***
— В связи со случившейся аварией, и другими обстоятельствами, которые были озвучены раннее, суд постановил назначить опекуна в лице господина Кан Дон Ву! На этом заседание объявляю закрытым. Дело закончено, — громкий стук молотка, недовольные шептания позади. Люди в зале заседания поднялись, а судья направился к выходу. Маленькую девочку потянул за руку сильный мужчина, которого теперь ей придется видеть каждый день своей жизни. Сиротка еще не подозревала тогда, чем все это может обернуться. Утирая стекающие по щекам слезы и вспоминая своих погибших родителей, она ехала в машине с весьма грозным дядей, который не понравился ей, на первый взгляд. Он не улыбался приветливо и не пытался успокоить малышку после случившегося. Не отводя глаз от дороги и не поднимая напряженной руки с коробки передач, он с усердием нажимал на педаль газа. Машина набирала ход, а девочка в страхе после недавно пережитой аварии крепко зажмуривала глаза, сидя на заднем сидении. Она старалась не думать о скорости, с которой машина мчалась по дороге. Даже после переезда в новый дом она не чувствовала себя в безопасности. Грозные взгляды, которые изредка бросал на неё опекун, просто доводили столь юную девочку. Мужчина не потрудился ничего ей сказать или объяснить и просто завел её в комнату, где и оставил, а сам куда-то ушел. Девочка не знала куда. Она даже не знала где она сейчас. Горькие слезы, чистые, как вода в горном ручье, тихо скатывались по розовеньким щечкам, заставляя краснеть красивые голубые глазки. Они и так уже были опухшими после горьких воспоминаний о маме и папе. Девочке больше ничего не оставалось, как сесть в уголок возле кровати, обхватить ручками коленки и ждать, сидя в заполненной темнотой и ещё чем-то злым, как ей тогда показалось, комнате. А темнота все сгущалась, и казалось, вот-вот проглотит малютку, и тогда она уже ничего не сможет видеть. Ей становилось безумно страшно, и новая порция слез, душила её изнутри. Тогда в сердце у маленькой девочки догорал последний клочок надежды, и она, тихонечко всхлипывая, могла только звать… — Мама… Папа… мне страшно… Проснувшись от очередного кошмара, который каждую ночь не оставляет девушку в покое, она встала и подошла к окну. Ночь уже раскрыла свои объятия, и, кажется, что рассвет еще и не думал наступать. Холодный ветерок подул из приоткрытого окна, обдувая плечи и развивая девичьи волосы. Она вытерла проступающие капельки пота на лбу и соленые слезы на щеках. Налив себе стакан воды, она продолжила смотреть в темное небо. Улицу озарял лунный свет, и все дышало после ночной грозы, что недавно закончилась. На асфальте виднелись лужи и хрупкие ветки деревьев, которые снесло сильным ветром. Отдышавшись и придя в себя, Лина прошлась по комнате. Она не включала яркую лампу, её глаза и так давно уже привыкли к этому полумраку. Большая кровать в углу комнаты с темно-синим балдахином из черного дерева, возле неё удобно примостился прикроватный комодик, который служил верой и правдой уже как два года, и высокий шкафчик возле него из того же черного дерева, были окутаны полумраком, но даже сейчас она без проблем различала их в темноте. Слева находилась дверь, ведущая в коридор, возле которой удобно расположился огромный шкаф. Зачем он такой большой, Лина до сих пор понять не могла, потому что одежды у неё было немного. Дальше стоял большой цветок, название которого она никак не могла запомнить. Но он цвел лишь один раз в году светло-голубыми, почти лазурными, цветами. Он был неописуемо красивым и большим, с неё ростом. В углу находился большой угловой стол с компьютером и шкафчиком на стене. На столе был настоящий хаос: бумаги разбросаны, где-то там валялся домашний телефон, на который никто и никогда не звонил, какие-то карандаши и ручки, куча разных