губы некрасиво скривились. Он всё ещё переживал тот день и те мгновения, видел тот пожар и всех его жертв. Росинант не мог вспомнить, чтобы за армией Драгона числились поджоги, но он не был в курсе всех событий более четырёх лет, а этот срок достаточно велик, чтобы Революционная армия изменила стратегию. И всё же, что здесь произошло? - Они кричали и горели, - тихо молвил король. – Все так кричали… А я ничего не мог… Он сгрёб пепел, что лежал у его ног, в руки, сжал кулаки, безмолвно роняя слёзы, и руки его поглотило пламя. Алые всполохи гуляли по коже, не раня её; пламя весело потрескивало, озаряя лицо Пьетро багряным светом. Донкихот изумлённо раскрыл рот, но торопливые шаги за спиной заставили обернуться. К ним спешила девушка, которую Росинант увидел, когда очнулся. Король представил её Ханни, предупредив о её отличном навыке стрельбы из арбалета. Оружие девушки было наготове, но цели она не искала. Пройдя мимо Донкихота, она остановилась возле короля, и сразу принялась что-то шептать тому на ухо. Пьетро встрепенулся, изумлённо моргнул пару раз, пламя на его руках угасло. Мужчина одарил всех своей глупой улыбкой, взмахнул рукой, сходу затараторив: - О, право же, я действительно отвлёкся. Идёмте-идёмте. Здесь недалеко булочная… была. Хорошие здесь жили люди, преданные. Что им такого Драгон наобещал? Ума не приложу… Он говорил что-то ещё, торопливо указывая путь, но Донкихот не желал слушать. Эта экскурсия его пугала. - Он фруктовик, – прошептал Росинант. - Только ему об этом не говорите, – зашептала в ответ Ханни. - Но… - Он не осознаёт этого. – мужчина посмотрел на неё с таки изумлением, что пришло пояснить: - Съел фрукт он незадолго до переворота, но даже не понял этого. А когда случился путч, так испугался, что… сжёг полдворца, а затем и эту площадь. Он полгорода уничтожил, пока мы искали себе убежище. Убил тех, кого любил, но так этого и не понял. В голосе девушки звучала такая горечь, что сердце сжималось, но Росинант всё равно не мог понять, как такое возможно. - Неужели никто ему не объяснил? Да сбросьте его в море или закуйте в кайросеки, если он не понимает. - Короля? С ума сошёл. – Она возмущённо засопела, но тут же поникла. – Мы пытались ему объяснить, но все, кто осмелился… в общем, Его Святейшество испепелил и их. - Да как такое возможно? - Он всегда панически боялся огня. Судьба, подарив ему Мера Мера но Ми, сыграла с ним слишком жестокую шутку. Росинант нахмурился, глядя на порядком отдалившегося от них короля. Он, конечно, слышал о том, что некоторые люди, получив силу фрукта, так её боялись, что не могли управлять, но чтобы полностью терять память о каждом её применении? Нет, такого он ещё не встречал. Ему даже стало жаль этого короля-полудурка. У него была сила, которой он боялся настолько, что предпочёл о ней забыть. Каждый раз, используя фрукт, король терял себя, а приходя в норму, не мог понять, что же произошло. Он возвращался в мир, охваченный пламенем, и не мог найти творящемуся вокруг кошмару нормального объяснения. Неудивительно, что революционеры, а в частности Драгон, стали для горе-монарха причиной всех бед и разрушений. Пьетро слишком любил свой народ, но сам же его и губил, будучи неспособным обуздать свои способности. Король Пьетро был самым несчастным идиотом на свете.