Замена

В небольшой рыбацкой деревушке, Сотервик, постоянно укрытой туманом и от того казавшейся отрезанной от мира, царила унылая атмосфера. Все жители, которых было не очень много, собрались в доме Главы и молча переглядывались. Что с ними будет дальше? Как Амнес отреагируют на их заявление? Просто утопят деревню, вырежут жителей или уморят всех голодом? Морской народ Амнес был чужд человеческой логике и никогда не следовал ее законам. Народ Амнес разрешил жить людям на берегу моря, которое они считали своим, и даже пользоваться дарами. Но в обмен требовали каждые шестнадцать лет юную девушку, достигшую детородного возраста. Образовавшим поселок Сотервик некуда было деваться, и они согласились. Тогда это было довольно богатое место обитания, молодое поколение охотно поддерживало стиль и традиции предков. Но время было беспощадно. Молодежь все чаще покидала поселение, стремясь в большие города и к более легким условиям, ублажать амнесов стало некому. Нужного возраста был только прибившийся недавно сирота. Но он не был девушкой. - А если обмануть амнесов? – Дери, сирота, негромко подал голос, вопросительно глядя на Главу. - Тогда они точно нас уничтожат. - Я оденусь в платье и постараюсь как можно дольше дурачить их. А вы покинете деревню. - Тогда амнесы убьют тебя. - Я все равно умру. А так хоть польза от меня будет. И этим я смогу отблагодарить вас всех за доброту ко мне. Глава обвел взглядом жителей. Он не любил жертв, но не видел иного выхода. Все отводили взгляды, стыдясь испытываемого облегчения и ростков радости. Никто не хотел умирать, так же как никто не хотел отдавать своего ребенка морскому народу. Многие втайне хотели уйти из Сотервика, но боялись мести амнесов, которые каждый день проверяли их и не дали бы уйти без попыток задержать. Было бы много жертв. А Дери предлагал идеальный вариант и жители трусливо за него ухватились. В конце концов, он был им чужой, хоть и они помогли ему в трудное время. Дери легко прочитал эти мысли на лицах людей, но не обиделся. Если бы не они, он давно бы умер, поэтому сейчас парень чувствовал себя обязанным отплатить им. Надо всего лишь оттянуть побольше времени, а потом уже не важно. Даже если его убьют за обман. Осталось только, чтобы Глава принял этот план и увел всех. Но по лицу мужчины Дери видел, что тот согласен. - Завтра они снова придут проверить. Сразу после этого уходите. У вас будет два дня, чтобы амнесы не смогли отомстить, - сирота печально улыбнулся и пошел посмотреть, что он может использовать для обмана. Заперевшись в доме, Дери старался не думать о завтрашнем дне и не прислушиваться к тихим, но суматошным сборам соседей. По традиции выбранная девушка оставалась на площади, а всем остальным жителям положено было, под страхом смерти, сидеть по домам, наглухо закрыв ставни и двери. Именно это и собирались использовать сотервикчане для побега. А сироте предстояло всеми силами доказать, что он девушка. Это было не так уж и трудно. Из-за несладкого детства парень имел стройную, почти хрупкую фигуру. Волосы русого цвета до плеч также должны были поспособствовать новой роли. Большие карие глаза на бледном лице, тонкие кисти рук – все, что раньше вызывало насмешки ровесников и стыд Дери, сейчас должно пойти в дело. Неожиданно раздался стук в дверь. Парень, недоумевая о том, кто это, поспешил открыть дверь. С момента принятия решения жители сторонились сироту, словно тот внезапно заболел проказой, поэтому посетителей русоволосый не ждал. На пороге, переминаясь и отводя взгляд, стоял Глава, комкая в руках небольшой сверток. Торопливо пробормотав, что это вещи дочки и должны подойти, он, не глядя, протянул сверток и быстро ушел, не оглядываясь и втягивая голову в плечи. Еле успев подхватить неожиданный прощальный подарок, Дери закрыл дверь и негромко