Этюд в чёрных тонах

Беллатриса кажется лишней в этом доме, когда стоит посреди мрачной тесной гостиной, оглядываясь по сторонам. Узкие чёрные перчатки изящным жестом отброшены на столик, плащ лежит рядом, а его хозяйка опускается в кресло, небрежно откинувшись на спинку и поправляя мокрые от дождя волосы. Подошедший Хвост, поймав один только взгляд Беллы, поспешно отступает назад и скрывается за дверью. Снейп усмехается, глядя на свою гостью. Вот уже месяц с лишним она приходит к нему, и каждый визит начинается с одного и того же вопроса. Вот только ответ каждый раз новый. – Что привело тебя ко мне, Белла? – Решила заглянуть и проверить, не собираешься ли ты пуститься в бега после принесённого Непреложного Обета, – она кривит губы в усмешке. – Разве я похож на человека, не выполняющего своих обещаний? – голос Снейпа холоден как лёд. – Ты похож на человека, которому я не доверяю, – Белла слегка потягивается. Северус взмахом волшебной палочки призывает бутылку вина и два бокала. – Мерси, – Беллатриса делает глоток. Кроваво-красное вино, стекающее с губ, делает её похожей на вампиршу. – Как там Нарцисса? – Всё заботится о своём драгоценном сыночке, – она старается, чтобы слова прозвучали презрительно, но не очень преуспевает в этом. Всё-таки Цисси – её родная сестра, что бы там между ними ни происходило. – При ней ты делала вид, что ненавидишь меня и вообще первый раз приходишь в мой дом, – замечает Снейп. – Разумеется, – Белла снова отпивает из бокала. – Ей ни к чему знать о наших встречах. Она отставляет бокал, проходится по комнате, напоминая Северусу дикую пантеру. Чёрное платье шуршит, каблуки еле слышно цокают. Не самые приятные и даже раздражающие звуки, но без них Снейпу было бы скучно. – Мрачно тут у тебя, – Белла останавливается у полки и начинает разглядывать стоящие на ней вещи. – И пыльно. Мог бы прибираться чаще, чем раз в год. Северус язвительно отвечает: – Я несказанно рад, что ты заботишься о состоянии моей квартиры, но я ни за что не поверю, что ты пришла сюда только за этим. Скажи лучше честно: Тёмный Лорд прислал тебя, чтобы в очередной раз проверить меня? Стремительно Белла перемещается к нему и вскоре уже сидит на диване – совсем близко. Опасно близко. – Ты во всём привык искать подвох. Почему бы тебе не поверить, что мне просто скучно? Тёмный Лорд занят своими делами, Нарцисса возится с Драко, а я умираю от тоски, вот и решила заглянуть к тебе, – её голос становится всё тише, а голова склоняется всё ниже, так что конец своей речи Беллатриса шепчет, обжигая дыханием шею и ухо Снейпа. Руки волшебницы ложатся на плечи Северуса и начинают их гладить. – Ты не думаешь, что скажет Рудольфус, когда узнает об этом? – Рудольфус? – Белла усмехается, продолжая массировать плечи Снейпа и иногда задевая его шею острыми ногтями. – Сейчас он в Азкабане, а когда выйдет, ничего не изменится. Мы с ним давно не муж с женой, а старые знакомые. Северус поворачивает голову, и Белла немедленно впивается в его губы жгучим поцелуем. Широко распахнутые антрацитовые глаза волшебницы смотрят в холодные туннели глаз Снейпа. Он проводит рукой по спутанным волосам Беллатрисы, но взгляд его остаётся таким же безразличным. Наконец Лестрейндж, разочарованно вздохнув, отстраняется. – Помнится, раньше ты выбирала более импозантных мужчин, – говорит Снейп, переводя дыхание. – Неужели Азкабан так испортил твой вкус? – Ты невыносим! – восклицает Белла. – После четырнадцати лет общения с дементорами станешь менее разборчивой, а уж сейчас... Приходится выбирать меньшее из зол. – Ты действуешь так прямолинейно. Неужели, по-твоему, я не догадываюсь, что ты просто ищешь доказательства моей якобы неверности Тёмному