***
Серое небо, серые дома, серый мир. Все преобразил чудным образом сильнейший дождь. Темные свинцовые тучи нагоняли страх своего обрушения от той массы воды, что они набрали, и в данный момент проливали все горькими слезами на город с самого утра. По полупустой улице не торопясь шла влюбленная пара. Казалось, они не замечали ничего; ни проливного дождя, ни почти черного неба. Лишь желтые листья осени, оставшиеся бесхозно лежать на асфальте и мокнуть, были их указателями дороги. Недалеко прогремел раскат грома, чуть позже по всем законам физики, улицу осветила молния и будто случайно заглянула в окна городской больницы. Мимолетно осветив кабинет, исчезла. — Я не знаю, что мне теперь делать! — одними дрожащими губами прошептал светловолосый омежка, отчаянно впиваясь холодными худощавыми пальцами в край стола, за которым сидел седовласый мужчина, старательно выводя буквы ручкой в карточке нового пациента, временами сводя брови к переносице, будто вспоминает что-то очень важное. — К сожалению, ничем помочь не могу. — Врач, закончив со своими непосредственными обязанностями, захлопнул карточку и снял очки, сразу же начиная массировать уставшие от столь яркого света в помещении веки. — Правда, я могу попробовать поставить его на учет и записать на бесплатную операцию, но сами понимаете, что ждать придется очень долго, а время идет против нас. Мужчина откинулся на спинку стула и с нескрываемой тревогой в глазах посмотрел на юного омегу, которому на вид было не больше восемнадцати. С ним его судьба свела почти два месяца назад, когда в больницу после ДТП привезли папу паренька. Первоначальное УЗИ сразу же показало отклонение в детородной функции. Сделав еще ряд анализов, выявили запущенную болезнь, которая, как оказалось, прогрессировала с каждым днем, а устранить ее теперь можно было только одним способом — оперировать платно. За всю свою врачебную деятельность мужчина больше всего ненавидел именно вот такие моменты, когда видишь, как медленно угасает чья-то жизнь прямо у тебя на руках, но ты ничего не можешь с этим поделать, остается лишь морально подбадривать словами родственников пациента и просто надеяться на чудо. — Сегодня ночью у твоего папы снова был приступ, — негромко проговорил врач и тяжело вздохнул, заглядывая в ярко-голубые глаза мальчишки, которые сейчас из-за непогоды казались грязно-серыми. — Благо мы успели его спасти, но пойми, что он так долго не продержится. Нужно в срочном порядке оперировать. Внимательно выслушав речь доктора, Келли неуверенно прижал одну руку к груди, будто пытался услышать ритм биения собственно сердца, виновато опустил голову вниз и в отчаянии всхлипнул, до крови прикусывая нижнюю губу. Ему было безумно страшно только от одной мысли, что папа-омега может умереть в любой момент, а он ничем не может помочь, хотя и пытается карабкаться вверх, работая на двух работах, при этом умудряясь иногда посещать лекции в университете. Но заработанных денег еле хватает заплатить за постоянную сиделку родителю, лекарства и за квартплату, а об остальном и речи идти не могло. Их маленькой семье неоткуда было ждать помощи. Отец ушел от них восемь месяцев назад к своему секретарю, который, как выяснилось чуть позже, оказался брюхатым. Папа-омега тогда не стал закатывать скандал, крушить все подряд, хотя имел на это право, а просто молча собрал вещи уже бывшего мужа и отпустил, не оглядываясь назад. Только плакал бессонными ночами в подушку от душевной боли. Келли сразу решил для себя, что чтобы не случилось в будущем, он не будет обращаться за помощью к этому предателю. Но когда его жизнь загнала в тупик, он уже не был столь категоричен в решении, поэтому услышав слова доктора, которые были своего рода предвещанием неизбежного, бесповоротно решил наступить на горло своей никчемной гордости и позвонить отцу, как только выйдет из кабинета. Еле сдерживаясь, чтобы не закричать во весь голос от раздираемой боли изнутри, которая уже успела пройтись по венам горячей волной, лишь с силой сжал руки в кулаки, от чего тут же побелели костяшки. По нежной щеке скатилась первая горячая слеза, оставляя за собой соленый на вкус след. Он не хотел плакать, тем самым показывая свою слабость и никчемность, но что-то внутри заискрилось, будто взорвалось от столь долгого терпения. Келли впервые за весь этот напряженный месяц позволил себе проявить настоящие чувства чуть больше, чем делал до этого. Он не хотел, чтобы любимый папа видел его отчаяние, поэтому при нем старался чаще улыбаться, шутить и говорить, как он его сильно любит. В груди старого доктора предательски заныло сердце, как бы он не давал себе слово не принимать все близко к сердцу. Глядя на паренька, который годится ему во внуки, что так отчаянно изо дня в день борется с болезнью родителя, принося каждый день деньги на лекарства, что могут снизить болевой порог и просто облегчить страдания, и это не смотря, что по документам числится в родственниках только он и его родной старший брат, которого никто так и не видел за все то время, пока мужчина лежал в больнице. Врач однажды попытался выведать у омежки, где тот работает, но он лишь ускользнул от ответа, сказав, что устроился в одну фирму неофициально. Седовласый мужчина не поверил ни одному слову, будучи прекрасно осведомленный нынешним расценкам, но все же перестал задавать неуместные вопросы, решив, что возможно деньгами помогает невидимый брат. Бета, видя подавленное состояние омеги, которое за годы работы знал не понаслышке, молча протянул на край стола пачку салфеток и стакан с холодной водой, предварительно налитый из графина. Наплевав на приличия этикета, он поставил локти на деревянную поверхность, сцепил пальцы в замок и уткнулся в них подбородком, внимательно разглядывая Келли. Почему-то в голове снова возник недавний разговор про работу. Как ни крути, ну, не похож он был на человека, который получает большие деньги, если только не торгует своим телом, но этот вариант врач сразу отмел. Даже родной запах мальчишки говорил, что тот, как невинный цветок, так никем и не сорванный, девственный. Одежда на нем тоже оставляла желать лучшего. Омежка был одет в летние джинсы и тоненькую поношенную водолазку, цвет которой в хорошо освещенном помещении сильно контрастирует с не менее светлой кожей, отчего теперь она кажется еще бледнее и холоднее на ощупь. Недовольно поморщившись от запаха влажных салфеток, парень одним движением руки подхватил отросшую челку, которая успела отрасти за месяц и теперь закрывала глаза, и откинул небрежным движением назад. Мышцы лица вмиг расслабились, но синева радужки глаз говорит об обратном. В них откровенно читается потерянность и некое подобие неловкости. Набрав в легкие больше воздуха, с шумом выдохнул и негромко заговорил: — Простите мне такую вольность, — мальчишка прикрыл опухшие от слез глаза и принялся наспех вытирать тыльной стороной ладони раскрасневшиеся щеки. Доктор лишь кивнул головой, давая понять, что все в порядке. — У меня сейчас нет такой суммы денег, а в банке кредит не выдают. Не могли вы узнать у заведующего можно ли оплатить хотя бы одну часть сейчас, а вторую потом, как будут средства? Простите еще раз, — омежка с затравленным взглядом снова прикусил и без того израненную губу. — Хорошо, спрошу, — бета мягко улыбнулся, пытаясь хоть таким незначительным жестом приободрить Келли, у которого после услышанных слов, от крохотной надежды заблестели глазки, вмиг превращаясь в два чистых бездонных океана после сильного шторма, — но ничего не обещаю. — Спасибо, — блондин благодарно улыбнулся, смахивая холодными пальцами с длинных ресниц остатки слез. — А сейчас можно папу навестить? — Сожалею, но сегодня нельзя, ему вкололи снотворное, поэтому приходи завтра с утра. — Бета сопроводил свои слова кивком, тем самым давая понять, что он говорит серьезно. Келли смущенно потупил взгляд на свои ноги, только сейчас заметив, в какой именно обуви он прибежал в больницу, узнав о новом приступе папы. Нижние конечности, обутые не по сезону в летние кроссовки, обледенели, а насквозь сырые носки заставляли непроизвольно скользить по стельке, чем вызвало дикое желание тотчас скинуть их, но он был не у себя дома. — Хорошо, спасибо вам большое. — Совсем тихо проговорил омега и посмотрел через окно, за которым до сих пор лил непроходимой стеной дождь. Тяжело вздохнув, он встал со своего места и направился к двери. Открыв ее, все же бросил короткий взгляд на врача, который снова ободряюще улыбнулся ему. — Все будет хорошо, главное верить! — Келли тоже в ответ поднял краешки губ, сразу же смущенно отворачиваясь, а в глубине души, где никто не сможет увидеть и, тем более, почувствовать, зародилось странное чувство уверенности в завтрашнем дне, что все будет замечательно. Аккуратно прикрыв дверь с обратной стороны, омежка достал из кармана потертых джинсов старенький телефон и облокотился спиной к холодной стене, из-за чего сразу поежился и отстранился. Не хотелось еще и ему заболеть в придачу, когда вся финансовая сторона семьи держится на нем. А от старшего брата ждать помощи не приходится. Он еще в раннем детстве любил излишнее внимание к своей персоне, в чем ему потакали родители, поэтому вырос большим эгоистом и потребителем. Даже когда узнал, что папа доставлен в больницу в тяжелом состоянии, так и не объявился, только написал младшему брату сообщение, в котором говорилось, что он уехал с новым ухажером за границу на какие-то острова. Если кто-нибудь другой был на месте Келли, то давно бы уже впал в депрессию, но он не мог себе позволить этого. Омега готов был даже унижаться, только чтобы получить нужную сумму денег, которая для его отца была ничтожна мала, имея собственный бизнес. — Привет, это Келли. — Блондин постарался сделать звучание собственного голоса как можно ровнее, но все равно тот предательски дрогнул, стоило услышать размеренное дыхание своего отца в трубке. — Я тебя не отвлекаю? — Нет, сынок, ты что-то хотел? — от слова "сынок" омега резко вздрогнул и непроизвольно насупился, слишком все еще было больно в душе от предательства. Он чувствовал себя выброшенным и лишним. — Только сразу предупреждаю, — голос мужчины враз понизился до ранее незнакомого злорадного шипения, — если снова звонишь насчет своего никчемного папаши, — выделил он последнее