Номер на двери

      Стайлз любил свою работу по многим причинам и только по одной, пожалуй, ненавидел: когда ему приходилось перед опросом гипотетических свидетелей сообщать им о смерти близких. Он понятия не имел, как с этим справлялся его отец: Джон работал всю жизнь в родном захолустном городке и знал слишком многих жителей, чтобы с холодностью сообщать им об очередной трагедии; для него это автоматически становилось личным. Наверное, именно поэтому Стайлз принял решение перебраться в Лос-Анджелес и строить свою жизнь уже здесь — потому что нельзя было перезнакомиться в огромном мегаполисе со всеми и потому что ни единая душа, пожалуй, не знала, насколько надоедливым ребенком и подростком он был когда-то, только насколько менее надоедливым молодым человеком стал.       Стайлз замер перед самой обычной дверью в самой обычной многоэтажке, расположенной ближе к деловому центру города. Номера квартиры не было, но считать он всегда любил, так что... ну, был почти уверен, что пришел, куда нужно.       Стайлз немного нервно нажал на кнопку звонка — по ту сторону тут же раздалась довольно тихая, но пронзительная трель. Определенно, люди с таким звонком не могли быть плохими — у его собственных соседей, например, вместо обычного звонка раздавалась лунная соната, да так громко, что Стайлз только под дулом пистолета теперь согласился бы посетить филармонию не по работе.       — Кто? — хрипло раздалось из-за двери.       — Детектив Стилински. Я, скорее всего, по поводу вашей сестры, эээ...       Он зарылся по карманам, пытаясь найти бумажку с именем. Вообще, грубо говоря, это дело вел не он, но все были и так заняты, а Стайлз хотя бы нераздражающе сочувствовал.       Дверь распахнулась раньше, чем он успел найти что-то кроме ненужных чеков и фантиков от дешевых мятных леденцов.       На пороге в оранжевых шортах и салатовой майке, с полотенцем на плечах замер самый пугающий мужчина, которого Стайлз мог только представить. Во-первых, он был красив — а от красивых людей не стоило ожидать чего-то простого, понятного, а иногда и хорошего, и Лидия Мартин, Джексон Уиттмор и Денни Махилани превосходно это подтверждали. Во-вторых, он был силен — руки, ох эти накачанные руки!.. — а значит, мог сбросить до сих пор тщедушного Стайлза с лестницы, поколотить или сломать что-нибудь. В-третьих, сложное выражение чужого лица он определил как устало раздраженное и недовольное. В-четвертых, жилец квартиры без номера даже в своем дурацком прикиде напоминал уголовника, а не добропорядочного гражданина. И, нет, Стайлз нисколько не был пристрастен. Он ему даже понравился, а это казалось самым верным признаком того, что этот мужчина явно способен на что-то пугающе неординарное и болезненное — во всех смыслах этого слова.       — Что опять натворила моя сестра?       — Э, соболезную, но сегодня ее нашли в подворотне со множественными ножевыми ранениями. — Обычно Стайлз не вдавался в подробности, но сейчас внезапно разнервничался. — Извините, мистер...       — Просто Дерек, — оборвал он Стайлза. — У вас уже есть подозреваемые? И могу я увидеть тело?       Дерек — кажется, на бумажке не указывалось имя, только инициалы, но разве оно было на Д? — чуть побледнел, сгорбился и устало потер лицо ладонями.       — Пока ничего нет. Ее видели в ночном клубе. Детективы, которые занимаются этим делом, уехали опрашивать персонал. У вашей сестры были недоброжелатели? Она не вела себя странно в последнее время или?..       