Ниотамори по-американски

Честного не жди слова, Я тебя предам снова. Не ходи, не гляди, не Жди, я не твоя отныне. Верить мне - мало толку, Не грусти дорогой долгой, Не смотри назад с тоскою, Не зови меня с собою Мельница, "Ночная кобыла"

Даже супергероям приходится ходить в супермаркеты. Когда Тор отстоял половину очереди к кассе, зазвонил телефон. "American Pie", мелодию на свой контакт выбирала Джейн. Тогда Тора еще умиляло легкое кокетство: «Ты – скандинавский бог, я - простая смертная девчонка». Простая. Американская. Смертная. А значит, ходить вокруг да около надо на цыпочках, и не дышать. Дыхнешь лишний раз, Джейн унесет на Северный полюс. И хрупкая девушка тут же обернется Снежной королевой, разъяренной етуншей с рогами, шипами и когтями. - Ты в магазине? Купи туалетную бумагу, кефир, только обезжиренный, а не как тогда; авокадо, пакеты для мусора, зубочистки, кажется, все.... Ты скоро подъедешь? Да, еще влажные салфетки возьми, дешевые не надо, от них жуткая вонь. Сплошные отдушки, метилхлороизотиозолин, кокамидопропил и триклозан. Тор? Ты слышишь меня? Я сейчас перезвоню… - Я слышу, - хмуро процедил Тор. - Запомнил или лучше запишешь? - Запомнил. Поглядев на заполненную доверху тележку, Тор протиснулся сквозь толпу недовольных покупателей, закупавшихся на полмесяца вперед. Будто завтра не сочельник, а начало третьей мировой. Торговый зал размером был с футбольное поле. Зубочистки-то ладно, лежат на кассе, а за всем остальным придется побегать. Его очередь к тому времени наверняка пройдет. Домой Тор подоспел как раз к дебатам, кандидат от демократической партии сцепился с кандидатом от республиканской. Джейн следила за их спором так увлеченно, будто от итогов кошачьей драки в прямом эфире и впрямь зависело будущее страны. Вот когда они бились с Локи, на кону стояла судьба девяти миров. Трех из них уж точно. Тор поцеловал подставленную щеку своей девушки (почему смертные называют подруг девушками, а не женщинами? Они же не просто гуляют, невинно держась за руки, а живут вместе, будто муж с женой) и отправился на кухню. Там были спагетти в микроволновке и маленький телевизор, некоторые каналы полосили, но смотреть можно. Политики Тор досыта наелся в Асгарде. Он переключил с National Geographic на спорт и наткнулся на четверть финала, Ванкуверские канадцы месились с Чикагскими ястребами. Хоккей Тор любил даже больше игр с мячом, зато бейсбол, на который изредка ходил со Стивом Роджерсом, не понимал. Интересно, что бы Локи понравилось больше, хоккей, фигурное катание, бобслей, сноуборд, биатлон? Что зимние виды спорта, тут к вельве не ходи. Иногда Тору хотелось рвануть сквозь проход в Свартальфахейм, найти расщелину в скалах, разведанный тайный путь в Асгард, предстать перед троном и спросить царя: «Как его провожали в последний путь, с должными почестями? Простил ли ты Локи, Всеотец?» Порой Тору снилось, как он натягивает тугой лук и целится в плывущую к водопаду лодку. И нужно унять дрожь в руках, чтобы поджечь кучу хвороста с одного выстрела. Стали бы асы выпускать в небо светящиеся шары в память о Локи? Тор не желал знать, не хотел снова хоронить брата, выбрался ведь тот единожды, живучая зараза. Что было однажды, то может и повториться. Огненное погребение не оставляло надежд, а Тор за них упорно цеплялся. Пока он не видел погребальную ладью своими глазами или не слышал от других, вера в его душе прорастала, как сорная трава. Сколько ее ни выпалывай, до конца не уничтожишь. Коварный Локи, ловкий Локи, неоднократно предававший и прикрывавший спину брата, слишком хитер и изворотлив, чтобы так просто взять и умереть. И древние боги наконец смилостивились, послав сон, в котором брат был жив. Жив, скован по рукам и ногам, в наморднике. Валялся на полу в башне Старка, накрытый простыней до самого подбородка. Тор присмотрелся: нет, не простыней – льняной скатертью с кружевной отделкой, не укрывавшей, а подчеркивавшей его наготу. Белая кожа просвечивала сквозь ткань всюду, где ее не скрывали суши и роллы. Тех было не меньше сотни, на сосках стояли мисочки для соевого соуса и васаби, на пупке – для имбиря. На выступающем бугре – у Локи и в спокойном состоянии размеры внушали почтение, Тор помнил по асгардским купальням – покачивалась