слово и довольно хмыкнул, абсолютно не беря во внимание собственные чувства родного сына, который сейчас как никогда нуждался в помощи и поддержке. — Так и передай ему, что денег от меня он не получит. Я благотворительностью не занимаюсь! От острых слов, что врезались в тело не хуже самого точеного оружия, были приговором. Келли все же до конца надеялся на отца, который мог бы дать денег и спасти жизнь далеко не чужому человеку, но вместо этого еще раз отказался от них. Теперь омежка точно знал, что не сможет простить его. Не в этой жизни точно. На бледном лице мальчишки появилась горькая улыбка, из-за нервного состояния больше похожая на оскал. К горлу подкатил ком. С трудом сглотнув, парень протянул руку к своему отражению в зеркале, которое висело на первом этаже около самого выхода из больницы, и тут же отдернул ее обратно, чувствуя подушечками пальцев невесомую прохладу от вещи. Уголки глаз снова защекотало, но блондин не стал сдерживать порыв, да и бесполезно это делать сейчас. Безумно хотелось выть от отчаяния. Безжизненные ярко-голубые глаза вмиг потухли. Обессиленно упав на пол, на колени, он запустил пальцы в длинные не расчесанные волосы и закричал во всю мощь, срывая голос и переходя на хрип. Из другой стороны коридора в такт раздался противный звук шаркающих ног, который в одно мгновение заставил вернуться в реальность. — Отец, послушай, пожалуйста! Он может умереть в любой момент, если не сделать срочную операцию. — Взмолился Келли, пытаясь в последний раз достучаться до алчного отца. — Так в чем проблема? Пусть продает свою квартиру, а ты и Беван переедите ко мне жить, тем более мой муж давно уже хочет с вами познакомиться. - Будничным тоном проговорил мужчина, будто речь шла не о жизни человека, а о новой занавеске в ванной. — Я не могу бросить папу одного в такой тяжелый период времени, — захлебываясь в слезах, омежка встал на четвереньки, пытаясь подняться на непослушные ноги, которые предательски дрожали. — А что касается моего родного брата и, твоего, если не забыл, старшего сына, можешь набрать цифры на телефоне и сам передать новость о переезде. Думаю, что вот как раз он согласится переехать. Усталость как моральная, так и физическая накрыла с головой. Больше организм хрупкого омеги не мог справиться с навалившимися проблемами. Он не спал несколько дней, постоянно принимая либо подавители аппетита, либо успокаивающие пилюли, которые кроме как рвоты ничего уже не вызывали. — Это твое окончательное решение? — раздраженно процедил сквозь зубы мужчина, не то недовольный последней репликой сына, не то частыми всхлипами и тихим завыванием в голос. Келли больше не хотел слушать ужасные слова, что срывались из уст этого лицемерного предателя, поэтому, недолго думая, скинул звонок и попытался зацепился вспотевшими ладошками за рядом стоящую скамейку. Предательски не вовремя разъехались руки в стороны, и он ощутимо ударился скулой об сидения. От резкой боли намокшие от нескончаемых слез густые черные ресницы дрогнули и разомкнулись, предъявляя на свет отвращение к собственной никчемности и слабости. — Милок, с тобой все хорошо? — к нему, откуда ни возьмись, подбежала гардеробщица и попыталась помочь встать, обняв одной рукой за худенькую талию. — Д-да, — на автомате выпалил омежка, все так же продолжая сидеть на холодном полу, пребывая в легком недоумении, что совсем чужой человек интересуется его состоянием. Даже слезы вмиг перестали течь ручьями, до этого немного охлаждавшие на скуле ссадину. — Я так испугалась, когда ты ударился об скамейку, уже подумала, что врачей нужно звать. — Пожилая женщина глубоко вздохнула и помогла приподняться на ноги растерявшемуся мальчишке, который, видимо, по привычке закусил нижнюю губу и потупил взгляд в пол, но тут же ойкнул и достал из кармана джинсов номерок из гардероба. — Эх, молодежь, все торопитесь куда-то, — гардеробщица протянула Келли светло-коричневую легкую курточку. — Спасибо. — Вежливо ответил омежка, не обращая тоскливого взгляда в свою сторону, застегивая замочек на верхней одежде. Выудив из кармана фиолетовые перчатки, быстро напялил их, чтобы в конец не окоченеть, и вышел из теплого помещения на улицу, где вовсю разошлась погода. По ночному небу то и дело проскальзывали яркие картинки, рассекая молниями. Дождь лил с еще большей отдачей на город, чем утром, теперь уже образуя от бордюра до бордюра большие лужи. Кроны деревьев, бесшумно наклонялись из стороны в стороны, осыпая периметр вокруг себя бесконечным числом разноцветных листьев. Вокруг ни единой души. Омега потоптался на месте с минуту, оглядываясь по сторонам, при этом оттягивая край легкой курточки вниз, чтобы не поддувало холодным ветром, и обреченно выудил из кармана оставшуюся мелочь с зарплаты, что была две недели назад. Ему не хотелось в такую ужасную погоду добираться пешком до работы, хотя здесь было недалеко, всего два квартала. Но с другой стороны покушать тоже очень хотелось. Он в рот не брал и крошки с позавчерашнего дня, а в подтверждение нагло забурлил живот, правда, из-за звука молнии этого все равно не было слышно, только чувствительно, доставляя своему обладателю дискомфорт. Келли шмыгнул носом и обреченно посмотрел на свои кроссовки, насквозь пропитанные водой. Недолго колеблясь, засунул деньги обратно в карман, решив, что буханка хлеба важнее, чем промокшая одежда, напоследок обернулся на дверь больницы, за которой лежал его больной папа, сбежал по лестнице вниз и рванул вдоль по улице выученным за этот месяц маршрутом.***
Ночной клуб "Земной рай", расположенный в самом центре провинциального города, не понаслышке слыл самым развратным местом для донельзя раскрепощенной молодежи. Там каждую ночь витал запах секса, выпивки и сладких омег в эротических костюмах, танцующих на подиуме. Но была у этого клуба и другая сторона медали, более порочная и искушенная. О ней ходили различные слухи, но только избранные знали о нем и имели право переступать порог другой части здания, вход которой располагался в проулке, тщательно замаскированный тяжелой железной дверью, со стороны казавшейся ничем иным, как запасной выход. Посетители, прежде чем попасть внутрь, также предварительно проходят фейс контроль, показывая специальную платиновую карточку гостя. Обычно в их число входили люди с какими-либо выдающимися заслугами или богатеи, готовые тратить деньги ради неземного удовольствия. И именно такое безграничное наслаждение дарил посетителям элитного стриптиз-клуба Келли, исключительно танцуя либо приват в вип-комнате, либо на сцене перед толпой зажравшихся альф и бет. Порой те готовы были наброситься на полураздетого вкусно пахнущего невинностью паренька прямо на сцене, наплевав на принятые правила этого заведения, что в нынешнее время считалось редким исключением, тем более для этого насквозь прогнившего места. С первого рабочего дня блондина уже прошло как четыре недели, но он до сих пор никак не мог поверить своей удачи, что именно его приняли на работу, хотя на фоне других участников танцевальных номеров с раздеванием выглядел, как сам считал, безлико и неярко. А самой главной отличительной чертой являлся совсем миниатюрный рост, никак не вписывающийся всеми принятый стандарт омег. Правда, Келли старался думать об этом как можно меньше и не забивать голову пустыми доводами, окончательно решив для себя, что взяли на работу из-за его гибкости и пластичности, ведь до этого он десять лет занимался восточными танцами. Зарплатой в заведении не обижали, иногда даже накидывали сверху. Ни к чему не принуждали, только если клиент и выбранный стриптизер по обоюдному желанию решали заняться любовью в отдельно отведенных для такого комнатах, чему омежка был несказанно рад, ведь благодаря этому к нему никто не имел права прикасаться и лапать. Директор клуба оказался мужиком умным и вежливым, при приеме на работу не задавал лишних вопросов, только потребовал документы, подтверждающие совершеннолетие и попросил раздеться догола, проверяя, хватит ли духу молоденькому беспорочному созданию, похожему на ангела без крыльев. Но тот лишь смиренно опустил взгляд в пол и медленными отточенными движениями снял одежду, потом, правда, совсем неловко попытался прикрыться длинными волосами, которые доходили до округлых мягких ягодиц. Мудрый хозяин, повидавший на своем веку многих танцоров эротического танца, точно мог сказать, что такое нежное хрупкое создание никак не вписывается в их заведение, что его сюда привела далеко не прихоть или блажь богатенького отпрыска, которому захотелось экстрима. Но какая-то внутренняя интуиция подсказывала, что лучше оставить это юное создание работать, а иначе мало ли на кого может нарваться и куда может занести нелегкая тропа. Помимо директора в клубе был еще один человек, непосредственно с которым Келли пришлось познакомиться поближе, так как им постоянно приходилось общаться между собой. Джереми Лансер — администратор данного заведения и только потом уже альфа по статусу. С виду он мог показаться человеком недалеким, постоянно отпускал пошлые шуточки и смеялся вместе с танцорами, порой разряжая и без того напряженную атмосферу одним своим появлением. На самом же деле альфа был умным, с цепкой хваткой хищника и хитринкой в карих глазах. Также умел на расстоянии подмечать мелкие детали изменения в людях, с которыми достаточно долго общался, чем вызывал легкое недоумение у тех. А еще был втайне влюблен в помощника директора, только вот сам объект любви старательно избегал контакта. Блондин тоже никак не мог сообразить, что за невидимые игры происходят между этими двумя, с одного взгляда можно было понять, что их тянет друг к другу. Но омега все равно продолжает игнорировать все знаки внимания, а на попытки заговорить фыркает и демонстративно уходит, при этом соблазнительно виляет пятой точкой перед альфой. Однажды дошло до того, что Джереми за чаепитием с Келли чуть не разрыдался от безысходности, при этом проболтавшись, что они ко всему прочему истинные партнеры. Но для помощника директора это будто пустой звук. Келли оставалось лишь подбадривать словами этого несчастного альфу в любовных делах и идти работать. Он и сам не заметил, как плавно влился в дружный коллектив стриптиз-клуба и стал ее неотъемлемой частью, только чем дольше это затягивалось, тем больше