Погрязшие

      Микоцу не понимала необходимость в шумихе и суете, но отец настаивал на том, чтобы праздновать дни рождения своих дочерей со всеми почестями: приглашал множество гостей, приказывал приготовить сотни разнообразных блюд и устраивал самый настоящий пышный бал. Огромный зал был украшен множеством звёзд и разноцветных водорослей, длинные столы придвинуты к стенам, чтобы освободить место для танцев, даже приглашена музыкальная труппа, состоящая из самых разнообразных морских существ. Юная принцесса находила всё это лишним, ненужным... даже шестнадцатилетие Уоми прошло куда скромнее. Так к чему все эти почести? Разве не она тут нелюбимая принцесса Синего Моря, из-за которой умерла возлюбленная Морского Бога?       Впрочем, неважно. Микоцу прикрыла глаза, склонив голову вниз, чтобы не видеть пёстрый хоровод из рыб, который мельтешил перед глазами. Отец сидел на королевской ложе, с лёгкой улыбкой осматривая празднование, в то время как они с Уоми расположились на подушках на ступеньке пониже, как подобает принцессам: на коленях, смиренно сложив на них руки. Теперь они обе получили своих рыб. Это был символ их взросления. Теперь обе принцессы должны быть сдержаны в своих эмоциях и немногословны: всё за них скажут их рыбы. Микоцу это устраивало, даже больше, ей это нравилось. Уже год она ощущала одиночество, скуку, незаинтересованность, особо с кем-то говорить и не хотелось. Этот обычай позволил ей спрятать всю свою боль и печаль. — Итак, дорогие гости, — отец неожиданно поднялся, спустившись на одну ступеньку со своими дочерьми. — Вот уже две недели мы не видели чистого неба и яркой луны из-за туч, но сегодня даже силы природы отступили ради особенного дня моей младшей дочери. Помню... пятнадцать лет тому назад, на небе светила такая полная луна. Я сидел рядом со своей годовалой дочерью Уоми и ждал новостей из соседней комнаты, где моя жена доживала последние мгновения своей жизни. Врач принёс маленькую икринку, которая через пару дней стала очаровательным мальком. Увы, прогнозы были печальными — все говорили, что моя маленькая дочь не проживёт и пятнадцати лет. Такая крошечная и худенькая... я держал её в своих руках, такую крошечную, и моё сердце трепетало. Микоцу родилась очень тихой, она много спала, мало ела. Я смотрел в её огромные голубые глаза, и не мог поверить, что потеряв любимую, я должен потерять ещё и дочь. Но посмотрите, прошло столько лет и вот она — моя прекрасная принцесса. Прекрасна, как морская лилия, а самое главное — здоровая и полна энергии и сил. С самого её рождения мы с Уоми очень сильно волновались за неё, но сейчас полны гордости. Сегодня знаменательный день. Моей драгоценной дочери исполнилось пятнадцать лет. Жаль, моей любимой жены нет сейчас с нами, но уверена, она гордиться, наблюдая за нашими детьми, как я горжусь, смотря сейчас на них.       Внутри Микоцу на мгновение что-то сжалось, а затем лопнуло, как мыльный пузырь. Глаза заслезились, ей пришлось несколько раз моргнуть, чтобы не расплакаться. Последний год она почти не ощущала положительные эмоции, но сейчас благодарность и любовь к своей семье заполнила каждую клеточку её тела, пробившись сквозь ледяную стену, что она выстроила. Принцесса склонилась так низко, словно собиралась провалиться сквозь пол, пытаясь вложить в этот жест все свои чувства, всё ещё борясь с собой, чтобы не расплакаться. Она не должна показывать свои эмоции, особенно такие, перед всеми гостями, но как сдержаться, если отец в такой коротенькой, но пронзительной речи, мгновенно развеял все её сомнения, что одолевали принцессу после того разговора с Олдом? Отец любит её, он заботился о ней с самого рождения. И как она посмела подумать, что Морской Бог не желал её развития? Он просто заботился о ней, просто не знал, что Микоцу может стать сильнее.       