мелочей и прочей рабочей канцелярии. На полке была стопка дисков, несколько уже слишком ветхих книг и различных вещей, необходимых для работы, исписанные блокноты и пара статуэток, что напоминали ей о детстве. О том беззаботном и радостном времени, когда гуляя с родителями по парку и пускала мыльные пузыри. Отгоняя мысли, которые сейчас ни к чему, молодая особа подошла к столику возле окна, который был напротив шкафа. Больше всего ей в этой комнате нравилось окно. Оно было огромным. Таким, что, даже вытянув руки, она бы не смогла полностью обхватить его и зацепиться пальчиками за края оконной рамы. Темно-синие шторы, подобранные по бокам, и прозрачная как паутинка гардина с блестящими узорами привлекала к себе её взгляд. Девушка часто любовалась прекрасным видом на город. Особенно красивым он был ночью. Так же, как сегодня, ночами ей часто не спалось, тогда она подходила к окну и всматривалась в ночное небо. И разные мысли начинали преследовать её сознание. Сейчас происходило то же самое. Этот кошмар сниться Лине на протяжении многих лет. Кошмар, который каждый раз напоминает о далеком прошлом, когда она была совсем маленькой девочкой. Злость и отчаянье переполняли, но реально осознавая свои возможности, она не могла ничего сделать. Если бы она только знала, что будет потом, то не стала бы молчать тогда в большом зале. Она бы кричала, пыталась убежать или придумала бы еще что-нибудь, но не пошла бы добровольно с тем человеком. Он ужасен. При мысли о нем по бледной коже снова пробежала дрожь. Воспоминания не заставили себя ждать. Каждый раз Кан Дон Ву издевался над беззащитной девочкой, не щадил и никогда не жалел. Он кричал, бил и позорил ее при всех. Всегда безжалостный, грозный. Потом уже стало все равно. Она наперед знала, за что будут ругать, и уже не чувствовала боли. Только злость нашла место в её сердце. Лина терпела семь лет. При удобном случае бежала. Бежала, что было сил, не зная куда… она бежала от своего мучителя, только чтобы не попасть в этот ад еще раз. В свои шестнадцать лет оказалась предоставлена самой себе. Сирота, которая бросила своего опекуна. Он точно будет преследовать. Так и было. Пару раз она натыкалась на него на улице. И тогда все повторялось. Тогда уже порядком повзрослевшей девушке приходилось бежать ещё раз, и каждый раз все сильнее и быстрее. И так было бы всегда, если бы она не попала в другую, не менее грязную ситуацию. — Куда бежим? — послышался тихий голос, и кто-то сгреб девушку в охапку. — Что? Пусти! — девушка подняла голову и столкнулась с большими, черными и такими необычными глазами, от которых через все тело прошелся ток. — Неа, не пущу, ты мне все испортишь, — прошептал парень, крепко сжимая девушку. Он был выше неё на целую голову, и девушке ничего не осталось, как послушаться и успокоиться. Была и еще одна причина, по которой ей не хотелось злить этого парня. Она четко видела под его черным плащом пистолет. Револьвер надежно держался за кожаный пояс его штанов. Поэтому девушка не то что не шевелилась, но и дышать ей не особо хотелось. Хотя, если так подумать, то от рубашки незнакомца шел довольно приятный и манящий аромат. — Притихла, — шепотом заметил он, заглядывая девушке в глаза, — отлично. Ты должна ждать меня здесь, понятно? — скорее всего, это был не вопрос, а утверждение. Черные глаза как будто насильно заставили девушку стоять и не двигаться, а незнакомец исчез. Спустя некоторое время, девушка опустилась на корточки и прижалась к стене. Обхватив колени руками, она пыталась унять дрожь в теле. Кто знал, чего она боялась больше? Своего опекуна, который сейчас рыскает по округе, словно волк, в её поисках, и скоро, наверное, будет здесь или того незнакомца, ослушаться которого ей не позволяло его оружие и манящие черные глаза? Любопытство