Приручение

Воздух в комнате пах озоном. Мужчина думал, что, шевельни он головой, между волос проскочит разряд. Он лежал, распятый на металлическом столе. Под головой и поясницей ощущались резиновые вставки. Во рту – тоже резиновый кляп. Он связан. Прикован. Несвободен. Он сам отдал свою свободу этой женщине. И она укрощает его. Чтобы из вампира-одиночки он стал частью клана. На Аляске почти нет людей, охотиться не на кого, и она кормила его звериной кровью. Чтобы усмирить в нём его зверя. Какая ирония! Разряд. Злость, дикая звериная ярость обожгла его глаза яркими всполохами алого. И он выгнулся, стиснул зубами кляп, замычал. Он думал, если сможет побороть в себе эту злость – то сможет побороть звериное. Но он не мог. Он открыл глаза. Она стояла, глядя сверху вниз в его лицо. Его звериная ярость хотела увидеть в её глазах удовольствие от его боли. Или надменность. Или холод. И тогда необузданная ярость кровавой пеленой затмила бы сознание! Тогда эта женщина узнала бы, что такое свободный вампир! Но в её светло-карих глазах сверкала надежда, мягко сменявшаяся состраданием. Каждый разряд, вонзённый в его тело, отдавался ей болью. Пальцы дрожали. Сколько же можно? *** Уже два года Гаррет жил в клане Денали. Два долгих года непрестанных скандалов, бурных примирений и замыканий линий электропередач не только в районе дома, но и на большей части боро* Денали. После пары таких случаев Гаррета и Кейт решено было на время отселить в более уединённое место. С автономным обеспечением. Гаррет был этому рад. Теперь ему не придётся круглосуточно общаться с кланом. Кейт боялась. Она никогда не говорила об этом, но затягивала переезд, придумывала хилые причины, бросала на Таню молящие взгляды. Но семья отправляла её в клетку к зверю. И от самой Кейт зависело, кем ей стать – укротителем или жертвой. *** Он был сверху. Он опять был сверху. Ей надоело, и она сбивала ритм. Он приходил в ярость, кусался и брал её силой, не заботясь о её удовольствии. Только потом позволял себе смотреть ей в глаза. Долго не мог извиниться. Ей не нужны были слова. Она гладила его по волосам. Она ждала спокойного и нежного продолжения. Но он винил себя и уходил в лес. И однажды она перестала ждать. *** Гаррет часто бродил по лесу один. Вина гнала его. Он думал, как вытравить зверя. С каких пор стал он таким? С обращения? Он был обращён солдатом, когда адреналин в крови и жажда независимости и свободы бурлили и не давали отключиться из-за болевого шока. Тогда он воевал за свободу Америки, а сейчас воюет за свою свободу. И сам не понимает, зачем она ему. Кейт оставалась в доме и плакала. От унижения, потом от бессилия и злости. Могла ли она измениться сама для него? А вот с какой стати? Он пришёл в её клан, он признался ей в своих чувствах перед битвой. Вот и менялся бы сам! Пальцы кололо от электричества. Почему она должна входить в его положение? Может, попутешествовать ещё с ним дикарями? Попытаться понять, как и чем он жил до встречи с ней? А зачем? Ведь сейчас-то они вместе. Пока ещё вместе. Усмирить Гаррета током была его идея. *** Сегодня он стойко выдержал лёгкие удары. Улыбнулся, пошутил, обнял и прикусил за ухо, заводя. Она поняла, что на сегодня с укрощением закончили. Он старался быть нежным. Таким, каким был с женщинами до обращения. Впрочем, что это были за женщины? Доступные, вольные. Те, кто убегал от европейской чопорности или законов. Они, те, не были нежны. Но сейчас он старался. Только снова он сверху. По-другому не умеет – не позволяет и боится позволить. Двигается медленно, но это ей не нужно, и она начинает ускоряться. Он отводит взгляд, как делал всегда, но она нежно гладит его виски ладонями и заставляет смотреть на себя. Он улыбнулся. Сейчас не чувствовал вины. Ещё не умел слушать её тело, но учился слушаться. Она улыбнулась тоже. Он не чудовище! У него получается! Ему нравится то, что у них получается сейчас! Зверя нет! И она, она улыбается! Она ещё держала в ладонях его голову, она заводилась, чувствуя, что всё хорошо, успокаивалась… И от наслаждения закрыла глаза. Зверь сорвался. Набросился на жертву, целя клыками в горло. Она, ещё даже ничего не осознав, выпустила между ладонями разряд. *** Кейт плакала от жалости к себе и Гаррету. Он пытался, она