Закончить фразу Стайлз не успел — из-за поворота коридора выплыла полуголая девица, сладко потянулась и остановилась, заинтересованно уставившись в спину Дерека. Тот обернулся, издал какой-то непонятный звук, походящий на рык и так же стремительно повернулся обратно. Стайлз даже толком не успел понять, когда его прижали к стене с самыми несексуальными намерениями.       — Это какая-то дурацкая шутка?! — фактически взревел Дерек.       Стайлз сглотнул и зарылся в карманах снова. Потом извлек значок и бумажку с именами, которые сунул под нос явно взбесившемуся мистеру...       — Вы перепутали квартиру, детектив. Я Дерек Хейл. Моя сестра — Кора. — Он кивнул себе за спину; Кора тут же широко улыбнулась. — А нужные вам люди живут на этаж ниже.       Его поставили на пол и окинули равнодушным взглядом.       — В следующий раз будьте внимательнее, детектив, — посоветовал Дерек и скрылся в квартире, хлопнув дверью.       — В следующий раз повесьте номер на дверь, чтоб вас!..       Стайлз с шумом выдохнул. Так, черт возьми, он не лажал еще ни разу.       Когда Стайлз пожаловался на свою нелегкую судьбу Скотту — по скайпу, естественно, потому что он зависал в какой-то глуши, абсолютно счастливый возился с лошадьми и лелеял свою пока безответную влюбленность в некую Эллисон, которая занималась конным спортом, но из-за травмы жила по соседству, оправляясь и бессовестно пользуясь чужим расположением, — то чуть не оглох от чужого смеха. Вообще-то, это было в высшей степени невежливо и нетактично, но, видимо, человек, который засовывал руку в корову, лишался всякого стеснения. Стайлз подумывал посмеяться над Скоттом в ответ, но потом махнул рукой — образно говоря: для него самого это было одним-единственным недоразумением, а его друг всю свою жизнь в это недоразумение с завидным упорством превращал.       Он почти забыл о неудачном происшествии — дело об убитой девушке перешло в его руки на постоянной основе, и не сказать, что оно оказалось элементарным: пришлось немало побегать по городу и даже поучаствовать в погоне и перестрелке, — когда судьба снова решила дать о себе знать. Ну, или что-то вроде того. Стайлз всего лишь решил сообщить родственникам бедной девушки, что убийц поймали, а для этого пришлось вернуться в этот злополучный дом. И, нет, Стайлз не перепутал этаж и дверь. И, нет, он даже не столкнулся с Дереком. Все оказалось хуже: он налетел на Кору.       — О, как там тебя? Детектив кто-то там, да?       Она насупилась, как-то угрожающе уперев руки в бока.       — Я Стайлз, — неуверенно отозвался он, немного смущенный... чем? Чужим напором, наверное. Внезапным напором.       — Это неважно. Я думаю, тебе нужно пойти на свидание. Срочно. У тебя вид чересчур замороченный.       — Эээ... Что? С тобой?       — Не со мной. С Дереком. — Кора нахмурилась. — В отличие от некоторых, у меня насыщенная и постоянная личная жизнь. А ты явно был бы не против. У тебя разве что слюни на него не капали.       Стайлз покачал головой, пытаясь одним жестом выразить свое несогласие, не навлечь на себя чужой гнев и не снисходить до путанных объяснений. Если у него тогда и капали слюни, то от страха, а не от чего-то положительного. Хотя, в другой ситуации, возможно...       С третьего класса Стайлз любил Лидию Мартин — потому что не любить ее оказалось выше его сил. Лидия была идеальной в детстве, а в старшей школе стала еще лучше, и ему изначально не светило ничего толкового. В общем-то, Стайлз даже со своим длинносрочным планом ни на что и не рассчитывал, поэтому с удовольствием погрузился в странные, а потом и изрядно обременительные отношения с Малией Тейт. После нее увлечение девушками в целом ему пришлось пересмотреть — после Малии хотелось в принципе перестать встречаться с кем-либо, общаться только со Скоттом и с отцом и посвятить жизнь физике от безысходности, — так что Стайлз не нашел ничего лучше, чем перейти на парней.       