Сладкая месть и хвост

И не то, что бы это было совсем невыносимо, но все-таки. Я слишком свято для демона верила, что Сатана не замечает, как темнет мое лицо всякий раз, когда приходится присмирить ветер в голове и топать на очередное собрание. Эти бесконечные отчеты, провалы и успехи, цифры-цифры-цифры, статистические данные, новые стратегии и новые, мать его, планы наступлений. Голова — кругом.  И не то, что бы я не понимала, что нельзя просто так чумовым вихрем ворваться в стан врага, перебить всем морды и гордо усесться на трон. Тщательная подготовка нужна была, никто и не отрицал сей непреложной истины. Но конкретно в данный момент мне больше всего хотелось вырваться из Преисподней и там, наверху, тоскливо ёжиться от ночной прохлады, шастать по крышам небоскребов и зависать на линиях электропередач.  Однако я сидела по левую руку от Князя и изо всех сил строила умную и чрезвычайно прям серьезную мину. От всего этого мне было совсем невесело. А еще немножко стыдно было — из-за своей окаянной безответственности — и очень хотелось зевать.  Я-таки тихонечко потянулась, облокачиваясь на спинку кресла и вытягивая руки назад. Однако блаженству моему не суждено было продлиться долго, вздрогнуть пришлось, когда ладонь вдруг коснулась чего-то пушистого и явно живого. Ай-ай-ай. Мне-то вздрогнуть пришлось, а тот, кому в очередной раз перепало от моей бестолковости, даже бровью не повел, как это полагается приличному демону, чей хвост так беспардонно хватают. — Сейчас получишь по лапкам, — невозмутимо шепнул мне на ухо Князь и вернулся к делам насущным.  — И только-то? — почти вслух возмутилась я. Хоть бы уже что поинтереснее придумал… Так, в целях профилактики, а может, из интереса, я еще раз скользнула пальцами по сатанинскому хвосту, за что действительно «получила по лапкам». Самим же хвостом. Взвился и хлёстко обжег ладони, на что я, разумеется, обиженно, но тихо хмыкнула. Вот, значит, как. Ну и вредина же ты, Княже!  А есть такое искушение, перед которым даже бесы устоять бессильны. Чтобы предотвратить повторное побивание своих ладошек, я сразу обхватила хвост рукой, скользнув немного в сторону кисточки, и Дьявол был уже не в силах меня ударить. С большим удовольствием я ощущала под пальцами жесткий мех хвоста и его характерную дрожь, исподволь поглядывая на Князя. Он-то по-прежнему вида не подавал. Надеялся, что ли, что я одумаюсь и совесть во мне проснется?  Ой, напрасно, во мне уже зажегся живым огоньком интерес. Вот если б кто прознал про наши милые забавы, было бы неприятно.  Но зале стоял полумрак, за нашими спинами не видно было творимых мной похабных непотребств, а значит, не о чем беспокоиться.  Я вздохнула, подпирая кулаком щеку. А ведь могла бы сейчас незаметно придвинуться к княжескому плечу и ощутить его тепло, запах почувствовать, но это было бы слишком просто.  — Да, нам удалось успешно возобновить военные действия в Чистилище, — довольно заверил Белиар.  — Так… дела в гору пошли, — задумчиво констатировал Сатана.  Я невольно опустила взгляд на его штаны и поняла, что ого-го, дела-то действительно в гору пошли только так. Выражение его лица словами было не передать В Князе боролась его шальная часть с его ответственной частью. Непонятно только было, какая побеждала. Думал ли он прервать меня? Желал ли, чтоб продолжала? Мне очень хотелось, чтобы последнее, и наверное, повлиять на его решение было в моих силах.  Кисточка, чуть более мягкая по сравнению с остальным хвостом, дернулась, как только в нее зарылись мои пальцы. Теплый… Никогда не привыкну к этому ощущению, у меня как будто кленовый сироп по венам растекается от получаемой эйфории.  Я чуть сжала хвост, чувствуя, как у самой начинают дрожать колени. На мгновение ослабила хватку, пробежалась пальцами по шерсти, остановилась, поглаживая ее большим пальцем. До основания целенаправленно не спускалась, желая по возможности продлить ласку. Или пытку. Смотря чем это для него являлось в большей степени.  Князь тем временем демонстрировал просто адские чудеса самообладания.  Спокойно отвечал на вопросы, раздавал приказания и все в таком духе. Со стороны могло показаться, что ему такие крышесносные ласки — как об стенку горох. Да только я знала Дьявола едва ли не лучше себя. Его выдавали мелочи.  