поглощало её все больше, и девушка перебирала варианты, зачем ему понадобилось оружие. Он от кого-то скрывается? Ему угрожает опасность? Он хочет кого-то припугнуть, а может он хочет убить? От последней мысли ей стало нехорошо, и она выпрямилась во весь рост, как в то же мгновение услышала выстрел. Птицы закричали и упорхнули с ближайшего дерева. За стенкой, что служила ей опорой и тайником, послышалась возня и паника. Девушка не успела опомниться, как её схватили за руку и потащили в противоположном направлении. Только в панике она смога увидеть развивающийся черный плащ и с облегчением подумала, что это не Дон Ву нашел её. Бежать пришлось быстро. Рука была натянута до предела, и девушке, казалось, что её просто тащат за собой. Все просто. Парень умел двигаться намного быстрее, чем она. Скрывшись в подворотне, они смогли отдохнуть и отдышаться. Девушка вопросительно смотрела на своего «спасителя». И в данный момент она не знала, к чему эта случайная встреча может привести. — А ты красивая, — прерывистым голосом сказал парень, затем громко выдохнув. У него были темно-коричневые волосы, местами чёрные, как смоль, уложенные на один бок. Челка еле доставал до правого глаза, но парень имел привычку махать головой, чтобы поправлять её. Сзади волосы были коротко выстрижены. Девушка не могла не отметить, что прическа ему очень шла. Глаза у него были большими и черными. А взгляд, словно удар тока, проникал в душу, и кажется, мог выведать все её тайны, — но такая медлительная! Незнакомец был одет в черное: черная рубашка, расстегнутая на две верхние пуговицы, черные джинсы и ботинки, черный, как смола, плащ. Только коричневый кожаный пояс с блестящей серой бляшкой выделялся на общем фоне. Лина взглянула на ремень и поняла, что револьвер уже находиться на своем законном месте. Этот взгляд не укрылся от незнакомца. — Думаю, ты уже поняла, во что вляпалась… — Не совсем… — Ха, — он улыбнулся один уголком рта, и нельзя было не засмотреться на его сверкающие глаза, — я… убийца, — легко выдал он всю информацию, а юная особа подавилась, отпрянув от него, словно мотылек, — не переживай, тебя не трону. Ты кто? — Я? — Ну, я уже назвал себя, — но девушка молчала, хаотично думая, что же ему ответить. — Как зовут? — Лина… — неуверенно сказала она. — Я не скажу тебе своё настоящее имя, поэтому… зови меня Рэн, — такое предложение показалось ей весьма странным, но в ответ она только кивнула. — Сколько тебе лет? — Шестнадцать. — Малышка совсем… — тихо сказал парень, — мне уже девятнадцать. — Ты тоже не взрослый! — Чего злишься? У меня были свои причины. — Какие это? — При первой встрече всю мою подробную биографию хочешь узнать? — кажется, парень засмеялся. А девушка смутилась. — Где живешь? Сама доберешься, если выведу на главную площадь? — девушке он показался сильно заботливым и странным. — Нет, я туда не вернусь. — Не понимают и все запрещают? — улыбнулся он одним уголком рта. Но девушка молчала. — Ладно, не отвечай. Тогда я пошел. Удачи, — кинул на прощание брюнет. Парень устремился вперед, а девушка, не теряя времени и совершенно не обдумав, что делает, подалась за ним. Сделав вид, что он этого не замечает, Рэн шел дальше. Он был необычайно ловок и перепрыгивал через препятствия в виде камней и старых деревянных ящиков, словно у него были крылья. — Эй, не смешно уже. Чего за мной бродишь? — брюнет возник из ниоткуда, когда Лина притормозила пробираясь через очередное препятствие. — Мне… некуда идти, — опустила она голову. — А чего ко мне тогда привязалась? Я что-то обещал? Что-то предлагал? — кажется, Лина онемела от резкой смены его настроения и совершенно не знала, что ему ответить. Вздохнув и закатив глаза, парень загреб в свою привычную сильную охапку её руку и потащил за собой. Руки его были теплыми