Абсурд

Эта сцена совершенно невозможна. Невозможна для него, невыполнима, а по сюжету так и вовсе бесконечно глупа. И он не сможет. Не сможет, и все тут, плевать на популярность и на бабло. Тайлер знает, что Дилан сейчас на площадке, где-то за границами освещенной зоны, смотрит во все глаза. Тайлер не знает, что у того на уме, что тот думает по этому поводу, но знает, что самому перед собой ему невыносимо противно. Честное слово, какой идиот придумал эту сцену? Ладно, он может кое-как допустить, что его герой, вопреки здравому рассудку, вместо одного из убежищ, где его нашли бы свои, потащился на школьную стоянку. На минуточку – из последних сил. Ладно, он может это сыграть, никаких проблем, хотя его разум, неплохо сросшийся с ролью Дерека, просто вопит об абсурдности этих действий. Но это терпимо. Но дальше… Тайлер лежит на полу, залитый бутафорской кровью, и чувствует, как она задирает на нем разодранную футболку. Он очень надеется, что на его лице приличествующее сценарию выражение лица, а вовсе не отвращение. Наверное, все в порядке, раз их не прерывают. Она высказывает свое восхищение его телом, а ему кажется, что его сейчас стошнит и оттого, насколько это неуместно – Тайлеру очень хочется заорать: «Я истекаю кровью, дура озабоченная, я умираю, хватит заливать меня слюнями!», и оттого, насколько искренне звучит ее восхищение. В голове у Тайлера мигает огромная надпись «Абсурд». Когда объявляют, что сцена снята, он поднимается с пола и сообщает команде, грубо оскалясь, что ему нужно проблеваться и оторвать башку сценаристу. Вообще-то, такое поведение ему несвойственно. Вообще-то, многие бы даже назвали его душкой, так что сегодня для многих прямо-таки день открытий. Дилан пробирается за ним в туалет и прислоняется спиной к двери. - Ну и что с тобой творится? Тайлер, склонившийся над раковиной в своем кровавом гриме, только морщится. Дилан совершенно слепой. Он совершенно не похож на проницательного Стайлза, и это порой выводит Тайлера из себя. - Что-то случилось? Хочешь попросить перенести съемки? Совершенно очевидно, что работать ты сегодня не можешь. Знаешь, если ты будешь целовать ее вот с таким выражением лица, как у тебя сейчас, да-да, именно таким, - Дилан подходит и тыкает его пальцем в грудь, - то нифига не выйдет. Давай, соберись, волчара, это важная сцена, фанатки, ну, и некоторые фанаты, - Дилан по-дурацки шевелит бровями, - ждут ее с нетерпением, так что ты должен быть очень, очень горяч, чувак. Тайлер это все понимает, прекрасно понимает. Эта сцена должна поднять им рейтинг. Только загвоздка в том, что по-настоящему горячей она получится, только если это будут Дерек и Стайлз, вот тогда, он в этом клянется, эта сцена заведет и мертвого. - Короче, Тай, - Тайлер ненавидит, когда Дилан его так называет, и тот это знает и беззастенчиво пользуется. – Ты же не первый раз в таком снимаешь, верно? Не то чтобы я в курсе твоей фильмографии, но, ради бога, какой режиссер отказался бы от мысли раздеть тебя? – Дилан ухмыляется. – Я бы вообще запретил тебе одеваться на площадке, честное слово, это был бы хит, - он произносит это очень быстро, и глаза его распахиваются все шире, словно Дилан и не планировал ничего такого говорить. Тайлеру кажется, что его приложили головой о бетонный пол, иначе бы откуда в ней такая каша, а в ушах такой звон? Дилан пятится назад и уже упирается спиной в дверь, глядя огромными испуганными глазами, когда его снова прорывает. - Я имел в виду, что, ты же знаешь, это делает нам рейтинги, а если добавить еще Поузи, будет вообще бомба, так что ты не подумай, что это какое-то мое восхищение именно тобой, ничего такого, просто я в душе предприниматель и во всем могу найти выгоду, вот так, так что ты… - Тогда попробуй найти выгоду в этом, - прерывает его Тайлер, метнувшись к нему и всем весом вжав в дверь. Он набрасывается на этот болтливый раскрытый рот, наконец заставляя Дилана заткнуться и не нести эти странные вещи, которые заставляют Тайлера поверить во что-то такое, во что верить никак нельзя. - Считай, что я просто настраиваюсь, Дил, - Тайлер в отместку наказывает его сокращенным именем, и Дилан возмущенно стонет ему в рот, вцепляясь в футболку и стараясь удержаться на подгибающихся ногах. Он чувствует себя долбанным девственником, которым, конечно, не является, но это же Тайлер, поэтому все, кто был до него – они просто ничего не значат. Дилан ужасно нетерпеливый, он уже успел опомниться, и теперь вертится ужом, стараясь содрать с Тайлера раздражающую перепачканную одежду. - Ты попортишь мне весь грим, - уведомляет Тайлер, меньше всего сейчас, на самом деле, волнующийся за что-либо подобное. - Ой, отвали, зануда, - бухтит Дилан, раздирая тайлеровскую фигурно порванную футболку и присасываясь, как пиявка, к его груди. Грим размазывается по их животам, теперь словно покрытых кровавыми разводами. – Еще скажи, что ты реально намерен сегодня сниматься с этой лахудрой. Тайлер смеется, глядя на совершенно невменяемого Дилана, разрывающегося между желанием облизать его всего и зацеловать до смерти, и думает, что не так уж тот и не похож на своего героя и что сейчас совершенно неважно, какое именно чувство толкнуло Дилана к нему. Он уж постарается, чтобы у того не было ни единой причины снова стать недосягаемым соблазнительным засранцем.