B.A.R.N.E.S. Between

К Северу отсюда есть небольшая деревня, в которой я как-то останавливался. Люди там приветливые и молчаливые. Я тогда впервые ушёл от приказа. Пирс умер. Хозяина у меня больше не было. Так как что-то проснулось во мне, я решил разобраться. Сел на первый поезд и умчался. Встречающие и пассажиры были несколько поражены увиденным: мужчина с железной рукой сидел на крыше поезда в позе лотоса и смотрел только вперёд. Поездка выдалась спокойной. Иногда тревожили туннели. Но вот я приехал туда. И что-то заставило меня сойти именно на той станции. Одна женщина смотрела на меня так, словно я был ей знаком. Я проверил в остатках своей памяти: я её не знал. Тем не менее она предложила мне кров и пищу. Даже не раздумывая, я согласился. В её маленьком доме жило ещё двое мужчин — её сыновья. Моего возраста, телосложением не уступали мне. Два амбала, как теперь их называют. Они посмотрели на меня с подозрением. Мать им шепнула «Это он», и они ушли по своим делам. Я не расспрашивал. Мне ничего не рассказывали. Ночью мне постелили на чердаке. Я не мёрз. Я не спал. Просто сидел у окна и смотрел, как один из сыновей, старший, спорил с матерью о чём-то на улице, размахивая руками. Чаще указывая в мою сторону. Меня они не заметили. А я и не пытался скрыться. Открыв окно, я спросил у них, в чём дело. Женщина смотрела на меня долго. Я заметил, что она плакала. А потом она просто ушла в дом. Свет потух в следующую минуту. Старший мужчина, что так и стоял на улице, скрылся в ночной темноте. На утро они все были мертвы. Я даже не успел глазом моргнуть, как стоял весь по локоть в крови. Помню только, как всё ещё тёплая жидкость стекала по стыкам моей мёртвой руки, как согревались пальцы. Я тогда и успел только подумать, что всю ночь пытался вспомнить своё прошлое, но моё настоящее не позволило мне этого сделать. Зимний Солдат всё решил за меня. — Что я должна вынести для себя из этого, эм-м, сборища слов? Наташа смотрит на меня своими жгуче-зелёными глазами. Она сердится. Её можно понять. Я понимаю. — Это были мои дочь и внуки. В 42-м я встретил девушку в Бруклине. Потом меня отправили на войну. Из писем я узнал, что у меня родилась дочь. Клара. Так её назвали. А потом меня забрала ГИДРА. Я только после и вспомнил, на кого была похожа та женщина. Стоял над её холодным телом и понимал, что это сильнее меня. Я не знаю, как ещё втолковать этой упрямой женщине, что я такое. Меня уже ничто не спасёт. А мой хозяин неустанно требует смерти. Смерть, что спасёт много жизней. Экая жертва во благо. А я сопротивляюсь. Мне больно. Я готов сдаться. Но продолжаю бороться с внутренним приказом. — Я должен тебя убить! — кричу прямо в лицо Наташи. Тон её глаз меняется на более мягкий. Мне стыдно, что я накричал на неё. Ведь теперь ей меня жаль. Я готов, что она сейчас развернётся и уйдёт. Не хочу, чтобы это случилось. Но готов. Каждый раз жду самого худшего. Каждый грёбаный раз я мчусь сквозь метель своих сомнений. Эти, сука, мысли меня доконали. Было лучше, когда я не знал, что был кем-то ещё. Моё альтер-эго заставляло меня жалеть о содеянном. Я искал выход, надеялся, беспокоился о причинённом вреде, с ума сходил. И всё это после того, как встретил Роджерса и Романофф. Теперь Барнс всегда со мной. Он неотступно шепчет мне, когда именно включать эмоции. Как сейчас. Но я знаю, что эмоции только приносят боль. Наташа сейчас уйдёт. Я держу её против воли. Она должна сейчас посмотреть на меня, развернуться и уйти. Далеко. Лучше, чтобы было именно так. Я знаю. Это во мне сейчас Барнс говорит. Но как только женщина переступит порог комнаты, Зимний Солдат вернёт её обратно. Или убьёт. От внезапного страха я хватаю её за плечи, бессознательно крепко сжимая мёртвую руку. Она морщится. Ей больно. Но она молчит. Поднимает