Русалки?

Медленно, капля за каплей, на кухне из крана капает вода. Я вижу ее, пока сижу на диване. Я фокусируюсь на ней. Она – то, что не дает мне сорваться. Передо мной из стороны в сторону расхаживает мама. Иногда, не отрываясь от разъяренных криков, она взмахивает руками. То и дело, сквозь пелену глухого гула, который так отчетливо сверлит мой мозг, до меня доносятся вскрики и жалобы на мое ужасное поведение. Иногда она останавливается, дает себе «передышку», выигрывает время, чтобы подобрать слова, которые сильнее ранят мое сердце. У нее это всегда отлично получается. Как жаль, что мне уже давным-давно наплевать. Мои волосы испачканы, куртка порвана, а на руках сплошные царапины. Все, чего я хотела бы сейчас – принять ванну. Надо сказать, ссоры в моей семье – обычное дело. Отец покинул нас незадолго до моего рождения и я считаю его поступок верным. Я сама не могу терпеть эту истеричку. «Ты слишком похожа на своего отца» - повторяла она мне большую часть моей жизни, пытаясь изменить меня. Но это было невозможно. Я даже гордилась тем, что ни капли не похожа на нее. Каждый раз она все сильнее и сильнее ругалась, пытаясь, наверное, пробудить во мне чувство вины. Но, скорее всего, она сама не до конца понимала – чего хочет. Она взывала к образу моего отца, на которого я, по нелепой случайности, походила почти каждой чертой характера, не говоря уже о сходствах во внешности. Не дослушав мать, я встаю и иду в сторону своей комнаты. Она на втором этаже. До того момента, как я успеваю закрыть дверь, снизу доносится голос мамы. - Ты наказана! Не выйдешь из комнаты всю следующую неделю! Отвечаю ей громким хлопком двери. Медленно сползаю на пол, ноги больше не держат. Опираясь спиной на старую дверь, начинаю плакать. Я не хотела этого, слезы полились сами. Слезы – кровь нашей души. После них она медленно умирает и боль прекращается, до следующего ее возрождения. И тогда все идет по кругу. Внутри меня уже давно разлагается надежда на светлое будущее. Оно такое же невозможное, как и солнце за моим окном. Уже третий день глухие удары капель по крыше прерывают только раскаты грома. Я думаю, что если бы мои мысли стали отдельным миром, то изменилось бы все, кроме погоды. Вытираю глаза грязным рукавом куртки. Самое тяжелое сейчас – подняться на ноги. Кажется, что груз мыслей и «остывающая» душа тянет тебя вниз, и если бы можно было упасть ниже, то это бы обязательно произошло. Какое счастье, что в моей комнате есть ванная. Только в теплой воде ко мне возвращаются силы. Я сажусь в ванной и вытягиваю руки перед собой. Они сильно исцарапаны, в большинстве мест кровь темная, потому что сумела подсохнуть. Кое-где еще выступают капли свежей. Ноги выглядят не лучше, потихоньку проявляются синяки. Мне больно сидеть в горячей воде, но я должна смыть с себя весь сегодняшний ужас. Пару часов назад меня сильно занесло на мокрой дороге. Что я дала в паре часов езды от дома? Убегала. Убегала, как последняя трусиха. От проблем с учебой и семьей, от переживаний. Сидела под дождем на дальнем утесе и смотрела вдаль, было так спокойно в месте, далеком ото всех знакомых людей. На самом деле, мне повезло, чудом уцелел мотоцикл, который я одолжила у своего приятеля. Мне не привыкать к боли, с детства успевала получить где-то пару-тройку синяков и ссадин. Все заживает быстро, как на собаке. Но в этот раз, чувствую, будет немного хуже. Удивлюсь, если я ничего себе не сломала. Боль пронзает тело. Мотоцикл вылетел в кювет, а меня вынесло на встречную полосу, повезло, что дорога была пуста. А может и нет, кто знает, стал ли бы мир лучше без меня? Этот вопрос мучает меня десять лет из