Аккорды любви

Тихий дождливый день. Многим такие дни навевают скуку, кому-то даже печаль и грусть. Но есть и такие, кто вдохновляются такой погодой. Куросаки Ранмару, например, считает такие дни идеальным временем для того, чтобы отточить свои музыкальные навыки, ведь мерное постукивание капель по крыше может сойти за тиканье метронома. В общем, сегодня Ранмару решил снова поиграть в свое удовольствие, может даже какую-то новую песню сочинить. Но тут он заметил, что к привычному постукиванию дождя присоединился еще какой-то шум. В дверь его комнаты кто-то стучал. «Кто это не дает мне покоя?» - Открыто! – только и крикнул он. Не вставать же ему самому. - Ран-чан, ты не занят? – нарушителем спокойствия оказался Отоя-кун. - Вообще-то занят – Ранмару становился ужасно раздражительным, когда его отвлекали. – Чего тебе? - Я тут подумал… может ты бы мог мне помочь кое с чем? У тебя ведь больше опыта в игре на гитаре, вот я и решил, что было бы неплохо поучиться у тебя кое-чему. - Да ты ведь и сам музыкант. Чего тебя учить? И вообще, я занят, не видишь? - Я знаю, но… твои гитарные соло просто нечто! Они прямо дух захватывают. Я так не умею. То есть, я знаю множество аккордов и умею играть разными техниками, но не могу добиться такого звучания, как у тебя. - Одним нытьем тут не поможешь. Иди тренируйся – Ранмару все пытался его сплавить. - Ран-чааан. Ну помоги мне! Расскажи, как ты это делаешь. О чем ты думаешь, когда играешь? - О музыке. О том, насколько я ее люблю. - Её? – Отоя-кун весь покраснел и отвел глаза. «Так значит у него есть любимая» - Ах, вот оно что. Ну да, любовь ведь творит чудеса, хехе. Ему стало до того неловко, что он начал нести всякий бред. Разные мысли проносились у него в голове: «Кто она? Нанами-сан? Ну это понятно, она ведь такая милая и добрая. Но почему мое сердце так бешено скачет, а грудь больно сжимается?» - Балда, не знаю о чем ты там подумал, но я о музыке. У меня одна любовь. - Аааа… Вот как. Ой, который час? Ах, я же на репетицию опаздываю. Спасибо тебе, Ран-чан. Я побежал. – Отоя пулей вылетел из комнаты Ранмару и, забежав в свою комнату, еще минут десять не мог прийти в себя. Что это за ранее неведомые ему чувства? Грусть, ревность, злость, а потом огромное облегчение, когда он узнал, что ошибся. Неужели он влюбился в своего семпая? Тем временем, Ранмару все еще недоумевая, что только что случилось, продолжил играть на гитаре. И, к своему большому удивлению, у него начало получаться гораздо лучше. Что бы это могло значить? Наверное, второе дыхание открылось. Прошло несколько дней. Погода все не менялась. Настроение у всех в общежитии было таким же хмурым, как и небо. У всех, кроме Ранмару и Отои. У последнего оно было довольно беспокойное. Когда он видел семпая, то всегда куда-то торопился, становился ужасно неуклюжим и зачастую краснел, как рак. Его странное поведение заметили все, даже Ранмару. Когда из пути в очередной раз пресеклись, Ранмару остановил Отою. - Слушай, ты что шарахаешься от меня, как от прокаженного? - Я? Да нет, тебе показалось, Ран-чан, хехе. У меня просто стооолько дел. Ну там репетиции, сьемки в рекламе и прочее. Ты извини, если что. – он снова обрался уходить, но тут Ранмару схватил его за руку. - Пошли-ка со мной. – Куросаки потянул его за собой в комнату. Когда они вошли, он закрыл дверь и велел ему сесть. Тот, как покорный песик, повиновался, при этом потупив взгляд. - Рассказывай. – приказал семпай. - Что рассказывать то? У меня времени нет. Пойду я, наверное. – Отоя встал. - Сидеть – Отоя сел. – Ну, я жду. - Да говорю я, все хорошо. - Слушай, если я тебя чем-то обидел, то я не хотел. – слышать такое от Куросаки было довольно необычно. - Ты меня не обижал, Ран-чан. Наоборот, обрадовал, хотя это и странно. - Обрадовал, чем? - Тем, что у тебя нет любимой… девушки. - И чего это тебя радует? – Ранмару в недоумении уставился на него. - Сам не знаю, но когда ты говорил о любви, я сначала не понял, мне стало грустно и я даже немного разозлился, а потом, когда ты сказал, что имел в виду музыку, мне стало так легко на сердце. – Отоя поднял глаза на семпая и увидел то, чего совсем не ожидал. Ранмару смотрел куда-то в сторону и прикрывал свое покрасневшее лицо рукой. От чего он так засмущался? - И… и давно у тебя такие чувства ко мне? – немного запинаясь спросил он. - Ты всегда был для меня примером, и я тебя всегда уважал. Но такое я чувствовал впервые. Ты знаешь, что со мной? - Н-нет. Не знаю. - Но Ран-чан, я же вижу, что знаешь. Ну скажи. Скажи, скажи, скажиии! - Да любовь это, любовь. – Не выдержав его нытья, Ранмару выпалил то, чего так боялся произнести. - Любовь? – можно было видеть, как лицо Отои заливается краской. – Хочешь сказать, что я влюбился в тебя? Но… но мы же оба парни. И-и это же неправильно, но… наверное, ты все-таки прав. Сердце мне подсказывает, что это так. Я… люблю тебя, семпай. - Балда, не говори это с таким лицом! - Я понимаю, что тебе это неприятно, но ты должен знать. Прости за это, мне уже пора. Спасибо, что выслушал. – Отоя снова встал, чтобы уходить. На его лице застыла грустная улыбка, которая сменилась удивлением, когда он почувствовал прикосновение Ранмару на своей руке. - Стой. Я… я должен тебе кое-что сказать. Ты ничего не подумай, но… я… у меня те же чувства к тебе… наверное. То есть, пока ты мне не открылся, я этого не понимал, но теперь я все понял. В тот раз, когда ты зашел ко мне в комнату, у меня ничего не клеилось. Хотел играть, но пальцы не слушались, а, когда ты ушел, все изменилось. Мне показалось это странным. Все-таки ты был прав, любовь творит чудеса. – При этих словах он наклонился к Отое и нежно, словно ветер, поцеловал его в губы.