Один простой ответ.

      – Привет, Акаши-кун, это снова я, Куроко Тецуя. – Разноцветные глаза смотрели с неподдельным удивлением, сверлящей взгляд бурил во мне две дыры. Глубокие, жуткие и кровоточащие. Я словно чувствую, как сгусток крови оседает в горле, мешая ровно дышать и тяня за собой вниз уголки губ, которые все еще держали кривоватую улыбку.       – Снова? Мы знакомы? – все же нашелся он с ответом.       Не снимая маску добропорядочности, стараясь напускать больше безразличия в свои голубые глаза, я кивнул.       – Тецуя, – чуть протянул он гласные. – Париж-Гонконг? Греция-ФРГ? Великобритания-Япония?       Ало-золотистые глаза. Снова. Снова эта гетерохромия. Когда я победил его, когда он впервые познал вкус поражения, его глаза, они снова были алые, так почему?..       А его глаза смотрят на меня не с вопросом, а с утверждением. Абсолютно осознанно. У него никогда не было амнезии. Нет и сейчас. Тогда почему он ведет себя так словно впервые видит меня?..       – Гонконг-Греция, – уверенно ответил я. Тишину на этот раз разбавило тихое жужжание ксерокса. Он распечатал тур.       – Правильный ответ.       – Дата вылета? – Он скрепил бумаги, заполнил бланк, сверившись с моими паспортными данными. Я рассматривал его алые волосы. Снова отросшая как когда-то давно челка. Чуть скошена вбок. Алы волосы потемнели, но если бы он почаще выбирался из этого офиса, то волосы выгорели бы на солнце, став светлее, а мраморная кожа не была бы настолько бледной…       – Одиннадцатое июня.       – И рейс будет назначен на…       – Девять утра, – закончил я. Последний раз мы виделись десять месяцев назад. Мельком. Это даже не считается.       – Акаши-кун, почему ты такой индифферентный?       – Ты зазнаешься.       – Ты врешь.       Он ничего не ответил. Как тогда. Но он никогда не лгал. Он холодно окинул меня взглядом, вернул документы. Тело напоминало струну. Сжатую до упора, готовую выпрыгнуть. Мышцу словно свело, я не мог даже протянуть руку. Наверное, до смешного глупо я сейчас выгляжу.       – Тецуя, если человек уходит, то, как думаешь, что он делает после? Он задал вопрос, поднялся и покинул комнату. А я так и остался сидеть, чувствуя, что натянутые до предела нервы, словно воск, становятся мягкими под воздействием тепла и тает. Но мне было холодно. Мурашки пробежали по телу, мне стало до одури страшно. Ответ на вопрос Сейджуро очень прост, но в то же время сложен в своем понимании. Ведь люди уходят, чтобы начать новую жизнь.