Она сидела, обдумывая слова отца, совершенно абстрагировавшись от праздника. Суета её не интересовала, изначально, Микоцу даже на праздник не хотела приходить, думала прикинуться больной, но не подобает принцессе использовать такие позорные уловки. Задумавшись, девушка даже не заметила, как к ней подошёл знакомый ей юный осетр, преклонив колено, и попросил у девушки танец. Она очнулась, лишь когда её верная рыбка попыталась вежливо отказать. — Прошу прощения, но принцесса не в лучшем... — Микоцу, — вмешался отец, оторвав взгляд от Уоми, иногда мелькающей в толпе. — Тебе стоит пойти повеселиться. Окажи честь парнишке, подари ему танец. — Как скажете, Ваше Высочество, — пробормотала рыба. Сама принцесса встала, поклонилась и взялась за руку осетра, который помог ей спустится вниз и проводил в середину зала. — Это честь для меня, принцесса, — парень улыбнулся, положив ей руку на талию, а в другой сжимая её ладонь.       Его звали Йоши, Микоцу познакомилась с ним ещё на праздновании дня рождения Уоми. Он живёт в соседнем море, но после их встречи, стал здесь частым гостем. По большей части, надоедал принцессе своим вниманием. Она знала, что Йоши к ней неравнодушен и старается всеми силами добиться её внимания. За те полгода, что она его знала, Микоцу не сказала ни одного слова, позволяя Руми[1] решить эту проблему. Но странный парень, несмотря на явные намёки, никак не хотел сдаваться. Вот и сейчас, не теряя оптимизма, Йоши всеми силами пытался разговорить её, кружась в танце, он задавал кучу вопросов, на которые несчастной Руми пришлось отвечать. Микоцу даже почти не слушала их, погрузившись в свои мысли, осетр сразу понял это, а потому начал привлекать непосредственно её внимание. — Принцесса Микоцу! Вы так холодны, этим вы разбиваете мне сердце! — уже громче начал он, заставив девушку вздрогнуть и вынырнуть из омута собственных мыслей. — Принцесса должна сохранять невозмутимость, — немедленно ответила Руми. Рыбка уже сбилась со счёта, сколько раз она уже говорила эту фразу. — Принцессам не запрещено говорить или показывать свои эмоции. — Принцесса Микоцу желает сохранять нейтралитет в этом вопросе. Обе девушки готовятся к Выбору, потому каждая из них хочет показать себя как можно достойнее трона. — Ах, эти вечные битвы за трон. Разве жизнь, не обременённая властью, так плоха? Ты свободен в своих действиях, на тебе нет ответственности за сотни жизней. Ты всё ещё принцесса, просто... можешь свободнее дышать. — Принцесса Микоцу имеет свои взгляды на ситуацию, которая вас не касается. — Ох, конечно, конечно. Прошу простить, если мои вопросы вас обидели, — обидели? Микоцу с трудом сдерживалась, чтобы не закусить губу от злости, с каменным выражением лица вперившись куда-то в грудь Йоши. — Но всё же. Я никогда не слышал вашего голоса, мне было бы очень приятно, если она оказала мне такую честь. — Принцесса не желает... — Да ладно вам, принцесса. Мы знакомы уже столько времени, нам бы уже пора познакомиться поближе? Вы даже не даёте мне шанс показать себя с лучшей стороны. — Эй, малёк, свалил бы ты по-хорошему. Разве не видно, что Микоцу не горит желанием с тобой общаться? — вдруг раздался за спиной осетра чей-то знакомый низкий бас, заставив их обоих вздрогнуть. — Как ты смеешь так неуважительно и фамильярно относится к принцессе?! Просто звать её... — Йоши резко повернулся и сразу же испуганно втянул шею в плечи, даже его голос вздрогнул, подпрыгнув на несколько тонов. Конечно, как обычной рыбёшке не испугаться этой акулы? Олд ещё сильнее вытянулся в росте, его хвост покрылся новыми шрамами, да и развязный стиль одежды говорил о многом.       