раскрытая устрица, как лыжник, выбирающий, в какую сторону ему съехать вниз по склону. К головке прислонилась половинка лимона, уютно устроившаяся между сдвинутых ног. - Что это? – просипел Капитан Америка, тыча пальцем в импровизированный «стол». - Локи из Асгарда, - Старк обошел Локи и уселся на грязный пол возле правого плеча, скрестив ноги по-турецки. – Он бог, тупые вы создания, и наш несостоявшийся правитель, сегодняшняя пирушка устроена в его честь. Главный спонсор – «Старк Индастриз», не благодарите. Кушать подано, прошу к столу, кому выдать палочки? Должен предупредить, что японцы едят суши руками, ну если это не женщины. Давайте покажем инопланетянам нашу богатую и многогранную культуру, м, доктор Беннер? Я тут подумал и решил, что шаурма гостей из других миров не впечатлит: быстропит, делают из кошатины, вредно для сердца и фигуры. Кэп и агент Романофф, вы не на диете? - С такого стола я бы съела и шаурму, - сказала Наташа, оценивая сервировку. – Хм, мало у кого из мужиков настолько тонкая талия. У твоего брата девичий стан и узкие бедра, он изящно сложен! Ее пристальный взгляд, скользивший по изгибам фигуры Локи, совершенно не понравился Тору. - Так, ты спятил? Это вообще законно? – рявкнул капитан, попятившись и прикрывшись щитом. Смятение на его лице сменилось брезгливостью, а затем глубоким осуждением. – Тебе нужна помощь психолога. Кем ты себя возомнил, гений? Мы не Гидра и не ставим эксперименты над людьми… или другими существами. - К Локи применяются асгардские законы, а не законы чести, Робин Кэп. В Асгарде преступников раскладывают на трех камнях, привязывают кишками их детей и подвешивают сверху змею. Крепыш, подтверди! Устраивайся поудобней, отведай роллы, бьюсь об заклад, в Вальгалле такого не подают. Тони Старк подмигнул, и Тор отмер, воздел руку, призывая молот. - Локи будет судить асгардский суд. - Да, наслышан, его распнут на трех камнях до конца времен, а кто будет выносить за ним горшок? Ну, тот, в который змея накапала? Я пообещал, что если он будет лежать смирно, пока мы не поужинаем, я сниму с него цепи и намордник. А дальше разбирайтесь сами: ставлю на тебя, здоровяк, - Тони Старк нацелил палец на Тора, - он ведь безоружен. - Старк все превращает в бедлам. Я в этом не участвую! Издеваются над военнопленными нацисты и садисты, - припечатал Роджерс уже с порога. – Кто уходит со мной? - Иди, нам больше достанется, - Хоукай раздобыл где-то два пуфика и галантно предложил один из них Наташе. - Или ты боишься до него дотронуться? Он сейчас не кусается. - Кэп хранит верность памяти друга, - съехидничала Наташа, протянув руку к роллу, лежащему на бедре. – Проявим понимание, Стив не сдал зачет по поцелуям, ему рано думать о ксенофилии. Почему она не берет суши с груди?! - Халк есть! – зеленый великан прыгнул вперед и взмахом огромной лапы сбил скатерть, обнажив Локи до пояса и подкинув в воздух полсотни роллов зараз. Утащив добычу в угол, он сжевал ее вместе с оторванным куском ткани и миской, рыча, как собака над костью. Напольное покрытие там, где он ступал, покрылось сетью трещин. - Все равно ремонт делать. Жаль, сервировку нам док испортил, теперь придется обойтись без соуса и васаби, - заметил Старк, выковыривая провалившийся в углубление между лодыжек Локи ролл и накладывая сверху имбирь. – В утешение могу просветить вас, на каких частях тела должны выкладываться определенные виды рыб… - Хватит эзотерики, - Наташа подняла перевернувшийся икрой и соусом вниз ролл с соска Локи и потянула в рот. – Ниотамори сейчас всего лишь развлечение, а не ритуал; ты всерьез веришь, что все гейши - девственницы, и их не лапают во время ужина? Я знаю, о чем говорю, на одном из заданий пришлось поработать девушкой-суши, живым столом для якудза. - Ты была голой? – заинтересовался Хоукай, снимая суши с ложбинки между ключицами. Тор стоял и глазел на выпирающие косточки. Если подливать в ямочку соевый соус, обмакивать суши, отправлять в рот… Окунать кончик языка, дразнить, согревая кожу дыханием. Какой же он… весь белый, как снег Етунхейма. Белизной Локи превосходил любую асинью, а черные, как смоль, волосы только оттеняли бледность лица. Весь из контрастов и противоречий, наследник инеистого великана и бог огня, сотворенный из двух