Yesterday, Вчера, Love was such an easy game to play В любовь было так легко играть, Now I need a place to hide away. А теперь я не знаю, где спрятаться. Oh, I believe in yesterday. О, я так верю в то, что было вчера. Why she had to go I donʼt know, Я не знаю, почему же она ушла, She wouldnʼt say. Она не сказала. I said something wrong, Может быть, я сказал что-то не так, Now I long for yesterday. Я теперь так хочу вернуться во вчерашний день.**
— Обожаю твой голос, — откинув одной рукой длинную чёлку, произнёс бархатным голосом сидящий за рулём парень. Накаченное тело, тонкие чёрные брови и такого же цвета волосы и бездонные глаза, слегка припухшие губы принадлежали Саске Учихе — человеку, который подарил эту фамилию Сакуре; поклялся в вечной любви к этой хрупкой, беззащитной девушке у алтаря; который любит свою маленькую девочку, которая сейчас хранит его ребёнка у себя под сердцем. — А я — твой, — Сакура улыбнулась, опустила свои зелёные глаза и начала рассматривать свой маникюр — так она делала постоянно, когда смущалась. — Ты купил цветы? — Сакура, ты что, забыла? Ты же сама выбирала букеты. Вон, на заднем сиденье лежат. — Да? Ой, Саске, прости, пожалуйста… наверное, эта беременность действует на ту часть мозга, которая отвечает за память. — Да ничего. Через двадцать минут юноша и девушка приехали к нужному им месту назначению. Первым из автомобиля вышел Саске уже с букетами в руках. Закрыв за собой машинную дверцу, он подошел к другой двери, где сидела Сакура, и, как полагается джентльмену, открыл дверь, подав руку девушке со словами: — Вашу ручку, мадемуазель. Тихонько рассмеявшись, Сакура протянула свою руку, положила ладонь на кисть мужа и вышла из машины, захлопнув дверь. Перед ними предстала очень знакомая им картина: большие тёмно-бордовые каменные стены, в стене, которая была напротив Учих, железные ворота, а неподалёку от них такая же железная калитка; у стен посажены кусты белых роз; сочно-зелёная трава была выкошена в газон; тропинка к калитке с воротами проложена галькой. Рядом с воротами стоит небольшая часовня и маленький деревянный домик, в котором жил сторож, пожалуй, не самого лучшего места — кладбища. Посмотрев на домик, Саске уже хотел пойти в его сторону, но не успел — деревянная дверь открылась, и оттуда вышел мужчина средних лет с овчаркой. Внешность сторожа была простой: черные волосы, тёмно-зелёные глаза, тонкие губы, длинный с лёгкой горбинкой нос, немного худощавое телосложение, рост его был небольшим: если учитывать рост Саске (его сто восемьдесят сантиметров), то сторож будет ему где-то по плечи, может, чуть ниже. — Здравствуйте, — первым начал Саске. — Добрый вечер, Саске-сан. Что-то вы зачастили, — хрипловатым голосом произнёс сторож, смотря на брюнета. — Пойдёмте, открою вам калитку. Приказав собаке сидеть на месте, мужчина пошёл открывать калитку. Саске и Сакура отправились вслед за ним. — Спасибо, — поблагодарил Учиха, когда сторож открыл железную калитку ключами. — Сакура, пошли. Обняв жену свободной рукой, он отправился в самый конец кладбища. Вид за воротами был совсем другим. Тёмный, с множеством высоких деревьев, чьи верхушки еле-еле пропускали свет на землю; разноцветные бутоны цветов были повсюду, но это не те цветы, что дарят на дни рождения и другие торжества, эти цветы были памятью об ушедших в другой мир людях. Идя по узкой асфальтированной дорожке, Саске и Сакура в который раз смотрели на памятники, кресты, могильные плиты с гравировкой имён и фамилий умерших людей. Фотографии этих несчастных людей будто бы разговаривали