Игра Богов

Будни старосты в старшей школе могут быть очень тяжелы и загружены. Решать проблемы одноклассников в стенах академии, собирать их для организации мероприятий, в какой-то степени даже быть стукачом, надзирателем и палачом. Во всяком случае, недавно ставшей старостой скромнице нравилось так думать. Милиона Мелинда. Староста Милиона Мелинда. Главная в классе Милиона Мелинда. А в будущем, возможно даже, главная по школе. В университете. В мир… Хватит, это уже слишком. Да, она староста, на её хрупкие плечи взвалили огромную ответственность, но как же это круто быть выше других учеников! Съели, безмозглые ленивые придурки?! Теперь Мелинда здесь заведует всем и каждым! Теперь она здесь главная и никто не имеет права её ослушаться! — Мисс Милиона, — дружелюбно произнёс за её спиной учитель химии. — Чему радуемся? — Ах! — выдернутая из своих иллюзий девушка вздрогнула, едва не выронив из рук свою сумку. Размышления и мечты так увлекли её, заставив забыться, что она забыла поприветствовать самую угрюмую и ненавидимую всеми тварь школы — Тобиаса Барка. — Здравствуйте, профессор. — Хм, — Тобиас приставил руку к подбородку, задумавшись. — Придётся тебя сегодня вызвать к доске. — К доске? — И издеваться до конца урока. — Но за что?! — За профессора! Какой я, по-твоему, профессор, если я вылитый доктор наук?! Мелинда опустила голову, извиняясь и соглашаясь с этим человеком. Этот несчастный диктатор всегда отличался самовлюблённостью и эгоизмом. Ходили слухи ещё в средней школе, что даже увидев себя в зеркале, Барк радостно выкрикивал своё имя и любовно обнимал зеркало. Девушка ускорила шаг, однако, химик последовал её примеру, не желая так просто отделываться от шанса посмеяться над бедной ученицей. Как плохо, попасться на глаза отвратительнейшему в мире созданию — учителю химии. Чтобы избавиться от навязчивого человека, нужно найти хороший предлог, оправдавшись своей занятостью или какой-либо деятельностью. К счастью, на глаза Мелинде попались её одноклассники, прислонившиеся ушами к белой деревянной двери кабинета. — Кого похитили? — удивлённо воскликнул Джейсон Алджемон. — Олин, — заткнула его, зажав рот ладонью Грейс Блэк. — Не слышу. Заткнись. Учитель хмыкнул, увидев такую картину, заодно представляя, как найдёт для этой троицы проекты с высоким уровнем сложности. — Ребят, — прошептала Милиона, сжав руки одноклассников, пытаясь оттащить их от двери. — Вы что здесь делаете? — Завались, — шикнул Джейсон. — Кто-то из старших классов пропал. — А ты тут каким боком?! — Мой брат — полицейский. Если я не превзойду этого недомерка, то точно убью кого-нибудь! А брат Грейс — преступник. Как странно, что эти двое спелись и даже сейчас одновременно кого-то подслушивают. — Кто пропал? — прижался ухом к двери Тобиас. — Надеюсь, навсегда. — Не Вы же, — шикнул на учителя Алджемон. — Значит, можно начинать расстраиваться. От выражения лица химика у Блэк и Милионы побежали леденящие мурашки по коже. Либо их одноклассник решил свести счёты с жизнью, либо окончательно двинулся в сторону психического расстройства, ибо дерзить этому человеку равносильно одному из самых мучительных способов самоубийства. Джейсон всего на первом году обучения в старшей школе, а после его смелого заверения уже можно говорить, что химик превратит его счастливую жизнь в ад. — Начинай молиться. — Аве Мария, — вновь огрызнулся парень. — Санта Лючия! Видимо, их притирки очень надоели людям, запершимся в кабинете. Дверь открылась внутрь очень резко, из-за чего, прислонившиеся к ней всем телом люди, последовали за ней, не в состоянии удержать равновесие. Рыжая девушка, заставшая четверых людей врасплох, демонстративно отошла и, судя по её разъярённому взгляду, она готова была наступить на каждого и раздавить, будто насекомое. — Тц, — высокомерно изрекла Вирджиния. — Так бы и отрубила