Осознав, что он ему явно не соперник, Йоши поспешно извинился и ретировался, затерявшись в толпе, оставив пару наедине друг с другом средь танцующих пар. Микоцу продолжала бесстрастно смотреть вперёд, всеми силами сосредотачиваясь на пуговице от рубашки Олда, лишь бы не поднимать глаза, не встречаться с ним взглядами, не видеть его лицо. Её бросило в жар лишь от одного его голоса, она настолько разнервничалась, что её начало мутить. Если посмотрит на фамильяра, то просто лишится сознания. Зачем он вернулся? Микоцу так старалась его забыть. Она только-только научилась жить без него, наконец-то начала игнорировать жар в груди и прекратила его ждать. И вот, после долго отсутствия, он возвращается. И именно сегодня. — Могу ли я пригласить тебя на танец? — Боюсь, принцесса Микоцу не подходит вам по росту, так что... — поспешно затараторила Руми, но Олд вдруг резко подался вперёд и без труда поднял девушку, положив одну руку на её талию, а другую перехватив под коленками. Из-за этого их взгляды оказались на одном уровне, Микоцу почувствовала, как перед глазами всё поплыло, а сердце забилось так часто, что даже причиняло боль. Но в лице она не изменилась. Словно безжизненная спокойная кукла. Олд же некоторое время смотрел в её голубые глаза, с какой-то одному ему известной печалью, а затем, просто пожав плечами, начал медленно переступать с одной ноги на другую. "Мда, танцор из него неважный..." — рассеянно отметила Микоцу, жадно впитывая в себя каждую чёрточку любимого лица. Она так давно его не видела. Так соскучилась. — Вот так в самый раз, — усмехнулся Олд. — Что? Так и будешь с этой каменной миной? Даже не удивишься? — Принцесса Микоцу предпочитает сохранять нейтралитет! — возмущённо воскликнула Руми, явно возмущённая такой наглостью. — Прошу, обращайтесь к принцессе с должным уважением! — Эй, Микоцу, неужели ты настолько не рада меня видеть? — словно игнорируя слова маленькой рыбки, Олд продолжать говорить со своей ученицей, пусть та и не реагировала. Где-то внутри она плакала, билась в истерике, злилась, ненавидела и жадно любила, но если она покажет хоть толику эмоции, сдаться хоть на мгновение — она проиграет. Позорно и бесповоротно. — А я вот рад. Целый год ведь прошёл. Прости, что мы так неожиданно уехали, я не смог прийти на твой день рождения, даже не попрощался. Не думал, что эти миссии затянутся так надолго... Чуть и сегодня не опоздал. Мейкай и Уоми ещё в Мире Ведьм, а я настоял на том, чтобы меня послали домой. Я не мог пропустить и этот праздник. Так что ж, так и не рада меня видеть? — Конечно же, Принцесса Микоцу рада приветствовать фамильяра Великого Чародея. — Заткнись, селёдка, я говорю не с тобой, — резко огрызнулся Олд, заставив рыбку обиженно замолчать, высокомерно фыркнув напоследок. Руми считала себя важной особой, будучи приближённой самой принцессы, подобное отношение глубоко оскорбляло её, но это же Олд. Ему абсолютно плевать на чувства других. Он не отрывал взгляда от глаз ученицы, словно пытался добраться до самых глубин её души, где она спрятала свои эмоции. — Ну что, так и будешь обиженно молчать, Микоцу? Делая вид, что мы случайно встретившиеся незнакомцы. Ты всё решила в одиночку, не так ли? — он опустил её на землю и присел на одно колено, чтобы быть с принцессой на одном уровне, и покачал головой. — Хочешь прикинуться незаинтресованной куклой? Хочешь и дальше смотреть на меня этими стеклянными глазами, игнорируя собственные действия? Что ж, давай, Микоцу. Попробуй. Вот только меня не обманешь. Твое тело говорит за тебя. Я слышу твоё сердце, Микоцу. Слышу, как сильно оно бьется и как замирает лишь от одного моего прикосновения...       Он протянул руку, чтобы коснуться её, но это оказалось последней каплей, переполнившая чашу самообладания. Микоцу сдалась. Эмоции, что она так старательно прятала, вырвались наружу. Весь её гнев и скорбь отразились в глазах, она замотала головой, сжав кулаки, и вдруг резко кинулась прочь, не в силах сдерживать слезы. Грубиян! Какой же Олд грубиян! И дурак! Глупый идиот! За что он так с ней?! Целый год отсутствовал, а тут внезапно явился и ведёт себя так развязно! Он позорно сбежал от неё, так зачем теперь пытается вернуть её расположение? Зачем снова причиняет ей боль? Она ведь... только-только смогла его забыть.