и большими. Он вполне мог раздавить её маленькую ладошку, не приложив особых усилий. Странный парень вмиг засел в душу девушки, и она уже не хотела от него уходить. Но ведь первое впечатление всегда обманчиво. Вспоминая подробности того вечера девушка улыбнулась. Повернувшись на бок на уже скомканной простыне, она всё никак не могла уснуть. Да и была уверена, что сегодня сон ей не грозит. С того дня, как они с Рэном впервые встретились, прошло два года. Лина до сих пор живет в его квартирке. СНельзя сказать, что она маленькая. В ней вполне хватало места. Две спальни, гостиная и кухня — для двоих людей достаточно. С момента их первой встречи парень редко был мягок с той, которую спас. Но по сравнению с тем, как обращались с ней раньше, это пережить было намного легче. Она мало что успела узнать о Рэне. Все, кроме его имени и места проживания, — лишь догадки. Его настоящее имя было МинКи. Но даже зная это, девушке не разрешалось произносить это вслух. Рэн не блистал особой добротой и снисходительностью, наоборот он был бесцеремонен и беспощаден в своей злости. Но у него было одно правило: он никогда не поднимал руку на девушек, если это не касалось его работы. Что явно ставило границу между ним и опекуном. Парень часто брал Лину на свои «задания», как он их называл. Научил пользоваться холодным и огнестрельным оружием. Приходилось ли ей убивать? Да. Заставляли. Рэн. Пересилить себя было сложно, но убеждения брюнета были сильнее. А когда она не справлялась с поставленной задачей, то её господин, как девушка часто обращалась к нему, приходил в ярость. Больше всего поражало в нем то, что он всегда знал все её шаги наперед. Когда она не сможет выстрелить, когда дрогнет рука… парень никогда не оставлял ей выбора. Нет, выбор у неё был, только вот второй вариант был одинаковым во всех случаях. И ей он не нравился. Так что всегда приходилось выполнять то, что приказывают. Всегда казалось странным, что она ничего не узнала о его жизни или его семье за это время. В то время как он знал о ней практически все. И каждый раз ей приходилось с трепетом замирать, когда Рэн приближался слишком близко, когда она могла чувствовать тепло его тела и ощутить его горячее дыхание на своей коже. Его взгляд, как электрошок проходил по всему телу, заставляя дрожь доходить до самых кончиков пальцев. Но девушка ни за что не могла отвести взгляда от его черных и таких необычных глаз. Она была уверена, что за все то время, что она жила с Рэном, он стал для неё кем-то очень важным. И периодически наблюдая этот странный вопрос, появляющийся в его глазах, она никак не могла расшифровать, что же он значит. Признаться, Лина боялась своих мыслей и всегда прятала их, считая это ненужным, абсурдным и вообще чем-то выходящим за грани возможного. Просто потому, что была уверена, что он видит в ней только ту малышку, которая увязалась за ним на дороге. Девушка переубеждала себя, что его просто гложет чувство ответственности за ней, и ничего другого здесь нет. Но она не могла упустить ни одного момента, чтобы вновь не полюбоваться его профилем, и иногда мельком заглянуть ему в глаза. Но сама до сих пор не смогла понять, почему же сердце всегда замирает, когда он рядом?!***
— Господин, — девушка снова обратилась к парню, который всего на три года старше неё самой. Это уже просто вошло для неё в привычку, а для него она была куколкой, которая всегда была готова исполнить любой приказ. Ведь именно этому он её и обучал все эти годы. — Ммм, — пробубнил Рэн, не отрывался от монитора компьютера, что-то переписывая в свой блокнот. — Почему Вы… убиваете? — неуверенно начала она, в то время как парень тут же покосился на неё. — Какова цель? Мотив? — Не задавай лишних вопросов, — он напрягся — это стало ясно по его голосу. — Что могло