руки, связанные в запястьях толстой верёвкой. Ладонями обхватывает моё лицо. Притягивает ближе к себе. И целует. Глубоко и жарко. Язык касается моих задних зубов. Она исследует каждый закуток, переплетаясь с моим языком. Барнсу нравится. Я ослабляю хватку, опускаю руки ей на спину. Целую в ответ. Её игра. Наверное, ей весело вот так играть со мной. Никогда не понимал, почему эта женщина ведёт себя вопреки своей натуре. Или я её просто не знаю. — Вспомни, кто ты, — шепчет она мне в губы. Я заглушаю её слова низким стоном, подхватываю за бёдра и обвиваю её ногами свою талию. Моя сила позволяет её держать одной рукой. — Если ты вспомнишь, то не будет так больно. — Наташа перекидывает свои руки мне через голову на плечи, пальцами перебирая длинные волосы. От нежного прикосновения во мне что-то начинает стучать. Я стараюсь не обращать внимания. Я хочу эту женщину. — Прошу тебя, — стонет мне в ухо. Я сильнее прижимаю её пышное тело к себе. Вдавливаюсь в её рот. Слышу её шумное дыхание. Чувствую бешеный ритм её сердца. — Баки, — на выдохе. Я сбрасываю её на пол. Она приземляется на ноги, словно кошка, смотрит на меня своими большими зелёными глазами. Почему, спрашивает она. Потому что я должен тебя убить. — Вспомни, что говорил Стив… — Стив мёртв! - ор, наверняка, слышится за мили три отсюда. Но я ору на неё. От силы звуковой волны трясётся стена. — Они все мертвы! Забыла?! — Он сказал: «Ты знаешь меня». — Она медленно подходит ко мне. — Сказал: «Я с тобой до конца». — От этих слов я успокаиваюсь. Даже позволяю ей вновь ко мне прикоснуться. — А куда Стив, туда и мы. — Они мертвы, — повторяю уже шёпотом. Не знаю для кого. — Я их всех убил. Из моих уст это звучит страшно. Я вновь переживаю тот кошмар, что сам же и создал. Месиво. Вот что я тогда натворил. Кровь. Кровь. Кровь. Сначала Старк. Я вырвал его длинный язык. Позволил ему захлебнуться собственной жизненной силой. Потом Бартон. Глаза. Выдавил. А затем и шейные позвонки вырвал. Беннер подался в бега. Но было не трудно по его следам отыскать цель. Быстрое движение руки — сердце уже не билось в привычной груди. А вот с Роджерсом пришлось повозиться. Когда я его обнаружил, он выпивал в баре с Наташей. Я быстро разогнал народ, включая бармена и официанток. Они смотрели на меня немного странно. Не ожидали, что я всех распугаю. Думали, что я пришёл выпить вместе с ними. Стив даже немного пошутил. Кровь на руках первая заметила Наташа. Она вскочила и побежала в сторону запасного выхода, на ходу крикнув Стиву, чтобы тоже бежал. Но он не побежал. Встал и просто сказал, чтобы я успокоился. — Ты моё задание, — только и сказал я, когда нанёс первый удар ему прямо в челюсть. — Ты серьёзно? — смеялся сквозь выбитые зубы. Кровь хлынула изо рта. — Мы это уже проходили. — Хотел оглушить его ударом рук одновременно. Но его рефлексы под стать моей силе. — Ты мой друг, Баки. Я не стану с тобой драться. — Подножка мне — я подпрыгнул. Удар справа ему — прямо в цель. — Я с тобой до конца, помнишь? — Не называй меня так. Это не моё имя! — я рычал прямо ему в лицо. Он ослабел от алкоголя и надежды в свою дружбу. Этим я и воспользовался. — Ты моя цель! А я тот, кто убьёт тебя. В тот самый момент в его глазах я увидел правду всей ситуации. Как интересно, что это уже ему не помогло. Да, он старался биться сильнее, быстрее. Вся его сноровка сходила на нет. Дальше было довольно легко. Сильный выброс мёртвой руки в живот и минута замешательства. Затем просто схватил его светлую голову обеими руками и сдавил. Ему было больно. Я слышал его крик. И Барнс тоже слышал. Теперь именно эта сцена возникает перед моим взором. Я не вижу снов вовсе. Только повторяющийся эпизод. Как будто надоедливая пластинка. Оставалась Наташа. Бросив мёртвое тело старого друга на грязный пол бара, я