Пятьдесят на пятьдесят

#1 — Черёмуха Хроно успевает рвануться навстречу и только потом опускает взгляд и понимает, что красное в углах рта и на подбородке Розетты — сок, а не кровь: девочка протягивает ему полные пригоршни глянцево-спелой черёмухи. #2 — Флаг США — Эта страна задумывалась как страна свободы, — Айон щурится, разглядывая развевающийся над фортом [1] звёздно-полосатый флаг, и Хроно застенчиво улыбается его словам, заранее согласный с ними, пока остальные Грешники, которым всё в новинку, глазеют по сторонам. #3 — Одежда Жёсткая ткань и мягкая кожа, широкие ремни и звончатые шпоры, грубые ботинки и узкие сапоги, деловые костюмы-тройки, ковбойские штаны, рубашки и безрукавки, пыльные плащи и расшитые пончо, и шейные платки, и сдвинутые набок шляпы, и яркие головные повязки, и другие творения местных портных, сапожников, рукодельниц — изгнанные из Пандемониума, проклятые и отвергнутые своими, Грешники слишком молоды, чтобы признаться самим себе, что хотят стать частью человеческого мира. #4 — Исход Позади застывшая ночь, туманная дорога ложится под колёса автомобиля преподобного Ремингтона — таков исход Розетты Кристофер из приюта Седьмого Колокола, и пусть бы кто-нибудь рискнул сказать ей, что древнему народу из Библии, которую детям по воскресеньям читала мисс Джин, было труднее! #5 — Дракон в геральдике — На гербе рода Кристофер вместо дракона был бы Хроно! — после пары бокалов вина заявляет Стелла, заливаясь обидным смехом, и Азмария, бесцеремонно дёрнутая за руку, густо-густо краснеет и тихонько поясняет Розетте, что дракон в европейской геральдике обозначает неприкосновенность — сокровища или… или невинности. #6 — Серые или блёклые буквы Чернила на кончике пера заканчиваются, металлический стержень скрипит по шероховатой бумаге: если чёрная «d» читается чётко и серая «e» различима, то «a» уже растворяется в белизне, но Мария знает, что всё равно не успеет дописать слово — так стоит ли? #7 — Пианино в холле Азмария приподнимает крышку пианино; печальный и робкий перелив звуков наполняет просторный холл особняка Хабенхайт, когда шорох позади заставляет обернуться — Стелла стоит, скрестив руки на груди, и в её взгляде такое, что крышка с грохотом падает, едва не прищемив Аз пальцы. #8 — Фонтан После бега в горле пересохло до наждачного скрежета и хриплого беззвучия, брызги от фонтана оседают на губах, но не спасают — Розетта проклинает шум воды, который наверняка помешает Джошуа услышать её. #9 — Ваза Стелла может сколько угодно бранить Розетту за греческий антиквариат и журить Азмарию за мейсенский [2] фарфор, по-настоящему она злится только на Хроно, неловко задевшего локтем дешёвую стеклянную вазу для цветов: демоны достаточно забрали у неё. #10 — Палитра Джошуа хохочет над Розеттой, вляпавшейся рукой в забытую им на стуле палитру, ровно до того момента, как красочное пятно отпечатывается у него на лбу и сестра, вволю позлорадствовав, тащит его отмываться. #11 — Субъективное восприятие Розетта впервые увидела Хроно печальным ребёнком в лохмотьях и с лёгкостью забывает думать о нём, как о чудовище, зато другие куда охотнее верят в истории об Убийце Сотни Демонов. #12 — Чашка с отбитой ручкой Любимая чашка Флоретты с отбитой ручкой и траурная кайма под ногтями после поисков среди пожарища — вот и всё наследство, с каким маленькая Стелла Хабенхайт приезжает в Штаты. #13 — Сломанный телефон Каждый раз, когда сестра Кейт собирается позвонить преподобному Ремингтону по поводу, не связанному с делами ордена, начинаются проблемы со связью, или пастор занят и не может ответить, или телефон оказывается сломан, и она склонна видеть в этом знак свыше. #14 — Зелёные занавески — Зелёные, — не задумываясь, отвечает Розетта на вопрос Джошуа, какого цвета занавески