случиться у Вас в жизни, что Вы приняли такой образ жизни? — все никак не могла уняться Лина, осторожно нащупывая ту тонкую границу, через которую её нельзя было переступать, затрагивая столь щепетильную тему. — Ситуации бывают разные, дорогуша, — ответит парень, снова весь погружаясь в работу, — я сам выбрал такой путь. — Почему, Вы тогда забрали меня? Зачем? Почему просто не бросили? — девушка решилась задать вопрос, который не давал её покоя все это время, и терзал душу. — Зачем?! — кажется, она всё же неосторожно перешла ту границу, которой так боялась. Невидимая черта всегда вокруг Рэна. Но девушка никогда точно не знала, насколько еще можно придвинуться ближе, чтобы не задеть её. И вот оказалась слишком близко. — Ты шутишь? Сама же увязалась за мной! А теперь ещё спрашиваешь?! Или ты уже и забыла, что было два года назад? — он резко поднялся из-за стола. Такие перепады настроения — повседневное явление. Но от них девушке всегда становилось не по себе, и она невольно побаивалась его. — В том то и дело, что я не забыла, — ответила Лина, слегка подрагивая. — Так в чем же дело теперь? — он не смотрел на неё больше, повернулся в пол оборота и держал руки в карманах, но был явно напряжен. Обычная черная рубашка, джинсы того же цвета, все это сидело на нем великолепно. А при тусклом свете лампы на столе, он был неотразим. — Я не хочу убивать! Не могу… — тихо шептала Лина, чувствуя, как ком сжимает горло, и воздуха уже не хватает. — Нет слова «не хочу». Я не знаю такого. А про «могу» или «не могу»… Я хорошо видел, как ты работаешь… — он повернулся к ней и уже пристально рассматривал. Черное облегающее платье, выше колена, растрепанные русые волосы спадали с плеч, а глаза уже были мокрыми от накатившихся слез. Парень тяжело вздохнул и присел на край дивана рядом с девушкой. — Ты хочешь все бросить? Убежать? Вернуться домой? — он повышал голос, а её начинало трясти еще больше. — К тому тирану? Хочешь, чтобы все было, как два года назад?! Отвечай! — выкрикнул парень, всматриваясь в её лицо. — Нет, у меня нет дома… — А это? — он очертил руками в воздухе полукруг. — Это твой… дом, — она еле сдерживала подступающие эмоции, и не поворачивалась к парню лицом. Лина и так прекрасно знала его выражение лица и догадывалась о каждом его взгляде и действии. — Ах, значит мой? А ты тогда кто тут? — его ярость уже вырывалась наружу в полной мере, эмоции зашкаливали, а девушка рядом еле сдерживала всхлипы, больно закусив нижнюю губу. — А кто я? Я никто! — Лина перешла на крик. Она долго терпела то, что накопилось за эти годы. Но главной проблемой было то, что она не понимала, когда Рэн успел так измениться. В день их первой встречи он был более милым и снисходительным. Он спас её, но сейчас постепенно сам начал превращаться в тирана. — Вот именно, это я пытаюсь тебе жизнь дать, сделать из тебя хоть что-то путное! И так ты мне благодаришь за постоянную опеку?! — кажется, он и не думал унимать свой пыл. — Сколько сил я в тебя вложил. Я учил тебя! А ты? Ты говоришь, что не можешь! Не хочешь… — он психовал. — Да тебе не известно сколько я натерпелся! Сколько упустил и потерял! Ты не знаешь, сколько раз меня ломали, сколько я падал. Но каждый раз приходилось подниматься, потому что в жизни действует лишь один закон: «Либо ты, либо тебя». Лина поняла, что перегнула палку. Рэн не любил таких разговоров, а она опять его завела. Только она и виновата во всем. Своей жалостью губит еще кого-то. Она лишь обременяет его, за это время превратилась в обузу. Кому она нужна? Что он с ней нянчится? Боялась ли она его сейчас? Возможно. Боялась, что изменит его, что ему будет с ней сложно. Так и получилось. Девушка сейчас больше ненавидела саму себя, чем даже своего ужасного опекуна. Не смогла просто убежать так еще и в попутчики