крысам их любопытные носы. — Кхм, — прокашлялся в кулак Райан. – Мисс Льюис. — Пошёл к чёрту, — равнодушно ответила рыжая. — Эванс, мы уходим. Тобиас Барк наблюдал за молодыми людьми, будучи неспособным что-либо сделать. Душу этого злого и жестокого человека просто опаляло дьявольское пламя ярости. Его унижает высокомерная малолетка, он сам валяется на полу у её ног, а на нём не отошедшая от шока сестра уголовника — Грейс. Алджемону — этому бесстрашному сатанинскому отродию вообще наплевать на происходящее, в то время как химик сгорал от стыда и унижения. — Так ты знаешь, — с надеждой спрашивала Анна. — Где Джесси? — Тц. Схватив Дейну за руку, Вирджиния потянула её в сторону выхода, но к её удивлению, девушка не двинулась с места. Льюис дёрнула, но упрямая Эванс упиралась подошвами туфель в пол, не позволяя забрать себя. Для суеверного человека встретиться со своей собственной копией равносильно сильнейшему проклятию, в то время как у Дейны это вызывало какой-то сверхъестественный интерес. Если бы Джесси знала о своём двойнике, с которым она училась в одной школе, то вряд ли вообще придала бы этому значение. Эванс верила в нереальное, в то время как Олин относилась ко всему с сухим скептицизмом. — Вирджиния, — умоляюще посмотрела на неё Дейна. — Они же переживают. Льюис перестала тянуть. — Я не занимаюсь благотворительностью. — Нет же, — вздохнула Эванс. — Это не благотворительность. Это… способ… завести союзников. Неплохо. Довольно интересный способ импровизировать. Думать на ходу, подстраиваясь под ситуацию и переводить её в нужное русло. Если она также поступает со своим блондинчиком, то надолго его нервов не хватит. Видимо, просто так она не пойдёт. — Очкарик, — вздохнула Льюис, обращаясь к Баттэну, поправляя собственные очки. — Водить способен? Шатен кивнул. — Отлично. Берешь с собой малолетнего и плешивого. Дамочки — со мной. В случае отказа — порежу одну из вас. Ложь. Дейна понимала это, как и была единственной из них, которая знала о профессии отца Вирджинии. Видимо, она тоже вживается в роль сутенёра, поэтому берёт с собой только девушек. И из-за этого ехать с ней в одной машине ещё страшнее. *** Для кого-то рисование — безумно утомительное, сложное или скучное занятие. Зачастую художник сам не знает, с чего начать своё творение, бесцельно вглядываясь в пустой лист бумаги, в надежде увидеть там свою картину. Рисовать с натуры — значительно проще, но не тогда, когда цель двигается. По идее, Старлинг Генрих вообще не должен был уметь рисовать. Он не учился этому, и это не было его хобби, да и вообще, в больницу он пришёл не для творчества, а для того, чтобы починить кем-то безбожно сломанный компьютер. Но дети из кардиологического отделения смотрели на альбиноса с таким неподдельным интересом и мольбой в глазах, что заставили его смутиться столь пристальному вниманию и умилиться их непосредственности. — Нарисовать вас? — удивился он их просьбе, вскинув белоснежные брови. — Это должно быть интересно. Я попробую. Да, Старлинг никогда в жизни не рисовал людей, тем более, маленьких. И, как оказалось, это довольно легко. Запечатлеть милые жизнерадостные мордашки, используя всего лишь четыре фломастера. Генриху уже говорили, что у него куча талантов, которые никому не пригодятся в повседневной жизни, но, разве это плохо? Увидев счастливые лица малышей, он и сам почувствовал тепло в сердце, а, услышав восхищённые комплименты, даже раскраснелся от гордости за себя. Слушать похвалу, оказывается, довольно приятно, даже заставляет чувствовать воодушевление. Ведь несколько прошедших дней его душу посещала только печаль. — Белый дядя, — обращался к нему ребёнок, у которого недавно выпали два передних молочных зуба. — А ты научишь нас лисовать? — Рисовать? — Старлинг очень удивился вопросу. — Я и сам не умею, — он улыбнулся, склонив голову