рассмеялся. А ведь когда-то он был влюблен в среднюю дочь Главы, пока та не сбежала из дома, желая избежать жребия. Развернув сверток, парень обнаружил платье, косынку и часть косметики. Что ж, платье было впору, в чем жертва убедилась тут же, а остальное как-нибудь пригодится. Почти во всех домах поселка всю ночь горел свет. Люди собирали свой немногочисленный багаж, перебирали его, снова что-то убирали или добавляли. Волновались все. А еще почти все испытывали нелегкое чувство вины перед сиротой. Кто-то, например, как Глава, принимал решение не прятаться за спиной подростка, а поговорить с амнесами. Вдруг те поймут их положение и все обойдется? Но домочадцы этих людей быстро гасили благородные порывы в зародыше. Это сироте нечего терять, а у них семьи. Кто-то смотрел на своих подрастающих дочерей и радовался, что, наконец-то, они покинут это место. Поодиночке никто не решался нарушить традицию и просто уйти. Но раз уж даже Глава ведет сборы, то надо воспользоваться шансом. А то, что этот шанс дает им пришлый – так это знак Небес… Успокаивая свою совесть по-разному, плохо выспавшиеся жители высыпали утром из домов, делая вид, что все идет по-старому. Покормить скотину. Развесить снасти. Починить забор. Поругаться с соседкой. Скосить деланно-равнодушные глаза на ежедневных смотрителей морского народа. И сделать вид, что перед двухдневной церемонией все решили закрыться дома пораньше. Всю ночь добровольная жертва не могла сомкнуть глаз. Как именно его убьют? Долго ли он сможет играть свою роль? Хватит ли этого, чтобы жители были в безопасности? Несколько раз сирота одевал и снимал платье. Пересмотрел все немногочисленные дорогие вещи в доме, вспоминая прошлое. Несколько раз пытался накраситься, но потерпел абсолютное фиаско, отчего решил вообще с этим не связываться. Дери весь день не выходил из дома. Днем кто-то поставил около двери еду и, стукнув в стену, убежал. Парень принял это как должное. Жертву, даже добровольную, все обходят стороной, словно прокаженного. Сирота, как только все стихло, решительно переоделся в платье и пошел на площадь. Ну и что, что у него было еще полдня? Если кто-то еще наблюдает за Сотервиком, то пусть внимание сосредоточат на нем. Последняя милость жителей – удобное кресло для долгого ожидания – уже была установлена. Чтобы не привлекать много внимания, сотервичане договорились покинуть дома по одной семье в час. Последним уходил Глава. Бросив прощальный взгляд на светившиеся кое-где, специально оставленные для этого, окошки и на одинокую фигуру в кресле, резко выделяющуюся на фоне моря, мужчина почувствовал, как защемило сердце. Множество поколений это было их домом, а сейчас… но расчувствоваться ему не дала жена, довольно сильно толкнув в спину. Решил уходить, значит, уходим. И нечего жалеть. Дери остался совершенно один. Переживания все же дали о себе знать и он под утро задремал. Снилось сироте, что дочь Главы ответила взаимностью, нет этого обычая на жертву, счастливые молодожены сидят за богатым праздничным столом. Напитки льются рекой, все улыбаются, но… все молчат. Проснулся Дери резко, как от толчка. Едва-едва начало светать. Солнышко только-только рассыпало блики по водной глади. Было свежо, тихо и умиротворяюще. Но что-то непонятное заставило жертву более внимательно присмотреться к водной поверхности. Легкая рябь, не обращая внимания на безветренность, пробегала по воде, собираясь в одном месте. В центре сбора ряби стал расти холм, постепенно образуя фигуру, похожую на человеческую. Зрелище завораживало. Пока Дери не мог оторвать взгляда, фигура плавно двинулась прямо по воде к нему. Осознав это, парень вжался в кресло, но отвести взгляда не мог. Водная фигура стала плотного телосложения с бледно-голубого цвета кожей, хищным разрезом глаз глубокого синего цвета. Даже белки