начинал бояться и накручивать себя. В любой момент в здании могли появиться конкуренты родного отца, и вот тогда от позора точно не отмоешься до конца жизни. Келли был уверен, что никто и разбираться в ситуации не станет, разнесут слухи по всему городу. И вот тогда ему уже никогда не построить семью, не завести парочки детишек и просто не быть счастливым, как другим омегам. Келли несколько раз с горяча порывался уволиться, но живые воспоминания прошедшего месяца сразу отрезвляли рассудок, прибавляя решимости начатого дела. Как и сейчас. Посетители клуба всегда появлялись не раньше десяти вечера, поэтому Келли, отбросив в сторону все манеры, позволил себе с чистой совестью вбежать в холл стриптиз-клуба и по случайности хлопнуть входной дверью, чем привлек ненужное внимание одного из постоянных громил заведения. Эти мужики в черных строгих одеяниях и горой мускулатуры только одним своим видом наводили ужас на омежку. Ему почему-то казалось, что стоит такому мужлану просто замахнуться, то от него даже мокрого места не останется. Под чутким взором громилы омежка быстро пролепетал приветствие и поспешил ретироваться в следующее помещение, не заметив, что за ним вырисовывается вереница из нечетких грязноватых следов, оставляемая подошвой насквозь промокших кроссовок. Холл плавно перетекает в маленький коридорчик, всего в несколько шагов, зато каких! Одна стена полностью обита настоящей кожей, выкрашенной в ярко-красный цвет, цвет страсти и любви. Вторая же напротив обклеена однотонными светлыми обоями, цвет которых невозможно распознать из-за приглушенного свечения бра, окрашенного под золото, что сразу показывает дороговизну стриптиз-клуба. После окончания изысканного коридорчика сразу же попадаешь в другое помещение, будто в иное измерение. В отличие от цвета страсти здесь преобладают все выигрышные оттенки коричневого с переливом на золотой и в некоторых местах разбавлен серебряными и черными нотками. Из-за того, что здесь достаточно высокие потолки, он имеет двухуровневую структуру, одна из которых является зеркальной, благодаря чему помещение кажется намного больше. Вторая же напротив сделана из материала и олицетворяет собой на потолке незамысловатый рисунок из сплетений, а несколько встроенных лампочек дополняют общую картину, придают помещению определенный настрой и расположение к гостю. Справа около стены стоит криволинейная лестница, выполненная из дерева дуба под заказ, ведущая на второй этаж заведения, где располагаются вип-комнаты для привата, рабочее место помощника директора и непосредственно сам кабинет директора, который имеет и второй вход через ночной клуб. Около лестницы внизу висит большая картина с изображением главной звезды стриптиз-клуба в пикантной позе на стуле, который прикрывает омежье естество соломенной шляпкой с краями, только одним своим видом будоража горячую кровь в альфах и напрочь отключая мозги у бет. Под ней стоит софа, обитая черной тканью, белыми вставками и деревянными ножками. Рядом небольшой журнальный столик в виде камня. На нем всегда располагается ваза с живыми цветами и три альбома с фотографиями омег в разных нарядах, которых можно заказать на ночь. Напротив стоит арка, ведущая в небольшой мини-бар, где добросовестный бармен-бета нальет всем желающим выпить, которые по каким-то причинам не могут решить с чего именно хотят начать вечер, а некоторым даже приходится подливать для храбрости и успокоения совести. В центре помещения элитного стриптиз-клуба занимает некоторое пространство креативный ресепшн со светодиодной подсветкой, выполненный в виде маленьких геометрических фигурок. За глаза все работники заведения называли его "центром мозга". По сути, так оно и было. Именно здесь администраторы решали все тонкости и рабочие аспекты: какая омежка в каком зале будет танцевать, стилистику вчера, расценки, приваты и иногда, скорее это было исключением из всех правил, оказывали медицинскую помощь подравшимся альфам, правда, после такого виновникам потасовки путь в заведение был закрыт. Сзади респшена располагаются две двери с табличками по бокам. За каждой из них скрывается небольшой уютный коридор, только вот содержимое у них совершенно разное. За первой скрыты еще три двери, каждая из которых имеет свой номер и ведет непосредственно к танцевальной площадке, снабженной всем необходимым, чтобы зрители могли в полной мере насладиться общим стриптизом. Вторая также имеет три двери: душевая, раздевалка для танцоров и кухонька. Зачем построили последнюю никто так и не смог понять, но всех все устраивало, бывало иногда приходилось плясать до самого утра, после чего безумно хотелось попить чего-нибудь горяченького или наоборот поесть, тем самым восстановить силы. А еще постоянно были репетиции и в большей части в обеденное время. И вот именно сейчас эта самая кухня была как никогда к месту. Келли быстро просеменил ножками пустующий ресепшен, мысленно радуясь, что на встречу не попался ни один из танцоров. Ему и так приходилось из-за собственных комплексов приходить чуть ли не на час раньше на работу, только чтобы никто не увидел в какой старой потасканной одежде он ходит. Омеге было неловко и постоянно казалось, будто другие за ним наблюдают со стороны и шепчутся "мол деньги получает за работу, а вещи купить не может". Раньше, когда еще отец жил с ними, Келли особо было все равно во что он одет, главное чтобы было удобно и нигде слишком не облегало, в отличие от старшего брата, который только и делал, что сотрясал в пустую воздух и постоянно мотался на шоппинг. Возможно, отчасти и такое отношение к моде сыграло свою роль и повлияло на замкнутость и немногословность блондина. Зайдя в небольшое светлое помещение, Келли первым делом направился к электрическому чайнику, на ходу снимая с нелепым рисунком фиолетовые перчатки. Как только обледеневшие тоненькие пальчики встретились с корпусом жестянки руку моментально прострелила тупая боль, а на кончиках начало сильно жечь. Кровь тут же всколыхнулась волной по венам и прилипла к похолодевшим бледным щечкам с красивыми ямочками, согревая. Омежка досадливо посмотрел на пострадавшую руку, глубоко вздохнул и принялся обдувать пальчики прохладным воздухом изо рта, мысленно костеря себя за рассеянность и принуждая наконец взять себя в руки, ведь работать еще целый вечер, вряд ли клиентам понравится кислая мина и равнодушный взгляд. За последние три недели так уже уволили двух омег, а потерять из-за какой-то глупости высокооплачиваемую работу не хочется. — Поглядите кто тут у нас?! Малыш Келли! — раздался сзади мелодичный знакомый баритон. Услышав голос Келли сначала от неожиданности дернулся в сторону, но быстро поняв, кто именно за ним стоит, тут же расслабил напряженные плечи, натянул на лицо легкую улыбку и повернулся к собеседнику корпусом. Альфа, явно ожидавший подобной реакции, ребячески подмигнул и прищурился, внимательно вглядываясь совсем детское личико перед собой. Выждав пары секунд, со всей присущей ему серьезностью задал вопрос прямо глядя в глаза: — Чего такой грустный? Обидел кто? Омега мысленно дал себе подзатыльник за невнимательность. Снова он забыл, что Джереми умеет считывать настроения с лиц абсолютно всех людей, хотя много сил прикладывать не надо, чтобы прочитать подавленность. Келли сразу почувствовал себя неуютно, даже можно сказать незащищенно, поэтому бездумно приложил к своей груди ладошки в позе защиты. — ОХ, блин! — надрывно закричал кареглазый альфа, тем самым возвращая Келли из своих раздумий. Блондин пару раз моргнул длинными ресницами, фокусируясь на парне и пытаясь проследить за его взглядом, но тот ошарашенно приоткрыл рот, будто увидел что-то очень страшное. Какое же было удивление омежки, когда тот еле заметно коснулся его скулы, а потом и вовсе сильнее нажал на мягкую кожу, оглаживая, словно что-то стирает с лица. — Кто тебе посмел поставить синяк на скуле?! Келли изумленно уставился на альфу, откровенно недопонимая, о чем его спрашивают, ведь он нигде ни с кем не дрался, а иначе бы точно запомнил. Повернувшись к парню спиной, он привстал на носочки и взглянул в зеркало на свое отражение. Да, зрелище было еще то. На скуле красовалось небольшое багровое пятнышко, переливаясь на свету синеватыми оттенками. Келли аккуратно дотронулся для кровоподтека и немного надавил, проверяя, не образовалась ли большая шишка. Место моментально начало ныть, и омежке не оставалось ничего другого, как оставить это занятие. — Держи, — ему в руки впихнули полотенце, в котором находились кубики льда. — Мне уже это не поможет, — обреченно прошептал Келли, но ледяную вещь все равно приложил к посиневшей скуле. — Я ударился об скамейку, — хмыкнул блондин, прекрасно понимая весь абсурд ответа. Обычно такой отговоркой пользуются все люди, а теперь со стороны выглядит так, что он врунишка. — Я ударился в больнице, когда навещал папу. — Келли почему-то подумал, что ничего плохого не случится, если расскажет немного подробнее, видя как альфа действительно искренне переживает за него и беспокоится, тем более, что он знал о произошедшем несчастье у омеги и настоящую причину работы в этом заведении, а потому отношения между ними были более дружественные и, если можно так сказать, скорее даже братские, чем с другими танцорами. — Сегодня ночью у папы снова был приступ. Срочно нужна большая сумма денег, а взять неоткуда. — Эй, ты чего? Совсем раскис. — Спохватился Джереми и, откинув сыроватые длинные волосы с плеча блондина, ободряюще приобнял и улыбнулся, глядя в грустные голубые глаза через зеркало. — А хочешь, я прямо сейчас налью тебе горячий чай?! Келли снова стало неловко, что его собственные проблемы могут кому-то причинить неудобства. Он хотел было возразить, но альфа отрицательно покачал головой, словно прочитал чужие мысли, сразу отпустил застенчивого омежку из теплых объятий и принялся копошиться в шкафчике, отыскивая заварочные пакетики. — Еще как не вовремя наш директор продал клуб какому-то Леонарду, а так можно было у него попросить в долг, он бы обязательно помог. — Между тем выдал альфа, ставя на стол две чашки чая и наливая кипяток. — Ладно, что-нибудь придумаю. — Келли склонился над бокалом и осторожно подул, чтобы не обжечься. В воспоминаниях всплыл добродушный образ бывшего босса, которого омежка знал только