Dirty secrets

Чунмён поднялся с постели, застегивая свою небрежно надетую рубашку. Взгляд упал на тело юноши, так безмятежно уснувшего на кровати, и уловил синяки, местами даже гематомы на бедрах и ногах. Подобное стало случаться все чаще и чаще, что не могло не волновать Чунмёна. Он начал выходить из под контроля, однозначно. И тяжело было предугадать, когда ему в очередной раз сорвет крышу. Взгляд заскользил дальше по телу спящего парня и остановился на белой рубашке, которую он почему-то никогда не снимал в присутствии его или любого другого клиента. Расстегивал, но никогда не снимал. Отчаянно, до дрожи в руках захотелось ее снять, и посмотреть, что же она скрывает. Чунмён осторожно  провел пальцами по воротнику и оттянул его, стараясь не разбудить парня. И увидел то, чего просто быть не могло. И не потому, что отметин оставаться не должно. Нет. Все дело  именно в том, какие эти отметины. Чунмён отчаянно сжал ладони, пытаясь сдержать волну гнева на самого себя. А еще страха.  Шея, плечи и ключицы Кая были искусаны до кровавых отметин. Чунмён чувствовал, что его чудовище вырывается наружу... Мён нежно, едва касаясь провел  рукой по слегка жестковатым, высветленным волосам парня, а потом резко отдернул руку, когда спящий  мальчишка зашевелился. - Прости меня за то, что я собираюсь сделать,Чонин... Но так будет лучше. Чунмён поднялся с кровати и вышел из комнаты, беззвучно прикрыв за собой дверь, чтобы не разбудить спящего парня. - Сухо, - он вздрогнул от этого имени и недобро посмотрел на произнесшего его. - Сколько  раз повторять тебе, Чанёль? Не произноси это мое имя, когда я нахожусь в апартаментах для гостей. Особенно, когда Кай так близко, - Чунмён тяжело вздохнул. - Да-да, я помню. Никто не должен знать, что всем хорошо известный хозяин борделя - это ты, - Чанёль ухмыльнулся своей фирменной улыбочкой. - И  особенно, что этот хозяин борделя вот уже какой месяц беззаветно сохнет по элитной шлюхе с такими же элитными тараканами в голове. Извини. Чунмён хотел было спросить, что Пак имел ввиду под фразой об элитных тараканах, но где-то дальше по коридору послышался щелчок двери, и Мён предусмотрительно замолчал, позволяя  Чанёлю провести его к себе в кабинет. Для расчета. Когда дверь за их спиной захлопнулась, Чунмён укоризненно посмотрел на Чанёля. - Ну я же уже извинился. Что я могу поделать, если это привычка? - Держи свои порывы при себе, договорились, иначе Бекхён "случайно" узнает о некоторых темных страничках твоего прошлого, которые касаются его, - Чанёль согласно кивнул, глядя на Сухо и чувствуя, что на этом разговор не закончен. - Утром тебе доставят пакет документов и записку с инструкциями. Выполни все в точности, как там будет написано, - Сухо развернулся и направился к двери. - Приятной ночи. Когда за Чунмёном захлопнулась дверь, Чанёль развалился в кресле, задумавшись. Сухо что-то замыслил. И, судя по лицу, это "что-то" особой радости ему не принесет. Чунмён так и не смог уснуть весь остаток ночи. Он подготовил все необходимое и написал подробные инструкции Чанёлю. Осталось только решится и, наконец, отправить все это Паку. Но вот, как раз, решиться и было тяжелее всего. Мёна терзали сомнения на счет того, правильно ли он делает и стоит ли вообще так поступать.  И возможно он так и не принял бы решение, но перед глазами всплывали картинки сегодняшней ночи с Каем и ее последствий. Это и сыграло главную роль. Ким вызвал курьера и, передав с ним пакет, окончательно сделал свой выбор. *** Кая разбудили ближе к полудню и привели к Чанёлю по какому-то делу. Когда младший вошел в кабинет администратора, то сразу понял, что разговор, кажется, не предвещает лично ему ничего хорошего. - Вот. Это тебе от хозяина, - Чанёль бросил на стол перед Каем бумаги.  