были не белыми, а голубоватыми. Брызги стекали каплями, замирая в виде длинных волнистых волос. Прямой нос и красивые губы. Умереть от этого представителя морского народа добровольная жертва была согласна. Окончательно схлынув, вода оставила на теле нечто, похожее на тунику. Незнакомец сделал пару шагов по суше, обретая законченность очертаний. Амнесовец остановился недалеко от невесты и внимательно осмотрел. Он видел перед собой самку человека и ему это не нравилось. Но он, как примерный сын, подчинился отцу. Хотя это и было противно его натуре и желаниям, но стоило уважить родителя и народ. Его и так сторонились и считали странным. - Как тебя зовут? – в спокойном тоне слышались перекаты волн. - Де… Дена, - Дери прикусил язык, вспомнив, что про имя не подумал. - Я Аперсинкод, второй наследный сын правителя амнесов. - Всего лишь второй? – вопрос вырвался сам собой, парень не сразу даже осознал, что ляпнул. – Э… а почему такое длинное имя? - Ты слишком нахальна, Дена, - шум волн разбавился нотками шторма, - сначала тебе следует смириться. К вечеру ты будешь носить моего ребенка, поэтому учись смирению быстро. - Уже к вечеру? – глаза сироты испуганно расширились. – А как же… а свадьба? У вас нет никаких традиций? Зачем так спешить? - Это и есть традиция. И еще… Аперсинкод не сделал ни одного движения навстречу, но его прохладные пальцы обхватили запястья Дери. Через недолгое время они исчезли, оставив после себя широкие, словно прилипшие к рукам, браслеты со странными письменами. Под кожу словно просочились ручейки воды. Как же амнесовцу не хотелось делать этого… пересиливая себя, он старался говорить коротко. Даже представители морского народа могут сорваться, а их гнев имеет весьма разрушительные последствия. - Теперь ты – моя жена. С помощью связующих браслетов ты сможешь жить в нашем мире. И они же помогут твоему организму вырастить потомство. Дери мрачно подумал, что выйдет забавно. Его-то организм не предназначен изначально к подобному. Интересно, изменится ли лицо его мужа, когда он поймет обман? Пока что волосы – единственное, что постоянно двигалось. Но все это неважно. Стоило подольше потянуть время, поэтому надо было идти. Парень встал, старательно избегая прилипания подола к ногам. Похоже, его новое украшение не только помогало вынашиванию потомства, но и способствовало возбуждению. А вот Аперсинкод совсем не испытывал желания заводить потомство. По крайней мере, не с самкой человека. Но слово отца… - Ты хочешь сделать это здесь? - Ты о чем? - Зарождение потомства. Некоторые до тебя предпочитали делать это на суше. - Э… нет. Стоит, пожалуй, пойти в твой мир. И скорее покончить с этим. Дери имел в виду, что чем скорее все откроется, тем скорее его убьют и эта моральная пытка закончится. Он собирался выиграть время для жителей, но все возрастающее желание было слишком сильным и путало все мысли и стремления. А умирать, умоляя об удовлетворении, ему не хотелось. Амнесовец взял за руку свою жену и повел к морю. Каждый шаг давался сироте с большим трудом. Страх и желание поочередно и вместе лишали сил и воли. Подросток и не догадывался, что его сломают так быстро. Погружения Дери не заметил, очнувшись только тогда, когда почувствовал чужую руку у себя спереди. Ниже пояса. Аперкакеготам на долгую минуту замер, не убирая руки. Неужели ему так повезло, или его воображение играет злую шутку с восприятием? - Этого тут быть не должно, - наконец выдал он плоды раздумий, - у человеческих самок. - А ты точно уверен? – понимая, что безнадежно, но попытался оттянуть неизбежное парень. – Может, это просто складка платья? - Слишком твердая, - лицо ничего не выражало и это почему-то бесило жертву, - ты не самка. - Ты, наконец-то, привел ее, - новый голос избавил от необходимости отвечать, - сын. Молодец. Взялся за