к другому напросилась. Теперь он вынужден таскаться с ней, а она ему в ответ такие сцены устраивает. Именно такой она не хотела быть для него больше всего на свете. — Господин, — тихонько начала девушка, пытаясь успокоиться. — Что еще мне хочешь сказать? Ненавидишь меня? Презираешь? Так чего пошла за мной тогда? — парень дернул её и поставил перед собой, сам не ожидая от себя такого грубого жеста. — Простите, Господин, — пискнула та еще тише, избегая его взгляда. Руки тряслись, а колени подкашивались, по щекам скатывались слезы. — Что? — он просто онемел от увиденного. — Простите, Господин, — немного громче проговорила она, — простите меня. Я не хотела! Кровь в теле парня все больше бурлила и эмоции доходили до предела. Больше он не смог сдерживать своего неистового желания и рывком уложил девушку на сзади стоявший диван. — Что не хотела? — сейчас он был похож на дикого волка, светящиеся глаза, стальная хватка. Он замирает над своей жертвой, вдыхая свежий аромат её волос и запах её тела. — Господин, — тонкий женский голос нарушает сгустившуюся тишину, и Лина совершенно не подозревает, что только что воспользовалась самой сильной приманкой, которая разбила в парне все сомнения, отодвигая все ненужное на второй план. В его голове пролетели короткие обрывки воспоминаний, все два года пронеслись перед ним, словно кто-то перематывал их как один фильм. С самой первой их встречи, когда он, руководствуясь своими инстинктами, прижал неизвестную маленькую девчушку к себе, чтобы та не испортила ему крупное дело, он понял, чего именно ему не хватало все это время. Хотя еще тогда, не понимая своего добросердечного порыва, он все же решился и забрал странную девчушку с собой. Просто потому, что она была сильно напуганной. Да и видела слишком много, чтобы можно было её просто так отпустить. Но каждый последующий день он утверждался в том, что она сильно побита жизнью. Он просто увидел в ней себя. Когда его избивали в детдоме, куда его выкинули его родители, когда его избивали мальчишки гораздо старше, просто потому что все уже знали, что МинКи — полное ничтожество, от которого отказалась вся родня. Тогда он хотел защитить кого-нибудь, обрести спокойствие. Он хотел создать хотя бы видимость того, что он не один в этом мире. И лишь тогда, когда полностью узнал Лину, он понял, что больше не даст её в обиду. Он знал, что из мягкого и податливого котенка, она должна превратиться в опасного хищника, холодного и рассудительного человека. Он помнил, каким путем пришлось пробираться ему и хотел помочь в этом ей. Поэтому стал обучать её стрельбе из пистолета. Одновременно с этим учил обращаться с ножом и надеяться только на свои собственные силы. Ему нужно было быть жестче, чтобы привить ей привычки сильной, независимой и уверенной в себе личности. Ему пришлось только наблюдать за тем, как она плакала, видеть её страх в глазах, когда он без колебаний направлял дуло пистолета ей в лоб. Видеть её слабость. Воспитывать в ней характер. Он знал, что не выстрелит в неё, но учил её, чтобы она при иных обстоятельствах смогла без колебаний выстрелить в него. Он сам не заметил, когда влюбился в то, что создал собственными руками. Он много раз думал, а не появились ли эти чувства намного раньше, ещё когда они встретились в первый раз. Но ответ на этот вопрос так и оставался для него загадкой, покрытой мраком, которым и была окутана вся его жизнь. Зато теперь он мог быть уверен, что он не одинок, по крайне мере в эту самую секунду. — Не хотела разозлить меня или возбудить? Шепчешь словно кошка, обжигая ушко, тайное оружие применить захотелось? — его голос эхом разливается по хрупкому телу, разгоняя дрожь, а горячее дыхание обжигает шею. — Поздно, малышка! — парень впивается в нежные губы страстным поцелуем. Девушку