набок. — Не знаю, как так вышло. — Влун! — сердито воскликнул малыш, сжав маленькие худые руки в кулачки. — Белый обманщик! Белый обманщик! — Ой! — Генрих сложил руки у рта, испугавшись. — Что ты такое говоришь? Что обо мне подумают твои друзья? — Влунишка, на попе шишка! Старлинг засмеялся, получив в знак угрозы удар мягкой игрушкой по руке. Пускай, печаль покинула его не до конца, но компания таких миниатюрных и светлых созданий заставила его на мгновения позабыть о своей душевной буре. Наверное, выглядит он сейчас очень уставшим, вкупе с его альбинизмом это, наверное, очень жутко. Но, раз дети не боятся, то печалиться не стоит. К тому же, едва увидев его, маленькие создания хором назвали его ангелом. Генрих никогда в жизни не был расистом, но, полагал, что увидев афроамериканца, они смело назвали бы его грязным. Дети жестоки, хотя и безгрешны. И творчеством программиста заинтересовались не только юные создания. Дети показывали его рисунки некоторым пациентам в больнице, которые, наверное, были их родителями или друзьями. Искоса посмотрев на взрослых, парень заметил, что некоторые из них весьма удивлены его творениям, а какую-то красноволосую девушку вывели из комнаты за нецензурную лексику. Она художница, вот только, по её словам, её рисунки больше напоминали мультяшек, в то время как у него — фотографии. — Мне пора, — в знак прощания, Старлинг помахал детям рукой. — Иначе злой начальник разозлится и скушает меня. — Прямо с ногтями? — удивлённо спросила девочка. — И с волосами, — кивнул Генрих. Ребёнок закрыл лицо руками, расплакавшись, вновь заставив Старлинга расстроиться. Расставание — всегда больно, особенно если быстро привязываешься к людям. — Эй! — грубо обратился к нему один из пациентов больницы. Примечательным было то, что его волосы тоже были довольно светлыми, но, если в случае Генриха роль играл альбинизм, то у этого парня больше напоминали седину. — Кем работаешь? — Воланд! — шёпотом огрызнулась на него девушка. — Я же просила, повежливее! Русоволосая особа была знакома как Старлингу, так теперь и большей части штата. Ева Уолтерс, или же Чёрный Феникс, как её прозвали на просторах сети. Генрих довольно сильно удивился, увидев балерину вживую в таком неподходящем месте. Воланд, стоявший рядом с ней, высокомерно закатил глаза, хотя, было видно, что хотел кого-нибудь ударить, однако изо всех сил сдерживался. — Извини, — обратилась к Старлингу Уолтерс. — Ты случайно не программист, которого врачи сегодня вызвали? — Я нарочно программист, — он заулыбался, приветствуя новых знакомых. — У вас тоже проблемы с железом? — Ну… — начала Ева. — Нужны записи с камер наблюдения, — Йенсенн закрыл ладонью рот девушки, почувствовав, что её вежливое объяснение ситуации может быть довольно долгим. — Взамен ты не получишь в глаз. — Звучит жутко! — Генрих поёжился, сидя на больничной койке. — Да какого?! — возмутилась Ева, несильно ударив Воланда в плечо. — Ты хочешь нам помочь или свести в могилу своей самонадеянностью?! Высокомерный взгляд свысока был бы достаточен для ответа, однако, без колких слов этот юноша обойтись не мог. — М-м-м, — задумался он, постучав пальцем по подбородку. — Даже и не знаю. Но… помогать легче, чем копать. — Ох, — Старлинг поджал колени к груди. — Совсем-совсем жутко! Йенсенн сжал руки в кулаки, скосив злой взгляд на альбиноса. Да, Варг — преемник Эл — был лидером, но этот чудик обладал умением переманить людей на свою сторону. Собрав всю свою детскую храбрость, мелкие пациенты кардиологического отделения замахнулись на Воланда тем, что было у них в руках, собираясь кинуть. — Ладненько, — вновь заулыбавшись, Генрих поднялся со своего места, уверенным шагом направившись к двери отделения. — Мне и правда пора поработать. Ева едва удержалась от желания побольнее пнуть Воланда в воспитательных целях. Причиной тому была