шестнадцати. Голова начинает кружится, глаза заволакивает дымкой. Еле-еле нашариваю рукой душ и включаю холодную воду, чтобы понизить температуру. После того, как я обмоталась теплым полотенцем и протерла запотевшее зеркало, то ужаснулась. По лицу, от подбородка до уголка глаза шла красная полоса, в нескольких местах она расходилась и в итоге, вся левая щека была покрыта маленькими царапинами, кое-где даже с частицами грязи. Малейшие прикосновения причиняли боль. Внезапно голова закружилась, немного позже меня стошнило. Когда я, наконец, смогла подойти к своей кровати, мне хотелось упасть без чувств. Но количество беспокойных мыслей, перекликаясь с болью, не дают мне заснуть. Пару часов я просто лежу с закрытыми глазами, безуспешно пытаясь заснуть. Слышу, как в мое окно бьет дождь и чувствую, как болят мои руки. Но если я что-то чувствую – значит, еще жива. Приходится подняться, чтобы найти среди хлама на столе маленькую коробочку с таблетками. Всего две и я буду спать целую ночь. Всего семнадцать и я не проснусь. Соблазн велик, но что-то меня держит. Я бы хотела умереть, но не так. Мой план уже продуман и нет смысла что-то в нем менять. Когда заглатываю таблетки, успеваю только дойти до кровати. Через мгновение на мир опускается тьма. Когда мои глаза открываются, за окном уже очень темно. Я заснула в два часа дня. Значит, сейчас около часа ночи. Все раны ноют, но мне намного лучше, чем было. В этом гнилом мире есть только одно место, которое поможет мне забыться. Но оно довольно далеко. Мне тяжело сделать выбор, но, в конце концов, что я теряю? Прохожу в ванную комнату. Необходимо привести себя в порядок. Из зеркала до сих пор смотрит нечто. Искусственно осветленные волосы, темные в корнях и пара красных прядей около лица – все в беспорядке. Тушь не смылась до конца ни дождем, ни горячей водой и оставила темные разводы. Губа разбита, царапины на щеке покрылись запекшейся кровью. Я умываюсь, чищу зубы, во рту до сих пор был неприятный привкус крови. Расчесываюсь, но не собираю волосы. Одеваю все те же штаны. Они успели высохнуть, пока я спала. Хватаю чистую футболку и серую толстовку с логотипом рок группы. Подвожу глаза черным, чтобы отвлечь внимание от щеки. Теперь я не так похожа на монстра. В шкафу стоят тяжелые ботинки на шнуровке. Обуваю их и проверяю, все ли я взяла. В кармане есть несколько баксов на всякий случай, ключи от мотоцикла в руке. Приоткрываю дверь комнаты и слышу тихое жужжание телевизора. Мама уснула в гостиной. Черт. Значит, придется сбегать через окно. Я аккуратно открываю его и накидываю на голову капюшон. Осторожно наступаю на черепицу, пытаясь не поскользнуться. Дождь стал заметно тише, но все еще продолжает лить. Надеюсь, у меня получится выбраться живой. Когда я доехала до центра города, дождь почти кончился. Но путь сюда занял около получаса, потому что живу я на самой окраине города. Чтобы было понятнее, до наших ближайших соседей нужно двадцать минут идти вдоль дороги. Теперь мне только нужно добраться до пристани. Еще через десять минут я въезжаю на деревянную площадку. Хоть сейчас и лето, море здесь холодное. Я паркую мотоцикл и иду к самому краю. Людей вокруг нет, слишком рано. Небо еще покрыто звездами. Сажусь на пристань и свешиваю ноги. За спиной светит уличный фонарь, но он достаточно далеко, так что свет не мешает мне видеть красоту звезд. Но звезды меня не волнуют. Я всматриваюсь в черноту воды. Как много раз я прокручивала в голове то, как я погружаюсь в нее, вижу самую невероятную красоту в моей жизни, как лучики солнца проникают сквозь морскую гладь, как раскачиваются водоросли, как проплывает стайка маленьких