побежал за женщиной. Она успела спрятаться. Но моё превосходство охотника избавило меня от лишних затрат времени. Во мне билась всего одна мысль — убить. Я мчался по узким улицам, подгоняемый только свистящим в ушах ветром. Мёртвой рукой хватался за кирпичные углы домов при поворотах налево. По вырванным кускам домов можно и меня найти. Но мне было в кайф скрываться от погони. А ещё я знал, что Романофф так быстрее найдут мёртвой. Она забилась в одном из проулков между стеной и баками с мусором. Вжалась спиной в металл, желая слиться полностью, и смотрела на меня глазами, полными страха. Её губы шевелились беззвучно. Но я разобрал мольбу о пощаде. Она повторяла только одно: «Пусть будет быстро. Пусть будет быстро.» Я хотел исполнить её просьбу. Правда хотел. Мне было только на руку, что она не убегала, а сама остановилась, осознав своё поражение. Но я не смог. Было достаточно заглянуть глубже в её глаза, чтобы Барнс наконец проснулся. Он завладел моим сознанием полностью. Отвёл от душащей мысли, что требует крови. Был даже готов подставить себе под горло дуло пистолета. Но я отступил. Смотрел женщине в глаза и делал шаги назад. Что-то её дёрнуло, и она вся в слезах кинулась мне на шею. Поцеловала тогда в губы, нашёптывая слова благодарности. А я только и смог, что поддаться ей, её мягкому телу, наплывшим эмоциям. Там в проулке я отымел её впервые. Прошло два месяца. Наташа у меня на привязи. Солдат не отпускает её, а Барнс не убивает. Так кто же я тогда, если не могу выбрать единственную сущность? — Что мы ищем здесь? Я вдруг вспоминаю, что сейчас нахожусь с Наташей в маленькой комнате посреди ночи. Вспоминаю, куда мы так упорно движемся. На Восток. Она согласилась помочь мне разобраться со всеми хозяевами. Пятерых я уже уничтожил. Остались самые недосягаемые. Сейчас Зимний Солдат спит. А когда он не дремлет, мы скрываем от него нашу цель. Он видит Наташу, связанную по рукам. Она объясняет ему, что он ведёт её к хозяину. Вот так и продолжается наша дорога. Почему она сейчас сердится — я не знаю. Может что-то произошло с Солдатом. Она не рассказывает. — Здесь только ночлег. Завтра отправимся в город. Я знаю, как подобраться к Семёнову. Хозяин номер три. Русский. Окружён головорезами, бывшими агентами КГБ. Некоторые могут знать Наташу в лицо. Её опасно брать туда с собой. Она останется на месте. Я позабочусь об этом. Сейчас необходимо поспать. Хоть немного, но сон помогает мне запастись силами для контроля над Солдатом. Если не удастся уснуть — буду смотреть на спящую под боком женщину с огненными волосами, которые светятся даже в темноте. Я иду к матрасу на полу возле окна. Ей понравилось это место для ночлега. Сказала, что привыкла к свету. Я не могу предоставить ей освещение люминесцентных ламп. Но в моём распоряжении Луна. Я ложусь на спину, подгибая руку под голову. Она ложится рядом на бок, отворачиваясь от меня. Это немного странная поза. Ведь все дни до сегодня она спала исключительно на мне, не меняя положение ни разу за всю ночь. Нет, явно что-то произошло между ними. Я пододвигаюсь ближе к ней. Дотрагиваюсь до мягких волос живой рукой. Мне нравится перебирать их. Кажется, что никогда раньше этого не делал. Это как опускать руку в прохладную воду реки. Течение само ласкает запястье, одаривая мягкостью каждый дюйм кожи. Убираю с плеча длинные локоны. Хочу запустить в них пальцы и провести от основания до кончиков. Но замираю. Чувствую, как тело Наташи напрягается. Моё собственное тоже окаменело. Я смотрю на огромный сине-бардовый отпечаток руки. Мёртвой руки. И меня переполняет только ярость и отвращение к самому себе. Разворачиваю Наташу к себе лицом и заставляю смотреть мне в глаза. Она плачет. Очень необычно для неё. От этого я злюсь больше, громче. В моей голове рисуется только один