Ожидание

Светловолосый мальчишка, мило улыбаясь, не скрывая появившихся ямочек на бледных щеках, тихо вздохнул, мысленно терзая себя в догадках: как же подойти к этой девочке? Она в тот момент казалась ему самым прекрасным существом на земле; Нежные розовые губки, глубокие синие глаза, которые как норвежское море, были чисты и холодны, тонкие четы юного лица и превосходство нахмуренных светлых бровей. Девочка всегда была хмура как пасмурное небо, но почему-то так привлекала сердце мальчишки, что он мог чуть не задохнуться, когда видел её рядом. Стоит ему только шагнуть к ней, как сердце сразу падает в пятки, а руки мгновенно куда-то деваются, как будто их вовсе не было. Но, всегда пытаясь разговорить холодную красавицу, он улыбался и всегда всматривался в её лицо, надеясь увидеть хоть малейшую полуулыбку, которая не часто могла всплыть на её устах. Иногда, ему всё уже удавалось рассмешить девчушку, но тогда она отворачивалась, делала вид, что недовольна, а сама тихо смеялась в ладошки, всем своим видом пытаясь показать, что мальчишка ей безразличен и надоедлив. На самом деле, она была само спокойствие. Девочка не любила зря смеяться или плакать, она точнее, никогда не плакала. Её холодность пустовала в душе, и из-за этого она не знала, что значит быть веселой и смешной, как её друг, который всегда в отличие от неё, был задорным и неунывающим. Вот за это, она и не любила его. Всё время надоедливая веселость почему-то отталкивала как крапива, но в тоже время манила, в интересе познать этого человека, как будто попробовать на вкус или понюхать. Но разве её сердце настолько холодно к нему, что она не может сделать своего друга счастливым, лишь улыбнувшись… Сжимая в руке стебли ароматных лилий, Хенрик торжественно вздохнул и мужественно сделал первый шаг, затем быстро и уравновешенно направился к Маргарет, которая как всегда стояла возле берега норвежского моря, словно призрак, совсем неприкасаемый и как будто сделанный из тонкого материала. Слабый ветер развивал на воздухе её пепельно-русые волосы, которые манили своим приторным запахом селенных волн, которые часто можно ощутить на своих губах, если всё время стоять возле берега. Одним единственным движением и порывом, мальчик прикоснулся губами к мягкой щеке девчушки и быстро вручил ошарашенной букет лилий, которых так любила Маргарет, причем, не скрывая это ни от кого. Да и не кто бы не стал насмехаться с девочки, которой может хоть что-то нравиться кроме своей персоны. Ведь единственное к кому она испытывает теплые чувства – цветы. Когда священный ужас сковал её скулы, а глаза подозрительно зажмурились, Маргарет смогла адекватно повернуть взгляд на надоедливого ухажера. И, не боясь звездной мести, бросила цветы сначала обратно Хенрику, а потом забрала их, выхватив у него прямо из рук, и поднеся к лицу, чтобы ощутить их аромат, который приятно кружил голову и заставлял забыть об негативных чувствах и очутится в мире, где сердце приятно согревают лучи солнца, а на губах хочет показаться очаровательная улыбка. Шокированному Хенрику оставалось лишь хлопать глазами и надеется, что вся ситуация не до конца потеряна для него, или по крайне мере, он не будет избит, как это бывает по обыкновению. Хотя, обидно с одной стороны. Целый день он репетировал свои слова, действия, всё до последней минуты, пока не скажет последние заветные слова… – Я ухожу. Эти слова заставили Маргарет очнуться и почувствовать, что только что ей дали что-то похожее на жестокую пощечину, только не в лицо, а в сердце. Ей потребовалось некоторое время, чтобы переварить в голове те два слова, сказанные другом, перед тем как недовольно замотать головой и зашипеть от гнева. Она злилась непонятно на кого. Должно быть, на себя, на свою глупость. Хотелось спросить, куда он уйдет, но язык словно онемел, а уголки губ поползли вверх от удивления. – Надеюсь, ты будешь меня ждать, потому что я ухожу не просто так. – Гордо поднял подбородок Хенрик. – Я первые буду воевать, и возможно, я там погибну, но мне очень важно, чтобы ты меня ждала. – Он подошел к ней и встряхнул за плечи, чтобы она очнулась. Но звук послышался как полу-разбитый фарфор куклы. Маргарет молчала, но он сумел увидеть в её глазах искры слез, которые быстро потухли вместе с эмоциями девчушки, которые необычно переполняли её душу, как будто в первый раз. – Мне всё равно. Ты же знаешь, что мне безразличен. В этот момент Хенрику почему-то захотелось закричать или заплакать, он точно не помнил свои чувства в ту минуту. Но он точно помнил, что его сердце как будто отрубили на две части острым клинком, который уничтожил всё до последней сосуды, до последнего нерва. Хотелось молча развернуться и уйти, наивно веря, что на самом деле она всё соврала, и все слова которые были сказаны ею, вырвались спонтанно и нехотя. Наивный. Зато верил. Вздохнув, он почувствовал резко и необъяснимо свою ненужность и крепкую обиду, которая, казалось, способна посрамить всё что угодно, даже пасмурное небо возле моря. Штиль уже давно прошел, и вместо него пришла настоящая буря. Волны как будто со страха стали приподниматься, окрашиваться в злость и ярость. Они силой ударяли в берег, и, если посмотреть со стороны, кажется, что волна накрыла Маргарет и Хенрика с головой. – Я всё равно тебе не верю. С этими словами, мальчишка печально улыбнулся и поднял глаза, полные уверенности в своих силах и, конечно же, боли. Он развернулся и ушел вдоль берега, больше ничего не сказав, так и оставив свои слова брошенные в море….