будут в доме, который однажды у них появится, и он даже не спрашивает, почему. #15 — Невзрачность Завидовать грешно, но Азмария немного завидует Розетте Кристофер, у которой такой яркий взгляд и громкий голос, такие грубоватые манеры и решительные действия, что Аз рядом с ней кажется совсем невзрачной. #16 — Античное наследие Древние греки оставили Марии в наследство знание, что человек спешит навстречу судьбе, даже спасаясь от неё бегством: по воле рока бесслышно прядётся кудель [3], и безмолвно определяется жребий, и бесстрастно отмеряется длина, и беззвучно разрезается нить; недаром Хроно носит именно это имя, а его брата зовут Айон [4]. #17 — Карфаген — Каждый из нас строит свой Карфаген, — шепчет Мария, словно размышляя вслух, но после вопросительного взгляда Хроно тихо поясняет: — Царице Дидоне разрешили взять земли столько, сколько покроет шкура быка; тогда она разрезала шкуру на полосы, сделала верёвку и отмерила место под крепость — так был основан город… #18 — Реакция окружающих на острые уши — Куда же настоятельница смотрит, Розетта, сид [5] твой напарник, как есть сид, чуть зазеваешься — заманит в холмы, и поминай как звали! — суеверно ворчит пожилая монахиня-ирландка, обвиняюще тыча перстом в Хроно, и демон поспешно прикрывает руками заострённые уши. #19 — Картина — Однажды я видела картину, — Мария наклоняется и берёт в ладони лицо сидящего перед ней демона, — и на ней был кто-то, очень похожий на тебя, Хроно, — в устах Магдалины «однажды» могло означать и «двадцать лет назад» и «через двадцать лет». #20 — Персики Айон, небрежным движением сбрасывая ей на руки покупки, пугающе мягко выговаривает, что он не слуга и не носильщик, — Фиора моргает, просит прощения и твердит: «Такое больше не повторится, хозяин», но «такое» повторяется снова и снова с сахаром, шоколадом, сыром, булочками; в один прекрасный день Айону приходится обойти полгорода ради персиков в сахарном сиропе. #21 — Потерянная памятная вещь Дженай носил в зашитых глазницах два пенни [6] в память о дне, когда они не понадобились; монеты где-то теряются во время заварушки на «Эдеме», и напоследок он смачно костерит человеческую девку: Ризель на другой стороне тёмной реки, а ему нечем будет заплатить перевозчику [7]. #22 — Цвет свечей и подсвечников Дом неподалёку от Сан-Франциско часто освещается по старинке; цвет нагретого воска зажжённых свечей нравится Фиоре — сияюще-жёлтый, совсем как волосы господина Джошуа, но начищенная до блеска медь подсвечников вызывает смутное беспокойство и тень давнего чужого воспоминания — как шумела листва, скользили по лицу солнечные блики, струились сквозь пальцы огненно-красные пряди. #23 — Путешествие во времени Когда Розетта, вспомнив какую-то из книг Джошуа, мимоходом спрашивает Хроно, хотел бы он совершить путешествие во времени, он вздыхает, наклоняет голову и после продолжительного молчания произносит: «Мы все путешествуем, Розетта, — и, помолчав ещё немного, добавляет: — Путешествуем в будущее, разве нет?» #24 — Асфиксия [8] —Хозяин, — обычным деревянно-невыразительным тоном произносит Фиора, накрывая стол к обеду, — в городе говорят, грядет явление из ада демона Айона, которое будет сопровождаться огненным дождём и красной луной, — после этих слов откусивший от ломтя яблочного пирога Айон давится и несколько мгновений думает, что умрёт. #25 — Виселица Насквозь прожаренным полднем Грешники проезжают через безымянный городок; на площади ветер закручивает пыльные вихри и раскачивает босого мертвеца на виселице, и Шейдер недоуменно поводит ушами: в Пандемониуме сурово наказывали за преступления, но это… люди очень странные. #26 — Крестовый поход детей «Господь милосердный, прости нас и защити их, они всего лишь дети», — прикрывая глаза, молятся