***

      Жадно вдыхая кислород, Микоцу стояла на балконе, вцепившись в перила и плакала, не в силах сдержать слёзы. Они градом катились по щекам, растворяясь в морских водах. Как было бы здорово, если бы её чувства исчезли точно так же, просто затерялись в пене морских волн. Но какая же она слабая и жалкая... с таким трудом строила вокруг своего сердца эту стену, а Олд разрушил её одним своим появлением, не оставив и камня на камне. Лучше бы он вообще не появлялся! Остался бы в другом море, а лучше в другом мире! И она сама хороша. Бесхребетная селёдка. Глупая дура. Оскорбляя себя, Микоцу пыталась подавить неистовое чувство радости, распускающееся словно морские актинидии, заставляющее всё тело дрожать в предвкушении и сгорать в огне, пылающего в сердце. Лишь злость на саму себя удерживала её на месте, иначе бы она уже висела на шее Олда. Ей так хотелось крепко обнять его и болтать с ним так же долго, как он отсутствовал, чтобы узнать обо всех его новых приключениях, выучить каждый новый шрам на его теле. Но это невозможно. Она выбрала море, забыв о любви. Она обязана стать не просто лучшей, ей нужно быть непревзойденной, чтобы никто не усомнился в ней в период правления.       Но разве можно думать об этом, когда твоя любовь стоит перед тобой, прожигая взглядом черных глаз. Микоцу была уверена, что Олд не пойдёт следом, но вот — он стоит прямо перед ней на чертовом балконе, заставляя забыть, как дышать. Она смотрит на него, пока не начинает задыхаться и лишь тогда делает судорожный вздох, мотая головой, в попытке сбросить это наваждение. Он всё это видит, всё понимает. Чёртова акула. Так и хочется прибить его на месте. — Не уподобляйся мне, Микоцу. Не беги. — А ты не преследуй меня, что ты тут делаешь? Убирайся. — Дай мне шанс объясниться, — Олд выглядел спокойно, но его глаза судорожно рыскали по балкону, пытаясь не смотреть на девушку. — Слушай, я дурак. Я не должен был игнорировать тебя и избегать, я вёл себя неподобающе и по-детски. — Ох, ничего страшного, я тебя прощаю. Можешь возвращаться к своей Тацумии. — Она не моя Тацумия. Не будь истеричкой. — Так я теперь ещё и истеричка? Изумительно. Всё ещё нет? Но она же тебе нравится, разве нет? Она классная, не спорю. Эти прекрасные белоснежные волосы, красивая фигура. Да и она не такая коротышка! — разве так ведут себя принцессы? Конечно, нет, но Микоцу ничего не могла с собой поделать. Злость выливалась из неё бурным потоком, и она не могла её остановить. Слишком многое накопилось за этот год. — Не вынуждай меня говорить это вслух, — слабо попросил Олд, но Микоцу его почти и не слушала, продолжая кричать, не в силах сдержать слёзы, градом катящиеся по её щекам. — Тацумия всегда мила и приветлива! Такая вежливая, скромная, умная, умелая! Грациозная, настоящая леди! Она всем нравится! Её все любят! А меня ненавидит всё море! Я всем мешаю! — Микоцу... — Лучше мне было бы вообще не рождаться! Лучше бы мама была жива! — Микоцу! — Я ненавижу свою жизнь! — Я люблю тебя, а не Тацумию!       Резко повисла тишина, нарушаемая лишь редкими всхлипами юной принцессы. Олд засунул руки в карманы и смотрел куда-то в сторону, упрямо пытаясь выглядеть невозмутимым и крутым, но его лицо алело, словно вечерние волны, в которых утопали последние лучи солнца. Пару раз судорожно вздохнув, принцесса принялась утирать лицо рукавами, пытаясь осознать произошедшее. — Ты... смеёшься? — А похоже? — Ты игнорировал меня, а затем вообще пропал на год. — Я был не прав. Сначала мне казалось, что я просто не буду обращать внимание на твои чувства и всё будет хорошо, затем начал избегать, потому что... не знаю, боялся наверное. Но чем больше я тебя избегал, тем сильнее меня снова к тебе тянуло. В тот день, когда я нашёл записку, я хотел сразу ринуться к тебе, всё рассказать, но ты уехала, да ещё и это чёртово задание... я не знал, что оно так затянется. И чем больше времени проходило вдали отсюда, тем сильнее я ощущал, как скучаю по тебе. Как только всё закончилось, я сразу же отправился обратно домой, не дожидаясь Мейкая и Тацумию, потому что очень хотел тебя увидеть. — В любом случае, эти чувства мне не нужны, — Микоцу горделиво вздёрнула носик, отведя глаза, молясь