Важнее жизни

      А Северус в это время тоже продумывал новую стратегию поведения. Во-первых, он не собирался больше испытывать на себе перегрузки, да и умирать как-то не хотелось. Во-вторых, у Поттера проблемы с магией. И хочет он того или нет, но эти проблемы игнорировать нельзя. Гриффиндорец видимо не понимает, что как бы он не пытался сдерживать свою магию, она все равно будет прорываться наружу до тех пор, пока полностью не стабилизируется. И амулеты-накопители не спасут. Здесь нужна очень тонкая и кропотливая работа с магией.       Поттер — Мастер менталистики, значит дело вовсе не в дисциплине ума, а в не соответствии объема магии состоянию здоровья тела мальчишки. Мало вероятно, что Поттер не в курсе этого. У него есть деньги и возможность обратиться к самым лучшим врачам. Получается, что проблемы со здоровьем у него не простые, которые можно вылечить парой заклинаний и курсом зелий. Скорее всего, его проблемы связаны с магическим ядром, причем они весьма серьезны.       Сам того не замечая, Северус стал продумывать довольно сложный комплекс зелий, который может помочь стабилизировать магическое ядро. Похоже, привычка вытаскивать из неприятностей Мальчика-Который-Выжил за семь лет вжилась Снейпу в подкорку. Только и этот комплекс зелий не был панацеей. В зависимости от запущенности конкретного случая лечение могло растянуться от нескольких недель до нескольких лет, что ставило под вопрос выживание гриффиндорца и самого Северуса в процессе такого лечения.       Поттеру необходимо было периодически сбрасывать излишки магии. Накопителями он уже обвешан. Оставалось еще два варианта: боевая магия и секс. Много секса. И если с первым Северус мог помочь, то вот со вторым… Северус на секунду представил обнаженное тело гриффиндорца, и к своему удивлению отметил, что мысль о сексе с этим соблазнительным гибким юношей ему вовсе не противна, во всяком случае, определенная часть тела отозвалась об этом весьма положительно. Странно, зельевар вообще очень не любил случайный секс.       Он еще в юности был разочарован ощущением брезгливости после таких экспромтов. За всю его жизнь у него лишь раз были более менее длительные отношения. После падения Темного Лорда Люциус очень здорово его поддержал. Дружба у них завязалась еще тогда, когда Нарцисса вынашивала Драко. Можно сказать, что Драко появился на свет, только благодаря его зельям. А после того злосчастного Хеллоуина их дружба переросла в какую-то бешеную, дикую страсть. Семь лет они встречались украдкой, а потом была ссора… Северус тогда понял, что сколько бы он не пытался быть ближе, для Люциуса на первом месте всегда будет семья, и он, Северус, частью этой семьи не является. Это осознание было очень болезненным. Зельевар стал постепенно отдаляться от своего партнера, а затем и вовсе прекратил их отношения. В этом трудно признаться, но он до сих пор скучал по этой блондинистой скотине. И тут вдруг такая однозначная реакция, при мысли об обнаженном Поттере.       Впрочем, это будет только на руку. При той силе, которая скрыта внутри Гарри, ему нужно действительно много секса. Люциус уже некоторое время подбивает клинья к гриффиндорцу. Малфой умелый любовник, с хорошим внутренним резервом. Но всего этого мало. Даже если гонять Поттера по пол дня в дуэльном зале, одного Люциуса будет недостаточно, чтобы поглотить всю высвобождающуюся во время секса магию мальчишки. И раз уж его организм не против, то в кои-то веки можно будет совместить приятное с полезным. Возобновить тесное знакомством с таким все еще желанным Люциусом, получить в свое распоряжение юного любовника и снизить риск магических всплесков у Поттера. Кстати, можно будет заодно попытаться вытащить из мальчишки его планы, а то от всего, что сейчас происходит вокруг, уж очень дурно пахнет. Поттер опять вляпался по самые уши. Остается только договориться с Люциусом.       Люциус и Северус синхронно повернулись друг к другу и одновременно проговорили:       - Нужно скорректировать наше поведение в отношении Поттера.       Маги посмотрели друг другу в глаза и снова синхронно ухмыльнулись. Похоже, договориться будет не так уж сложно. Люциус, сделав приглашающий жест, предложил Северусу отправиться в его кабинет, и первым ушел в указанном направлении. Северус, недолго думая, отправился за ним.       Драко остался в гостиной один. В отличии от старшего поколения его не столько заинтересовал магический всплеск Поттера, сколько реакция на него Мио. Нет, его конечно напугала перспектива быть разорванным очередным всплеском Гарри, но он достаточно хорошо знал гриффиндорку, чтобы утверждать, что ее загнанно-убитое выражение лица вовсе не от испуга за свою жизнь. За годы учебы Гермиона не раз попадала в самые опасные ситуации, и всегда сохраняла присутствие духа. Даже когда ее пытала Беллатриса, она не сдавалась. Нет, тут был не страх. Усталость? Безысходность? Обреченность? Почему? Что они с Гарри скрывают?       Драко уже перестал врать самому себе. Ему нравилось проводить время с гриффиндорцами. И вовсе не потому, что нужно было вытащить из них информацию, он так самоотверженно стремился им помогать. То, что они делали, находило живой отклик в душе слизеринца. Все их законопроекты дышали жизнью и были призваны вернуть утекающую из страны магию. Если бы Темный Лорд был хотя бы вполовину таким как Гарри, цельным и по-настоящему понимающим проблемы страны, умным и справедливым, МагБритания еще тридцать лет назад могла стать мощной магической державой. А сейчас у их страны есть лишь проблемы и спесь.       