покрывает сладкая истома, которая будоражит кровь, пробуждает сознание и открывает глаза уже на те факты, что начинают всплывать на поверхность. Так вот что это был за взгляд?! Поцелуй глубокий и требовательный. Никаких фамильярностей. Он ласкает зубки и играет с язычком. Изучает нёбо и весь рот, словно свою собственность. Оттягивая нижнюю губу и прикусывая её до крови, заставляет первый легкий стон вырваться из груди девушки. Руки Рэна опускаются все ниже, и с тонкой талии переходят на бедра, он нащупывает край платья и рывком поднимает его вверх. Секунда и она остается в одном нижнем белье. Распахнув широко глаза и понимая, что последует дальше, но не в силах ничего сделать, девушка начинает качать головой. — Рэн… — Не дождешься теперь пощады. Считала меня тираном? Так вот я постараюсь теперь таким и быть! — парень вовлекает Лину в беспощадный поцелуй. Но понимая и ощущая всю сладость его губ, пухлых и вкусных, а также его горячее дыхание, она понимает, что совершенно не хочет, чтобы он останавливался. Поцелуи покрывают тонкую шею, и с её губ срывается протяжный стон. Парень, оставляя багровые пятна-метки, спускается ниже, и вниз летит лиф. Между делом девушка не желает медлить и начинает нащупывать пуговицы на его рубашке. Заметив тонкие пальчики на своём весьма накачанном прессе, парень ухмыляется, и продолжат играть с соском, покусывая и оттягивая его, а также обводя языком, чем вызывает бурю ощущений. Отрываясь от её тела, он снова нападет на сладкие, уже порядком припухшие от укусов, губы, и этим дает возможность снять с него рубашку, что девушка и делает. Еще одна ненужная вещь летит на пол. Он подхватывает Лину на руки и, не разнимая страстного поцелуя, несет в другую комнату. Девушка сама не ожидает от себя такого порыва, но желание тела уже давно кричит так, что нельзя останавливаться. Опрокидывая её на мягкую поверхность, брюнет начинает активно расстегивать ремень, и ловкие женские пальчики приходят ему на помощь. Их губы снова сплетаются в диком поцелуе, а ширинка его брюк едет вниз. Через боксеры ощущается уже весьма твердый бугорок, оповещая о его возбуждении. Ловкие пальчики слегка потирают его, после чего дикое рычание вырывается с губ брюнета, и боксеры летят вниз. Лина запрыгивает на него, обхватывая бедрами его талию, нервно глотая воздух и тяжело дыша. Брюнет опрокидывает женское тело на мягкие подушки и сам нависает сверху. Руки опускаются по чувствительным бедрам, и тянут за собой маленькие трусики, уже не уместные в данной ситуации. Парень целует живот и оставляет от языка мокрые дорожки, пальцы нащупывают ту самую точку, начиная массажировать её. Рэн опять возвращается к груди, беспощадно кусая и посасывая её. Вызывая очередной томный стон из приоткрытых губ. — МинКи… — воздуха мало даже чтобы сказать ему самое важное. Он у неё первый. И она совершенно не знает, что будет потом, просто поддается порыву. Страх одолевает, и тело пронзает дрожь. Рот затыкают еще одним поцелуем, давая понять, что сейчас не до слов. Парень раздвигает ноги девушки и удобно устраивается посередине. Резкий толчок и с губ срывается крик. А с глаз летят слезы. Ощущение жуткой жгучей боли быстро нарастает, и Лина чувствует себя, словно в агонии. Парень понимает, что к чему, и спешит загладить свою вину. Он нежно целует её в мочку уха и шепчет: — Прости малыш, я понял, что ты хотела мне сказать. Я буду аккуратнее, — нежный поцелуй в уголок губ, затем он целует влажные от слез глаза, забирая всю соленую влагу. Снова нащупывая клитор, парень начинает его массажировать, а девушку пронзают мелкая дрожь и легкая боль. После в ход идут два пальца, каждый по очереди. Чтобы хоть как-то уменьшить боль, он покрывает нежную кожу ласковыми влажными поцелуями и языком вырисовывает какие-то замысловатые