Так было нужно

Белль казалось, что время застыло. Она внимательно разглядывала тронутые сединой волосы, морщины на лице, пытаясь определить, старые они или появились недавно, и, наконец, глаза. Грустные, такими она их запомнила, такими она их иногда видела когда-то давно, еще в маленьком городке, созданном магией. Магией… В этом мире магии нет. И он стареет, с пугающей ясностью поняла Белль, не в силах произнести его имя даже мысленно. - Какой сюрприз… Белль, - ох, лучше бы он назвал ее «дорогушей» или еще каким эпитетом, которые часто сквозили в его речи. - Да, довольно неожиданно, - она чуть приподнимает бровь, довольная, что за эти годы научилась скрывать чувства, и они больше не написаны на лице. Для него это явно стало неожиданностью. – И все же… Что ты здесь делаешь? - Гуляю, - ответил беззаботно, как только мог. – А ты? Он говорил неспешно, как будто они и вправду встретились случайно, и вели обычный ничего не значащий разговор. - У меня здесь встреча, - вскинула подбородок красавица. – Я жду одного человека. По лицу мужчины прошла тень. Он упрямо сжал челюсти. - Вот как, - он чему-то кивнул. Конечно, все так и должно быть. – Что ж, тогда не буду тебе мешать. Белль почувствовала, как внутри как будто что-то расслабляется. Она думала, будет сложнее. Внезапно, он резко развернулся и оказался прямо перед ней с невиданной прытью – особенно если вспомнить его больную ногу. В мире без магии он снова ходил с тростью. Видимо она все-таки слишком сильно расслабилась, и что-то отразилось на лице. Мужчина внимательно вглядывался в нее, словно что-то ища. - Я уйду, - опаляя ее дыханием, произнес Ру… Ну почему она не может не то, что назвать, а подумать его имя?! – Если это то, что ты хочешь. В голосе невысказанный вопрос. Нет, она не даст ответа, который требовало сердце. Все эти годы она училась жить, обращая внимание только на голос разума. Она не может так просто это разрушить. - Да. Хочу. Уходи, - едва ли не по слогам произнесла Белль, приблизив свое лицо к его. – Я не… Женщина не закончила, оказавшись прерванной, и внутренне вся подобралась. - Мам? – Белль отвернулась от того, кто когда-то был смыслом ее жизни, и повернулась к тому, кто был им теперь. Навсегда. - Мам, кто это? Обхватив сына рукой за плечи оберегающим жестом, Белль повернулась к Голду. Ей отчего-то хотелось видеть его лицо и глядя в глубокие карие глаза, она ответила: - Никто. Просто прохожий. **** Небо затянуло тучами, не позволяя последним лучам солнца пробиться сквозь них. Румпельштильцхен, а ныне – мистер Голд, - сидел на скамейке, проводя равнодушным взглядом целлофановый пакет, безжалостно уносимый ветром. Белль изменилась. Конечно, изменилась, чего он еще ожидал? Что она останется прежней и со временем простит его? Вместо этого она повзрослела, стала жестче. Стала незнакомой. Когда он увидел ее, то вначале не поверил своим глазам. Мужчина был абсолютно уверен, что Белль в Сторибруке. Он и не подозревал, что она покинула город, и это шло вразрез с его планами. Он собирался объединиться с бывшими злодейками Зачарованного леса, дабы с их помощью вернуться обратно. Вернуться и посмотреть Белль в глаза, понять – жалела ли она о том, что сделала и любила ли?.. Но все его планы с самого начала шли не так: вначале не удалось избавиться от власти кинжала, затем, при попытке воплощения нового плана, Круэлла де Виль не пустила его даже на порог… А теперь он, некогда самый могущественный маг в мире, сидел на продуваемой всеми ветрами скамье – весна не должна быть такой холодной – и думал о своей безрадостной судьбе и заведомо неправильно принимаемых им решениях. Хотел власти? Не зависеть от кинжала? Пожалуйста, получите – теперь он не зависел ни от какого кинжала и отчего-то был не рад. Строил любовь на лжи – и теперь Белль смотрит на него как на чужого, а ее «никто» до сих пор звучит у него в ушах. Увидев ее в парке, Румпельштильцхен на какой-то безумный момент подумал, что еще не все потеряно, что судьба дает ему последний шанс. Шанс все исправить. Но когда Белль – его Белль! – потянул за рукав тот мальчуган и назвал ее матерью… все его призрачные надежды развеялись как дым. Если бы его красавица была одна, Румпельштильцхен попробовал бы завоевать ее вновь, как когда-то пробовал завоевать Лейси – ее фальшивую сущность. Но у девушки, нет, поправил он себя, у женщины, был сын и, возможно… муж. Не мог не быть, в такой-то замечательной семье абсолютно точно должен быть муж и отец. Он старался не думать, как красавица провожает мужа на работу, так как могла бы провожать его, надеялся, что ее мечты сбылись и она повидала мир, как и хотела. Но больше всего ему хотелось, чтобы Белль была счастлива, а он будет влачить свое жалкое существование, утешаясь, что хотя бы у его красавицы все хорошо. За все всегда нужно платить. Мужчина в черном пальто поднялся со скамьи, неловко припадая на больную ногу, когда его кто-то окликнул. Тяжело повернувшись, будто на плечи ему свалилось непосильное бремя, он увидел перед собой мальчугана лет шести-семи. - Чего тебе, мальчик? - Дядя, - разглядывая его поразительно большими карими и необычайно серьезными, для его возраста, глазами, произнес мальчик. – А вы кто? Усмехнувшись, Румпельштильцхен с минуту раздумывал, что ответить бесцеремонному отроку, когда внезапно понял, что видел его вчера. Перед ним стоял сын Белль и называл его «дядей». - Никто, - с горькой ухмылкой ответил мужчина. – Мама же вчера тебе это сказала. Мальчуган нахмурился, отводя взгляд и было в этом что-то до боли знакомое. Что-то, что когда-то было для него важным. Белль? Нет, тут же отмел он эту мысль. Белль так никогда не делала. Тогда что? Румпельштильцхен не успел ухватить мысль, вертящуюся на поверхности, в его мысли ворвался детский голос. - Если бы вы были никто, мама бы не плакала вчера весь вечер, - пожевав губу, выпалил на одном дыхании сын Белль. - Она вчера плакала? – резко выпрямился мужчина. - Да, плакала. Думала, что я уже уснул и закрылась на кухне. Все повторяла что-то о том, что все сделала правильно, так как нужно… А что правильно-то? – на Румпельштильцхена взирали грустные, совсем не уместные на детском лице, глаза. - А… папа твой где был? - А у нас нет папы. Мама о нем никогда не рассказывала, а больше спросить не у кого. И я решил… - Спросить у меня? – хохотнул мистер Голд. – А тебя не учили, что с чужими людьми не следует разговаривать? - Учили, - пробурчал мальчуган, опуская вихрастую голову. Румпельштильцхен подумал, что пора бы ему уйти, оставив этого странного мальчика, сына Белль в покое. Но что-то не давало ему покоя. - Как тебя зовут? – неожиданно для себя спросил Румпельштильцхен, пытаясь собрать в кучу обрывки еще не оформившейся мысли. - Бей, - шмыгнув носом и уже не надеющийся что-то узнать, мальчик поднял голову и Румпельштильцхен, получивший последний кусочек головоломки, заглянул в глаза мальчика, названного именем его сына. Точь в точь такие же глаза, как у него самого. **** Ветер носил по асфальту листья, которые вокруг скамейки собирал Бей. «Для гербария», - как он гордо сообщил. А мужчина, поднявшись со скамейки, вглядывался в приближающуюся к ним женскую фигуру, пытаясь по уверенной походке или по гордо поднятому подбородку прочитать свой приговор: дала ли ему судьба новый шанс или все было потеряно еще тогда, на границе Сторибрука?..