неделю, а потом тот по каким-то неизвестным причинам продал "Земной рай" со стриптиз-клубом какому-то по слухам круто богатому альфе Леонарду, имеющему в их провинциальном городке собственный бизнес. Самое удивительное даже было не это. Уже как три недели у них числился новый хозяин, а он так и не появился перед своими подчиненными, никто не мог даже приблизительно сказать, как он выглядит внешне и что представляет из себя. Единственным человеком, знающим альфу в лицо был личный секретарь, который так приглянулся Джереми, но из него каждое слово нужно было щипцами вытягивать, даже по рабочим вопросам. — На крайний случай найду еще одну работу. — Тихо прошептал Келли, смотря на подоконник, на котором стояла небольшая вазочка с вкусно пахнущим печеньем. Живот снова предательски забурлил, прося срочно еду, но он быстро заставил себя отвернуться и не смотреть на раздражитель. Омегу с детства приучили к тому, что чужое без спроса брать нельзя, даже если эта вещь незначительная и такая нужная. Вместо этого Келли выудил из кармана почти пустую пластинку с таблетками от подавления аппетита и, вытащив одну, закинул в рот и сразу проглотил. Теперь можно было не беспокоиться о том, как проработать вечер, уже завтра купит буханку хлеба и наконец поест, а еще через несколько дней долгожданный аванс. Не успел Келли спрятать обратно пластинку, как помещение резко охватил терпкий запах вкусно пахнущего другого омежки, который явно вскружил голову Джереми, и он моментально заерзал на стуле, пытаясь поправить на себе идеально сидящий пиджак и принять выигрышную позу. Блондин не смог ни сдержать так и рвущейся наружу довольной улыбки, когда в проеме показалась знакомая каштановая шевелюра секретаря директора. Тот с превосходством окинул сидящего за столом нервничающего альфу, вздернул курносый носик и медленной грациозной походкой подошел ближе, позволяя внимательно разглядеть себя. Вручил прямо в руки рабочие бумаги плохо соображающему Джереми, плененному серыми очами, небрежно коснулся пальчиками сильной руки, будто невзначай, хотя Келли мог бы поспорить на этот счет, уж больно это все выглядело далеко не как случайность. Так же изысканно повернулся к ним спиной и зашагал к выходу. — Ох, какая омежка пошла, походка от бедра, так бы и съел. — Зачарованно прошептал альфа вслед только что вскрывшемуся из виду объекту любви и довольно облизнулся, явно представивший перед глазами похабные иллюстрации. — Вот же строптивец, — в его голосе было столько восхищения, что Келли почувствовал себя немного не в своей тарелке, ему бы тоже очень хотелось, чтобы кто-нибудь так же говорил о нем. Но, несмотря на все это, блондин по настоящему был горд за друга, ведь тот смог найти свою идеальную пару. — Ой, прости, ты ведь тоже омега. — Тут же спохватился альфа, виновато поднимая руки. — Ничего страшного, — омега кивнул и сделал большой глоток чая, потом перевел взгляд на настенные часы, мысленно отсчитывая время до прибытия основного состава танцоров, — что-то мы заболтались, посмотри по журналу, что у меня по расписанию вперед: приват или танец у шеста на сцене. Джереми положил перед собой на стол принесенные бумаги, заверенные штампом и подписью призрачного директора, который каждый день помечал в колонках с фамилиями омежек тех, кого просили клиенты, звонившие его секретарю или ему лично и заказывали только самых лучших в приват на всю ночь. Альфа, нахмурив брови, еще раз пробежался глазами по списку и взъерошил короткий ежик на голове. — Хм, — этот странный тон сразу не понравился Келли, будто в этих записях было что-то странное, — у тебя стоит только один приват в восьмой комнате в двадцать три часа. — Альфа поднял озадаченный взгляд на блондина и цокнул языком, о чем-то серьезно размышляя. — И все? Ты ничего не напутал? — омега приподнялся на месте и сам заглянул в список. К его возмущению там было то, что сказал собеседник. — Нет, все так и есть. — Джереми откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, внимательно разглядывая вмиг порозовевшие щечки от смущения перед собой. Не трудно было догадаться, о чем думает совсем невинный омежка, ничего не понимающий в любовных делах. — Это, наверно, снова тот красавчик-альфа, что захаживает сюда каждую неделю ради тебя. — Закончил вслух Джереми, смотря, как голубые глазки забегали по сторонам, будто ища поддержки со стороны. Действительно три раза в неделю в их стриптиз-клубе появлялся нереально высокий альфа, одетый в брендовую одежду и подстриженный по последней моде. Расплачивался всегда только большими купюрами, а в руках держал ключ от машины и брелок от нее, указывающий чуть ли не на самую дорогую модель. От него всегда веяло диким спокойствием, уверенностью и твердостью. В первое знакомство с клиентом Джереми отчетливо почувствовал на собственной шкуре невидимую силу этого человека, которая просто затопила все вокруг, заставляя склонить голову перед сильнейшим из сильнейших. Танцоры же наоборот все обрадовались такой находке, надеясь не только станцевать для альфы приват, но и побывать в постели с великолепным самцом, только вот неожиданно для всех, да и для Келли это стало шоком, он потребовал именно его и никого другого. И теперь каждый вторник, четверг и субботу статный мужчина приходил в клуб, полностью оплачивая вип-комнату вместе с белокурым хрупким омегой на всю ночь. С одной стороны Келли был рад такому исходу, ведь очень большая разница трясти пятой точкой перед толпой похотливых самцов или одним, умеющим держать себя в руках. Вдобавок альфа оказался интересным и разносторонним собеседником. Видимо мужчина был очень одинок в реальном мире, иначе блондин не мог объяснить привычку того подолгу разговаривать, изредка останавливаясь лишь для того, чтобы перевести дух и отпить маленьким глотком из стакана дорогой коньяк. С другой же стороны Келли в последнее время стал ощущать себя совсем по другому. Он начал ловить себя на мысли, что каждый раз, приходя на работу, ожидает его визита. Невинное сердечко громко стучало только от одного воспоминания пронзительных, оценивающих все по достоинству, зеленых очей. Вскоре совсем стало ясно, что он по уши влюбился даже не в клиента, а в альфу, которого на подсознательном уровне выбрал как потенциального партнера. Но омежка был реалистом, поэтому прекрасно знал, что "ТАКОЙ" мужчина никогда не посмотрит на стриптизера, как на потенциальную пару, хоть он будет весь из золота. От этого осознания хотелось просто забиться в уголок и рыдать от безысходности, но более насущные проблемы, связанные с папой, не давали окончательно погрузиться в уныние, наоборот давая сил покрепче стиснуть зубы и бороться за жизнь дальше. — Ничего не ради меня! — взвыл блондин, закрывая в ладонях в конец покрасневшее личико от зорких глаз. — Просто он очень брезглив в плане любовника на вечер, а я один из немногих в клубе кто не спит с клиентами, только танцует либо на сцене, либо приватный танец. — Выпалил омежка на одном дыхании. Сказанное им было правдой, по крайней мере, он сам так считал. Ему не хотелось даже мысли допускать, что этот великолепный альфа приходит именно к нему из-за каких-то там неизвестных до этого чувств. Келли сразу решил для себя, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. — Если тебе так удобнее думать, то не собираюсь переубеждать! — Джереми наигранно закатил глаза и покачал головой, будто тот не понимает какой-то важной истины и ведет себя как нерадивый ребенок. — И вообще иди уже готовиться к встрече с альфой, и не забудь, что сегодня тематическая вечеринка животных. Келли ничего не ответил, прекрасно зная, что в спорах кареглазому нет равных, даже бывший директор несколько раз уступал в этом деле. Поднявшись с места, омежка схватил одной рукой вещи, другой же ручку стакана и поспешил ретироваться с кухоньки в гримерку, в которую уже через полчаса начнут заходить остальные танцоры. Да и Джереми не мешает заняться своими непосредственными делами администратора.***
Когда Келли вышел из душа в коридорчик в одном полотенце, намотанном вокруг бедер, и домашних тапочках, то сразу подметил, что в помещении с ресепшином уже играет легкая непринужденная мелодия живой природы. Сначала раздается красивое пение варакушки, будто приглашая окунуться в неведомый дикий лес; потом начинает ухать сова, ищущая свою жертву где-то внизу, что инстинктивно заставляет поднять голову высоко вверх и искать пернатое чудо; дальше все резко стихает и также резко начинается новая подборка звуков диких хищников, только на этот раз далекой жаркой Африки. Если в общественном помещении можно полностью предаться воображению, отдаться своим самым скрытым желаниям, то когда Келли переступил порог гримерки, в которой уже творился полный творческий беспорядок, сразу понял, что это далеко не фантазия. По комнате то и дело носились несколько стриптизеров, переодетых в разные эротические костюмчики животных, пытаясь что-то срочно отыскать. Еще парочка сидела на крутящихся стульях около огромного зеркала во весь рост, а над ними колдовали местные стилисты, накладывая макияж и приводя волосы в нужную прическу. Остальные же, видимо недавно подошедшие, переодевались около небольшой платяной штанги, на которой висели подписанные фамилиями чехлы с костюмами на вечер. Блондин облегченно вздохнул и посмотрел на свой закрытый шкафчик, за которым еще полчаса назад была спрятана не до конца высохшая одежда, а джинсы так вообще грязные до колен и в каких-то непонятных разводах. Где-то сзади раздались негромкие шаги и смешки. Как сразу определил Келли — двум знакомым омежкам, один из которых был восходящей звездой стриптиз-клуба и по совместительству его собственным негласным врагом, который почему-то считал, что тот богатенький альфа, заказывающий блондинистого невинного мальчика, обязательно должен быть его, а не этого недомерка, даже не способного доставить настоящему мужчине удовольствие в полной мере. Келли же наоборот был благодарен такому подарку судьбы. В груди зародилось неземное чувство возвышенности, будто его действительно подняли над этим пропитанным похотью и сексом местом и показали истинное место рядом с самым невероятным альфой во всем мире. Только вот как заканчивается очередная ночь, а с ней и оплаченные часы, то все возвращается на свои места — мужчина бесследно пропадает, оставляя за собой шлейф собственного запаха вперемешку с дорогим одеколоном. А омега еще какое-то время остается сидеть в кресле и вдыхать полной грудью терпкий аромат, не боясь, что могут застукать за таким неподобающим поведением. Блондин же наоборот сопроводил своего недруга сочувственным взглядом, искренне радуясь, что не выглядит в своем возрасте как тот похабным, безвкусным, одетым в разные не сочетаемые цвета, ярко и вызывающе не накрашен. Хотя последнее было для него вообще за гранью понимания, так как красили его самого только для выступлений, а потом он с чистой совестью смывал всю химию со своего личика. Келли являлся ярым сторонником настоящего, и попросту не понимал, как альфы могут покупаться на всю эту боевую раскраску вне стен заведения, ведь потом все равно придется увидеть настоящую физиономию. Так зачем усугублять положение и травить кожу ненужными вещами?! Очередной смешок звезды стриптиз-клуба вывел омежку из увлеченных раздумий и вернул в жестокую реальность конкуренции. Еще раз бросив снисходительный взгляд на стервозного паренька, он поспешил протиснуться между одевающимися танцорами и наконец, выловить свой чехол с фамилией. Пару раз нечаянно наступив на ноги и сразу же дико извиняясь, Келли все-таки выудил свой комплект одежды на вечер и поспешил уйти как можно дальше от разъяренной толпы омежек, в которой то и дело проскальзывали недовольства и нелицеприятные слова, тем самым поддевая друг друга и заставляя копошиться быстрее, потому что времени до открытия остается совсем ничего. Честно отвоевав подлокотник небольшого диванчика около окна, блондин сел на него и, сверкнув в предвкушающем азарте небесного цвета глазами, расстегнул замочек, намереваясь как можно скорее разглядеть только для него подготовленный единственный экземпляр загадочного животного. Увиденное заставило Келли на несколько секунд абстрагироваться от происходящего вокруг и напрячь память. Почему-то цвет вещей сразу напомнил образ коровы в пятнышко, только потом он плавно сменился совсем не радужным представлением панды. Хотя был один плюсик во всем этом безобразии — животное было травоядным, что точно подходило под образ самого белокурого паренька. Ну, какой из него соблазнительно рычащий хищник? Решив, что стилистам виднее со стороны, сперва вытащил приготовленные боксеры из чехла и принялся их надевать, так и не сняв полотенца с бедер, снова застеснявшись этих идеальных омег вокруг. Дальше последовали черные коротенькие шортики с липучками по бокам, чтобы при раздевании можно было с легкостью сдернуть, выявляя на обозрение маленькую аккуратненькую попку, которая порой в танце вытворяла такое, воздействуя на противоположный пол получше любого афродизиака. Следующей вещью, как ни странно, была белая майка без каких либо надписей и рисунков, а в дополнение к ней шла темная короткая жилетка. Убрав чехол на место, Келли подошел к одному из освободившихся стилистов и удобнее уселся на стул. Тот сразу же завертелся вокруг него, что-то доставая из ящиков, а блондин напоследок еще раз глянул на себя в зеркало, запоминая нынешний образ, ведь через несколько минут он будет выглядеть так, что даже родной папа не узнает. Сначала были накрашены тушью длинные ресницы, которые в своем нынешнем виде доходили до черных выточенных бровей. Несколько штрихов и синяк на скуле максимально замазывают тоналкой, хотя все равно виднеется темное пятнышко. Когда же принялись за длинные мокрые после душа волосы, Келли с удовольствием прикрыл глаза и стал получать максимум удовольствия от незатейливых ласк рук, что так нежно оглаживали белые локоны и постоянно массировали черепушку. Вскоре звук работающего фена стих, а на его место пришло какое-то шуршание. Теплые руки аккуратно собрали волосы и почти на середине зацепили тоненькой резиночкой, которая при любом малейшем кружении слетит и эффектно разметает длинные белые локоны в стороны. Даже когда на шею легла атласная ткань, на ощупь сделанная в виде бабочки, Келли не разомкнул глаза, дожидаясь когда ему скажут, что все готово. На голову тоже одели что-то непонятное, типа ободка. После этого с чистой совестью выполненного долга стилист предложил открыть глаза и оценить образ. Первым, что увидел омежка — это кошачьи мягкие ушки, до которых сразу же дотронулся и довольно улыбнулся, что все же ему достался образ не коровы, а вполне симпатичного черно-белого котика, да и в роль вживаться тоже особо труда не составит. Поблагодарив стилиста, Келли посмотрел на настенные часы, отмечая сколько у него еще имеется свободного времени, достал из шкафчика телефон с наушниками и присел на краешек дивана, сразу абстрагируясь от происходящего. Отыскав нужную мелодию для нежного и грациозного в движениях привата, включил и принялся с первых аккордов мысленно импровизировать, где именно прогнуться, где задействовать стул, а где по-кошачьи забраться на колени к желанному альфе и незаметно уткнуться носом в шею, при этом делая характерные телодвижения, не хило так возбуждая. Он втайне ото всех использовал приватные танцы собственного сочинения, как и выбранную музыку, зная, что об этом никак не смогут узнать другие работники стриптиз-клуба. Его сольные танцы на публике, которые ставил хореограф, заканчиваются знаниями о шесте, а приват характеризует под собой нечто большее, чем просто красивое раздевание, поэтому Келли пришлось самому искать нужную информацию в интернете и смотреть специальные обучающие видео. В первую очередь сам танцующий омежка должен быть достаточно возбужден и непредсказуем в движениях, максимально доводя своего альфу до точки невозвратимости. Во-вторых, танцующий должен, помимо сексуальных движений, постоянно держать зрительный контакт с объектом, который просто сам собой испаряется при виде большого скопления народа. Несколько раз прогнав в голове весь танец от начала до конца, Келли спрятал телефон с наушниками в шкафчик и, одев на ножки тапочки и накинув на плечи халат, чтобы не привлекать лишнее внимание посетителей, быстрым шагом поспешил к ресепшену, за которым уже стояли несколько администраторов, обслуживая посетителей. В помещение к бармену то и дело проскальзывал народ, а двое довольно в дорогих костюмах на вид листали предложенные альбомы с фотографиями. Бросив обоюдный заинтересованный взгляд на открытые ножки омежки, как-то подозрительно сузили глаза и еле заметно улыбнулись, от чего сердце блондина на мгновение остановилось от страха. Быстро спохватившись, он переместился к самому краю ресепшена и дотронулся рукой до локтя Джереми, беседующего с новым клиентом. Все также продолжая слушать пожелания гостя, альфа только кивнул головой Келли и протянул заветный ключ от вип-комнаты с номером восемь, в которой уже находится долгожданный мужчина, по которому омежка уже успел соскучиться, не видя всего каких-то несчастных два дня. Провожаемый все еще заинтересованными взглядами чужих альф, Келли быстро поднялся на второй этаж, сразу подошел к заветной двери и остановился, переводя дух. Ему не хотелось, чтобы желанный мужчина заранее почувствовал сильное сердцебиение и усилившийся запах от испуга. Тем более, что часы показывали еще три минуты до одиннадцати. Кое-как совладав с собой, омежка вздохнул полной грудью здешний терпкий запах, насквозь пропитанный различными духами, совсем тихонько постучал, чтобы случайно не напугать альфу, даже не догадываясь, что тот уже давно учуял его аромат, и дернул ручку на себя. Дверь, поддавшись, приоткрылась. Широкая полоса коридорного света пропахала светлый паркет, тем самым разделяя вип-комнату на две небольших части. Траектория дошла до одного из панорамных окон и на глазах растворилась в неоновых лучах соседнего здания. Келли шагнул в такую желанную неизвестность и сразу же втянул носом воздух, дабы почувствовать тот единственный, будоражащий кровь и сознание запах холодного крепкого чая, тонко разбавленного дорогим одеколоном и коньяком. Но его ждало разочарование. Кем-то недавно старательно зажженные ароматические палочки нагло перебили все остальные ароматы, буквально затопив помещение расслабляющими нотками душистого лотоса. Омежка тотчас издал приглушенный стон недовольства, но вовремя спохватившись, быстро прикрыл за собой дверь и повернул ключ на один оборот. Больше пути назад нет. Келли несильно прикусил изнутри щеку, мысленно призывая успокоиться и вести себя как всегда: непринужденно и расслабленно. Хоть омежка и испытывает чувства к этому мужчине, но он клиент, который пришел в их заведение только с одной целью: быть очарованным целомудренным белокурым ангелом, поэтому все должно быть на высшем уровне, нужно сделать так, чтобы он захотел вернуться и провести еще один незабываемый вечер. Мальчишка схватился вспотевшими ладошками за край халата и нарочито медленно повернул голову в правую сторону, смотря из-под опущенных ресниц. В комнате царит полумрак. Ни единого включенного искусственного источника света, только естественное. На паркете вдоль одной стены стоят небольшие декоративные фонарики, в которых плескаются настоящие язычки пламени, освещающие комнату только наполовину, вторая же так и остается скрытой во тьме. Молоденькое непорочное сердечко трепетно забилось с удвоенной силой от такого неожиданного сюрприза. Захотелось тут же подойти к ним и рассмотреть поближе, но Келии, быстро подавив по истине детское любопытство, решительно отвел взгляд на небольшую сцену с шестом посередине, прекрасно зная, что после работы у него будет возможность все внимательно разглядеть. Скользнув взглядом по стулу — сегодняшний атрибут танца, остановился на таком излюбленном черном кожаном кресле, в котором он помещался, если даже подминал под себя ноги, и двухместном диване, выполненном из такого же материала. На его спинке висит аккуратно сложенный дорогой пиджак и одиноко покачивается из стороны в сторону, что свидетельствует о недавнем визите шикарного альфы. Тишину разрывает резкий щелчок зажигалки, от чего не ожидавший подобного омежка испуганно вздрагивает и сразу поворачивает голову в сторону исходящего шума. Где-то на подсознательном уровне он точно знает кому принадлежит звук, но все равно опасливо прищуривается, пытаясь разглядеть темный силуэт человека, который лениво облокотился о стену, при