дружелюбная улыбка подошедшего к ним Старлинга. Он улыбался, несмотря на грубое обращение Йенсенна, был дружелюбен и приветлив, и это действовало даже успокаивающе. В его взгляде не было и толики зла, а навсегда запечатлелась вечная и тёплая мудрость. Он не просто ломал всё её представление о программистах, он его втоптал в грязь. — А, — Генрих поднял руку, будто был в школе на уроке. — Зачем вам записи? — Не твоё де… — С нами произошла беда! — на этот раз Уолтерс успела заткнуть парня, отомстив ему. — Нас похитили и доставили сюда, мы боимся, что это повторится. — Похитили? — на лице Старлинга отразилось беспокойство. — Кто? Звучит ужасно. Воланд хотел ответить, вот только Ева была не из слабых девушек. Годы балета подарили ей физическую подготовку, сопротивляться пятнадцатилетнему подростку она могла. — Пожалуйста, помоги нам, — умоляюще просила Ева. — Мы должны выяснить, в больнице ли они. У них наша заложница. Этого Йенсенн и боялся. Уолтерс со своей искренней правдой попросту запугала Старлинга. Хлопнув по её руке тыльной стороной ладони, он одарил её холодным, пробирающим до мурашек взглядом. Не будь она похожа на человека из его прошлого, он бы давно от неё избавился. Благодаря своей внешности эта девчонка может что-то от него требовать, причём, делает это охотно и часто. — Ох, — печально произнёс Генрих, покачав головой. — Что же мы стоим? Идём. Я добуду для вас все записи, какие только у них есть. Из-за этого резкого согласия сотрудничать Воланда будто бы ударило током. Какого чёрта?! Так легко?! В этом должен быть подвох. Пускай, сейчас записи никому не нужны, но два ссорящихся незнакомых человека просто обязаны были вызвать у него недоверие. Вдобавок, заверение о заложнике. Или он связывает их обращение с личной трагедией? Только ли Лэйба сейчас похищает людей? Йенсенн сузил взгляд, идя следом за этим человеком, цепляясь за интересную мысль. Благодаря Генриетте, он кое-что узнал о лос-анджелесской мафии, и Старлинг не входил в этот узкий круг людей. Дорогу Ультор перешёл Россу и Стейнару, которых сейчас парень не хотел учитывать. У Генриха тоже кто-то пропал, а кто будет в сложившейся ситуации похищать людей? Эл, ты ли это? Схватив Еву за руку, Воланд резко дёрнул, потянув миниатюрную балерину следом за собой. Цепи не было на его руке, это следовало исправить, потому как драться без неё довольно непривычно. — Да кто тебя научил таким манерам?! — не выдержала Уолтерс, тщетно пытаясь освободиться из крепкого захвата парня. — М-м-м, — вздохнул он, мысленно выбирая слова повежливее. — В Англии у приютских спросишь. Дальнейшие вопросы отпали. Йенсенн не любил, когда его жалеют, гордый и эгоистичный человек вообще не переносит жалости к себе, однако, от бесполёзного трёпа мысли сбиваются. Хорошо. На чём он остановился? У Старлинга кто-то пропал, возможно, великий Эл имеет к этому прямое отношение, возможно, этот кто-то — подозреваемый. Полного списка возможных Ульторов у Воланда не было, но, руководствуясь со своим, он подозревал бы в первую очередь Вирджинию Льюис. Либо у этой рыжей какой-то сверхъестественный дар предвидения, либо она как-то связана с происходящими убийствами. Кто второй? Джесси Олин? Уже было сказано и не раз, что она всего лишь бесполезная приманка. Близняшки Хоуп или Таусенд? Забавно, что эта четвёрка сейчас с ним больнице, забавно, что сходство между собой у них абсолютное. Нет. Линетт — слабохарактерна, Лекси — идиотка, а Таусенды достаточно психованы, чтобы убить человека собственными руками, а не дистанционно. Кто ещё? Беверли Блэр? Истеричка. Дальше. Николь Энида? Прекрасная кандидатура. Японцы? Нет. Но ещё оставался этот самый программист, за которым идут они с Евой. Альбиносы вообще привлекают очень много внимания и отталкивают. Но возможно, подозрения Йенсенна беспочвенны. Ева не сможет убить человека. Она и