Лорду? – Тогда почему ты не укажешь мне на дверь? – улыбается Белла. – Сколько человек указывало тебе на дверь? И сколько из них остались живы? Лестрейндж смеётся хриплым шелестящим смехом, а Северус задумывается: в самом деле, почему? Почему он уже месяц тайно ото всех встречается с Беллатрисой? Должно быть, дело в том, что Снейп всё-таки мужчина, а не монах. Сердцем он всегда верен Лили, а телом... телу не прикажешь. У Лили и Беллы нет абсолютно ничего общего: если первая была ярким солнечным лучиком, то вторая – сгусток тёмной энергии, воплощённая Тьма, от кончиков чёрных туфель до кудрей цвета воронова крыла. И, возможно, именно это и притягивает Снейпа. Каникулы для Северуса – редкая возможность отдохнуть от постоянной работы на две стороны, шпионажа и ненавистных учеников, но мозг профессора зельеварения вскоре начинает терзаться от скуки и искать себе задачи потруднее. Беллатриса – именно тот оселок, на котором можно отточить затупившееся умение язвить, живительный эликсир, помогающий Северусу не погрузиться окончательно в глухую пучину безнадежности. С Беллой всегда надо быть настороже, ведь любая, даже случайно брошенная фразочка, может быть замечена и предоставлена Тёмному Лорду. Белла с обманчивым сожалением смотрит на лицо Снейпа – постоянно скорбное и непроницаемое, со сдвинутыми густыми бровями и поджатыми губами. Протягивает руку, гладит его по щеке, зарывается пальцами в волосы – и тут же брезгливо отодвигается. – Северус, ты хотя бы иногда моешь волосы? – Это тебя не касается, Белла, – он снова усмехается. – Скажи лучше, что будет, если Тёмный Лорд узнает о наших свиданиях? – Тёмный Лорд доверяет мне! – вскидывается она. И Белла, и Северус знают правду – Лестрейндж давно уже не интересует Волан-де-Морта как женщина, но он привык относиться к людям, даже к ближайшим своим сторонникам, как к вещам, и вряд ли обрадуется, узнав о связи Беллы со Снейпом. – Он простит мне всё, ведь я самая верная его сторонница! – похоже, Беллатриса убеждает саму себя. Никогда и ничего она не скрывала от своего повелителя – ничего, кроме этого. Напоминание о Лорде – болезненный укол, требующий отплаты. Белла мечется взглядом по стенам и внезапно улыбается – она нашла то, чем можно уязвить Снейпа. – Северус, – её голос похож на шипение змеи, – вчера мы с Цисси много говорили о тебе. Она заканчивала Хогвартс, когда ты поступил на первый курс, но она кое-что помнит о тебе. Ты дружил с рыжей девчонкой – кажется, она была маглорожденной. И, – Белла выдерживает театральную паузу, – звали её Лили Эванс. – В самом деле? – скрипучим голосом произносит Северус. – Да, – усмехается Беллатриса. – Говорят, ты был влюблён в неё. – Давняя история. Я её уже почти не помню, – тон Снейпа настолько холоден, что им можно затушить пламя в камине. – Почти? – она цепляется за это слово, как за нить. – Значит, что-то помнишь. И сейчас ты наверняка скажешь, что возненавидел Лили! – Да. Возненавидел, – перед этими словами была пауза, такая крошечная, что различить её мог лишь опытный слух Беллатрисы. Волшебница широко улыбается, заглядывает в глаза Снейпу, но тот обжигает её ледяным взором. Белла смеётся и поднимается с дивана. – Вижу, сегодня свидания не получится, – она натягивает перчатки, подхватывает плащ и исчезает за дверью. В такие моменты Снейп почти ненавидит Беллу. Ласковая и соблазнительная, она ещё опаснее прежней Беллы, швыряющейся Круциатусами. Северус знает, что она ищет путь в глубину его сердца, к самым сокровенным тайнам. Это опасно, но о происках Беллатрисы Снейп не рассказывает никому – даже Дамблдору. Пусть это останется личной тайной двоих – Северуса и Беллы. И, несмотря ни на что, он всё же решает помыть голову.