рыбок. Настолько маленьких, что сначала они сливаются с песком. И после этого я набираю полные легкие прохладной воды. Несколько секунд мне мучительно больно, чудовищное жжение в легких, голова будто разрывается изнутри. Но через пару секунд я сливаюсь с водой и отдаю ей свою душу. Если у меня и есть душа, то я бы хотела, чтобы она навсегда осталась с морем. С этой старой пристанью связанна большая часть моей жизни. Сюда я убегала с уроков. Здесь встретила свою первую любовь, получила первое признание. Тут же плакала из-за разбитого сердца. Море уносило мою печаль. Соленый ветер гладил меня и становилось намного легче, в море я выбросила последнее воспоминание о несчастной любви. Это был маленький кулон в форме сердца. В нем должна была быть фотография, но мне никогда не узнать, какая. Этот кулон был прощальным подарком, я долго не решалась его открыть, а потом кинула об стену. Удар такой силы поломал механизм и кулон больше не открывался. Тогда я швырнула его подальше в море, лишь бы избавиться от воспоминаний. Прошел всего год. Но теперь мне даже немного жалко – могла бы продать его какой-нибудь влюбленной паре. Вообще, многое с того момента изменилось. Я успела возненавидеть этот мир и всех в нем живущих. Забыла, что значит радость, а единственный человек, подаривший мне счастье, пусть не надолго, порвал все связи со мной и уехал в другой город. На глаза наворачиваются слезы. Я ложусь на спину и начинаю рассматривать небо. Оно так далеко. Мне кажется, что там безопасно, но высота пугает. Пугает больше, чем глубина. Я уже пыталась покончить с собой, здесь, на этой пристани. Все шло так, как я планировала, но меня слишком быстро вынесло на берег и парочка, которая гуляла там, успела спасти мою шкуру. Я сказала им, что просто поскользнулась и не нуждаюсь во врачебной помощи. Это было ночью. Я уже давно думала над тем, что не была достаточно готова, вдохнула не слишком глубоко и, если быть до конца честной, то надеялась, что мне спасут. Но теперь – все изменилось: пару дней назад я потеряла единственного друга. Он предал меня, присоединился к компании, которая меня ненавидела, подкидывал идеи для унижений, выдавал слабости. Я знала его с младенчества, была в нем уверена, но теперь… Никого не осталось. Поэтому, сегодня я сделаю это еще раз. Но буду предусмотрительней. Я сошла с пристани и спустилась на каменистый берег. Прошла уже с десяток метров, но не увидела ни души. Развернувшись, я побежала обратно, к своей судьбе. С берега, я видела, что на причале все так же пустынно. Но когда поднялась, обнаружила, что рядом с моим местом сидит девушка, взявшаяся из неоткуда. Она в черно-белой полосатой футболке, короткой кожаной жилетке и в джинсах. Как ей только не холодно? Ее волосы были темно-синего цвета, но совсем белые на концах. Она просто раскачивала ногами и, кажется, что-то пила, а потом поставила рядом с собой низкую бутылку без этикетки, из темного стекла. Я хотела развернуться и уйти, но услышала игривый голос: – Не стой там, если пришла – присоединяйся. Я зашагала к ней и уселась на свое прошлое место, правее незнакомки. Может быть мне удастся уговорить её уйти. Или же она пришла сюда с той же целью – Как тебя зовут? – спросила я Она промолчала. – Не хочешь говорить? Ладно. А я… – Не нужно, я знаю твое имя, – оборвала меня девушка. Ее голос немного изменился. Теперь он был более спокойным. – Будешь? – она указала на бутылку, стоящую между нами. – А что это? – Ром. Я подумала о том, что если я выпью немного – хуже не станет, а вот болевой порог уменьшится и я точно не испугаюсь покончить со всем этим. Поэтому согласилась. Горло начал жечь