И влюбиться в Джексона Уиттмора, да — парня Лидии. Видимо, ему казалось, что идеальная Лидия не могла выбрать кого-то неподходящего, но Джексон реально оказался тем еще придурком. Тем не менее, придурком более близким, чем могло показаться — нервы друг другу они портили по старой привычке вполне успешно. Стайлз понятия не имел, зачем это сдалось Уиттмору, но для него те несколько месяцев обратились в ад наяву: когда объект твоих воздыханий втаптывает тебя в грязь, а ты не перестаешь его — не любить, нет — обожать, ожидая встречи и с каким-то мазохистским наслаждением выслушивая всевозможные оскорбления.       Своеобразным бампером в этих запутанных отношениях — отсутствии отношений, честно говоря — был Денни, и Денни... О Денни Стайлз ни с кем говорить не стал бы и под дулом пистолета, честно. Тот появился — скорее, обозначил свою позицию — в очень подходящий момент, вытянул его из этого дерьма, и остаток школьной поры Стайлз до сих пор вспоминал с замиранием сердца. Потом их пути просто разошлись — и все. Точка. Конец. Больше он так сильно не влипал — вырос, наверное.       В любом случае, по поводу свидания с лицом своего пола он не очень-то переживал, больше — из-за того, что на это свидание его звала сестра гипотетического партнера. Это звучало чертовски подозрительно и стремно.       — Окей, а кто даст мне гарантии, что я этот вечер — это же будет вечер? — переживу? — спросил Стайлз.       — Просто поверь мне: зона боевых действий будет не рядом с Дереком, а рядом со мной. И, вполне возможно сейчас. — Кора глубоко вздохнула. — В общем, у тебя нет выбора.       Она смотрела на него так... странно, пристально и подозрительно, что Стайлз громко сглотнул и с пугающей ясностью понял: у него реально нет выбора — либо он соглашается, либо эта девица выкусит ему кадык. Похвальная забота о брате, конечно, но Стайлз бы предпочел, чтобы его не приплетали. «Надо было остаться в участке», — уныло подумал он, кисло улыбнулся и кивнул.       Стайлз до последнего надеялся, что это все было дурной шуткой, но Кора позвонила на следующий день. И, о боги, он понятия не имел, как ему хватило мозгов дать ей свой номер телефона. Кора оказалась дьяволицей в обтягивающих лосинах, по-другому и выразиться не получалось. «Переспав» с мыслью, что ему кто-то предложил встретиться, что уж, с весьма горячим парнем, с которым Стайлзу в обычной ситуации мало что светило, он успокоился и даже немного обрадовался. Что с ним могло случиться плохого? Он же был, мать его, детективом полиции; он хорошо стрелял и нормально бегал.       Апогеем стало сообщение, почти издевка: «Приезжай в восемь, захвати пиццу, никаких цветов и анчоусов». Стайлз любил анчоусы, а с цветами подмышкой почувствовал бы себя увереннее...       Около двери он мялся минут десять и чуть не словил паническую атаку, как будто ему снова было двенадцать, пока не решился позвонить. Из коридора на него выпорхнула Кора, звонко поцеловала в щеку, прислонилась носом к коробке с пиццей — гавайской, без анчоусов — и убежала, пожелав то ли удачи, то ли сдохнуть: лицо у нее было такое, словно кто-то уволил ее с работы по телефону, и парень бросил смс-кой.       Стайлз неуверенно шагнул в квартиру и громко хлопнул дверью — и привлекая внимание, и из-за того, что пытался не уронить пиццу и бутылку вина.       — На кухне! — крикнули откуда-то из глубины, и все вновь затихло.       Если бы в гостиной, куда Стайлз сунулся по ошибке, не было бы окна во всю стену, он бы подумал, что попал в морг — слишком уж гнетущей оказалась тишина.       — Ты же в курсе, что, эм, это все Кора, да? Я не то чтобы был против, но точно бы сам не напрашивался, учитывая, что ты хотел меня, эээ, пришибить, потому что я налажал. Извини, кстати. Я виноват. Хотя вы могли бы и прибить номер квартиры к двери.       — На столике, — послышалось, судя по всему, из кухни.       Стайлз послушно остановился и пригляделся — на стеклянном кофейном столике валялись позолоченные цифры. Он улыбнулся: конечно, подобное купили, чтобы избежать глупых недоразумений в будущем, а не специально для него и его кретинизма, но ему это все равно польстило.       Было довольно волнительно — голос с кухни был более-менее привлекательным и не пугал, но... подсознательно Стайлз ожидал, что его вырубят, привяжут к столу веревками и будут медленно расчленять. Откуда в его голове были эти пугающие и пошлые одновременно фантазии, он понятия не имел и знать вовсе не хотел.       Стайлз даже дыхание задержал и почти позорно прикрылся коробкой с пиццей, когда, наконец, вырулил на кухню.       Дерек, вопреки ожиданиям, не уставился на него впритык, не оскалился и не начал ругаться; честно говоря, он даже не обернулся, продолжая рыться в холодильнике, доставая на барную стойку одну за одной бутылки пива. Видимо, вечер обещал быть долгим.       — Ты решил споить меня, чтобы я заткнулся, или напиться сам, чтобы тебя перестало это интересовать? — нервно хохотнул Стайлз, сгружая пиццу и вино. — Я Стайлз, если Кора тебе не сказала. Ну, детектив Стилински. Но, учитывая, что нам придется вдвоем провести вечер, то просто Стайлз. Стайлз — это прозвище, пока ты не спросил. Знать настоящее имя ты не хочешь, поверь мне. Даже я бы предпочел его забыть.       — Дерек.       Стайлз так заболтался, что не заметил, как Дерек вынырнул из недр холодильника и протянул ему руку для... ну, видимо, рукопожатия. Он с готовностью вцепился в чужую ладонь и широко улыбнулся.       — Надеюсь, мы поладим, — медленно и довольно хмуро произнес Дерек.       — Я принес вино и пиццу. Без анчоусов. Если что, ты можешь кинуть в меня подушкой. Или попросить меня заткнуться. Ну, знаешь, «заткнись, Стайлз, будь добр». Можно даже без «будь добр».       — Заткнись, Стайлз. И ешь.       Свидание больше походило на посиделки двух старых и изрядно друг друга задолбавших друзей: они обсудили баскетбольные команды, рассказали несколько баек с работы (рассказывал в основном Стайлз, потому что сложно травить байки, когда большую часть работы берешь на дом) и засели, за неимением большего, за просмотр «Shameless». С самого начала. Дерек сказал, что не смотрел, и диск вообще принадлежит Коре, но Стайлз был уверен, что он заливает — слишком уж переживал за героев, наклоняясь к экрану и изредка подсказывая, что будет дальше. С другой стороны, он сам нехило втянулся и мог бы, наверное, залипать вечно, если бы позорно не заснул. Позорно — потому что на утро Стайлз обнаружил себя на диване, в обнимку с Дереком. И с Корой, склонившейся над ним с телефоном.       — Ты отвратительно пускаешь слюни во сне, — прошептала она. — Я уверена, что Дерек от тебя в восторге.       Стайлз не был уверен, что его беспокоит больше: что Дерек от него в восторге, что он не сможет выбраться с дивана в ближайшее время, пока не наберется храбрости теоритически восторженного Дерека разбудить, или что у Коры теперь наверняка хранилось на него в памяти мобильника несколько гигабайтов компромата.       Так что он предпочел пробурчать что-то невнятное в ответ и закрыть глаза — у него, конечно, не получится подумать об этом завтра, как проповедовала Скарлетт О’Хара, но никто не мешает ему отложить решение проблемы.       Ну да, хотя бы на пару часов.