Почти как в сказке

Единственное, что меня привлекало в мой прожитый промежуток жизни – книги. В них ты можешь найти себя, ту самую, что бродит по коридорам пустого дома. Ту, что смотрит в зеркало и видит отражение души внутри, которая пуста и еще не заполнилась теми эмоциями, что видишь каждый день на лице каких-то незнакомых людей, смотря в окно. Шепот, что гармонирует с бьющимися о каменный пол каблуками. И непонятно, чей шепот, откуда он, откуда все те странные звуки, которые вызывают у тебя пульсацию в висках, заставляя напрячься всем телом и опасаться их. Может, они исходят снаружи, оттуда, где неизведанный мир, который ты видела лишь на картинах. Где опасный, слепящий свет заставляет засыхать землю, где все сначала изнемогают от истощения и жары, а потом простужаются, ходя под проливным дождем, обутые в хлюпающие сапоги. Затем они прячутся от холода, чуть ли не погружаясь в пылающие язычки огня, которые пляшут в камине. А потом они ходят по грязи, что заставляет их дорогую обувь портиться уже после недели ношения. Наружи страшно, неизведанно, но именно это и притягивает. Да, именно притягивает! Хочу так же, как и они, бегать по лужайке и напиваться грязной водой из ручья. Хочу простывать и лежать на кровати сутками, мечась по ней в лихорадке после очередной прогулки босиком по лужам. Хочу сидеть около камина и зарываться с головой в белоснежную россыпь льдинок, лежа там часами. Хочу дышать свежим воздухом по утрам, выходя на затвердевшую за ночь грязь на улице и бегать по ней, собирая подснежники и дрожа от холода, потому что нахожусь в одной пижаме! А самое главное, это чувствовать… Чувствовать хоть что-то самой, а не восторгаться только эмоциями героинь сказок, у которых большие приключения с драками и погонями, со взлетами и падениями, с леденящим душу страхом и разрывающим изнутри счастьем, заставляющим проронить скупую слезу... А еще я хочу почувствовать то самое, что некоторые называют болезнью, некоторые даром а некоторые проклятьем… Это… Свет из окна пробился сквозь не до конца занавешенную шторку, что заставило меня немедленно пробудиться ото сна. Я, отработанными до механического состояния движениями, сразу же меняю полностью расплавившийся воск от свечи, который, похоже, намертво «приклеился» к подсвечнику. Достаю из шкафчика чистую емкость для свечи, которая стоит на верхней полке, а с нижней беру простую восковую свечу приблизительно желтого цвета, соединяю все в нехитрый механизм и ставлю на тумбочку около кровати. Оглядываю свою комнату, ничего нового, но, похоже, что-то изменилось. Наверное, запах старых страниц книг стал сильнее: через приоткрытое окно пробрался ночной дождь и они отсырели. Я полной грудью вдохнула своеобразный аромат и оперлась о стенку. Наверное, слишком глубоко. В глазах потемнело, чувство пространственной ориентации пропало, но все достаточно быстро прошло. Решив не терять времени, я пошла приводить себя в порядок. Ночная сорочка сползла с моего тела, и на ее месте оказалось потрепанное выцветшее платье коричневого цвета, а на ногах подобие балеток. Сложив сорочку в шкаф, я заправила постель. Остальные более мелкие процедуры проводились уже около раковины. Отец опять уехал в командировку, и, вроде, сегодня вечером должен вернуться.. Когда его нет, я чувствую опустошение. Когда он рядом, его присутствие заставляет меня смутиться из-за непривычки. Перед отъездом он всегда говорит: «Будь хорошей девочкой, Мэл, не выходи из дома ни в коем случае». Я не смею ослушаться отца, он ведь лучше знает, что мне делать. Когда я спрашиваю его о причине моего затворничества, то он говорит, что мне еще рано об этом знать и уходит. Значит, и