Что же касается Мио, то тут все было проще и одновременно сложнее. Он влюбился. По уши. Только он раб, а она несклонна верить слизеринцам. Если когда-нибудь ему удастся вернуть себе свободу, то он снова станет Наследником Рода, а она — маглорожденная. Как не крути, а между ними пропасть, и он не уверен, что у них получится ее преодолеть. А еще эти тайны, которые угнетают Гермиону. Есть только одна причина, которая может так влиять на смелую гриффиндорку. Опасность. Смертельная опасность, в которой находится ее лучший друг. Знать бы еще, какого характера эта самая опасность. Так и не додумавшись не до чего путного, Драко поплелся в библиотеку. Нужно было подобрать для Мио выдержки из законов, касающиеся магических ограничений в отношении сирен.       Тем временем на втором этаже шел жаркий спор. Гермиона металась по комнате из угла в угол и экспрессивно высказывала Гарри все, что она думает:       - Так нельзя. Ты же все решил за всех сам. Ты не оставил выбора ни мне, ни им. Я понимаю, риск велик. Но это ведь твоя жизнь. Я уверена, что если бы ты все им рассказал, то вы бы смогли договориться. Все бы стало намного проще.       - Ты права, Мио. Это МОЯ жизнь, и только я могу решать, когда и как ею рисковать. Я уже объяснял тебе и не хочу повторять это снова. Пока я не буду уверен, что от моей жизни или смерти не будет зависеть их будущее, я ничего не стану им рассказывать. И потом, ты же сама видишь, что происходит. Северус меня ненавидит еще более люто, чем в школьные годы, а Люциус пытается сделать из меня свою секс-игрушку с прицелом на то, что я дам ему свободу. Какие уж тут могут быть договоры.       - А как же я? Как же быть со мной? Или ты считаешь, что поступаешь со мной справедливо? Я не могу отказать тебе в поддержке, но это не значит, что я с этим согласна. Да от одной мысли, что мне придется… — Гермиона попыталась протолкнуть комок в горле, но так и не смогла заставить произнести вслух то, что так пугало и выводило ее из состояния равновесия.       - Прости, Мио. Но мне просто не к кому больше обратиться. Пойми, я не могу дать им сейчас такой рычаг давления на меня. Слишком многие жизни поставлены на карту. Одна ошибка, и все наши усилия пойдут прахом. — Гарри устало откинулся на подушку. Его лицо, сейчас не скрытое масками, было совершенно изможденным, его руки тряслись, а глаза были потухшими и бесконечно уставшими.       Гермиона посмотрела на своего лучшего друга и отступила. Она одна знала, какой ценой досталась Герою Всея Британии его победа. Он был для нее самым дорогим человеком на свете, ближе, чем родители, единственный, кто принял ее настоящую и поддерживал всегда.       Они вместе прошли через такие испытания, что большинству не снилось в самых страшных кошмарах. Вспомнить хотя бы тот хроноворот на третьем курсе. Гермиона вовсе не была беспечной дурочкой и прекрасно понимала, что если все было бы так просто, то хроноворотами пользовались бы все, во всяком случае, в Аврорате точно. Однако хроновороты были штучными артефактами, и пользовались ими лишь в исключительных случаях. Все оказалось довольно банально: хроновороты питались жизненной силой того, кто ими пользовался. На несовершеннолетнюю маглорожденную волшебницу такой артефакт повлиял бы очень губительно. Вряд ли юная волшебница смогла бы год пользоваться артефактом и пережить после этого свое двадцатилетие.       После того, как она прочитала в книге о последствиях применения хроноворота, она очень испугалась, ведь ни МакГонагалл, ни Дамблдор не предупредили ее, и получается, что ее собирались убить таким вот, нестандартным, способом. Испуганная девочка не смогла придумать ничего другого, кроме как обратиться за советом к Гарри. Мальчик выслушал ее внимательно и даже не удивился, а потом он рассказал о своей теории о не случайных «случайностях», вроде одержимого Квиррелла или гуляющего по школе василиска. Сопоставив факты, Гермиона пришла к выводу, что Гарри прав в своих предположениях о том, что даже если Дамблдор сам и не пытается убить Избранного, то точно не против его скоропостижной смерти, и, видимо, где-то в этих планах Гермиона оказалась на пути у Великого Светлейшего, из-за чего ее теперь пытаются убрать. С этой минуты они с Гарри были в одной лодке.       Потом были долгие поиски в библиотеке способа обезопасить себя от последствий ношения хроноворота. Оказалось, что артефакт отнимает силы пропорционально возвращенному времени и разделяется эта сила в равной степени по всем путешественникам. С этого дня в сумке Гермионы постоянно ездили несколько маленьких клопкопухов. Животные умирали в течение месяца, их было очень жаль, но жизнь Гермионы теперь была вне опасности.       В тот год двое гриффиндорцев растеряли изрядную долю веры в добро и справедливость. На смену ей пришел цинизм и расчет. К лету у них было уже множество тайн, которые они разделили на двоих: перемещения с хроноворотом; поиски исторических хроник в Архиве Хогвартса; тренировки в Тайной комнате по программам, утвержденным в Хогвартсе столетней давности; эпопея с домовиками, затеянная, чтобы отвадить от себя этих директорских шпионов, а заодно убедить всех, в наивности и недалекости Гермионы; помощь Сириусу в побеге.       А сейчас помощь и поддержка была нужна Риру, и Мио не могла ему в этом отказать. Пусть внутри все болело от одной мысли о том, что ей придется сделать, если план не удастся, но она не бросит своего друга. У него действительно больше никого нет.