стихий, враждебных по своей природе, - хрупкая оболочка плоти должна разрываться под напором схлестывающихся сил. Лед против пламени, у их магии разные источники, при слиянии они гасят друг друга. Но Локи всегда был не таким, как все, он умел усмирять магические потоки, перенаправлять, разводить их, хотя это давалось ему нелегко. Другой бы отказался от дара, первобытные силы нельзя обуздать - расплата за дерзость неминуема и сурова. Локи цеплялся за магию, не мыслил себя без нее, готов был заплатить любую цену. Джейн как-то объясняла, что при смешивании холодных и теплых воздушных масс образуется торнадо. Впервые брат выпустил смерч в маленьком городке в Нью-Мексико, разрушив его до основанья. Теперь наступил черед Нью-Йорка, Манхэттен лежал в руинах. Но Локи на этом не остановится. Он промчится ураганом от Западного побережья до Восточного, обратив цивилизацию в дымящиеся развалины. Так может, смертные в своем праве? Тор не спешил взглянуть брату в лицо, еще будет время. Перекатываясь с пятки на носок, он осматривал обнаженное до пояса тело, мускулистое, сухощавое и, как знал Тор, гибкое и невероятно выносливое. Что ему пришлось перенести в изгнании? Шрамы от порезов и мелких ран у асов заживали быстро и совершенно бесследно. А на крюках его, похоже, никто не подвешивал. - Ну, не совсем. Меня укрывал ковер из листьев и цветов. Не завидую я бедным гейшам, выдержка должна быть колоссальной, столько лежать неподвижно… а еще пришлось сделать полную эпиляцию. - Старк, почему ты не сделал эпиляцию нашему столу? – Хоукай провел пальцем по покрытой волосами груди, приподнял миску с имбирем, разглядывая начинавшуюся от пупка «дорожку». Обрывок простыни скрывал все, что находилось ниже. - Откуда мне знать, как она делается? Могу принести бритву, если хочешь сделать все по правилам. Чур, цирюльник ты. Тор смотрел на темный сосок (второй покрывали соус с икринками), на аккуратную ямку пупка, которую полукругом окружал рассыпанный имбирь, на медленно колышущиеся при вдохах и выдохах живот и грудь – Локи, оказывается, умел «дышать животом». Наверное, колдунам тоже нужна безупречная выдержка – заклинания требуют точности и хладнокровия. Ошибешься, второго шанса не будет, меч или топор разят быстрее, чем восполняется растраченная магическая сила. Тор завороженно скользнул взглядом выше. И невольно отшатнулся – скосивший глаза Локи глядел злобно, как наказанный кот, обещая все муки Хельмхейма и Рагнарек впридачу. Зрачки превратились в булавочные головки, в бездонном море слепой, беспомощной ярости можно было утонуть с головой. Вот найдете в ботинках подарочки на рождество… Вот насру я вам под елку. Тора встряхнуло от накрывшей его волны сочувствия и передернуло от омерзения - к себе, ко всему происходящему, к низведенному до предмета мебели телу. Его брата унижают у него на глазах. Пусть смертные имеют право на безобидную месть, пусть они всего лишь хотят посмеяться над своими страхами, пусть кара, которая ждет Локи в других мирах, гораздо страшнее. Долг Тора – самому наказывать младшего брата и защищать от других. Но не стоять и смотреть, как растаптывают чужую гордость. Непослушными пальцами Тор принялся собирать оставшиеся на теле брата суши в крылатый шлем. Наташа, Хоукай и Старк как по команде прекратили жевать, уставились на него с жадным любопытством. Последней Тор снял устрицу с лимоном, повертел в руках, борясь с желанием впиться в раскрытую плоть зубами, познать солоноватый вкус, высосать скользкую упругую мякоть и оставить раковину на память. Кинув дар моря к суши и роллам, он протянул шлем Старку. - Продолжайте пировать, друзья. Я забираю Локи. Цепи лопнули, звенья раскатились по полу, Мстители растаяли, как туман под утренним солнцем. Локи сел, расстегнул и отбросил намордник, раздраженно потряс головой. Подтянул скатерть повыше, обвязав вокруг пояса на манер поварского фартука, охнул, взявшись за поясницу. - Так вот какие сны тебе снятся, - он ожег Тора сердитым взглядом. Одинсон неуютно поежился. – Мой брат – извращенец. А раньше сказать нельзя было? - Он боялся, - прошелестел голос за спиной. Обернувшись, Тор увидел брата в полном парадном облачении, даже шлем с рогами на голове сиял. И который из них настоящий? - Одинсону же проще дать