узоры возле пупка. Лина начинаешь расслабляться, а боль отступает, хотя низ живота все еще тянет. Парень снова дотрагивается до ушка девушки и обжигающим дыханием говорит, что скоро войдет и нужно будет потерпеть. В этом медлить он не стал. Боль снова начинает пронизывать изнутри, а брюнет делает легкие движения. От волны новых ощущений девушка прогибается под его телом, а Рэн, запрокидывая её ноги на свою талию, и крепче сжимает её бедра пальцами, начинает ускорять темп. Стоны один за один разлетаются по комнате. Брюнет наращивает темп, доводя возлюбленную и себя до оргазма. Нежность парня перерастала в жестокость, и затем наоборот. Он ускорялся, затем замедлялся. Последний раз, набрав бешеный темп, он сильно впился поцелуем-укусом в тонкую шею, а взамен на его спине остались глубокие царапины. МинКи резко выходит, после чего оба кончают. Тяжело дыша, обессиленный, он почти падает на девушку. Еще минут пять они восстанавливают дыхание, просто лёжа друг возле друга, сцепившись в крепких объятиях и довольно улыбаются. Нежная истома обволакивает их тела, а по коже пробегает легкий холодок, вызывая мурашек. — Я люблю тебя… — тихо шепчет уже такой родной голос, обжигая ушко. — Я не хотел, чтобы ты боялась меня. Но больше сдерживать себя не мог. Не дав ему закончить, девушка припадает к его губам, а ответный поцелуй не заставляет себя ждать. Парень привстает на локти, нехотя отрываясь от ее губ, и заглядывает в голубые глаза напротив. Сейчас на его лице можно разглядеть те самые мягкие и красивые черты, на которые девушка обратила внимание в первый день их знакомства. — Малыш, ты стала всем для меня. Ты мой воздух, ты мой смысл жизни. Я задыхаюсь без тебя. Не могу даже пошевелиться. Но боюсь, что ты упорхнешь от меня, словно мотылек от огня. Поэтому был вынужден скрывать от тебя все. Я надевал маски и прятался за безразличием по отношению к тебе, тайно грея надежду, что ты не покинешь меня. Не думаю, что давал повода влюбиться в себя. Да и ты явно показала, что боишься меня. Лина, я просто потерял над собой контроль, — он уткнулся холодным носом в шею девушки, и начал целовать ямочку возле ключицы. — МинКи… — до сознания парня доноситься обрывистый голос, — даже несмотря на то, что ты не давал мне повода любить тебя, я сама не заметила, как влюбилась. И только сейчас поняла, что ты именно тот, кто ограждает меня от всего мира. Тот, кто стал для меня всем миром… Светло голубые и черные глаза встретились. Словно ночь поглотила океан, так и Рэн поглотил свою возлюбленную и привязал к себе, сам того не подозревая. Лина не смогла бы его бросить или покинуть. Она чувствовала к нему необъяснимое, порой сумасшедшее, влечение и слишком сильное притяжение. Только сейчас, в его теплых объятиях, девушка осознавала, что защищена больше всего на свете. — Я люблю тебя, очень люблю, — шептала она ему, прижавшись к его сильной груди. А губы снова потребовали дополнительную дозу удовольствия. Они утопали друг в друге, томились в страстных поцелуях и нежились в крепких объятиях, подолгу не вставая с кровати. Просто наслаждались. И открывали друг другу то, что не смогли открыть для других до сих пор. Все, что не было сказано до этого момента — прозвучало. И Лина уже нисколечко не боялась и не думала покинуть его. Не давала поводов усомниться. Не давала поводов разозлиться. Они дышали друг другом. Не в силах расстаться ни на секунду. И плевать, что с ним даже рассвет становился темной ночью, всегда одеваясь в черное и прячась от всех за маской безразличия, девушка прекрасно чувствовала, что же творится у него внутри. Она ощущала то же самое и у себя в груди. И они жили дальше, с каждым поцелуем отдавая друг другу кусочек воздуха, кусочек себя. Ведь даже в самой плохой истории есть счастливые и яркие моменты.