Rich and Bitch

      Ночью на улице так тихо и спокойно, почти безлюдно, и веет прохладой, воздух совершенно другой, нежели днем, такой свежий и приятный. Наверное, именно поэтому Юнги всегда любил ночь больше, чем день. Каждый раз, когда темнота опускается на город, можно было освободиться от всех дел и забот и подумать о своей жизни. Можно возненавидеть себя ещё больше или помечтать о лучшей жизни. Ночью активность мозга возрастает, и появляется энтузиазм, хочется что-то изменить, хочется бросить все к чертям и начать все сначала, с чистого листа, хочется бороться. До победного конца. Ночью путь, по которому ты идешь, не кажется таким ничтожным. А все потому что ночью не видно камней, лежащих на дороге. И Шуга даже не знал, что лучше: знать о том, что тебя ждет или же не знать. Биться о камни, о которых ты даже не подозреваешь или же биться о камни, на которые идешь. А как только восходило солнце, с ним же приходит осознание своей никчёмности.       Юнги нравился холод, он чувствовал себя намного лучше, когда не было солнца, когда отмерзали пальцы до такой степени, что трудно было даже пошевелить. Его квартиру всегда наполнял холод, окна были всегда открыты, а сам юноша ходил только босиком. Он любил холод, он искал его, а вот Чимин, напротив, убегал от него. От холода в душе, внутри и в сердце. Хоть он и был таким светлым и теплым снаружи, что казалось, об него легко можно согреться. Так казалось Юнги. Хотя, так и было. Хоть розоволосый и ненавидел тепло и солнце, но тут все было иначе. Чимин не обжигал и не палил, он давал именно столько тепла, сколько требуется для жизни. Шуга даже стал замечать, что он как-то тянется к этому солнечному парню с айсбергом в душе. Странно все это: снаружи ласковое солнышко, а внутри глыба льда. Брюнет и сгорал, и замерзал одновременно. Сгорал от любви к людям, а замерзал от того, что никто не любил его в ответ.       Очередной такой ночью Шуга обнаружил, что в доме Чимина имеется балкон, и там довольно-таки хорошо видно и звезды и городские огни. Шуга любил на это смотреть. Поэтому парень открыл настежь окна балкона, чтобы ночной холод смог ворваться вовнутрь, прогуляться под домашней футболкой и пройтись по бледной коже торопливыми мурашками, а еще, конечно же, проникнуть в легкие и перевернуть внутри него все с ног на голову.       Этой ночью небо было слишком чистым, чернильно-синим, и по всей необъятной площади неба раскинулись звёзды, словно бриллианты на тёмном бархатном платье. Этой ночью звезды были особенно красивы.       Юнги оперся на нижнюю часть окна. Он уже знатно замёрз, но уходить совсем не хотелось. Холодный ветер трепал его розовые волосы, бросая их из стороны в сторону. Но парень не обращал внимания на назойливый ветер, который пытался закрыть ему глаза его же волосами, юноша растворился в океане звёзд и своих мыслей. Шуга, кажется, уже стал потихоньку во всем этом утопать, окунаясь с головой, он даже не услышал, как заходил Чимин, зато услышал, как вышел и снова вернулся.       Брюнет молча подошёл и встал рядом. Он накинул мягкий плед на плечи Шуги. Розоволосый даже не повернул голову, он лишь разложил плед на плечах поудобнее, а другой конец, который свисал на пол, накинул на парня, облокотившегося о раму окна. Юнги продолжил рассматривать мелкие далёкие бриллианты. Чимин чувствовал себя очень уютно, когда они вот так вот просто стояли рядом, укутавшись одним пледом в квадратик. Ему сейчас не нужно было никаких слов, не нужно было ничего. Он готов был стоять вот так рядом с розоволосым до самого утра. Слышать его дыхание и изредка переводить глаза со звезд на Шугу. Кажется, Чимин нашел любимую и самую яркую звезду. Она стояла рядом, совсем близко. Как бы он хотел, чтобы эта звезда принадлежала ему. Но на миг парню показалось, что эту звезду достать гораздо сложнее, чем подделку с неба.       Парни стояли так минут пять, пока Шуга неожиданно не заговорил: — Звёзды умирают ради того, чтобы мы могли загадать желание.       