Младший как-то несмело взял их и удивленно пролистал. - Чан, что это значит? - обескуражено и с долей подозрения посмотрел он на Чанёля. - Ты свободен. Твой долг, как ты уже успел заметить по бумагам, оплачен с лихвой. Банковский счет и квартира оформлены на твое имя. Так что можешь с чистой совестью уходить. Ты полностью свободен от любых обязательств. - А мое мнение никого не интересует, я так понимаю? - Тебя что-то не устраивает? - Чанёль скептически повел бровью. - Да. Я никуда не уйду. - Уйдешь. Куда денешься. - Ну уж нет. У меня осталось одно не законченное дело, - Чонин сложил руки на груди и упрямым взглядом уставился на Пака. - Ааа. Ты о том мужчине, что чаще других захаживал к тебе? - Кай согласно кивнул, а Чанёль нахмурился. - Забудь об этом человеке. Его для тебя больше не существует. Кай уже было хотел возразить, но Пак остановил его жестом. - Чонин, либо ты уходишь по хорошему, либо тебя выставят по плохому. Без вариантов. Это приказ Сухо. Выбирай. - Хорошо. Будь по-вашему,- Чонин поднялся с кресла, как-то недобро посмотрел на Чанёля, взял бумаги и, громко хлопнув дверью, вышел. По взгляду Чанель понял, что так просто все не закончится. А по ту сторону двери, Ким Чонин уже четко знал, что ему делать. А банковский счет и уже прошлое элитной шлюхи ему в задуманном явно станут хорошими помощниками. *** Ким Чунмён, более известный в определенных кругах как Сухо - хозяин элитного борделя в пригороде Сеула, сидел в своей пустоватой квартирке и с помощью хорошего крепкого виски активно прогонял постоянно всплывающие в голове мысли на счет правильности его недавнего поступка. После того, как Чанёль выполнил все, что ему было велено, Пак рассказал обо всем произошедшем Чунмёну. И реакция Кая, чего скрывать, завела Мёна в тупик. До его понимания не доходило, как можно отказываться от свободы и желать остаться? Зачем ему это? Зачем младшему вообще он? Чунмёна разрывало от двойственных желаний вернуть Кая себе или оставить все как есть. Но решение уже было принято и дороги назад не предусматривалось. Ведь рядом с ним Кая не ждало ничего хорошего, а без него как раз наоборот. Жизнь. За своими размышлениями Сухо не сразу сообразил, что в дверь звонят. Гостей в половине первого ночи он определенно не ждал. Разве что-то из ряда вон выходящее случилось. Слегка пошатываясь от выпитого алкоголя, мужчина поднялся и побрел открывать настырному визитеру дверь. А когда открыл, на пороге его ожидал огромный сюрприз. И удар в челюсть. - Какого хрена, Ким Чонин?! - Нет, это я должен спросить у тебя, КАКОГО ХРЕНА ТЫ ТВОРИШЬ?! - И я тебя очень рад видеть, - угрюмо пробормотал Мён, старательно ощупывая пострадавшую челюсть. - С чем пожаловал? - Ой, давай ты не будешь делать вид, что понятия не имеешь, о чем речь,- Чонин саркастически закатил глаза. - Может объяснишь мне, Чунмён, или мне назвать тебя Сухо, какого хрена меня выкинули, как вшивую шавку на улицу? По твоей указке, между прочим. Какого хрена тебя не устраивало, скажи мне, а? Не удовлетворял, да? Чунмён устало привалился к стене. Его начало пошатывать еще больше не только от крепкого виски, но и от далеко не слабого удара. - Давай не будем, Чонин? Я сейчас не настроен на разборки. Ты получил свободу. Так какого черта ты тут? И как ты меня вообще нашел? - Подаренный тобой банковский счет и прошлое шлюхи многое дают, знаешь ли. Связи с некоторыми клиентами очень помогли. Но сейчас не об этом, - Чонин угрожающе начал надвигаться на Сухо. - Кто дал тебе право решать, что для меня лучше, и как мне жить? Отвечай. - А что тебя ждало бы в борделе, а? Загубленная жизнь, Кай! - Меня все устраивало, ясно? Там у меня было все, что мне нужно. Так, ответь мне