наставники в день битвы за будущее этого мира, а юные экзорцисты Магдалинского ордена беззаботно торопятся в бой и верят, что перед ними и море расступится. #27 — Клетка Пол её клетки — то, что было, потолок — то, что будет, каждый прут в решётке — изречённое предсказание, предначертанное событие, и Мария слишком поздно понимает, что клетка заперта изнутри; да, слишком поздно, пальцы Айона уже стиснули её шею, а Хроно схватил его за руку — остановить удар. #28 — Жара — Не спится, — бурчит Розетта, когда выходит посреди ночи в коридор и спотыкается о ноги сидящего, привалившись к стене, Хроно; она жалуется на жару, зевает и потягивается — тонкая ткань сорочки обрисовывает мягкие очертания груди, и он поспешно отводит взгляд, расстёгивая воротник: в самом деле, как-то душновато. #29 — Опоздание Как бы он ни стремился настичь её и как бы он ни спешил — Эван Ремингтон всегда на шаг позади святой девы Магдалинского ордена; Мария бежит не оглядываясь: в лапы демонов, в мир, в смерть. #30 — Ирония Если бы Хроно связал Розетту по рукам и ногам, приковал к себе толстенной цепью и никогда, никогда, никогда не позволил снимать печать, её жизнь не утекала бы сквозь пальцы с такой ужасающей быстротой — и этим он убил бы её даже вернее. #31 — Список погибших В нью-йоркском отделении ордена Святой Магдалины висит огромная доска чёрного мрамора, на которой высекают имена погибших при исполнении экзорцистов, но имени Розетты Кристофер среди них не будет. #32 — Смысл цитаты Пока план окончательно уничтожить Пандемониум растёт и зреет, Айон часто повторяет про себя звучное, осевшее в памяти со времён на «Эдеме»: «Горе тебе, Вавилон, город крепкий, ибо в один час пришёл суд твой» [9]; цитата всплывает из глубин подсознания снова, когда он сидит на ступенях и ждёт начала конца, но её смысл неуловимо успевает поменяться — Айону мерещится, будто нежная Лилит, наклонясь, ласково и скорбно шепчет ему: «Горе тебе, Айон, сын мой, ибо в один час пришёл и твой суд». #33 — Ближайшее будущее Вскоре во время церемонии синхронизации Айон проникнет в память Великой Матери, вскоре в Магдалине пробудится и заговорит Пандемониум, вскоре Джошуа, Розетта и их новый друг столкнутся с Айоном, вскоре Хроно смерчем и смертью пройдёт по Сан-Франциско, но никто из них об этом не знает, и мир никогда не будет так хорош, как в мгновения «до». #34 — Его улыбка Розетта не замечает дня, когда Хроно улыбнулся ей впервые, она не удержит и дня, когда он улыбнётся ей в последний раз: мёртвые не помнят. #35 — Её улыбка За восемь лет долгого возвращения не проходит ни дня, когда Хроно не воскрешает в памяти каждую из улыбок Розетты, обращённых к нему, и самую прекрасную из них — первую; не проходит ни дня, когда Хроно не молит жестокого Бога об одном: чтобы Розетта встретила его этой улыбкой. #36 — Линейное движение Розетта бежит вперёд по прямой, ей неведомы извилистые пути, и так же просто, бесхитростно и решительно, как когда-то еду или душу, она однажды отдаёт Хроно себя — утолить его голод. #37 — Ход конём [10] Над облачным океаном кипит битва, фигуры одна за другой падают с доски, сметаемые рукой судьбы (той самой, беспощадной, о которой всё твердила провидица Магдалина…), партия с Системой близится к концу, и у Айона для хода конём опять остаётся только Хроно. #38 — Врач-дилетант Медик из станционного пункта первой помощи оказывается молодым, неопытным и не особо толковым — раны, которые Розетта получила в бою с Ризель, он зашивает так, что потом остаются некрасивые шрамы; к счастью, Хроно больше не довелось с ним встретиться. #39 — Дезертир По руке Айона стекает кровь, поднятое в воздух тело безжизненно обвисло — на какое-то время он успевает поверить, что этот грязный предатель, его брат, действительно