Слишком разные

              Джеймс вертит сигарету в руках, разглядывая её как нечто бесполезное, ядовитое, коим оно и является, но в то же время до одури заманчивое. Он не заядлый курильщик, но пропустить по одной вполне рад, если на это есть повод. Сейчас их много, даже слишком. Руки в карман, пара движений, затяжка. Дым по традиции обжигает горло, оставляя горький осадок, наполняет лёгкие. Джим улыбается и смотрит на огонёк зажигалки, которая даже в будущем не утратила своего образа. Этот огонь напоминает ему Боунса. Старого Доброго друга, который... Да он чертов Боунс, большего тут и понимать не надо. Одно его прозвище говорит о многом.          Дружить с этим человеком невозможно, но и заменить его вряд ли кто способен. Выкинуть из головы? Забыть? Послать к черту? Надо быть слишком равнодушным, чтобы сделать подобное. К сожалению, Джим равнодушным не был.         Множество друзей, знакомых, но ни с кем из них Кирк не может поговорить так, как с Боунсом. Никто из них не может сказать ему то, что может сказать он:"Ты идиот, Кирк; Людям свойственно умирать, парень; Я верю в тебя больше, чем ты сам." И ни с кем из них Джим не мог напиться так, как с Боунсом. Ни один из них не мог быть таким другом.                  - Нет,послушай. Ты меня бесишь, парень. Повзрослей, - выплевывает Маккой, делая очередной глоток и вновь заглядывая в падд. Джим не злится, не обижается. Не говорит Боунсу о том, что он ведёт себя так, как и всегда. Что так ему проще:ребячество, как щит, который помогает. Джим просто ещё не готов стать взрослее. Он закатывает глаза и проходит мимо, понимая, что Леонард устал. Жена, дочь, учёба, невыносимые кадеты. Что мог сделать Кирк после этого? Ничего. Он говорит Боунсу что-то еще, на что получает резкий ответ и уходит. Ему не помешает хороший вечер с какой-нибудь девушкой.           Джим знает, что часто и сам переходит многие границы, отчего МакКой выходит из себя. Ну как выходит... Обычно его ненависть к поступкам Кирка слышна через ворчание. И для Джима это самая удобная обстановка. Он уже привык к командованию МакКоя, к его ненависти ко всему миру, к вечному ворчанию. И когда его нет рядом, Джим не может не заметить, что все становится каким-то другим. Он чувствует себя уязвимым. Уязвимым и буквально зависимым от дружбы Боунса, как никогда и ни от чего до этого. В такие моменты Джим себя ненавидит.       Они снова пьяные. Начали с виски, а закончили каким-то пойлом. Впрочем, им на это было плевать. За очередным бокалом чего-то крепкого и разговоры пошли куда интереснее. Какие-то истории, пошлые шуточки и, может быть, действия, а за ними и лишние признания в дружбе. Лишние они потому, что Джим не особо любит в себе такую слабость, а Боунс не старается доверять человеку быстро. И каждый шаг очень труден. - Знаешь, у меня не было такого друга, - говорит Джим, стараясь не смотреть на МакКоя. Тот поднимает на него взгляд, выпивает и ничего не говорит. Джим так и не знает, о чем на самом деле думает Боунс.       Проходит время. Ссоры сменяют спокойные беседы, проблемы - хорошие дни и наоборот. Все меняется. И даже тяжёлые разговоры перетекают в нечто большее, на многие вопросы находятся ответы, только порой эти ответы так и остаются незамеченными. "Зачем тебе это?" И отгадка где-то там, спрятана в глубине тысяч фраз и звуков. "Почему?" На это тоже есть ответ.       Боунс - жесток. Жесток своими словами и действиями, пускай и не старается быть таким. Просто так выходит. Но вместе с этой жестокостью в нём столько доброты и верности, сколько не было ни в одном из тех, кого встречал Джим. И он прощает это, потому что и сам может быть таким. Но кто сказал, что он не умеет обижаться?       - Да она же играет тобой, неужели не видишь? - спрашивает Кирк, но в ответ получает только злой и недовольный взгляд. Джим не может смириться с тем, что девушка причиняет Боунсу боль, когда тот решил снова попробовать отношения. Снова те же грабли. А МакКой просто терпеть не может, когда кто-то лезет в его дела, его жизнь. И ему плевать, Джим перед ним или кто-то ещё - всем должно быть ясно, что это его жизнь и ошибки в ней тоже его.       Джим понимает, но больше ничего не говоря. Он психует, хоть и не должен, уходит из комнаты, придушив злобу и какую-то ревность внутри.       Боунс часто говорит о том, что Джим его никогда не слушает. Отчасти так оно и есть, потому что то, что предлагает Леонард, никак не входит в рамки того, что привык делать Кирк. Вихрем, на бегу и с множеством ошибок. Он не может жить чужими законами, чужими страстями. Слишком уж принадлежит самому себе. Последнее время их ссоры часто происходят на этой почве.       - Нельзя же себя уничтожать, Джим. Пойми ты это наконец, - шипит Боунс, но Кирк не даёт ему никакого ответа. Он снова говорит с матерью, с дядей Фрэнком и чувствует себя послушным мальчишкой лет одиннадцати. Вроде выбрался из-под опеки, но все равно слегка робеет перед голосом семьи. Леонард сжимает челюсть, хватает куртку и уходит, хлопнув дверью. Наверное, он снова не будет говорить с ним несколько дней.       Джим и Леонард слишком разные. Один состоит из шипов, похож на огонь. Нельзя угадать, согреет ли он или оставит ожог. Другой слишком молод, готов идти вперёд и спасать мир. В своей жизни они пережили многое, и лишь благодаря этому стали теми, кто они есть сейчас. Все обиды, потери, боли помогли им найти качества, которыми они обладают. И чёрт знает, что их ожидает.       Джим обижен. Слова Боунса обожгли его, на этот раз оставив на нём шрам. И все бы ничего, Кирк и не обратил бы на это внимание, но не в этот раз.       Маккой не хочет говорить с ним, считая виноватым и бросая ворчливую фразу "Бесишь", а Джим не может это пропустить мимо ушей. И без разговоров Боунса тоже не может. Он как никогда чувствует, что все эти люди не видят дальше своего носа. Что говорить им нечто важное, обсудить с ними какую-то тему невозможно. И что ворчания Боунса, его упрёков и советов не хватает. Маккой тот человек, который может сказать нужную фразу, и все резко изменится, станет легче и лучше. Только Боунса сейчас "не волнует Кирк" и его "похождения", и Джим не уверен, волнует ли он друга вообще. Он чертовски зависим от их дружбы. И впервые не стыдится этого.       Джим улыбается и выкидывает сигарету. Он будет ждать, когда Боунс остынет, а там будь что будет. И Кирк отвяжется лишь тогда, когда Леонард пошлёт его прямым текстом. До того времени Джим будет надеяться, что ворчливый доктор никогда не сделает этого. И что сам Кирк не прогонит Боунса к чертям. А пока...        Пускай этот огонь сжигает все к дьяволу.