Голос, ниже обычного на два тона; коготь, шкрябнувший по столу; дыхание, сбившееся лишь на секунду; то, как блаженно дрожал его хвост.  В тот момент я искренне жалела, что не могу припасть к нему губами и покрыть поцелуями.  Превосходно зная, что у Князя от таких махинаций в глазах потемнеет, я почесала хвост у самого основания. Он извивался и бился дрожью в моих пальцах. Все говорило о том, что Дьявол был близок к пику, и еще хоть одно прикосновение, даже самое малейшее, самое мимолетное его бы к этому пику окончательно подтолкнуло. И именно поэтому я убрала пальцы.  Черкнула что-то в своем блокноте и привычно сделала вид, что очень заинтересована происходящим, почти физически ощущая волны ненависти, исходившие от Дьявола. Я грелась в них, как котенок в руках хозяина. — Ты самое ужасное существо, когда-либо в мире существовавшее, — с плохо скрываемым и оттого еще более зловещим ехидством сообщил мне Князь. Меня аж до мурашек пробрало.  Никак месть задумал? Если так, то не сносить мне, похоже, головы за такие выкрутасы.  И точно.  — Идем со мной, — едва собрание окончилось, Дьявол — сама непроницаемость — аккуратненько так, почти ювелирно взял за запястье. — А? — Идем-идем, я тебе кое-что покажу.  Судя по тону, показывать он мне собрался кузькину мать. Эх, опять кому-то светит получить по заднице за свои отчаянные эксперименты. Сатана сощурился многообещающе, оглядывая меня, после чего попросту затолкал в первую попавшуюся подсобку. И там уже без дальнейших объяснений, прижав к стене, целовал россыпь веснушек на щеках, царапину на носу и в кровь раздирал запястья, удерживая мои руки от повторных посягательств на «самое сокровенное». — И не сердишься? — так, для справки уточнила я, кусая губы от напряжения. Ну давай уже. — На тебя сердиться, Антихрист, никаких нервов не хватит, — заверил Дьявол и словно прочитав мысли, сдернул с меня шорты.  Я закинула ногу ему на бедро, вцепляясь в плечи, подстраиваясь под ритм и изо всех сил стараясь сдерживать стоны, что было очень о очень сложно, а потому Князь то и дело закрывал мне рот поцелуями.  Ох, мать, как же кайфово это, чёрт возьми.  Беспорядочные поцелуи, мои задушенные и одновременно восторженные поскуливания, рык, тихие судорожные вздохи, жар, вызванный такой неожиданной и такой желанной близостью. Я чуть не взвыла, когда Дьявол отступил на шаг, самым вероломным образом прекращая акт соития. Вот, значит, что задумал. Ну и кто после этого самое ужасное существо, м?  Я судорожно вздохнула, прикрывая глаза и морально готовясь к тому, что сейчас мне здорово так отомстят за мои проделки. Кончик княжеского хвоста скользнул по груди, но теперь все было иначе. В таком состоянии до которого Дьявол меня довел, даже мимолетное касание чувствовалось в тысячу раз сильнее, меня словно током било, и от очага слепящими, горячими импульсами расходилось наслаждение. Я жалась затылком к холодной стене, скребла ее когтями, напрочь забывая как дышать. Не хочу больше ждать, не хочу, но… Кисточка спустилась по животу и… ох, ниже, касаясь внутренней стороны бедра, вынуждая раскрыть их шире. Еще один мягкий поцелуй в ложбинку меж ключиц, и все это окончательно снесло мне голову.  Губу себе я, кажется, все-таки прокусила, потому что во рту ощутился вдруг явственный металлический привкус. Князь сцеловывал капли крови с подбородка, продолжая первоклассно измываться надо мной своим злосчастным хвостом.  И мне нужно бы его попросить, но я совсем перестала что-либо соображать, какой уж там связать два слова. То, что я уже на пределе, Дьявол понимает и без слов.  Снова входит одним толчком, и мне кажется, что воздух перекрыли.  И мне кажется, что такого повального сумасшествия у меня никогда не было.  И мне кажется, что так безумно хорошо — это просто невозможно.  И мне много чего кажется, но через несколько секунду все сносит ураган, не оставляющий после себя ничего, кроме приятной, вязкой пустоты в мыслях и ощущения полета.  — И вновь обретя способность связно мыслить, обнаружить себя на полу подсобки — это даже как-то романтично, — философствую я, все еще прижимаясь к его груди.  — С какой стороны это романтично? — смеется Дьявол и ерошит мне волосы. Ну да, ему-то смешно. А мне… А мне безумно тепло, уютно и очень-очень спокойно. — Ваш хвост отмщен, мой гордый Князь, — мурлыкаю я, целуя его под ключицу.  Тот победно ухмыляется и все-таки тащит меня на небоскреб.