умер, и, пока он кричит о гневе и ненависти к врагу, внутри мучительно бьётся злое и растерянное: «Пусть тьма сожрёт тебя, Хроно, решил сбежать туда, где я точно тебя не достану?!» #40 — Промышленность — Боже, благослови американскую промышленность, — вздыхает сестра Кейт, подписывая распоряжение на покупку нового автомобиля для нью-йоркского отделения Магдалинского ордена. #41 — Соль на рану — Передайте кто-нибудь соль, пожалуйста, — негромко просит Мария; Дженай, не глядя, тянется, метко попадает пальцами прямо в открытую солонку и с жалобным рычанием начинает размахивать рукой — Магдалина сегодня учила его шить. #42 — Расизм — И не мечтай даже, демоны считают людей мусором! — ворчит Старшой в ответ на задумчивое Эвана Ремингтона: «Как думаешь, Эдвард, демоны теперь приняли бы меня за своего?» #43 — Интервенция [11] На палубе парохода уже не протолкнуться, уши режет непривычная американская речь, сходни [12], которым передаются вибрации от замирающей машины, мелко дрожат — Стелла Хабенхайт, гордо вздёрнув подбородок, вторгается на чужую территорию в погоне за личной войной. #44 — Время — деньги Американский образ жизни с его спешкой, соревнованиями по бегу с препятствиями, фамильярностью и неистребимой присказкой «время — деньги» Стелле приходится не по вкусу — она слишком молода и слишком богата, у неё без счёту и времени, и денег. #45 — Краткость — Стихи, — коротко отвечает Видэ на вопрос Марии, что он любит читать, когда они сталкиваются в богатой библиотеке «Эдема»; Магдалина приподнимает брови, загадочно произносит: «О», — и убегает в дебри стеллажей, чтобы вернуться с томиком Лонгфелло [13], который она протягивает Видэ с предложением почитать вместе. #46 — Обед по расписанию С момента своего появления в ордене Розетта Кристофер ест даже больше, чем тучная сестра Агнес; Хроно поначалу недоумевает, но в один прекрасный день девочка, пропустив завтрак, к обеду на его глазах оседает в тихий обморок, а приведённая в чувство, растерянно проговаривает: «Ой, Хроно, у меня что-то голова закружилась… от голода, наверное», и он привыкает следить, чтобы она всегда ела вовремя: в конце концов, если Розетте нужно много энергии — это его вина. #47 — Досадное недоразумение Однажды Ремингтон с размаху врезается в крёстный барьер, установленный поперёк коридора; выскочившие из-за угла юные экзорцисты торопливо снимают поле и хором уверяют: они тренировались перед экзаменами, Старшой выпустил настоящего демона, ловушку как-то странно перемкнуло, произошло досаднейшее недоразумение, а преподобный проявит великодушие и ничего не расскажет их наставникам — Эван отпускает сорванцов взмахом руки и, потирая ушибленный лоб, размышляет, что в своём воспитательском рвении Эдвард переходит все границы. #48 — Лишение Потерю зрения и руки Дженай переносит на удивление легко — лишение ему не в горе, потому что насмешливая гордячка Ризель, солнцем жизни которой был Айон, теперь невольно тянется к нему, слепому калеке, и в лучшие-то свои дни безнадёжно проигрывавшему предводителю Грешников: он единственный не видит, во что гнев Пандемониум превратил её прекрасное тело. #49 — Просчёт Когда-то Айон поставил всё на Марию Магдалину — и проигрался вчистую, до вывернутых карманов; кажется, этот просчёт должен был научить его кое-чему, но он собирает силы и снова ставит всё на людей — на апостолов: верно, оттого, что в нём самом слишком много человеческого. #50 — Взаимодействие Алхимическая реакция души с душой… тела с телом — вот смысл вечного поиска жизни, вот залог вечного обновления астрального потока, вот первопричина и двигатель вечного круговорота бытия, думает Хроно, пока Розетта дремлет в его объятиях; в окно домика преподобного Ремингтона сыплется бледное мерцание недозрелых весенних звёзд.