про себя, чтобы её голос не дрогнул. Она нагло врала, пытаясь слабо защититься от неудержимого чувства тяги к Олду. Девушка так долго ждала этих слов, но сейчас, наконец-то услышав их, отступила. Ведь она твёрдо решила идти к своей цели, не растрачивая себя и своё время на лишние вещи. — Я принцесса, Олд. И скоро буду править этим морем. Лишний груз мне ни к чему. — Ну что ж, сделаем вид, что всё так, как ты говоришь. Но, — Олд подошёл совсем близко к Микоцу и встал на одно колено, приклонив голову и сжав её ладонь, пустив по телу электрический разряд. — Можешь не принимать эти чувства, но тебе невыгодно прогонять меня и говорить, что я тебе не нужен. Как я и говорил ранее, даже если весь мир будет против тебя, я останусь на твоей стороне, потому что ты моя принцесса. Если всё Королевство восстанет против тебя, я продолжу сражаться за тебя и добуду тебе трон, даже если придётся пожертвовать своей или чужой жизнью, во имя твоего счастья и твоей защиты. Но если ты больше не хочешь меня видеть, тогда я исчезну и больше никогда тебя не потревожу. Скажи, чего ты хочешь, и я тот час исполню твоё желание.       От его слов Микоцу бросило в жар, на глаза вновь навернулись слёзы, которые она так пыталась сдержать. Олд стоял на одном колене и всё равно был выше неё, такой маленькой и слабой, храбрившейся и включающей гордость на пустом месте. Её прекрасный рыцарь с холодным сердцем, который преодолел себя и открыл его для неё, готовый превратится в цепного пса, лишь бы просто оставаться рядом с ней и защищать её. И прежде, чем она успела всё обдумать, тело девушки двинулось само навстречу Олду. Ей пришлось встать на носочки, сжимая его прохладные щёки в своих крошечных ручках, и неумело накрывая его губы в наивном, детском поцелуе, но пытаясь вложить в него все чувства. Олд замер, прекратил дышать, боясь вспугнуть её, а Микоцу, отстранившись лишь на сантиметр, дрожа всем телом и с трудом сдерживая слёзы, смогла выдавить из всего лишь одну короткую фразу, не подвластная над собственным голосом. — Будь со мной... — Всегда.       И Олд снова подался вперёд, увлекая её в новый поцелуй и в водоворот счастливых чувств, незнакомых ей ранее.

***

      Микоцу всегда стояла на месте, потому что движение вперёд её не интересовало. Она предпочитала тихо и мирно читать под своим кораллом, но Олд дал ей цель, к которой принцесса начала упорно стремиться. И теперь он был рядом, всячески помогая и поддерживая её. Принцесса никогда ранее не задумывалась о том, насколько серая и однообразная у неё жизнь, но сейчас она заиграла новыми красками и ощущениями. Их отношения — сладкая тайна для двоих, скрытая от всех, которая объединяла их и сближала. Микоцу всегда считала, что её самый близкий человек это сестра, но даже ей она не желала говорить о целиком и полностью захватившем её счастье, в то время как Олду девушка могла доверить любой секрет, чувствуя, как медленно, но уверенно они становятся единым целым, начинают понимать друг друга лучше и влюбляются сильнее. Олд наглел, рисковал, но принцессе нравилось это чувство азарта, когда они мимолётно целовались, стоило им остаться наедине, когда бросали друг на друга многозначительные взгляды и улыбки за спинами остальных, как мимолётно касались друг друга, стоило присутствующим отвернуться. Они находились в постоянном риске быть раскрытыми, но это лишь будоражило их, раззадоривало. Микоцу продолжала сохранять ледяное спокойствие и завидное хладнокровие, похожая на безэмоциональную куклу, и только Олду она дарила мимолётные улыбки и тёплые взгляды, получая в ответ хитрые оскалы и игривые подмигивания. Их тянуло друг к другу магнитом и оба не могли объяснить природу своего желания. Получив взаимность, они жадно ею наслаждались, проводя вместе прекрасные мгновения покоя и счастья.       