их глазами. Где-то высоко-высоко летали черные вороны и каркали очень громко и пугающе, наводя волну мурашек на коже. Наконец дойдя до ограды, которая стала Саске «родной» за последние восемь лет, они остановились. Мурашки с большей силой разлились по коже супругов. Сглотнув, Саске с Сакурой зашли за ограду. Три могилы. Три надгробия. Три фотографии столь родных людей парня. Три давно потухших свечки. Убрав руку со спины розоволосой, глава семейства положил один букет на небольшой круглый столик и подошёл к первым двум могилам. По очереди положив небольшие букеты цветов на обе могилы, парень присел на корточки и положил одну руку на край плиты, а другую — на другой край уже другой могильной плиты. То, что было написано на плитах, резало сердце Саске уже много лет… Учиха Фугаку. Учиха Микото. — Мам, пап, привет… — немного хрипловатым и дрожащим голосом начал Саске. — Нам вас так сейчас не хватает… точнее не только сейчас, а все эти восемь лет. Я уверен, что вы меня сейчас слышите. Последнее время у нас с Сакурой накопилось не так много новостей, но зато они очень интересные, и вы бы им очень обрадовались. Через пару месяцев в нашей семье родится девочка, мы её очень ждём, а у Наруто с Хинатой будет мальчик. Я Наруто никогда таким счастливым не видел, собственно, как и Хинату. Сакура, которая всё это время сидела на скамейке, так как беременным положено меньше утруждать себя, наблюдала за своим мужем. Ей было очень жалко его… Он настолько любит своих родителей, что после регистрации в загсе они на пятнадцать минут поехали на могилу к ним. Пока Учиха рассказывал последние новости, Сакура тем временем взяла у него зажигалку и подпалила две свечки. Подойдя к третьей, она взяла её в руки и хотела уже нажать на кнопку зажигалки, как Саске остановил её: — Милая, давай я сам? — поднявшись с корточек, он подошёл к розовласке, взял у неё из рук свечку и зажёг её. — А ты пока положи цветы. Взяв роскошный букет, состоящий из красных роз и белых лилий, Сакура плавно опустила на третью могильную плиту букет рядом с зажжённой свечой, после чего подошла к Саске и обняла его, положив голову ему на широкую грудь. Учиха Итачи. — Сегодня у него день рождения… С днём рождения, братишка, — сказав это, брюнет начал вспоминать весёлые моменты своего детства…FLASHBACK
— Мама! Мама! — большой дом заполнился двумя детскими голосами. Светлая, просторная кухня с большим количеством кухонных шкафов молочного цвета, раковина, плита, большой холодильник для большой семьи — всё, как у всех. Обеденный стол, который стоял посередине кухни, был накрыт вкусно пахнущей едой. Молодая женщина с длинными черными волосами несла последнюю тарелку, наполненную ароматным супом. Едва она увидела, что с мимолётной скоростью бегут два мальчика с криками, её черные глаза наполнились радостью, а тонкие губы моментально расплылись в широкой улыбке. Маленький мальчик четырёх годиков бежал впереди сломя ноги к своей любимой маме. Его черные волосы прилипли к мокрому лбу, а маленький ротик был слегка приоткрыт. Позади него бежал мальчик, но уже постарше, лет десяти. Волосы этого мальчишки были длинными и доходили до пояса, но сейчас они собраны в хвост. Если бы не две тёмные полосы под глазами и длинные черные волосы у старшего мальчика, то от младшего брата его было бы не отличить. — Мамочка! — радостно кричал младший мальчик, протягивая крохотные ручки к матери. — Что, мой малыш? Что такое? — поставив тарелку, она повернулась к сыновьям и взяла малыша на руки, поцеловав в нежную щёчку. — Мама, а я Итачи защитил! К нам подошёл