этом умудряясь придерживать одной рукой сигарету, а другой стакан с полюбившемся коньяком. Омежка почувствовал, как низ живота начало покалывать от медленно нарастающего возбуждения, хотя еще вечер толком и не начался. Он сильнее ухватился за халат и попытался сфокусировать взгляд на верхних пуговках рубашки альфы, делая вид, что что-то в ней нашел интересное. В горле враз пересохло, а все ранее заготовленные фразы улетучились из памяти. Келли сильно сжал пальцы на ногах и инстинктивно прикусил нижнюю губу, даже не задумываясь, какой эффект производит на зрелого, полного сил, альфу, который тут же выпустил кольцо дыма в воздух, немного приподняв голову вверх, но все равно продолжая неотрывно следить за блондином. — Проходи, не бойся. — Голос мужчины прозвучал так пленительно нежно, что омежка успел подумать, как он соскучился по этим чарующим ноткам, из-за чего не сразу уловил остроумную шутку в свой адрес. — А я не боюсь. — Неожиданно для самого себя, звонко проговорил Келли и тут же смутился, увидев, как альфа приподнимает краешки губ и сразу же прячет ее за новой затяжкой сигареты. Блондин повернулся в сторону музыкального центра, около которого стояла небольшая полка, полностью забитая дисками с музыкой, и сделал первый шаг вперед, задумываясь над тем, что витавшая в начале напряженная атмосфера в комнате постепенно сходит на нет. Ему до безумия хочется распрямить маленькие плечи и шагать с гордо поднятой головой, демонстрируя себя не как стриптизера, а именно танцора приватного танца. И он это делает. Плавной, мягкой походкой подходит к полке, привстает на носочки и тянется вверх, чтобы достать какой-то ненужный диск с музыкой для фона перед приватом, при этом халат приподнимается и выявляет на свет очертания совсем коротеньких черных шорт, что идеально подчеркивают стройные ножки, ступни которых так по-домашнему обутые в пушистые светлые тапочки. Мужчина снова тепло улыбается в сигарету, глядя как Келли несколько раз безутешно подпрыгивает на месте, причем кончик длинных белых волос, как маятник, перемещается из стороны в сторону. — Ты куда-то торопишься? — вкрадчиво спрашивает альфа, бултыхая в стакане оставшееся виски. Келли оборачивается вполоборота и удивленно смотрит на клиента. За все их совместно проведенные вечера это был первый раз в жизни, когда мужчина отказывается от легкой, непринужденной, фоновой музыки, которая обычно звучит, когда они разговаривают. Омежка качает головой, будто на что-то решается, и совсем тихо отвечает: — Н-нет. — Вот и прекрасно, — альфа затягивается в последний раз, после чего тушит красно-оранжевую точку в пепельнице и отрывается спиной от стены. — Раз уж я снял тебя на весь вечер, поэтому для начала хотел бы немного поговорить, если ты не против? — Келли чувствует, как леденеют подушечки пальцев на руках от пронизывающего цепкого взгляда, прошедшегося по его фигуре, еще спрятанной под коротеньким халатом, пока тот не остановился на его лице. — А потом непосредственно посмотреть невероятный танец в твоем исполнении. — Довольно прищуривается мужчина и заносит руку над кожаным диваном в приглашающем жесте. Щечки с милыми ямочками у омежки приобретают настоящий пунцовый оттенок смущения. В его ближайшем окружении было принято не растрачиваться на комплименты просто так. Спасает положение лишь тусклое освещение декоративных фонариков, невидимой рукой сглаживая все неровности между парой. Он внимательно всматривается в любимое лицо напротив, всем сердцем надеясь разглядеть насмешку или что-то в этом роде. Но вместо этого натыкается взглядом на неповторимую улыбку, уже успевшую стать по настоящему родной. Нежную, ласковую, чувственную. Келли воодушевленно хлопает длинными черными ресницами, снова очарованный зелеными сапфирами. Он цепляется зубками за искусанные в кровь губы, с которых уже исчезла ранее нанесенная на них матовая помада, и делает первые шаги в сторону кресла. Всего десяток шагов и кожаный диван разделяют их друг от друга, но этой границы будто не существует. Омега словно одинокий мотылек, ведомый слепыми чувствами, порхает над паркетом к своему собственному горячему солнцу, к которому хочется прикоснуться, пригреться в стальных теплых объятиях и просто стать немного ближе, хоть это потом и окажется блефом или реальным сном, просто чей-то неудачной шуткой сверху. Только преобладание скромности позволило собрать всю оставшуюся гордость в кулак и остановиться. Альфа не стал укрываться от пристального взгляда голубых очей, что сейчас так открыто пытались прочесть его собственные эмоции. Ему показалось это забавным и одновременно дерзким. Он наоборот с вызовом продолжил молча следить за движениями этого доверчивого омежки, еще больше убеждаясь, что не ошибся в своем выборе. Келли сдался первым. Блондин сдался сразу же, как только почувствовал, что клиент тоже поддался непонятному для него порыву и усилил собственный природный запах холодного крепкого чая. К такому он никак не был готов. Такое всегда происходило только во время приватного танца, когда альфа был сильно возбужден и еле сдерживал своего зверя. Довольно резко развернувшись к мужчине корпусом, блондин сделал один единственный шаг, чтобы не было видно его растерянного лица, и сразу сильно зажмурился, прогоняя перед глазами предательское наваждение. Но аромат, что нагло осел на язычок горчинкой, говорит об обратном. Да и в собственном нижнем белье не вовремя стало очень тесно. Как назло головка члена уперлась прямо в аккуратный шовчик шорт, что шел прямо по середине, и теперь при малейшем движении трется об него, доставляя сильный дискомфорт. Почувствовав, что еще совсем чуть-чуть, и он позорно выстрелит прямо в трусы, наспех скинул тапочки на пол, залез в черное кожаное кресло, при этом подмяв под себя ноги и спрятав руки в рукавах халата. Некоторое время омега сидел неподвижно, даже дышал через раз, пытаясь мысленно договориться с собственным организмом, но тот упорно не сдавал позиции. В голову даже закралась шальная мысль, что это все из-за расслабляющего запаха ароматических палочек, но она быстро испарилась, стоило снова зацепиться в воздухе за крепкий аромат свободного возбужденного альфы, который стал ощущаться в разы сильнее. Когда в белокурой голове появилась явно запоздалая догадка, что у мужчины скорее всего хорошо работают рецепторы носа, и он тоже почувствовал его замаскированное халатом возбуждение, резко бросило в холод, а голубые глаза распахнулись в немом ужасе. Возможно ли такое, что это он стал причиной происходящего абсурда? Облизнув пересохшие губы, Келли перевел взгляд на альфу, который уже надвигался на него расслабленной походкой. Из-за того, что тот был высоким, омежка первым делом увидел перед собой классические бежевые брюки, выгодно подчеркивающие крепкие бедра, на которых ему частенько приходилось сидеть во время приватного танца. Глаза оценивающе остановились на рубашке темно-синего цвета, а точнее на том, что под ней было спрятано от чужих глаз. Сколько блондин не старался, а увидеть широкую грудь воочию так и не получилось, зато потрогать руками через одежду удалось. Голубые глаза против воли остановились на мужественных руках, нарочито медленно расстегивающих первые пуговки рубашки, тут же выявляя на всеобщее обозрение ключицы. Если бы это не была работа, то омежка мог запросто назвать происходящее ничем иным, как — искушение. Мысль о том, что клиент может соблазнять его, стриптизера, вырвала из глубин души собственную безнадежность в любовных делах. Это как же надо отчаяться, чтобы в такое поверить? А мужчина тем временем подошел вплотную. Довольно хмыкнув себе под нос, вальяжно опустился на кожаный диван, широко расставляя длинные ноги, так, что если бы Келли изначально принял другую сидячую позу, то их колени обязательно соприкоснулись. — Сильно болит? — вкрадчивым голосом спросил альфа, неожиданно поддаваясь чуть вперед, чтобы дотронуться длинными горячими пальцами к чужой скуле. — Немного... — Честно проблеял на одном дыхании омежка, смотря на клиента потрясенными глазами, который по собственно инициативе был настолько близко, что не есть хорошо. Стоило сделать тому замечание и еще раз прочитать правила стриптиз-клуба, чтобы больше не было самодеятельности. Но глядя в зеленые омуты, обрамленными пушистыми ресницами, так захотелось продлить этот счастливый момент, который он обязательно будет вспоминать ближайшую неделю, засыпая с улыбкой на устах. — Кто поставил тебе синяк? — между тем задал очередной вопрос брюнет, чуть сильнее надавливая на темное пятнышко. — Мистер... — Келли прикрыл глаза, мысленно возводя между ними стену. Происходящее было неправильным. Втянув голову в плечи и немного отвернувшись, отчего чужое жаркое дыхание опалило бледную кожу. Это было настолько чувственно, словно интимно, из-за чего омежка снова покраснел от смущения. Впрочем, юная влюбленная душа сейчас трепетала в противоречивых чувствах от неожиданной заботы со стороны альфы. Верить в хорошее совершенно не хотелось, но сказанные слова уже не забыть. Они заставили сердечко глухо застучать в такт покачивающемся язычкам пламени. — Зови меня просто Лео. — Мужчина вернулся в исходное положение, кладя руки на спинку дивана, и, дождавшись пока собеседник на него посмотрит, продолжил, довольно приподнимая краешки губ: — Я ведь не такой уж и старик. И не увиливай от ответа. — А здесь и рассказывать нечего: я неуклюжий, поэтому ударился об скамейку. — Омега не вовремя прикусил кончик языка, мысленно давая себе подзатыльник. Но ненужные слова уже слетели с губ быстрее, чем он успел придумать новую перефразировку произошедшего. Клиент никогда не должен знать правду. Никогда! Это запрещено правилами, и он только что их нарушил из-за своей честности и расслабленности, когда нужно быть максимально собранным, тем более перед этим восхитительным мужчиной. — Келли, ответь-ка мне вот на какой вопрос, — альфа недовольно цокнул языком и прищурился, внимательно проходя цепким взглядом по миниатюрной фигурке блондинистого омежки, — почему ты работаешь в борделе? Мальчишка аж потерял дар речи на некоторое время, поставленный в полный тупик темой. Не моргающим взглядом уставившись на Лео, который искусно приподнял в немом вопросе бровь, он сразу понял — не отвертеться. Только вот от одной мысли, что