I WANT sUshi

Юнги сидел за кухонным столом в позе султана, прогружённый в раздумья. Это был один из немногих вечеров, когда ему не приходилось пилить в студию для того, чтоб поработать над новой песней, ибо шумные "куски дерьма" (как иногда их называл Мин в порыве раздражения) всей своей дружной компанией отправились в кино. Юнги, разумеется, тоже был приглашён, но парни получили в ответ ленивое "идите сами" и, пожав плечами, вывалились на улицу с громкими криками и улюлюканьями (что всегда было проблемой для менеджера, ибо именно он каждый раз потом прикрывал их задницы, говоря фанатикам, что "никакие BTS тут не живут"). И вот уже целый час Мин что-то усердно выводил в блокноте, периодически вырывал листки и, сминая их, яростно бросал на пол. То ли проблема была в обстановке, то ли в самом рэпере, но работа почему-то шла, откровенно говоря, хреново. Раздражение Юнги нарастало, чему способствовали ещё и любимые прозрачные шторы Джина, позволявшие мерзким красным лучам заходящего солнца бить прямо по глазам. Мин, не выдержав, поднялся и попытался хоть как-то улучшить рабочие условия: стал приклеивать бумагу скотчем на окно. Когда уже, как ему показалось, достаточное количество листов было на стекле, Юнги, вздохнув, приземлился на своё прежнее место и обнаружил, что лучи всё ещё режут его лицо. — Сука! — сквозь зубы рявкнул Юнги, возмущённый происходящим. — Хён? — неожиданно послышалось в ответ. Мин чуть не подпрыгнул от страха и уже стал прокручивать в голове различные фильмы с призраками и зомби, как увидел Чимина, вползающего на кухню. — Чимин? — удивился Юнги. — Всё нормально? — младший явно был взволнован.— Ты тут кричал... — Нормально, нормально... Не обращай внимания... А где остальные? — Не знаю,— Пак пожал плечами.— У тебя хотел спросить. — В кино... а ты где был? — Тренировался,— улыбнулся Чимин, присаживаясь рядом.— Не пропадать же такому шикарному телу. Юнги закатил глаза от такой скромности собеседника, после чего снова уставился в блокнот. Какое-то время прошло в полном молчании. Чимин наблюдал за то пишущим, то залипающим хёном и понимал, что кайфует от этого зрелища даже больше чем с какой-нибудь манги, что периодически поставляется Тэхёном. И всё было бы прекрасно, если бы не внезапное урчание. Пак, смутившись, приложил руку к животу и пытался мысленно с ним договориться. Но он не успел ничего сделать, потому что хён, оторвавшись от работы, посмотрел на него. Казалось, час смерти настал... — Голодный? — спросил старший, вздыхая. — А... д-да... немного... — Что хочешь? — Поесть? — Нет, блин, станцевать. — Ну... это... суши? — Суши? — Юнги призадумался.— Что ж... Заказывай. — Серьёзно? — Да. — Ты угощаешь? — Да. — То есть... — Да, я дам тебе свои деньги! Давай реще, я готов слона съесть. Юнги нарыл в кармане своей огромной толстовки кошелёк и протянул младшему. Тот, в свою очередь, схватил бумажник и, счастливый, побежал звонить в свой любимый суши-бар. Вскоре это счастливое дитя принеслось обратно и, поскользнувшись на скомканной бумажке, полетело в объятья хёна (точнее, Пак приземлился головой прямо на колени Юнги). — Хён, сделано,— задыхаясь, прохрипел Чимин. — Хороший пёсик,— нежно сказал старший, взлохмачивая волосы на голове Пака. — М? — переспросил младший, который ничего не услышал, ибо усердно пытался восстановить дыхание. — Хорошо, говорю. А теперь вставай, колени мне отдавишь,— театрально сморщился Юнги. Чимин поднялся и побежал к двери, чтобы сразу встретить доставщика спасительной еды. ~ Парни, усевшись рядышком, начали есть привезённые суши. Но если Юнги сразу же взял свои палочки и стал выбирать что-нибудь посочнее, то Чимин не делал ни малейших усилий, чтобы утолить свой голод. Это может показаться странным на первый взгляд, но это происходило вовсе не из-за внезапной парализованности или ещё какого-либо ужаса. Это было частью внезапно зародившегося в голове Пака плана. Юнги, обхватывающий своими тонкими белоснежными пальцами карандаш и пошире раскрывающий свои глаза-щёлочки от напряжения и сосредоточения, ещё тогда завёл младшего. А сейчас, когда он довольно улыбался, уплетая еду, казался в разы привлекательнее. Так что с планом не стоило оттягивать. — Юнги, покорми меня.— внезапно потребовал Чимин. Старший чуть не подавился от неожиданного перехода к неформальной речи. — Ты как с хёном разговариваешь!? — возмутился он после проглатывания лосося. Ответа не последовало. Был лишь взгляд. Твёрдый и уверенный. Кажется, Мин стал осознавать, во что превращается эта мирная посиделка. — Чимин-а... Я не в настроении. Потом,— попытался отделаться старший и перевёл свой взгляд обратно на тарелку. Начиная нервничать, Юнги выбрал первый попавшийся рол, выдавил на него васаби, попавшееся под руки, и поднёс к своему рту. Однако доставить его до пункта назначения не удалось, ибо Чимин, резко схвативший старшего за руку, направил палочки к своему рту и всё съел. Он сделал это настолько быстро, что башенка зелёной горчицы пошатнулась и полетела в вырез футболки Пака, не добравшись до рта (на радость всем). Прожевав ролл, младший стянул с себя футболку, заставляя Мина замереть от представшего во всей красе тела Чимина. Младший, собрав указательным пальцем