видела. Это ведь она виновата! Не надо было закрывать глаза. Кейт дала слабину, и Гаррет расслабился тоже. В этот раз кожа на его висках заживала медленно. Отслаивались шрамы, закрывшие глаза и щёки. Она не сориентировалась, испугалась – и разряд вышел очень сильным. Гаррет лежал без сознания, а Кейт капала ему в рот донорскую человеческую кровь, взятую на всякий случай у Карлайла. Как раз на такой случай. Кейт сидела, боясь пропустить момент пробуждения любимого. Грызла ногти и боялась того, о чём придётся говорить, когда Гаррнет очнётся. А ещё она понимала, что долго не сможет подпустить его к себе. Даже если он будет смотреть ей в глаза. Он пришёл в себя только через неделю. Больше шести суток страха и одиночества в пустом доме рядом с мужем, который обещал быть с ней и через боль сжимал в объятьях, не давая бежать к Вольтури. Два года рядом, и вдруг – одна. Гаррет пришёл в себя. Открыл глаза, сжал ладонями виски, ощупал кожу, где сошли шрамы. Взглянул на Кейт, мягко улыбнулся и, взяв за руку, поцеловал её запястье. Потянул носом воздух и нашёл глазами стакан с остатками крови. Вопросительно поднял брови, и Кейт кивнула. Он допил. Тихо коснулся губами её губ и ушёл. Его не было ещё три дня. Кейт решила, что он её покинул. Вампиры любят лишь раз. Но иногда расстаются, даже продолжая любить. Те, кто несколько веков создавал свои привычки и жизнь, не могут за несколько лет измениться так, чтобы существовать по-другому. Поэтому кланы встречаются друг с другом редко. *** Гаррет ворвался в дом, выбив окно той комнаты, где она стояла. Абсолютно чёрные глаза говорили, что он голоден. Не нашёл людей или – не стал кормиться? Пальцы закололо током. Кейт замахнулась дать ему пощёчину, но он увернулся, и женщина бросилась бежать. Он перегородил ей дверь, и она прыгнула в выбитое окно. Гаррет нёсся за ней. Он изнывал от желания прикоснуться, обнять, войти. Иметь. Кейт бежала. Не понимая, зачем. Она смогла бы обороняться, но тогда пришлось бы снова выхаживать его, и он это знал. - Кейт! Она услышала тревогу, обернулась. И в этот же миг льдина под её ногами обломилась и полетела, разбиваясь, вниз. - Кейт!! Гаррет прыгнул следом. Скользил, пытаясь обогнуть скользящие осколки, чтобы догнать жену и закрыть собой. Даже если она будет бить током. Даже если… Одна нога по колено, вторая – в голеностопном суставе. Они приросли быстро, но Кейт ещё была напугана и растеряна. Гаррет нёс её на руках домой. Не спешил, любовался своей тихой, испуганной женщиной. Рассматривал нетающие кристаллики снежинок на дорожках её слёз. У них было время всё друг другу объяснить и высказать. Но стоило ли? Он бросился за ней вниз, по зову любви и своей звериной натуры, рискуя, собрал её… - Я тебя отнесу Карлайлу. Пусть посмотрит. Вдруг что. - Может, лучше на машине? Чтобы не привлекать внимание. - Как скажешь. Им стоило больших трудов дотерпеть до дома. В лесу они не могли. Каждый отпустил бы себя. А дом был местом, где они существовали друг для друга, усмиряли себя и старались учиться жить по-новому. *** Металлический стол. Под поясницей и головой резиновые коврики. Если зверь покажет зубы – разряд. Если зверь не позволит над собой доминировать – разряд. Она запрыгнула на стол. Лёгкими движениями пальцев начала рисовать на обнажённой коже мужа узоры. Добавила немного электричества в каждое прикосновение: ненавязчивое жжение, ощущение притяжения с каждым ударом. Он наслаждался её силой, она – его желанием. Впервые за эти два года он не хотел воевать с ней. Он уже всё доказал ей, прыгнув следом под лавину. Сейчас он был уверен, что она не пытается его унизить своим превосходством, имея способности. Он доверился ей. Не понимал, но ощущал, наконец, свободу. Тот ритм, что задавала она, обжигая ударами с нежных ладоней, оказался для них обоих самым подходящим. Она умела слушать, он учился. Она умела направлять, он учился быть ведомым. Она кончила первая, в последний миг вскинув руки к потолку и выпустив молнии в точечные светильники. Его руки были прикованы, он не смог поддержать её тело, чтобы оно расслабилось в его ладонях. С закрытыми глазами он ощущал ритм мышц внутри неё и, зарычав, выпустил своё желание. Зверь-одиночка с довольным урчанием свернулся в уютный меховой клубок.