придется врать, вспотели ладошки. Но и правду ни в коем случае нельзя говорить. Ведь тогда альфа может не поверить, решив, что с него хотят стрясти деньги якобы на нужды больных и бедных. Еще худшим продолжением будет пустая и ненужная жалость, если тот все же каким-то образом уверится, но все равно не захочет помочь. Все богатеи такие! Его собственный отец уже преподал отличный урок "милосердия и порядочности". Больше Келли ни за что не поверит в искренность намерений. Поэтому ответил на вопрос поверхностно, расцепляя замочек из пальцев под рукавами халата: — Здесь хорошо платят, да и от дома недалеко. — Почему-то я тебе не верю. — Мужчина враз нахмурился, склоняя голову к плечу. — Не может такого быть, чтобы совсем юный домашний омежка сразу же пошел продавать свое тело в клуб, перед этим не попробовав хотя бы устроиться продавцом в магазин. На этих словах Келли всего передернуло, а в уголках глаз почувствовалась ненужная влага. Стало почему-то и стыдно, и обидно, хотя, в общем-то, ничего плохого никому не делал, скорее наоборот. Но небрежно брошенная фраза "продавать свое тело в клуб" врезалась во влюбленное невинное сердце не хуже самого точеного оружия, причиняя сильную боль. Да он даже ни разу не целовался в губы по настоящему, а уж делить одно ложе на двоих... Как же мальчишка жестоко ошибался на свой счет, строя иллюзии. Если ты работаешь в стриптиз-клубе, то уже заочно становишься шлюхой. Подстилкой для богатых, которые на твоей шкуре опробуют все мерзкие вещи этого грешного мира. — А вы так еще не поняли? — Келли горько ухмыльнулся, аккуратно вставая с черного кожаного кресла. — Тело — мой хлеб, я им как раз зарабатываю. И сейчас я вам покажу это в танце. Омега ловко развернулся и, более не глядя на клиента, мягкой, плавной походкой подошел к музыкальному центру. Пока искал в стопке дисков нужный, мысленно пытался приободрить себя, напоминая, что тот лишь выразил свое мнение и обижаться на него, как минимум глупо. Когда вещь все-таки нашлась, Келли неторопливо стянул с себя халат, наконец демонстрируя во всей красе костюм черно-белого котика, и также неспешно поставил стул перед альфой, как один из главных атрибутов приватного танца. Смотреть в его сторону он пока что не собирался, зная, что подобное отношение только подогреет интерес. Вставив диск, омежка на несколько секунд прикрыл глаза, успокаивая внутреннее волнение внутри себя, макушкой чувствуя цепкий взгляд зеленых сапфиров. В такт зазвучавшей мелодии Келли медленно повернулся. Разомкнув ресницы, он гордо приподнял голову и сделал первый долгожданный обоими шаг. Покачивая бедрами из стороны в сторону, невинно прикусил нижнюю губу и потянул назад, после этого оставляя рот приоткрытым. Альфа лишь на это усмехнулся, двигаясь на середину дивана для удобства, но не прекращая зрительно контакта в глаза. Сложно было понять в этот момент, что именно задумал хрупкий мальчишка, но игривый взгляд заставил немного расслабиться и просто получать удовольствие. Омежка провел пальчиком по спинке стула, огибая его по периметру. С первыми яркими аккордами саксофона, он резко сел на край мебели, вытягивая ножки вперед и запрокидывая голову назад. Уже плавными и размеренными движениями приподнял руку и, растопырив пальчики, нежно провел по шее. Будто случайно дотронувшись до выреза майки, ненавязчиво скользнул вдоль груди, поглаживая кожу через одежду. Из покрасневших уст вырвался первый тяжелый выдох, когда стройные ножки оторвались от пола, тем самым приподнимая бедра выше и заставляя почти лечь на спину. Сексуально взмахнув ими несколько раз в воздухе, согнул одну в коленке и медленно поднялся, демонстрируя ровную осанку и собственную привлекательность. Келли соблазнительно обвел губки язычком, жадно впитывая каждую эмоцию на лице впечатляющего мужчины. Альфа в предвкушении улыбнулся, пока что лаская хрупкое тело только одними глазами. Омежка мягко и бесшумно скользит босыми ногами по полу, обходя излюбленное кресло. Плавно взмахнув тоненькой ручкой в воздухе, он кладет ее на спинку дивана и уверенно ведет вперед. В какой-то момент зрительный контакт прекращается. Келли пристраивается сзади альфы, привставая для удобства на носочки и кладя маленькие ладошки на сильные плечи. Мужчина ожидаемо вздрагивает, но все также продолжает смотреть вперед, на сцену, только сжимает руки в кулаки. Омеге приходится по душе такая попытка скрыть естественное возбуждение. Он уже только по одному усилившемуся аромату крепкого чая все понял. Несильно надавив на высокие плечи, шаловливо пополз вниз, по мощной грудной клетке, держа курс к кожаному ремню. Поддавшись чуть вперед для лучшего обзора, склонил голову на бок и, облизнув суховатые бледно-розовые губы, еле ощутимо коснулся чужого подбородка, скользя по щеке теплым дыханием. От Келли не укрылось, что альфа прикрыл глаза, явно концентрируясь на острых ощущениях. Пару раз играючи задев пряжку ремня и надавив в область живота, который от каждого прикосновения руки втягивался, омежка ласково проделал путь обратно. В штанах мужчины уже виднелся внушительный бугорок, и это не могло ни радовать. Если тот заводится от таких примитивных ласк, то что с ним будет, когда начнется самое сладкое?! Отстранившись, Келли медленно обошел вторую часть дивана, вставая сбоку. Когда же клиент поворачивается к нему лицом, хищно улыбаясь, он забирается на диван, стоя на коленях. Под похотливый блеск зеленых сапфиров, он небрежно стягивает с себя темную короткую жилетку, при этом не забывая томно порхать ресницами. Покрутив пару раз вещь в руках, отправляет в полет по комнате. Приняв на диване покорную позу доги-стайл, омега сексуально прогнулся в спине и заполз на чужие колени, для удобства упираясь руками в створку дивана. Чуть приподнявшись и снова выгнувшись дугой, проехал животом по вздыбившиеся ширинке брюнета и прохладному кожаному ремню, создавая трение. Майка немного приподнялась, приоткрывая небольшую полоску светлой кожи, но мальчишка на это не обратил никакого внимания, полностью поглощенный происходящим. Мужчина тихо зашипел при очередном контакте и, не удержавшись, положил ладонь на поясницу блондина. Тот, почувствовав лишнюю тяжесть, инстинктивно пригнулся еще ниже, оттопыривая небольшую попу, скрытую под тряпками. В такт двусмысленным движениям альфа просунул руку под белую майку и по-хозяйски принялся оглаживать мягкую кожу, а второй стягивать мешающую резинку с длинных волос. Юный мальчишка, до сих пор не знавший настоящей ласки, еле слышно простонал от нахлынувших ярких чувств во всем теле. Кожа горела огнем, где ее касались горячие пальцы, а собственное нижнее белье нещадно давило на головку члена. Еще чуть чуть и он постыдно кончит вперед клиента. С новым звучанием саксофона Келли уверенно приподнялся, скидывая настырную руку мужчины, который недовольно поджал губы. Упершись ладонью в бедро Лео, омежка прытко вскочил на ноги и сделал три небольших шага вперед. Слегка согнув колени, привстал на носочки и стал круговыми движениями бедер вырисовывать знак бесконечности. Руки хаотично прошлись по всему худенькому тельцу, оглаживая светлую кожу и будто невзначай поддергивая края майки, тем самым доводя альфу до легкой нервозности в ожидании следующего шага. Мальчишка встряхивает блондинистой головой, из-за чего длинная копна волос взметывается в сторону, на мгновение принимая неестественный оттенок желтизны благодаря свечению подсвечников. Воспользовавшись иллюзией обмана, изначально акцентируя внимание на другом, его пальцы коснулись резинки черных шорт. Миг и вещь с коротким пшиком отстегивающихся липучек срывается с бедер. Оставшись в одном нижнем белье и белой майке, Келли сексуально провел ладонью по волосам, зачесывая передние пряди назад и выставляя на обозрение ровный изгиб шеи. Небрежным движением кинув шорты в сторону, омежка развернулся к клиенту лицом, который сидел неподвижно. Только тяжелое дыхание и быстро вздымающаяся грудь выдавали все его альфье возбуждение. Ярко-зеленые глаза же не выражали ничего, кроме самого отражения танцора, что подвигло того действовать более настойчиво. Лаская себя руками, Келли плавно опустился на колени, даже в такой позе продолжая выписывать ягодицами круги. Омега шаловливым взглядом окинул сидящего Лео и неожиданно поддался вперед, опускаясь на четвереньки. Выгнувшись в спине подобно кошке, демонстрируя тонкий изгиб тела и небольшие округлые ягодицы, все еще спрятанные под тканью трусов, пополз к ногам альфы. Напряженные мышцы внизу пупка свело от желания, заставляя втянуть живот сильнее и дышать через раз, чтобы еще больше не раздражать рецепторы носа. Разместившись между широко разведенных ног, Келли игриво улыбнулся и уверенно положил обе руки на колени брюнета, которые тут же без предупреждения по-свойски продолжили путь по сильным бедрам вперед, к ремню, специально обходя стороной оттопыренную ширинку. Альфа глухо рыкнул, когда омега вскарабкался на него, оседлав его ноги. Наконец дорвавшись до столь мужественного тела, мальчишка нежно провел пальчиками дорожку от пупка до местечка, под которым гулко билось чужое сердце, уже успевшее стать таким родным и любимым. Келли прикрыл в блаженстве веки, опутанный щемящей нежностью, и прижался посильнее, уверенно обхватив второй рукой за шею. Уткнувшись в предплечье, туда, где природный аромат альфы был в разы сильнее, омежка еле слышно мурлыкнул и завозил носом по синей рубашке, пытаясь насытиться запахом и просто раствориться в острых ощущениях. Брюнет довольно крепко обнял талию мальчишки, заставляя облокотиться на себя сильнее. Зарывшись пальцами в белые длинные волосы, мужчина повел ноздрями и сразу же тяжело выдохнул, чувствуя, как по его паху проехалась чужая аппетитная попа. Для Келли стало полным открытием, когда альфа, стремительно сцепив руку в замок, оттянул мягкие пряди назад, заставляя его открыть доступ к бледной светлой коже шеи и скулам. Он тут же невнятно заскулил от легкой боли в макушке и попытался снова зацепиться коротенькими ноготками за ткань рубашки. Не обращая никакого внимания на слабые трепыхания, Лео сам поддался вперед, утыкаясь лицом куда-то в ключицы. Омежка испуганно замер, боясь пошевелиться. Белая пелена наваждения наконец спала с глаз, позволяя трезво оценить ситуацию, которая, кажется, уже