Через пару дней возвращения Олда, Микоцу позвала его в свои покои. Как только фамильяр вошёл внутрь, она сразу же закрыла дверь, заперев её изнутри, и обернулась к нему с счастливой улыбкой, сбрасывая кукольную маску. Ему это льстило. Казалось, что только с ним она была настоящей, только он знал, радуется она или грустит, злиться или капризничает. Это дорого стоило. Тем временем, девушка плюхнулась на кровать и похлопала возле себя, приглашая его сесть рядом и сразу же обвивая руками его локоть. — Время историй! — радостно воскликнула она, счастливо жмурясь. — Хочу послушать, что происходило за пределами моря! — Да ничего особенного не было... — Олд неловко провёл рукой по шее, пожав плечами. — У тебя... новые шрамы появились на хвосте, — улыбка Микоцу стала печальнее, она опустила глаза и чуть сильнее сжала его локоть. — Я их сразу заметила. — А, ну да... было пару передряг с демонами, — Олд даже смутился, видя её выражение лица. — Не бери в голову, просто стычки... — Я беспокоилась за тебя всё это время, — тихо пробормотала она, всё ещё печально улыбаясь и не поднимая глаза от пола, такое чувство, словно Микоцу пыталась не расплакаться. — Каждый день вставала и думала о тебе: где ты, как ты? Жив ли, здоров? Ещё думала, что ты там с Тацумией, а я тут. И я должна о тебе забыть. Но как я не старалась, у меня не получалось. Засыпала и просыпалась с мыслями о тебе, бежала за тобой во снах, то не могла догнать, то обнимала тебя, а потом открывала глаза и с трудом удерживала слёзы, всё ещё сохраняя фантомное ощущение твоего тела в своих руках... Так глупо, да? — Сначала я думал, что оно и к лучшему, что я уехал, — тихо признался Олд, нащупывая её ладонь и крепко сжимая, про себя поражаясь, насколько же у неё маленькая и хрупкая рука. — Я испытывал странные чувства, которые не должен был питать к тебе, думал, что если буду держать тебя подальше от себя, они исчезнут. Но чем дольше я тебя не видел, тем сильнее ощущал, как мне тебя не хватает. Это, хах, было так странно. Когда я увидел тебя впервые, то рассматривал лишь как инструмент, чтобы победить Тацумию, мне было плевать на тебя, и твои чувства. Я должен был вызвать у тебя желание стать принцессой, просто потому что хотел. Но чем больше я наблюдал за тобой и обдумывал твою жизнь, тем сильнее проникался симпатией и уважением. Ты столько лет прожила в обмане, тебя с самого детства даже не принимали в расчёт, но вместо жалости к себе, ты решила бороться и стать сильнее, чтобы доказать всем, что достойна трона. Не жалуясь и не ноя из-за того, как я мучил тебя, ты упрямо и гордо стремилась вперёд. Знаешь, не влюбиться в тебя, было невозможно.       От наплывших чувств у Микоцу глаза заслезились, она опустила голову, чтобы чёлка скрыла взгляд. Сердце билось так сильно, что причиняло боль, ведь слышать такое от Олда... это лучшая награда за все её труды и старания. Казалось, все пятнадцать лет она жила ради этих слов. Это и значит быть влюблённой? Терять голову рядом с кем-то, чувствовать себя так, словно ты готова отдать ему всю свою жизнь и отдать её без раздумий, если он попросит. Какое же это глупое чувство, не так ли? Наверное, было бы лучше не знать его вовсе, но... как можно думать о таком, когда Олд так крепко и бережно обнимает тебя за плечи и прижимает к себе?

***

Так прошёл год...       Интересно, подозревали ли другие о бурно развивающихся отношениях между юной принцессой и её наставником, который так холодно и резко вёл себя с остальными, но заметно смягчался, когда дело касалось Микоцу? Скорее всего слухи ходили, но Микоцу было всё равно. Она рассказала об этом Стелле и Тцурибари — своим милым помощникам — когда они втроём сидели в библиотеке, а вот Уоми не смогла. Уж слишком они с сестрой отдалились друг от друга, старшая принцесса много времени проводила за своими личными занятиями и рядом с вернувшейся Тацумией, и Микоцу от неё не отставала, деля своё время между тренировками и Олдом. Иногда они не виделись неделями, живя в одном дворце.       Парень часто выводил её на поверхность, знакомя с миром за пределами Моря. Раньше, будучи слабой, она могла лишь читать книги об удивительных землях, омывавшихся водой, но теперь её давняя мечта наконец-то исполнилась. Принцесса начала чаще появляться в городе, всё больше и больше контактируя с горожанами, знакомясь с народом, у неё появились свои друзья и знакомые. Разве могла тихая и слабая Микоцу мечтать о таком в детстве? Вся эта жизнь казалось нереальной, но такой спокойной и счастливой. И всё это благодаря её любимому Олду, повсюду следующему за ней молчаливой тенью.       