алкоголь, а дыхание перехватило. Я зажмурилась на несколько секунд и выдохнула. – Ты веришь в русалок? – просила она, пока я проклинала себя за то, что решила выпить такой крепкий напиток. – Не думай, я не сумасшедшая. Просто я знаю, что они есть, но в них мало кто верит. – Когда-то давно я в них верила. – подыграла я ей. Хоть она и выглядела немного старше меня, но говорила как ребенок. – Знаешь, ведь они все когда-то были обычными девушками, как ты, например. Но вот, их оставил возлюбленный и они забыли, что такое счастье, потому и бросились в море. Я их отговаривала, но разве они слушают? Они только плакали и плакали. Роняли в воду слезы, а позже падали сами. Их тела находили и забирали, а вот души. Души остаются здесь навечно. И жалеют о своем поступке, иногда – плачут целыми ночами, иногда – окатывают водой влюбленных на берегу. Но рано или поздно, всё понимают и уходят, а те, кто не может – растворяются в море. Не смотря на это – бухта всегда полна ими. Душами, совершившими ошибку. Иногда им хватает сил, чтобы на мгновение стать видимыми для человеческих глаз и их видят случайные люди. Вот откуда пошли легенды. Я задумалась о том, насколько пьяна эта девушка, чтобы говорить такое. – Ты сказала, что они были обычными девушками, как я. Но кто же тогда ты? – пытаюсь я выяснить, что у нее на уме. – Кто я? – она странно улыбнулась, – Мне дают много имен. Самыми красивыми из них были: Наяда и Нереида. Их придумали очень давно. Это были времена, когда ко мне приходило совсем немного юных девушек. – Сколько же тебе лет? – Это секрет, – она сказала это, как пятилетняя девочка и, «грозя» мне указательным пальцем, добавила, – это не вежливо – спрашивать возраст у девушки. Я немного покраснела и отвернулась, начав пристально вглядываться в море. Действительно, это уже больше походило на допрос, нежели на дружескую беседу. – Знаешь, я тебя запомнила, ты часто приходила сюда. Почему же ты отчаялась на столько, что единственным выходом видишь смерть? – она посмотрела на меня, широко открыв глаза. На секунду мне стало страшно. Откуда она знает все это? Но ее взгляд был таким добрым, так смотрят только старые друзья, которые были с тобой целую вечность. – Я не знаю. – я собрала много сил для ответа, – Просто все, что происходило со мной в этой жизни кажется мне неправильным. Моя мать меня ненавидит, Люди в школе надо мной смеются, человек, которого я любила, оставил меня. Мне больно. А когда мне больно я прихожу сюда. Но сейчас мне настолько больно, что я не вижу других вариантов, кроме как – остаться здесь навсегда. Моя жизнь напрямую связана с этим местом. Мне бы больше всего хотелось остаться здесь и, знаю, что звучит смешно, отдать морю мою душу… Я начинаю плакать и делаю большой глоток из бутылки. Девушка с синими волосами обнимает меня. – Я помогу тебе. Только обещай мне, что никогда больше не будешь сидеть здесь и лить слезы. Когда вы плачете, мне тоже больно. Как бы глупо это не звучало, но я люблю вас так же, как и вы любите меня. Я прекратила рыдать в ее плечо и с недоумением посмотрела в ее глаза. Они были нежно-голубого цвета и будто светились изнутри, нос и щеки были покрыты полупрозрачными веснушками. Она улыбнулась мне и сказала: – Оставь ключи от мотоцикла, иначе Кевин тебя из под земли достанет. Я вспомнила, что собиралась покончить с собой с ключами в кармане. Это было бы не очень хорошо – настраивать против себя даже после смерти. Медленно встала и побежала к мотоциклу, девушка проводила меня взглядом, я спрятала ключи там, где он их обычно прячет. Когда я развернулась, то на причале уже никого не было. На ее месте стояла бутылка и лежал конверт. Я