вышла из под контроля танцовщика. Если это во время не прекратить, то все может закончиться очень плачевно. Такие случаи в стриптиз-клубе были не редкость. Но вот в миг поджавшаяся от страха попа точно была категорически против. Без взаимных чувств со стороны мужчины Келли никогда не пойдет на такое ради сиюминутного удовольствия — это он уже решил давным-давно. Поймав нужный момент, когда альфа будет особенно расслаблен, мальчишка резким движением ударил ладошками того в грудь, заставляя отклониться назад, а сам, лишившись опоры в виде чужих плеч, упал аккурат между разведенных ног. Воспользовавшись полной дезориентацией мужчины, что возвышался над ним со странным блеском в глазах, Келли вскочил на ноги и попятился назад, испуганно прижав руки к груди. Инстинктивно глянув в кромешную темноту, туда, где пряталась закрытая на ключ дверь, омежка мысленно заныл от досады, прекрасно понимая, что сам себя загнал в тупик. Выбегать за пределы комнаты в одном белье, где полным полно клиентов — не есть отличная идея, но и до спасительного халата, который лежит где-то сзади, нужно еще добраться. Келли снова перевел взгляд на мужчину, который интенсивно мотал головой, словно избавляясь от наваждения. Проведя широкой ладонью по волосам зачесывая передние пряди назад, альфа медленно поднялся с места, сделал пару шагов вперед и остановился, видя, как под его цепким взором съежился невинный мальчишка, напуганный произошедшим не меньше него самого. Прежде такого никогда не случалось. Он был взрослым, опытным и сильным представителем своей принадлежности, прекрасно умел держать эмоции под контролем и собственные чувства, но почему-то именно сегодня рядом с хрупким белокурым созданием что-то пошло не по сценарию. В один момент глаза заволокло дымкой самой настоящей похоти, а усилившийся из-за волнения чистейший аромат девственного свободного омежки напрочь выбил остатки разума, позволяя природным инстинктам взять вверх. Лео с самой первой встречи почувствовал невидимую связь между ними, хотя озвучивать догадку вслух не спешил, боясь то ли ошибиться, то ли напугать своим молниеносным напором скромного мальчишку. От встречи к встрече позволяя узнать себя лучше, расположить к себе, открыться. Но в свете произошедшего инцидента, видя, как Келли быстро одевается, задал главный вопрос, который уже какое-то время не давал покоя: — Я тебе нравлюсь, ведь так? Омежка так и застыл около музыкального центра с поясом от халата, не моргающим взглядом уставившись на чужую грудь, облаченную в синюю рубашку. Бледное личико моментально заалело красными красками, а вдоль позвоночника прошлись мурашки. Застигнутый врасплох подобным вопросом, Келли отчаянно захотелось взять и убежать, но такой поступок будет означать только одно — подтвердить слова, а этого ни в коем случае нельзя делать. Следом последует увольнение, а значит и основной доход прекратиться, и тогда точно придется идти торговать своим телом на улицу. От такой страшной перспективы, мальчишка сглотнул комок в горле и просипел неестественным голосом: — Н-нет! Что вы себе позволяете? Мужчина сделал навстречу еще один шаг и прищурился, внимательно вглядываясь в лицо, ища хотя бы намек на вранье, отчетливо чувствуя чужую тревогу. Но из-за темноты толком ничего нормально не понять, а прижать к стенке испуганного омежку и заставить говорить, тем самым еще больше вырыть между ними яму недоверия собственными руками и окончательно потерять хрупкое перемирие. Поэтому Лео скрипя сердцем принимает единственное правильное, по его мнению, решение — отступить на шаг, позволяя тому ускользнуть из его рук. — Извини, я не хотел тебя смутить и, тем более, обидеть, — альфа интонационно выделяет последнее слово, склоняя голову к плечу и глядя сквозь ресницы, — просто мне показалось, что... — Не надо дальше продолжать, я понял вас. — Быстро проговорил Келли, смущенно опуская взгляд на пояс от халата, который до сих пор нервно теребил в своих руках. Кажется, опасный пик во взаимоотношениях миновал, и ему не придется увольняться, но повисшая в молчании тяжелым грузом неловкость еще никуда не делась. — Простите, но с вашего позволения я лучше уйду. — Конечно, ступай. — Лео говорит обманчиво-мягко, что идет вразрез с его строгим выражением лица. Под пристальным взглядом ярких сапфиров, омега наспех надевает тапочки, лежащие около кресла, и быстрым шагом покидает помещение. Сильное свечение лампочек тут же бьет в глаза, но он лишь щурится и продолжает идти. Хочется перейти на бег, но вместо этого перебирает ногами быстрее. На пути никто не встречается, только слышна сильная волна музыки откуда-то снизу. Проскочив мимо ресепшена, Келли забежал в душевую комнату. Небрежно кинув халат на скамейку, омежка заскочил в одну из кабинок и врубил на всю мощь воду. Холодный поток жидкости резко полился сверху прямо на блондинистую макушку. Вздрогнув всем телом, мальчишка подставил полыхающее огнем от чувств лицо и принялся судорожно тереть его руками. Черная краска маленькой струйкой потекла по щекам, а ресницы постепенно стали принимать естественный облик. Наконец включив и горячую воду, Келли уткнулся лбом в прохладную стену и зажмурился, ощущая как по спине побежали мурашки. Майка вдрызг намокла и прилипла к телу, а трусы с хлюпающим звуком при движении противно трут промежность. Омега не сразу слышит, как кто-то стучит в дверь душевой. Он замечает это только когда человек заходит внутрь, громко шаркая ногами, и просовывает голову в проход. — Это я, можешь расслабиться, — Джереми дружелюбно демонстрирует красивую улыбку, а мальчика впервые за день искренне рад тому, что так вовремя в помещении блуждают клубы пара, из-за которых плохо видно. — Я что пришел то, — альфа цокает языком, специально затягивая паузу. Но видя, что на его реплику отвечают молчанием и повернутым затылком, продолжает дальше: — твой красавец только что расплатился, как за весь вечер и ушел чем-то озадаченный. У вас там ничего не случилось? — Нет, — отвечает омежка, искренне на это полагаясь. Они решили проблему на месте, а значит ее уже не существует, хотя какая-то доля горечи и недосказанности присутствует. Это только их взаимоотношения, а значит посторонним делать там нечего. — Ладно, — негромко отзывается администратор, делая вид, что поверил. В любом случае если клиент не пожаловался сразу, значит не все так плохо. — Джереми, можно я сегодня переночую в клубе? — негромко спрашивает Келли и, боясь быть проблемой, тут же добавляет: — если нет, то ничего страшного, я пойму. — Эх, что же с тобою делать, — по доброму усмехается альфа, скрываясь из виду, — сегодня и вправду погода ужасная, так что можешь остаться ночевать. Тебе повезло, что клиентов в вип-комнаты мало, а так бы пришлось спать в гримерке. Ключ будет висеть на крючке от помещения, где ты танцевал. — Спасибо большое, — громко крикнул омежка, слыша какое-то шебуршание и скрип закрываемой двери.***
Когда Келли возвращается в комнату под номером восемь, то уже около стены не горит ни один декоративный фонарик, а разбросанные вещи забрала местная горничная. Аккуратно положив легкую курточку на кресло и рядышком, внизу, пристроив старые поношенные кроссовки, прилег на диван. В голове мелькнула запоздалая мысль, что нужно было попросить у Джереми одеяло, но снова спускаться вниз нет ни сил, ни желания. Тем более он уже одет в свою повседневную одежду. Омега свернулся калачиком, поджав к животу худенькие ножки, и прикрыл уставшие глаза, которые уже потихоньку слипались. Сон нагрянул почти сразу. Снилось что-то легкое, прохладное, можно сказать даже воздушное. Словно он парит над облаками, дотрагиваясь до них маленькой ладошкой и рисуя ими разные картинки. Сбоку что-то щелкнуло, но с какой именно стороны понять невозможно. Через мгновение по всему телу разлилась неизведанная доселе волна тепла и уюта. Келли нетерпеливо уткнулся носом в собственное запястье и перевернулся на спину, мечтая продлить этот нереально счастливый момент как можно дольше. Чуть погодя над ухом снова что-то противно зашуршало. Не выдержав такой пытки, мальчишка нехотя разлепил глаза и попытался приподняться, но шею моментально прострелила тупая ноющая боль. С тихим стоном рухнув обратно, он схватился за голову и через силу попытался ей пошевелить из стороны в сторону. — Доброе утро, как спалось? — перед ним из ниоткуда появился Джереми, держа в руках какие-то документы. — Спасибо тебе, что разрешил поспать на диване. — Мальчишка слабо улыбнулся и через силу присел, только сейчас замечая, что почти вся комната утонула в свете. Оглядевшись по сторонам, Келли откинул край пледа на диван и подтянул к себе обувь. Уже зашнуровывая второй кроссовок, он невзначай глянул на покрывало, а потом перевел недоуменный взгляд на альфу, который делал какие-то пометки около мини-бара. — Это ты меня накрыл одеялом? — Нет, я всю ночь простоял за стойкой. А что? — Джереми удивленно приподнял бровь, смотря на причину беспокойства. — Может ты сам накрылся им, только не помнишь? — Не знаю. — Омега мотнул головой и встал с нагретого места. Укутавшись в легкую курточку и надев фиолетовые перчатки, он попрощался с альфой и вышел из стриптиз-клуба, мечтая побыстрее оказаться в родном доме.***
Двухкомнатная квартира встретила его привычным за полтора месяца безмолвием. Разувшись и скинув в прихожей верхнюю одежду, Келли быстренько поставил на кухне вариться бульон для папы. Пока тот готовился, он успел принять водные процедуры и переодеться в чистые, но поношенные вещи. Компактно положив кусочек диетического мяса в контейнер, налил бульон в термос, а остатки выпил сам. Живот снова забурлил, требуя хоть кусочек пищи. Ничего не оставалось, как снова выпить таблетку, мысленно утешая себя тем, что после больницы все равно идет на вторую работу, в магазин. Там то и купит покушать, ведь теперь каждая копеечка дорога. На всякий случай проверив копилку с отложенными деньгами, омежка взял пакет с едой и вышел из дома. Когда до больницы оставалось сделать считанные шаги, как вдруг в кармане куртки зазвенел телефон, оповещая о входящем сообщении. Келли нажал на кнопку телефона, удивленно глядя на монитор, так как это первый раз когда альфа сам писал ему. " Извини, что отрываю от выходного, но начальство требует, чтобы ты сегодня танцевал в клубе ".