таракана убить не в состоянии, говорить о геноциде нет смысла. — Эй, — вновь окликнул Генриха Воланд. — Тебя как зовут? Старлинг озадаченно посмотрел на него, обернувшись. В холодном свете электрических ламп и среди тошнотворно зелёных стен больницы альбинос казался и вовсе похожим на мертвеца. Йенсенн никогда не верил ни в Бога, ни в Дьявола, но, глядя на парня совсем не понимал, как некоторые люди видят в альбиносах ангелов. — Генрих, — Старлинг заулыбался. — Приятно познакомиться. — Я Е… — Имя или фамилия пишутся с ошибкой? — перебил девушку Воланд. — Бывает, — пожал плечами Генрих. — Раньше я обижался. Теперь привык. А вас как зовут? — Е… — Варг Йенсенн, — вновь перебил её парень. — И Ева Йенсенн. Рисковано. Зато Уолтерс опасность совершенно не грозит. Если Воланд умрёт в скором времени, то пускай великий Эл смело арестовывает альбиноса. Йенсен не сомневался, что в случае его смерти Лоулайт хоть кого-нибудь, да опросит. Не может же его жизнь быть совершенно бесполезной? Может. Он не смог даже пошевелиться в тот день. Смотрел и боялся дышать, когда его родителей… Воланд опустил взгляд. — С ума сошёл?! — шёпотом произнесла Ева, ударив его в плечо. — Сам же говорил, что это убивает! — И что с того? Не решай за меня, хочу я сдохнуть или нет. Стиснув зубы, Уолтерс замахнулась. Пощёчина вышла звонкой, болезненной и неожиданной. Коснувшись пальцами щеки, Йенсенн всё равно не поднял на неё взгляда, но и не почувствовал злобы, будто провинившийся ребёнок перед матерью. — Где твоё желание превзойти всех?! — Ева сорвалась. Навалившиеся разом проблемы давали о себе знать. Театр, ссора с женихом, да ещё и пропажа Джесси, которую она всеми силами пообещала защитить. Теряя надежду, люди либо терпят, либо сходят с ума. Уолтерс терпела, Йенсенн — нет. — Как ты можешь говорить о своей смерти, внушив нам всем веру в себя?! Ты кидаешься в огонь, не зная, сколько кинется следом за тобой! Какого чёрта?! Как можно быть такой эгоистичной скотиной, зная, что ты нужен людям?! Он смотрел на девушку холодно, без сожаления и печали. Да, после её слов его сердце дрогнуло, но разум продолжал упрямо твердить ему о своей ненужности. Быть среди людей, быть их верой и справедливостью — не его цель. Его цель — превосходство. Сощурив взгляд, он ответил Еве на пощёчину. Уолтерс отшатнулась. — Я уже принял решение, — глядя на неё свысока, ответил он. — Мне не нужен ни один из вас. Умрёте — буду счастлив, нет — использую. — Скотина. — Знаешь, почему ты ещё цела после таких слов? — Йенсенн хрустнул костяшками пальцев. — Ты похожа на мою мать. Окунуть руки в твою кровь будет точкой в моём безумии. *** — Мелло? — Свейн закурил, равнодушно глядя на мотоцикл, который он угнал этой ночью. — У тебя шикарный байк и отстойный псевдоним. Кель откусил больше от плитки шоколада, чем планировал. — У тебя его вообще нет. — Поэтому и нет, что боюсь назваться отстойно. Было ли дело в характерах двух гениев или в их внешней принадлежности к субкультурам — неясно. Панки и готы редко друг с другом ладили, но, если в их раздор вмешивался какой-нибудь рэпер… Да, Пирсу Маршаллу придётся несладко. По Стейнару трудно было сказать, что он воспитанник приюта Вэмми. Да и глядя на Мелло, никто об этом не заикнётся, но суть не в этом. Мятая футболка, длинный плащ и взъерошенные рыжие волосы, вкупе с тягой к алкоголю, сигаретам и огню, делали из него обыкновенного сорвиголову. Гением назвать этого человека весьма трудно. — Эй, мелкий, — обратился по рации Свейн к Ниа, которому это прозвище явно не понравилось. — Олин не очнулась? — Нет, — скучающе ответил Ривер, строя на полу очередной карточный домик. — Но из-за такого, как ты, я бы тоже не приходил в сознание. Стейнар засмеялся, совершенно не подозревая о том, что, защищая его, Бёздей кинул дротик в хрупкую карточную конструкцию. — Лестер, ударь