молотом по голове, чем сказать: ты нравишься мне совсем не по-братски, – справа, за прозрачной стеной асгардской камеры, сидел растрепанный Локи, непринужденно вытянув длинные ноги. Босые ступни измазаны то ли сиропом, то ли кровью, Тору при побеге недосуг было разбираться. – Но вот что интересно, какой из нас ему больше по душе? В наморднике, в доспехах или за решеткой? Тор вертелся волчком, сжимая в руке верный Мьелльнир, переводя взгляд с освобожденного Локи на Локи с рогами и Локи босого и нечесаного. - Я ставлю на четвертый вариант, - сказал Локи-в-шлеме. – Не хочу больше ходить в цепях и сидеть в тюрьме. А, быть вечно вторым и постоянно получать подзатыльники тоже не желаю. - Смеешься надо мной? Думаешь, я тебя не найду? – вспылил сбитый с толку Тор, крепче сжимая молот. – Где ты настоящий? А ну, живо убрал иллюзии, пока я не начал их Мьелльниром проверять. - Какие иллюзии, все у тебя в голове, братец, мы порождения твоего разума, - фыркнул Локи с простыней. – Меня тут вообще нет. На досуге разузнай у Селвига о психических сдвигах. Я слышал, док успел побывать в психушке. - В голове Одинсона есть, чем порождать? - засомневался рогатый Локи. – Он же лбом стенки прошибает, у него перманентное сотрясение мозга. Я считаю, что мы находимся в сердце. - Скорее, в заднице, - Локи-узник скучающе листал книжку. Наступившая тишина заставила его поднять голову от страниц и залиться густым румянцем. – Что? Я не буквально! Тор снизу и не согласится, будто вы его не знаете. Мы заноза в заднице Тора! Или шило в заднице Тора. Это всем давно известно, в первый раз слышите? - Я думал, сон вещий, - понурился Тор. – И что мы оба хотим, чтобы я нашел тебя. Локи, я не в силах тебя забыть, ты везде, в моих мыслях, снах, памяти. Как околдовал меня, проклятый етун. Хочешь, чтобы я себя поедом ел, перед тобой винился? Сердцем чувствую, ты жив. Почему тогда скрываешься? - Я скрываюсь от закона, - четвертый Локи объявился слева. Голый, как в день появления на свет, довольно скалящийся, гарцующий на белой неоседланной и невзнузданной кобыле. – Ты же обещал вернуть меня в темницу. Неужто передумал? Оба – и кобылица, и Локи - хитро покосились на будущего царя Асгарда, совсем как в день коронации, когда младший брат вышел из-за колышущихся драпировок и поклялся Тору в любви. Оба – и кобылица, и Локи - были неверными и прекрасными, сияли, как звездный свет, ослепляли, как туман, вели за собой, как Млечный путь. - Передумал, - согласно кивнул Одинсон. – Вернись домой, брат. Больше никаких подзатыльников, цепей, намордников и унижений. Слово Тора. - То-о-ор, я уже дома, - пропел Локи, склонив голову набок и глядя на наследника асгардского трона выжидающе, с легкой усмешкой – прозрачная зелень, золотистые блики в толще воды, проникающий в глубину солнечный свет. Тор тонул, отчаянно не хватало кислорода, его тянуло на дно, а он никак не мог оторваться от этих лживых, обманчиво невинных глаз. Глаза Чеширского кота, чувствующего себя в полной безопасности на любой из ветвей Иггдрасиля. Лукавые, голодные, обещающие все, о чем Одинсон и мыслить не смел. Норовистая лошадь беспокойно переступила ногами, прижала уши и всхрапнула, когда Тор потянулся к морде в надежде погладить. - Найдешь меня – я твой. Следуй своей интуиции, головой ты соображаешь плохо. Тор не ответил на подначку – он выбросил вперед левую руку, пытаясь ухватить кобылу за шелковистую длинную гриву. Мало кто мог поспорить с ним в скорости, когда наступало время действий, но кобыла молниеносно прянула назад, осев на задние ноги, и заржала, подав тем самым сигнал к бегству. Хохоча, все Локи кинулись наутек, как вспугнутые куропатки, и Тор на мгновение растерялся: кого ловить? Кто из них настоящий? Тот, кто больше по душе? Самый желанный? Локи в доспехах бежал на север, босоногий резво припустил на юг, сверкающий ягодицами парень-суши улепетывал во все лопатки в сторону востока. Нагого Локи все дальше на запад, в закат, уносила небесная кобылица, и длинные волосы извивались за его спиной черными змеями. Тор нахмурился, вскинул молот, подорвался в погоню. Ветер свистел в ушах, белое пятно маячило впереди, и хотя расстояние между ними не сокращалось, он чувствовал небывалое спокойствие. Знал, что на сей раз он догонит.