Оборванец

В такие передряги Хайдо еще ни разу не попадал. Хотелось затаиться в темном уголке и спрятаться как в детстве под кроватью. Что происходит и кто все эти люди? Этот вопрос постоянно крутился в голове. Хидето нервно вздрагивал на каждый звук, сильнее сжимая в потных ладонях тонкую рукоять клюшки — его трясло. Убил ли он того человека или же нет? Он зажмуривал глаза и крутил головой, пытаясь представить, что все это сон. Вот, кто-то идет, нет, бежит. Стальной метал, врезался в кожу рук и Хидето замахнулся клюшкой. Инстинкт самосохранения — он пойдет до конца, в попытках защитить себя. Понадобилось несколько секунд, чтобы рассмотреть испуганными глазами в человеке, чье лицо замазано кровью своего опекуна. Его положение головой между ног, немного разрядило обстановку. Хидето нервно хихикнул, но клюшку не отпустил. — Только не говори, что занимался онанизмом, — с серьезным выражением лица произнес опекун. — Что? — непонимающе спросил Хидето и вытаращил глаза на свою ширинку. Странно, у него встал… Он сглотнул, стало жарко. Возня и шорох еще были слышны, — это толкало к побегу, хотелось бежать и не оборачиваться. — За мной, мой верный привратник, нам надо к лестнице срочно. Опекун протянул руку. — Да иди ты, — схватившись за ладонь, гавкнул Хидето и, подхватив пакет, побежал следом за опекуном. Хайдо споткнулся у самой двери и чуть не упал. Бросив клюшку и пакет, он принялся искать в карманах отмычки. Его медленно захватывал ужас. Что будет, если он не откроет дверь, а за дверью? По лбу стекла капля пота, руки буквально дрожали, пытаясь провернуть личинку замка. Щелчок! Еще щелчок! Осталось немного. Замок поддался, и потная рука предательски соскользнула с ручки. Выстрел… Если бы он открыл, то… Зажимая руками рот, Хидето смотрел огромными глазами на опекуна. И видел убийцу, преступника, человека, который умеет отирать жизни, но никак не социального работника. И никого, ни души и кричать бесполезно. Хидето споткнулся об оставленный пакет и упал на задницу, судорожно соображая, что делать. Пистолет, он вспомнил, что прихватил его с собой в этом несчастном полиэтилене. Направив пушку в сторону двери, он не решался нажать. Борьба мужчин все еще продолжалась. Хайдо попятился назад. Така победил в этой схватки, бездыханное тело убийцы рухнуло к ногам и, вздрогнув, Хайдо машинально нажал на курок. Дверь скрипнула. Выход, там никого, но… Закрывая лицо от ослепляющего света, Хайдо прошептал: — Така, ты жив… — ответа не было или его он не услышал. По щекам потекли слезы, он его убил, да? И Хайдо бросился со всех ног бежать в открытую дверь. Белая лестница, перила. И ни души… Он не видел пути, задыхаясь от ужаса. По спине потекли капельки пота. Люди, кажется, слышен шум автомобилей. Ему нужно туда. Мимо старых и дешёвых лавочек в китайский квартал, где куча закоулков и есть укромные места. Да, такие районы показывают в криминальных фильмах, тут чаще снимают перестрелки и погони. Он не понимал, что бежит в логово врага. Сзади доносились крики. В узком проулке, он зацепил тележку с продуктами, она упала. Силы были на исходе. Давно он не бегал с такой скоростью. Из легких вырывался хрип. Колени подгибались. Сквозь залепленные слезами ресницы, Хайдо никак не мог понять, где находится. Что тут? Старый квартал с узкими улочками и редкими забегаловками, в которых и местные не решились бы есть. И вонь… Рядом стоял мусорный бак и сидел бомж. Хайдо шарахнулся. Его замутило и вырвало. Омерзительное чувство вины, граничащее с безумием. Вытерев рукавом рот, Хайдо понял, что до сих пор держит пистолет. — Эй, пацан, шел бы ты отсюда, с пушкой и в крови. Спальное место одно, прятать не буду, — просипел бомж и кинул огрызком. Царство кошмаров. Хайдо попятился и медленно побрел, даже не пытаясь стереть с себя кровь и спрятать огнестрел. Он уже не чувствовал ног, мускулы терзала боль. И был похож на зомби со старой видеокассеты. Срань господня, абсолютно мертвый район и даже здесь чем-то торгуют… Хайдо свернул в первый попавшийся переулок, боясь засветиться. Силы оставили, он повалился на пол, прячась за таким же мусорным баком, коих было как клонов на конфетной фабрике. Он осознавал, что выглядит ужасно — мокрый, грязный, хрипящий, в крови, не иначе наркоман или сумасшедший отморозок после разборки. Еще секунда и он завопил бы во все горло, сжимая голову руками… Куда ему звонить? Не имеет значения: полиция, прокуратура, больница, исход один решетка и судимость. Маловероятно, что поверят оборванцу, которого, скорее всего, разыскивают за кражу шмоток в элитном отделе бутика на седьмой авеню, откуда с позором он и бежал.