почему? Что, правда, что ли, не удовлетворял? В этом причина? - этот взбалмошный, орущий на него мальчишка будто специально старался вывести Чунмёна из себя, и надо отдать ему должное, у него это отлично получалось. - Нет, не в этом причина. - Ну так в чем, Мён? В чем? - случайно оброненное Чонином "Мён" прорвало тщательно построенную Сухо плотину терпения. - Да , как раз, потому, что удовлетворял! - едва ли не криком выпалил старший. Кай удивленно уставился на него. - Не понимаешь, да? - отчаянная издевательская ухмылочка на лице старшего. Похер на все. Либо он сейчас все выскажет как есть, либо его разорвет окончательно от тех внутренних противоречий, что мучают его последнее время. - Я настолько к тебе привязался, что это переросло едва ли не в одержимость. А для меня, Чонин, привязанность под запретом. - Почему? Объясни. Что в этом плохого? Чунмён тяжело вздохнул и медленно осел на пол. - Да потому что я чудовище, Чонин.Чу-до-ви-ще. Понимаешь? Я уничтожаю все, что мне дорого. Я причиняю боль. Не только психологическую, но и физическую. И чем сильнее привязываюсь к человеку, тем сильнее чудовище во мне рвется наружу, нанося все больше и больше вреда. Не замечал, что с каждой нашей новой встречей отметины на твоем теле становились все серьезнее и серьезнее? - Меня это не волнует. - Зато меня очень даже волнует. Боль. Чужая или моя. Не имеет значения. Только она приносит мне реальное удовольствие. Зачем тебе такой монстр, как я? - Ким Чунмён. Давай ты не будешь решать за меня, что для меня же и лучше? - Кай прижал с двух сторон уже поднимающегося и собравшегося уйти Сухо, отрезая ему пути отступления. - Боль, значит, - Чонин хмыкнул и ухмыльнулся. - Не у одного тебя, Мён, есть грязные секреты. Чунмён немного испугано уставился на Чонина, который, отступив на шаг, начал снимать с себя рубашку. И когда снял полностью, чего раньше не случалось вообще никогда, картина, представшая перед Чунмёном, вызвала легкий шок. И возбуждение... Руки Чонина от кистей и до плеч были полностью исполосованы шрамами и совсем свежими царапинами. - Я никогда не мог понять, что со мной происходит. Мне нравилось причинять себе боль, и это было странно. Я думал, что я ненормальный. Псих. А потом, когда попал в бордель и впервые провел с тобой ночь, просто принял тот факт, что я такой, какой есть. Перестал бояться себя и своих наклонностей. Потому что привязался к тебе. Влюбился, как идиот последний. И боль стала для меня всем. Я калечил себя, потому что это давало ощущение твоего присутствия и напрочь глушило отвращение к себе и к тому, чем я был вынужден заниматься. Боль для меня - это ты, Мён. И это самое лучшее, что я когда либо испытывал. Чонин начал медленно приближаться опять к Сухо, а когда подошел достаточно, то сильно оттолкнул к стене так, что старшему едва дух не выбило, и схватил руками за шею и подбородок, пристально всматриваясь в глаза. - Так что, Ким Чунмён, заканчивай свои выебоны. В них нет нужды. Больше ты не отвертишься. - Чонин как-то совершенно безумно улыбнулся. - Мы оба любим боль: кто причинять, а кто получать. Идеальное сочетание. Чонин сильнее надавил на шею Сухо, перекрывая доступ кислорода. И поцеловал. И это был лучший в жизни поцелуй: глубокий, остервенелый, с легким привкусом отчаяния, острым удовольствием и искрами из глаз. Чем меньше воздуха становилось, тем острее все ощущалось: возбуждение, страсть, желание. И сходя с ума от безумного ощущения, боли, удушья и удовольствия, Ким Чунмён сдался на милость затапливающих его чувств и ощущений, раздирая и так уже изодранные руки человека перед ним в кровь. Человека, который стал с этого мгновения всем его миром. Человека, с которым у него теперь все грязные тайны на двоих.