его. — Проговорил Ниа перед тем как затихнуть. Свейн убрал рацию в нагрудный карман плаща. Он выбросил сигарету в металлическую урну, после того, как сделал последнюю глубокую затяжку. Джесси ничего не грозит: Ультор уже ясно дал понять, что убивать её не собирается, а снотворное вскоре перестанет действовать, вот только… Обидно. Веру в него она потеряла, пожелав ему и Харвитц быть атакованными Ультором. Как она отнесётся к нему, когда очнётся? Возненавидит? Нет. Будет бояться, а именно страх рождает ненависть. Ещё больше возненавидит, узнав, что Свейн одолжил её телефон. — Говоришь, Олин очень похожа на твою… дрянь? — На Дейну! — вспылил Кель, вызвав улыбку на лице Стейнара. — Кто из них дрянь, так это Олин. Создала лишние проблемы своим безрассудством. — Как запел, — усмехнулся Свейн. — Дрянь хоть знает кем ты управляешь? Мелло не ответил. — Так мы настолько похожи? — Стейнар вскинул брови. — Оба приютские, оба беглецы. Оба преступники, оба спорим о совершенно одинаковых школьницах, причём, из одной школы. Ну и мне тоже мелкий не особо нравится. Смяв обёртку от шоколада, Кель кинул её в урну, не ответив. Вообще-то, он и не собрался продолжать диалог, у него есть дела поважнее этого, однако выходец из первого поколения сам вызвался помочь. Он умеет прятаться и похищать, пусть доставит к Филфи указанных людей в списке. — К чему ссоры, раз внутренне мы похожи также, как и Джесси с Дейной — внешне? — Дейна — моя. Свейн заулыбался. — А Олин, — Мелло надел шлем. — Тебя ненавидит. — Это совсем неплохо. — Серьёзно? — Ага, — Стейнар поднял взгляд к потолку подземной парковки. — Секс горячее будет. Радостные возгласы, доносящиеся из рации, лежащей в нагрудном кармане плаща, заставили его усмехнуться. На связи были не только преемники Эл, но и банда Мелло с Лэйбой. Кто из них больше его поддерживал — непонятно, но, сдавалось ему, что это был сутенёр, который был отцом одной из подозреваемых. Он уже знал, что у Джесси под одеждой, осталось добиться того, чтобы она сама ему это показала. — Лэйба, — когда возгласы поутихли, раздражённо заговорил в рацию Мелло. — Похищение Кристиана Таусенда отменяется. Изменения были внесены сегодня утром. Причина… — Этот придурок точно не может быть Ультором. — Токи, — вздохнул Свейн, взяв рацию в руки. — Я ценю твой энтузиазм, но будь повежливее с моим младшим братом. Токи Блача резко замолчала. — Эй, мелкий, — вновь заговорил в миниатюрное устройство Стейнар. — Олин не очнулась? — Нет, — устало проговорил Ниа. — Её состояние точно такое же, как и двумя минутами раньше. Кель усмехнулся, сидя на своём мотоцикле, натягивая перчатки. Ну, не совсем на своём. Побрезговав тем, что на сидении сидел ещё кто-то, кроме него, он купил себе новое транспортное средство, заодно и шлем. Только Эванс может пользоваться обеими вещами, вместо него, но управлять своим байком он бы даже ей ни за что не позволил бы. К тому же, Стейнар не просто нервничает, он не собирается ждать. — У тебя стокгольмский синдром? — с усмешкой спросил Мелло, подозревая, что этот панк даже такого простого термина не знает. — Люблю хороших девочек, — без толики лжи ответил Свейн. — Особенно в чёрном и ведущих себя плохо. Да, о его фетишах Кель наслышался от его лэйбовских друзей, благодаря которым Олин и втянута в эту историю. Если вина Джесси не будет доказана, и на свободе Свейн перепутает её с Дейной, то Мелло его не просто убьёт, он убьёт всех на своём пути. Самому бы не перепутать. Нет. Во второй раз он не допустит такой ошибки. И ещё лучше бы Эванс начать отвечать на его звонки! Или она как-то узнала, что он перепутал её с Олин? Они из одной школы, могли быть знакомы, тем более, их сходство могло стать причиной для дружбы. — Я за теми, что лежат в больнице. — Я с тобой, — садясь в машину, сказал Стейнар. — Там ведь и мой самый младший брат. Хочу извиниться.