подняла его, там лежало письмо. Там было еще что-то, но я решила, что это подождет. «Знаю, что ушла не попрощавшись, но солнце уже поднимается, а это значит, что появился риск быть увиденной не теми людьми. На счет бутылки. Можешь забрать себе, у меня этого добра полно. =) Я знаю, что тебе будет тяжело на это решиться, но если ты готова изменить свою жизнь, то проберись на катер, стоящий неподалеку. На нем установлен зеленый флаг, ты не перепутаешь. Забирайся в дальнюю каюту и засыпай. Утром ты сама поймешь, что нужно делать. P.S. Год назад ты дала мне это. Я не знаю, что с этим делать, но он немного поломался. Я смогла его починить. Думаю, он все еще тебе нужен…» Я крепко сжала письмо. То ли это – о чем я думаю? Аккуратно хватаю пальцами тонкую цепь и вытаскиваю из конверта кулон. Тот самый, но теперь он открывается. Внутри пустое место для фотографии, а на другой стороне кулона гравировка: «Просто попробуй снова…» Я улыбаюсь и кладу конверт с письмом в один из многочисленных карманов на моих штанах. Застегиваю кулон на шее и прячу под одежду, беру в руки темную бутылку. Иду по причалу в поисках нужного катера, забираюсь на борт, охранник данным давно спит, и ищу каюту. Она, на мое счастье, оказывается открытой. Сажусь на койку, делаю пару глубоких глотков и проваливаюсь в сон. *Утро следующего дня.* Голова гудит. Или катер гудит? Поднимаюсь с койки и открываю дверцу. Весь катер качает. За штурвалом стоит молодой человек. Он оборачивается и пугается. – Черт, а ты еще кто такая?! Я не отвечаю, просто ошарашено смотрю на него. Наверное, он хозяин судна, надеюсь, что он не станет подавать на меня в суд за то, что я здесь переночевала. С палубы спускается другой человек, как две капли воды похожий на капитана. – А это еще кто? – он указывает на меня. – Не знаю, она, видимо была тут все это время. – А ты не подумал, что это может быть хозяйка судна? – Хозяйка? Не беда, сейчас выкинем ее за борт. – Стойте! – перебиваю я их, – Так вы не хозяева катера? – Конечно, нет. – отвечает мне тот, кто секунду назад спустился с палубы. – Мы угнали это корыто пару дней назад. И если ты пообещаешь молчать – выкинем тебя на ближайшем берегу. – Но я не хочу возвращаться. Позвольте мне остаться с вами. Хотя бы ненадолго. – Слушай, девочка, мы, вообще-то… – начал было второй. – Хорошо. Ты умеешь готовить? – перебил его «капитан». Мои глаза засияли, а вот его брат смотрел на него с явным недоумением. – Да, я могу готовить для вас. – Тогда знакомься. Я Ричард, а это – мой брат, Генри. – Делайте, что хотите. Посмотрю, нет ли за нами «хвоста»… – сказал Генри и поднялся на палубу. Я пошла за ним. Берег удалялся все быстрее и быстрее. Никто за нами не гнался. Видимо, сторож еще даже не проснулся. Солнце встало около двадцати минут назад и все еще было огненно-красным, я спала совсем немного. Вдруг, на берегу я различила знакомый силуэт. – Генри, у вас есть бинокль? – Да, держи. – он снял его с шеи и протянул мне. Все верно. На берегу стояла она. Когда я смогла четко ее разглядеть, она помахала мне рукой. Я хотела было помахать в ответ, но Генри меня остановил. – Если ты хочешь поднять кипишь и вернуться на берег, то я прямо сейчас тебя сброшу, поняла? – Да. Я не хотела, клянусь. Просто там… – я показала рукой на берег, но там уже никого не было. – Ладно, ничего. Я посмотрела в даль и увидела, как огненное солнце поднимается над морской гладью. Теперь высота меня не пугала. Мне казалось, что моя душа летит над волнами. Она неразрывно связана с морем и сейчас она наконец-то свободна. Спасибо тебе, морской дух, за то, что помогла мне парить над волнами, а не утонуть. Спасибо.