васаби с кубиков своего пресса, отправил его в рот. Юнги сглотнул, наблюдая за младшим, который, казалось, не острую приправу слизывал, а взбитые сливки. — Идиот,— вздохнул старший и бросил палочки на стол. Как только Чимин перестал сексуально посасывать палец, Мин притянул его к себе за подбородок и поцеловал, проникая языком внутрь и проводя им по нёбу младшего. Пак, не предполагавший, что хён хоть что-либо предпримет, сначала был настолько удивлён, что не мог и пошевелиться, но как только почувствовал движения языка старшего во рту, завёлся ещё сильнее и, удобно расположив руки на пояснице Юнги, притянул его к себе. Оторвавшись, Мин стал водить рукой по столу в поисках чего-то. — Покормить тебя, говоришь? — ухмыльнулся старший и, запихнув Паку в рот четыре ролла, повалил его на пол, нависая сверху. Прикусив мочку уха Пака, Юнги слегка оттянул её, чем вызвал лёгкий стон младшего, слышный даже сквозь еду, которую тот не имел возможности прожевать. Далее старший провёл языком по сонной артерии, опускаясь к плечу, где оставил лёгкий укус, и к ключицам, которые почувствовали на себе не только зубы, но и лёгкие посасывания. Чимин начал что-то мычать. Юнги, не обращая внимания, продолжал опускаться к торсу. Приподнявшись, Мин взял васаби и размазал его по кубикам жертвы, после чего стал слизывать его кругообразными движениями. И плевать, что язык жгло и что живот Пака горел. Чимин, прожевав наконец роллы, смог опустить голову и насладиться столь завораживающим зрелищем, после чего подскочил. — Моя очередь,— улыбнулся он, толкая Юнги на стол. Стянув со старшего толстовку (чтобы всё было по-честному), он начал стягивать ещё и штаны (уже не по-честному), не позволяя Мину сопротивляться. Не успел Юнги опомниться, как уже был поставлен раком, а боксеры обоих каким-то образом испарились (младший постарался). Пак, сгорая от желания, резко вошёл в старшего, заставив того возмущённо заорать, вцепившись в край стола:"ТЫ ОХУЕЛ!?". Чимин переждал секунду и стал медленно и плавно двигаться, одновременно поглаживая спину своего, казалось, хрупкого хёна и оставляя на ней поцелуи в качестве извинения за своё наглое поведение. Юнги, видимо, простил, ибо лицо младшего всё ещё было цело и невредимо (а не расквашено стеклянной бутылкой из под соевого соуса). Пак начал набирать темп, перемещая руки на невообразимо стройные ягодицы Мина и продолжая поглаживающие движения. Старший, выгнувшись, крепче сжал столешницу, ощущая сильный напор Чимина. Вдалбливаясь всё интенсивней, Пак почувствовал приближение оргазма и, выйдя из хёна, кончил, издав довольно громкий стон. Младший понял, что извергся прямо на Мина только тогда, когда открыл глаза и увидел перед собой разъяренного старшего, резкими движениями водящего по своей спине футболкой. Юнги, выкинув "тряпку", перевёл испепеляющий взгляд на Пака. Чимин, в свою очередь, покрылся мурашками от приближающегося приступа испуга и, подойдя поближе, впился в губы Юнги, извиняясь. Заметив, что старший потерял бдительность, Пак осторожно усадил его обратно на стол, продолжая поцелуй, после чего таки медленно отстранился и, устроившись поудобнее, стал целовать и трогать любимое тело, опускаясь к нижней зоне. Добравшись до орудия Мина, младший умело провёл по нему языком, после чего взял в рот и стал осторожно посасывать, меняя скорость с медленной до более интенсивной и периодически надрачивая рукой. Сердцебиение Юнги участилось, дыхание стало прерывистым, капельки пота игриво стекали по белоснежному телу: ему нравилось. Довольный Чимин стал выполнять свою работу ещё усерднее, в перерывах добавляя лёгкие укусы, посасывания, поцелуи... и даже соус из папайи, попавшийся под руку. Старший вскинул голову, громко выдыхая и вздрагивая от удовольствия, когда Пак наконец закончил. Подарив хёну ещё один поцелуй, Чимин повернулся к нему спиной, наклоняясь и намекая, что не будет против, если тот захочет войти в него. Обхватив младшего руками за талию, Мин притянул его к себе, чмокнул в шею и прошептал:"В другой раз". Кажется, Чимина это расстроило: он вздохнул, кидая грустный взгляд на роллы, летящие в рот старшего. После короткого перекуса Юнги натянул на себя одежду и, в порыве вдохновения, кинулся к блокноту, записывая строки, приходящие в голову. Младший же, глупо улыбаясь, тихо наблюдал. ~ Проходит время, и для Чимина "суши" каким-то удивительным образом становятся синонимом к слову "секс". Раннее утро. Юнги сидит в студии и отправляет бесконечный поток скомканных листков в переполненную корзину. Стук в дверь. — Хён,— Чимин заходит, не дожидаясь разрешения. — Чего тебе? — устало кидает Мин. — Я хочу суши. — Ну и купи,— бросает старший, пытаясь сосредоточиться на работе.— А ко мне не лезь. — Хён, ты не понял,— голос младшего становится каким-то странным. Проходят считанные секунды, и Пак нагло устраивается на коленях Юнги, сверля его взглядом и протягивая руки к пуговицам рубашки старшего. — Я... Хочу... Суши,— жарко шепчет Чимин, в перерывах между словами оставляя лёгкие укусы на шее хёна и вытаскивая пластмассовые кругляшки из петелек. — Дверь запер? — вздыхает Мин, бросая ручку на стол. Ухмыляющийся Пак кивает и тут же ощущает тёплые губы Юнги на своих.