ум. - Это «он», отец. - Мне твое поведение не нравится. - Смотри сам. Безмолвную жертву бесцеремонно подвергли личному досмотру. Дери немного огляделся. Он находился в воде, но чувства были отличны от тех, когда он погружался при плавании. Тогда вода старалась вытолкнуть его, а сейчас словно обволакивала тело. Как воздух на суше. Повелитель амнесов не потрудился воплотиться в тело, лишь лицо вырисовывалось прямо на воде. Это было странно и непривычно для человеческого взгляда. Отец брезгливо убрал конечности. Помолчал. И снова проигнорировал жертву. - Ты точно следовал моим указаниям, а не своим отклонениям? - Точно. Площадь. Жертва. Одна. - Что это значит? Сын еле ощутимо напрягся. Снова отец ставит под сомнение разумность потомства на глазах народа и жены. Это очень раздражало Аперсинкода, но пока тот держал себя в руках. А Дери понял, что, наконец-то, завладел вниманием, но это его не порадовало. Желание растекалось по телу горячей влагой, начисто вымывая страх и логику. Ноги ощутимо дрожали и подгибались, ему хотелось плакать. Вот уж парень не думал, что морской народ склонен к пыткам. Да еще и таким изощренным. Амнесовец знал, какое действие оказывают браслеты и поглядывал на человеческую жертву, не желая его падения. - Не испытывай моего терпения, дерзкий человек. Иначе вместо быстрой смерти ты получишь долгую и мучительную. - В Сотервике не осталось девушек нужного возраста, - кое-как собрав остатки сил, сирота сосредоточился на разговоре, - поэтому я предложил этот обман. - Жители умрут, - равнодушие при вынесении приговора в голосе повелителя морского народа привело Дери немного в чувство. - Там никого нет. Все ушли. Молодой повелитель испытал нечто, похожее на удовлетворение. Кто-то смог щелкнуть отца по носу, а это дорогого стоит. Больше никто ничего не успел сказать. Вокруг разразилась жуткая буря, к обманщику из воды потянулось множество конечностей в едином порыве выполнения приказа разорвать. Дери простился с жизнью и закрыл глаза. Как вдруг все словно отрезало. Ужасный звук шторма. Ненависть, словно исходившая из самой воды. Скользкие прикосновения. Наступила тишина, прерываемая легким, теплым шелестом волн. Аперсинкод совсем не собирался так просто отказываться от занимательного экземпляра человека. Он хотел его в свою власть. Даже если отец разгневается. - Я не отдам его, - голос исходил из ниоткуда и отовсюду, - он – моя жена. Мне все равно. Да, это мой выбор. Дери рискнул открыть глаза и от удивления уронил челюсть. Тело его мужа словно обволакивало его, защищая от гнева отца и народа. За пределами тела не раздавалось ни единого звука. Все, что слышал сирота – звук своего мужа. Ласковое поглаживание воды вокруг дарило спокойствие и защиту. Волнение этого дня все же забрало много сил и парень начал терять сознание. - Как тебя зовут? - Дери, - последнее, что запомнил сирота перед отключкой. Прошло три года. - Твой отец еще не простил тебя? - Нет. Но он нашел новую деревню для договора. - А ты, Син? - Не жалею. Мой выбор меня устраивает. Дери и Аперсинкод, которого сократили до Сина, жили на небольшом островке. Или под ним. Им это уже было не важно. Син покинул семью и народ, которые не приняли его странности и наслаждался свободой. Дери, постепенно узнавая мужа, тоже не стремился вернуться к людям, которым был не нужен. Сам бывший амнесовец испытывал неведомое ранее спокойствие. Он, действительно, не жалел о своем спонтанном выборе и том, что пошел наперекор отцу. Даже получив трон и титул, подобного в его жизни не было бы. А прошедшие годы были одними из самых светлых для него. Совместное привыкание к новой жизни и друг другу было нелегким, порой мучительным, порой с забавными казусами. Но они создали свой кусочек рая и не желали его терять. Жизнь, принадлежащая только им двоим. Сказка.