правда рано. Как обычно, с утра я сразу же обхожу весь дом, чтобы удостовериться, дома отец или нет. В этот раз он куда-то ушел, он обычно не говорит, куда. Потом я иду на кухню, чтобы приготовить себе завтрак. Впрочем, и готовить-то недолго. Хлеб с маслом и чай из трав, которые собрала в лесу тетушка Хельга и любезно преподнесла моему отцу в подарок за то, что он оказал ей услугу на счет починки сарая. Начиная трапезу, я всегда представляю, как добывали эти продукты, которые я ем. Хлеб, наверное, делать очень трудно. Сначала они должны засеять поля, потом, когда пшеница созреет, собрать ее, далее измельчить, чтобы получилась мука и только потом готовить его. Еще я прочитала в одной книге, как готовится сливочное масло. Оно готовилось из сливок, которые брали с поверхности отстоявшегося молока. Я бы очень хотела посмотреть на этот процесс, но, наверное, не получится. Быстро поев, я помыла кружку и протерла стол. Теперь надо браться за уборку. Вытереть пыль с полок, подмести и помыть пол, постираться и много чего другого. Вечером, когда приедет папа, накормить его, а потом, закрывшись в своей комнате на втором этаже, усесться за очередную книгу около свечки и читать ее в полулежащем состоянии. Эту книгу мне привезет отец, а может, и две. Иногда их ему дают в дополнение к зарплате, а иногда он их сам покупает, как подарок мне. Ну, приступим к работе… Вечер. Настенные часы показывают пол одиннадцатого, а отца все нет. Его ужин стынет, а в доме, как и в последние три дня, прохладно. Потому что некому сходить на улицу за дровами, чтобы растопить камин. Поежившись, я начала ходить по кухне, чтобы размять свои ноги. Может, сегодня он не приедет?.. Нет, он же говорил, что сегодня. Но мне до жути холодно, гораздо холоднее, чем раньше. Может, выйти за дровами?.. Нет, если папа узнает, мне не поздоровиться. Но откуда? Ведь все уже разошлись по домам, а наш на окраине деревни. Все-таки, надо сходить. Я второй раз в жизни вышла на улицу. Первый раз был, когда я еле как выпросила отца единственный раз в жизни вывести меня погулять. Уговаривала я его где то месяц, мне было тогда восемь лет. Восемь лет назад… Как же давно это было, и все детали не вспомнить. Вдохнув полной грудью вечерний воздух, я пошла к поленнице. К счастью, я знала, где она, ведь окно моей комнаты выходит прямо на нее. Спустя несколько минут я оказалась дома с дровами и хворостом на руках. После «прогулки» у меня сильно колотилось сердце, и я чувствовала себя нашкодившим котенком. Все же, очень непривычно просто так ходить по улице. Чуть оклемавшись, я принялась за растопку камина. Не дождавшись отца, я убрала еду со стола и помыла посуду. После этого я поднялась к себе в комнату, на второй этаж. Всю ночь я пролежала без сна, так как меня беспокоили мысли об отсутствии папы. Смогла я уснуть только под утро. Часов в семь под окнами дома раздался петушиное кукареканье и цокот копыт лошадей. Поморщивший, я уже хотела встать и сменить свечу, которая горела всю ночь по моей рассеянности, но тут раздался голос какого-то мужчины в центре нашей маленькой деревни, говорящий, что некоторые мужчины отсюда должны отправиться в Галдрок, столицу нашей страны, на службу королю в определенной сфере. Мое сердце застучало в два раза быстрее, когда ко мне в дом постучали. Я, чуть помедлив, спустилась вниз и, поборов дрожь в голосе, спросила: - Кто там? – голос подставлял меня, показывая крайнюю степень моего волнения. - Вам письмо от вашего отца Гилберта из Галдрока, мисс Мэлани. Откройте, пожалуйста, - произнес незнакомец с той стороны двери. Я медленно села на пол, явно понимая, что это значит. Мой отец из командировки не вернется.