Олд продолжал сохранять свой статус вредного и холоднокровного парня, пугающего всех и каждого, но рядом с ней он заметно смягчался. Воина нельзя было назвать нежным или чувственным, он неуклюже заботился о ней, иногда мог нагрубить, обидев неосторожным словом, его руки, повидавшие столько битв, не умели правильно распределять силу и часто оставляли на её теле синяки. Но Микоцу всё понимала и лишь нежно улыбалась, ласково целуя его в щёку, зная, как он смущается из-за своей неуклюжести.       Из-за их разницы в росте возникало множество проблем, особенно в отношениях интимного характера, которые также не обошли стороной их любовь. Первый раз для Микоцу прошёл очень тяжело, она даже не поняла, что произошло. В какой-то момент, тёплая нежность превратилась в пламя, сжигающее её изнутри, которое хотелось отдать Олду. Этот неловкий миг, наполненный болью, стыдом и безграничной нежностью Олда, собирающего её слёзы губами, показался Микоцу необычайно счастливым, даже несмотря на весь дискомфорт.       А затем, всё изменилось.       Однажды отец вызвал их с Уоми к себе в покои. Это произошло слишком неожиданно, ни с отцом, ни с сестрой девушка не виделась уже несколько недель, а потом удивилась неожиданному зову. Принцесса чувствовала, что это не к добру, испугалась, что может слухи об их отношениях дошли и до Морского Бога? Не слишком ей хотелось знать, что он там думает об её личной жизни. Опасения усилились, когда войдя в покои, она обнаружила и Мейкая с обоими фамильярами. Пара обменялась мимолётными взглядами, пытаясь найти друг у друга ответы. — Девочки мои, — Морской Бог кивнул. Микоцу вдруг отметила, что отец выглядит очень устало и измотано, словно был чем-то болен, но он продолжал мягко улыбаться, твердым взглядом смотря на дочерей. — Я очень хотел подождать с коронацией до совершеннолетия Уоми, но боюсь, что силы мои на исходе. Совсем скоро, я погружусь в глубокий сон, а управление Морским Королевством перейдет в ваши плавники. Вы обе многого достигли за это время, стали сильными, умными, вы обе — две мои прекрасные принцессы, и я горд, что мои дочери вырос ли такими. Знайте, даже когда меня не будет рядом, я все равно продолжу любить и гордиться вами. Коронация назначена на полнолуние, которое пройдет через четырнадцать дней, и я боюсь, что уже не смогу присутствовать при этом событии. В таком случае, корону Уоми вручит Мейкай.       На этих словах, у Микоцу по телу прошёл электрический разряд, внутри что-то оборвалось. На мгновение всё вокруг затихло, и девушка сразу испуганно обернулась, обменявшись взглядами с Олдом. Они ведь так долго готовились к этому. Потратили столько сил... Это не может закончиться так! Забывшись, Микоцу выступила вперед и обратилась к Морскому Богу, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. Мгновенная слабость прошла, сменившись злостью. — Но отец! А как же испытание принцесс? Я могу доказать, что я тоже достойна трона! Я ничуть не слабее Уоми! — Микоцу, девочкая моя... — он с печалью покачал головой. — Я знаю, что в тебе хранится огромная сила. Прости, что не даю тебе шанса... Я хотел, чтобы все было честно, хотел дождаться когда вы станете достаточно взрослыми, но мои силы на исходе. Из-за этих непредвиденных обстоятельств, я вынужден сделать выбор в пользу старшинства одной из вас. Я искренне верю, что ты будешь опорой для Уоми, и своей силой защитишь это Королевство и станешь его гордостью. — Но отец!.. — Микоцу, пожалуйста, успокойся. Принцессе не пристало показывать эмоции. Ты же всегда говорила, что не хочешь править Королевством, так почему заявляешь о своём желании только сейчас? Отец устал, ему не до твоих капризов, — вдруг твёрдо произнесла Уоми, заставив свою сестру ошарашенно замереть.       Что она сейчас сказала? Капризы? Микоцу смотрела в бесстрастные глаза Уоми, не веря в услышанное. Как она вообще посмела открыть рот? Заполучила трон просто так и теперь обвиняет её в капризах? Гордо вскинув голову, принцесса резко развернулась и быстрым шагом направилась прочь из тронного зала, не желая больше видеть лица сестры и отца. Следом за ней послышались тяжёлые шаги — Олд, так же не обращая внимания на остальных, поспешил за ней.