Чимин округлил глаза и задрал голову сильнее. Он никогда не задумывался об этом. — Это странно: если долго смотреть на звёзды, возникает особое чувство... — продолжил Юнги. — Чувство, что ты всего лишь песчинка во Вселенной? — спросил Чимин. — Чувство тоски. Ведь звезды, как и люди, бывают одиноки, рядом с ними так много звезд, они светят друг другу издалека, но... — Юнги запнулся и почему-то посмотрел на Чимина, сделал к нему шаг, и поэтому их плечи соприкоснулись. Брюнет сначала напрягся, но совсем скоро расслабил мышцы, а розоволосый снова поднял голову на звезды. — Им одиноко, потому что они далеко друг от друга... Как ты думаешь, почему же тогда бывают одиноки и люди? — Потому что они не знают, каково это: любить кого-то, с кем никогда не быть, ни поцеловать, ни взять за руку, ни обнять, ни почувствовать тепло... Люди не любят тех, кто на расстоянии миллиарда световых лет. Они ищут пути легче и не ценят присутствие друг друга рядом, — моментально ответил Чимин. — Люди разучились любить. Люди разучились ценить. — Что это вообще такое... ценить? — хмыкнул Юнги. — Это понимать, что твое сердце остановится, если человек уйдет, — брюнет повернул голову в сторону Шуги. — А что, если у меня нет сердца, — розоволосый почувствовал взгляд парня и повернулся к нему. — А это тогда что? — спросил Чимин и положил свою руку парню на грудь.       "Тук, тук, тук", — четко послышался стук чужого сердца, и от этого на лице брюнета появилась улыбка. Чимин уже потянул холодную руку обратно, как вдруг Юнги, сам не зная почему и вообще зачем, схватил его руку своими двумя и прижал обратно к своей груди. Именно в этот момент у него в сердце что-то ёкнуло. Впервые в жизни. А рука Чимина была как лекарство. — Одинокие люди всегда пытаются сделать счастливыми других, потому что они знают, как это ужасно. Вот поэтому одинокие звезды и готовы умереть ради счастья людей, — глядя прямо в глаза Чимину, произнес Шуга. Подул ветер и принес розоволосому мысль, что он тоже хотел быть звездой. И хотел бы, чтобы этот парень, чья рука лежала у него на сердце, загадал на него желание. Он хотел бы, чтобы брюнет был счастлив. Он хотел бы светить ему.       Ночью Шуга был более честным с собой. Он делал то, что действительно хочет и был более откровенен с людьми. А еще ночью он мог показать свои истинные чувства. И иногда даже не отказывался от них. Вот так Юнги и понял, что по уши влюблен в этого парнишку, у которого глаза светятся ярче, чем звездное небо.

***

— Спокойной ночи, Юнги, — пробормотал Чимин и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.       После такого душевного разговора о судьбе звёзд на брюнета волной нахлынуло дикое вдохновение. Он тут же уселся за стол, поднял крышку ноутбука и открыл чистый лист в Word. Всё, что сейчас произошло, — это отличная идея для новой главы его фанфика, который почему-то переплетался с жизнью автора. Юноша принялся строчить текст, его чувства выливались через клавиши на монитор, Чимин как всегда делал море опечаток, но это сейчас не важно. Важно только то, что нужно поймать этот момент и тогда выйдет прекрасная насыщенная глава. Сейчас он писал не столько для читателей, сколько для себя.       Музыка, которую он включал, чтобы заглушить шум машин, постоянно куда-то мчащих и днем, и ночью, словно держала все мысли и идеи взаперти, пока он их не напишет. Музыка, которую он включал, чтобы заглушить жизнь всегда была верным другом и никогда не предавала. На нее всегда можно было положиться. Это как идти посреди улицы, внезапно остановиться и сказать в пустоту хмурых прохожих: "Я падаю". Музыка была именно той, кто всегда подхватит. Больше того, подарит крылья.       В таком порыве Чимин писал уже несколько часов. Ночь – лучшее время для писательства. Ночью все как-то иначе: другой воздух, другая атмосфера, другие запахи. Ночью хотелось жить только лишь из-за этой прохлады пробегающей мурашками по расслабленному телу. Ночью можно было делать все, что хочешь: можно было выплескивать эмоции, кричать и плакать, потому что ночь слепа. Она никому ничего не расскажет, да и сама ничего не заметит.       Ночь коротка. А день убьет его.       Парень описывал отношения двух молодых людей, и в фанфике пришёл тот момент, когда всё должно быть хорошо, когда любовь витает в атмосфере, а в глазах героев плескается нежность. Чимину всегда нравилось описывать чувства. Это всегда было для него чем-то особенным и возвышенным. Словно это что-то затерявшееся в этом холодном и жестоком мире. Это что-то, чего этому миру так не хватает.       Тем временем Шуга просто вышел из своей комнаты попить воды, он прошёл мимо зала, в котором было темно и единственным источником света был экран ноутбука, который отлично освещал лицо брюнета. Юнги встал в дверном проёме зала и стал наблюдать за Чимином. Тот увлеченно набирал текст на клавиатуре и иногда подпевал песням, которые играли на небольшой громкости. Его глаза метались по строкам написанного. А пухлые губки парень постоянно закусывал или жевал, оставляя после зубов красные следы. А потом пробегал по ним язычком, оставляя мокрые дорожки.       