единственный вариант развития дальнейших событий — выстрел в рот. — Давно это продолжается? — рычу сквозь сжатые зубы. Наташа не отвечает. Только закрывает и открывает глаза. — Почему ты мне не сказала? Слёзы льются сильнее. Я помню, как Наташа намекнула мне, что не будет пересказывать диалоги с Зимним Солдатом. Тогда я согласился с ней, чтобы сказанные им слова не ассоциировались с его поступками, которые могут возникнуть в моей памяти. Но я и представить не мог, что женщина, которая согласилась помочь справиться с моими демонами, всю дорогу несла эту ношу на своих уже хрупких плечах. Вдруг я увидел, как она сильно похудела. Раньше я просто не замечал. Но иногда её захват становился слабее. Её лицо осунулось. И теперь слёзы подчёркивали её острые скулы и впалые щеки. Она всё держала в себе. И дорого заплатила за секреты. Хочу прикоснуться к её сильно изменившемся лицу. Она отворачивается. В груди щемит. Мои пальцы сжимаются в кулак. Бью в стенку со всей силы. Не такой эффект, как от мёртвой руки. Но я мазохист: хочу почувствовать боль вместе с Наташей. Удар, снова удар. Я безостановочно превращаю свою руку в отбивную. Херова туча времени понадобилась, чтобы прекратить. Наташа даже не посмела меня остановить. Только прижалась лбом к моему животу, кое-как ладонями удерживаясь за мой бок. Руки у неё всё ещё связаны. Холодом отдаются во мне её прикосновения. Мне становится страшно от всего, что я с ней творю. — Давай развяжу, — предлагаю и протягиваю руки к её натёртым запястьям. — Нет, — выдыхает она с ужасом, и крепче прижимается ко мне. — Он может вернуться в любой момент. Если он убьёт меня — я не смогу тебе больше помочь. Слёзы высохли. Некоторое время мы так лежим. Она засыпает, это хорошо. Пусть наберётся сил. Я должен позаботиться о её здоровье. Не могу поверить, что всё это время был слеп. Не замечал очевидного. Наташа отдавалась мне со всем жаром, что я успел в ней познать с момента нашего знакомства. Её энтузиазм заставлял меня только удивляться. Она рвалась в бой без каких-либо вопросов и возражений. Она хотела драться за меня. А я позволял ей это. И теперь я чувствую себя настолько жутко, что это перекрывает убийства моих друзей. Да, я сожалею, что закончил их жизни. Но сейчас я ощущаю, как оголённые провода пускают разряд тока по моему телу. Это то, что может меня убить. И именно это я и ощущаю теперь: я подыхаю вместе с Наташей. Её жизнь зависит от меня. Моя — от неё. Мы связаны толстой верёвкой. Упаду я — упадёт она. Аккуратно освобождаюсь из её объятий. Наташа спит крепко. Укрываю её плотнее, чтобы не замёрзла. Выхожу из комнаты в коридор и спускаюсь по лестнице. На улице темно. Снег валит своими большими хлопьями мне на голову. Закуриваю сигарету. Оранжевый огонёк освещает мои пальцы. Дым сливается с темнотой. Стою и смотрю прямо, где скоро должно взойти солнце. Ещё несколько часов. Думаю, что Наташа выспится сегодня. Никто больше не потревожит её сон. Я знаю, что делать дальше. Просто остановился в начале своего пути, чтобы лишиться будущих сожалений. Ей я оставил нож и винтовку. Деньги и тёплые вещи. Она должна жить. Когда я закончу начатое — я вернусь к живой Наташе. Сегодня я застрял между Солдатом и Барнсом. Я хочу избавиться от этого подвешенного состояния. Прежде всего ради неё. Кутаюсь в куртку плотнее, поднимая воротник от ветра и снега. Кидаю окурок в сторону. Мои следы останутся. Наташа может сглупить и пойти по ним. Но я буду уже далеко. На Востоке нас ждёт новая жизнь. И я готов на всё, чтобы дойти до неё. Больше не будет Между, Солдата или Барнса. Что-то совершенно неизведанное будет биться в моей груди. Солнце уже встало, когда я решаюсь наконец обернуться. Место ночлега не видно. Чувствую, не зря я только сейчас позволил себе остановиться. Иначе не смог бы уйти.