большой мальчик и хотел ударить Итачи, но я подставил подножку, и мальчик упал! — радостно хвастаясь маме своим поступком, Саске улыбался во все недавно выросшие молочные зубы. — Ну, Саске, сынок, разве так хорошо делать? Ему, наверное, больно. Надо попросить прощения у того мальчика. — Нет, мама. Так было бы больно Итачи, а его защитил! Он же мой брат! Хочешь, я и тебя буду защищать? Я буду это делать всегда-а-а, — протянув последнее слово, Саске расширил глаза, и они стали большими-пребольшими, что придало ещё больше милости этому ребёнку. — Спасибо, мой малыш. Ты у нас в семье, после папы и Итачи, главный защитник. Вот будет у тебя жена — тогда ты и её будешь защищать, да? — Да, мамочка. — Мама, а мы кушать-то будем? — перебив маму и младшего брата, спросил старший мальчик. — Да, Итачи, но что сначала нужно сделать? Не дав сказать старшему брату, Саске прокричал на весь дом первый: — Помыть ручки и переодеться! — Ну, и чего медлим? Давайте бегите, но только поаккуратней на лестнице, — ласково и с заботой в голосе произнесла Микото.***
— Папа, дай мне мяч! Я хочу сам в ворота попасть, — по-детски шепеляво произнёс четырёхлетний Саске, стоя посередине небольшой полянки, и хотел забросить футбольный мяч в ворота, которые были не воротами, а всего-то двумя большими камнями напротив друг друга. Сегодня Фугаку и Микото с детьми решили отправиться на небольшой пикник неподалёку от дома. Погода стояла замечательная: грело тёплое солнышко, неподалёку шумел ручеёк, раздавалось пение птиц. Фугаку решил взять мяч, чтобы сыновьям не было скучно, и поиграть вместе с ними в футбол, пока Микото будет готовить вкусную еду. — Ну давай, — сказал Фугаку и легонько пнул в сторону Саске мяч. Внешность мужчины, на первый взгляд, казалась суровой: черные длинные волосы, доходящие до плеч, большие черные глаза, как и у всей его семьи, под глазами — небольшие складки. Поймав мяч, Саске взял его и отошёл на то место, откуда ему будет удобнее пинать, чтобы попасть в «ворота». Положив футбольный мяч обратно на землю, Саске отошёл на пару шагов назад и, немного наклонившись, побежал к мячу, но не успел добежать… споткнулся и упал на ровном месте, разодрав коленку через длинные бриджи с криком: — Ай! Ма-а-ма… Микото с мужем и Итачи сразу же подбежали к плачущему Саске. Женщина опустилась на колени и взяла на руки малыша со словами: — Саске, малыш, сильно ушибся? Где болит? — Ма-а-а-ма… коленка, — сквозь горькие слёзы сказал Саске, указав пальчиком на правую коленку. — Тс-с, всё хорошо, не плачь, — сказал Фугаку, принявшись рассматривать, насколько сильно Саске повредил коленку. — Надо помазать зеленкой и перевязать бинтом, чтобы грязь не попала. — Н-нет, папа, не надо зелёнку, — испуганным взглядом Саске осмотрел разодранное колено и продолжил: — Мне же щипать будет. — А кто мне вчера говорил, что мужчины не плачут и ничего не боятся? М? — напомнил брату Итачи, при этом обняв его за плечи. — Я…, но мне же всё равно будет больно. — Ничего, потерпишь, — ласково сказала Микото, потрепав волосы младшего сына.END OF FLASHBACK
В уголках глаз брюнета появились кристальные слёзы. Эти моменты детства Саске не забудет никогда… Ему так не хватает поддержки отца, заботы матери, советов Итачи. Потерю каждого из них Саске пережил по-разному… — Саске, не плачь, пожалуйста, — подняв голову, Сакура посмотрела мужу в глаза. — Вы останетесь навсегда в нашей памяти и наших сердцах, папа, мама… Итачи, ты был лучшим братом, тебя мы тоже не забудем. Будем помнить вас всегда… всю жизнь. Они навсегда будут в вечной памяти…