Звездный принц

      Когда на небе появлялся комок света и стремительно несся по чернильной глади, оставляя за собой яркую полосу, Дарси не могла противиться многолетней традиции. Хотя и абсолютно точно знала, что это всего лишь обычный кусочек кометы или астероида, которому суждено раствориться в атмосфере или упасть на землю холодным камешком. Дарси мечтательно закусывала губу и прикрывала глаза ― загадывала желание. Внутри нарастало странное волнующее ощущение, будто она выходила на сцену перед огромной аудиторией. Потом Дарси возвращалась к своим расчетам, где было все четко и рационально, где не существовало чудес вроде падающих волшебных звезд.       В её жизни было множество принцев. Они смотрели на нее нарисованными лицами с экранов телевизоров, говорили с бумажных страниц и заставляли на мгновение почувствовать себя кем-то другим. Но в обыденности не было места высоким метафорам. Принцы оставались чужими, недоступными, и Дарси только тяжело вздыхала и с головой погружалась в работу.       Её принц оказался совершенно другим ― он не приехал к ней на белой лошади, не спас из плена, не спел серенаду под окном, не стал сражаться за её сердце с другими рыцарями, как в прекрасных средневековых балладах.       Её принц упал с неба.       Упал не мертвым камешком, а живым, чуть теплым существом. Дарси пришлось подарить ему свое сердце, чтобы сохранить остатки убегающей силы и привести в чувство. Точно так же, как это сделал юный волшебник для огненного демона из сказки, которой она зачитывалась в детстве*.       Но правильно ли она поступила?       Л-о-к-и…       Невзрачные четыре буквы, расположенные в особом порядке, заклеймились на её запястье и стали чем-то вроде оберега-проклятия, который невозможно снять.       Заблудший пилигрим ворвался в нее деловито, по-хозяйски, словно оказывая огромную услугу. Локи был красив – с точеными чертами лица, ироничной улыбкой, тонкими длинными пальцами и бархатистым голосом. Он делал, что хотел и когда хотел. Он был несносно-очаровательным в своей необычности, но Дарси нравилось это. В характере Локи таилось столько противоречивости, столько нереальности, что хотелось подольше узнавать его, как опытный археолог пристально и кропотливо изучает древние развалины.       Он оказался замечательным рассказчиком и не раз водил Дарси пыльными улочками Асгарда, умело подбирая правильные слова. Но стоило перебить его хоть единожды, как тонкие губы сжимались в плотную линию и замолкали. Локи уходил, оставив висеть незаконченный рассказ рваным серпантином.       Время от времени Дарси, чрезмерно уставшей от очередной его выходки, хотелось составить свой список причин, как это сделала Кэт**. И пунктов в нем было бы гораздо больше, чем десять. Но потом она осознавала, что это даже не ненависть, а… непонимание.       В Локи крылось слишком много всего. Даже любовь, огромная любовь, всю силу которой он направлял на самого себя. Но Дарси все чаще и чаще удавалось приподнять крышку стального ларца и отщипнуть себе крошечный кусочек. Однажды она нашла на подоконнике небольшой ледяной цветок. Не магический.       Иногда Локи подходил и приподнимал её подбородок двумя пальцами ― большим и указательным, предоставляя возможность посмотреть ему в глаза. Не с этой планеты. Не из этого времени. В них можно было раствориться льдом, тающим в чуть теплой воде, чтобы стать с ней одним целым. Ассимилироваться.       Она знала ― эти глаза созерцали другие миры, о которых она даже не слышала, другие жизни и пышные балы, другие смерти и войны, удивительные чудеса и невообразимые ужасы. Время втекало в них терпким вином и оставляло там неизгладимый отпечаток своего присутствия. В темных изумрудах колыхались серые волны, и по лицу Дарси теплым холодом проносилось волнение и смущение. Древность.       Между двумя парами глаз, жадно впитывающими друг друга, лежала более чем тысячелетняя пропасть, мост между берегами которой был почти разрушен. В обсидиановых зрачках Дарси видела себя ― крошечного мотылька-однодневку, осмелившегося заглянуть туда, куда не стоило. Пепельные крылышки трепетали, пытаясь вырваться из ловушки, и ловец, вдоволь насытившись, благосклонно отпускал руку. Его длинные, уже отросшие волосы щекотали её лицо тонкими паутинками, и Дарси неуклюже улыбалась, чтобы не выдать своего беспокойства.       Глаза Локи ― другие. Как весенняя ночь со своими необычными тайнами. Локи ― другой. Он не понимал все устойчивые правила морали, которые люди втиснули в свои воздушные шары. Его же шар, переполненный, просто лопнул с сокрушительным треском. Локи невозможно было понять, но возможно ― принять. Со всеми многочисленными не, которые облепили его тело со всех сторон.       Дарси любила его не - доверчивость; - уступчивость; - покорность; - постоянность; - предсказуемость; - сдержанность; - терпеливость; - обычность.       Если подвергнуть эти слова деконструкции, если убрать эту, казалось бы, незначительную частицу не, она обязательно прицепится репейником к чему-то другому.       И это будет уже не-Локи.