Чимин сидел от прохода в зал полу боком, поэтому розоволосый отлично мог видеть и лицо брюнета, и то, что происходит на мониторе механизма. Юнги сложил руки на груди и облокотился о стену плечом. Он и представить себе не мог, что наблюдать за кем-то для него окажется во стократ интереснее, чем любое другое дело. Даже интереснее, чем рисовать. — I just wanna know, know, know. I just wanna know, know, know, — пропел парень внезапно, красиво поставив свой голос на последнем слове, все еще бегая глазами по экрану, перечитывая написанное.       Розоволосый отметил, что он может стоять вот так вот вечно. Просто смотреть на Чимина и все. Кажется, больше ничего и не нужно. В один момент Юнги понял, что все, что ему теперь нужно, — это вот этот парень. Потому что рядом с ним жизнь кажется не такой уж и невыносимой. Жизнь, оказывается, неплохая штука, просто нужны люди, с которыми стоит ее прожить. И, кажется, Шуга нашел человека, с которым бы хотел просыпаться по утрам, ему невероятно нравилось наблюдать за Чимином. И этот его голос. Такой нежный и опьяняющий. Оказывается, он неплохо поет. И как ему удается совмещать два совершенно разных дела сразу? Он вроде бы невероятно сосредоточен, но в то же время поет песни. Да, этому парню отлично удается совмещать несовместимое. И это не только про песни и работу.       Увлеченный с головой наблюдением за Чимином, Шуга стоял в проходе около десяти минут, просто смотря на брюнета. Чимин его совсем не замечал, так что всё было нормально. Вдруг юноша прекратил писать и стал просто смотреть в монитор, он явно задумался и начал барабанить пальцами по поверхности стола. Потом парень неуверенно взял мышку и свернул страничку в Word, он открыл интернет-браузер и выключил музыку, комнату залила тишина. Чимин, подумав пару секунд, стал что-то набирать в поисковой строке гугла. — Блин, что я делаю? — спросил сам себя Чимин, убрал руки с клавиш и запустил их во взъерошенные волосы.       Страница прогрузила результат поиска, и парень медленно и неуверенно нажал на первую переходную ссылку. Юнги было плохо видно, что там искал брюнет. Да и он не стремился этого увидеть, ведь все его внимание было направленно на парня, который кажется, волновался. Чимин решительно вздохнул. — Я дебил. Но надо. Надо, Чимин, надо. Это всё для фанфика! — он продолжил разговаривать и нажал на значок "play" какого-то видео. После начала этого видео, Шуга сразу понял, что к чему, даже не глядя на экран. От удивления Юнги даже вздрогнул. Из колонок послышались пошлые и протяжные стоны, Шуга перевел глаза с Чимина на экран.       "Гей порно? Серьёзно? Этот идиот включил гейскую порнушку?" — Юнги удивлённо хлопал глазами и наблюдал за Чимином, который сильно сжал в своих руках мышку. Брюнет смотрел видео около минуты, а потом резко захлопнул крышку ноутбука. — Айщ! Я не могу-у-у, — проскулил Чимин, ударив кулаком об стол.       А Шуга лишь ухмыльнулся и перенес руки в карманы.       Чимин встал, опрокинув стул, что заставило розоволосого сделать шаг назад, в темноту, хоть он и знал, что брюнет вряд ли сможет его увидеть, ведь экран слишком слепит глаза. Но он все равно решил быть осторожнее. О да, сейчас бы он с удовольствием посмотрел на его реакцию, если бы тот узнал, что Шуга все видел и слышал. Но не сейчас, нет. Он скажет об этом как-нибудь потом. Потому что сейчас брюнет умрет от стыда. — Чёрт возьми! Как можно на это смотреть!? — воскликнул парень и сразу же одернул себя, вспомнил про "спящего" Юнги. — Ну и как мне тогда описать это? — уже тише пробормотал брюнет. — У них же все не так, как у парня с девушкой? Аааайщ! Чёрт! Чёрт! Чёрт! — мельтешил парень по комнате туда-сюда. — И еще эти их стоны… к-как они это делают? — засмущался Чимин и остановился на месте. Затем он закусил губу и выдавил из себя тихий, еле слышный стон, от которого Юнги забыл, как дышать. Следующий стон был немного громче и сексуальнее, он сорвал с Шуги все ярлыки, сорвал крышу, свел с ума. Розоволосый сделал один шаг вперед. Пошаркал рукой по стене и, нащупав выключатель, включил свет. В этот момент все звуки затихли, а Чимин вздрогнул на месте и медленно повернул голову на розоволосого, который стоял у стены, сжав руки в кулаках.

Рисунок к главе от соавтора^^ https://pp.vk.me/c623920/v623920648/3f3dc/CbDyqP7jaU4.jpg