***
- ОЙ МАМОЧКИ! ОЙ НЕ НАДО! – благородная барышня, Её Благолепие Рианон, совсем не по-высокородному стояла на табуретке в углу возле витражного окна и, подобрав юбки до самых панталон, визжала как та крыса. - Не бойтесь! – плотно зажмурившись, Эдна размахивала сковородкой, рассыпав по полу жареные куриные ножки, другого мяса госпожа почти не признавала. – Я буду вас защищать! – вурдалаки только заинтересованно принюхивались к рассыпавшемуся блюду. И озадаченно поднимали головы, заглядываясь на девушек. Двое сцепились прямо перед ними – клоки шерсти так и полетели! – некоторые занялись курятиной, подбирая прямо с вышитого ковра, остальные же… переступили своих и направились прямо к ним. Верно, есть всем хотелось. Опасливо приближались с разных сторон, зная, а может и чуя, что добыче просто некуда бежать. - Я прыгну! Эдна, я ПРЫГНУ! – визжала сзади леди, шурша юбками. - Не думайте даже! – вторила ей девушка, приоткрыв один глаз и продолжая размахивать тяжеленной чугунной сковородой. Вурдалаки чуть отпрыгивали, недовольно и обиженно взрявкивая. Но им-то спешить было некуда, да и сил у нечисти (или это нежить была? Эдна не разбиралась совсем…) куда больше, чем у двух недозрелых девушек. К тем, что их окружили, присоединились ещё и те, что подбирали кур, недовольно ворча и поводя носами в сторону Рианон и Эдны. - Ой МАМОЧКИ! – снова запричитали девушки. Уже обе, взвизгивая и вздрагивая. Ну точь-в-точь приведенные на бойню. Эдна всё не могла поверить, что уже всё. Что вот скоро её кости будут глодать эти чудовища, да ещё и госпожа, наверное, бояться будет, насмотрится и решит, что можно всякое. Она ведь и как курицу режут не видела! А уж о том, чтоб пустить её в первые ряды охотников и речи быть не могло. Какой-то из вурдалаков подскочил слишком близко и тут же получил по носу хорошо прогретой и не успевшей остыть до конца сковородой. Взвизгнул, ну точнехонько, как госпожа Рианон и отскочил, потираясь об лапу. Эдна перехватила сковороду удобнее и хмыкнула, чувствуя себя уверенней. В шероховатых и крупных руках чугун смотрелся действительно угрожающе. И когда госпожа занесла над ней кинжал, желая подарить более легкую смерть, и когда из спины одной из тварей вылезло светящееся чуть голубоватым лезвие, и когда она выронила сковороду, обнимая Рианон за колени, визжа в унисон с нею и слыша, как звеня, подпрыгивает по мрамору у окна, где не было ковра, зубочистка госпожи… - Вы в порядке? – невозмутимый и сиплый голос окликнул их, когда закончилось, влажный хруст и отрывистые рыки. - Безусловно, - с таким достоинством ответила Рианон, что становилось завидно. - Совсем нет! – нервно и дрожащим голосом добавила Эдна. И на кого тут смотреть было? Конечно, на изящную и прекрасную госпожу! Вот её и вывел мимо луж крови и кусков плоти рыцарь, а Эдна подоткнула юбки, подобрала сковороду и вышла вслед. И увидела, как красиво Рианон стекает в обморок. - Возьми её, - ей тогда, наверное, показалось отвращение в сипловатом голосе? По глазам ведь не поймешь – дымка и дымка. Ну, сневатая. Так и что? А вот лицо словно каменное, только и видно немного зубы в сквозной, ну точно кто кислотой в лицо плеснул, дыре. И пакля седая из-под капюшона торчит. Седая с какими-то бурыми, а может и серыми прядями, как у того старого волка. Эдна перехватила аккуратно под талию и плечи госпожу, прижимая её бок сковородкой к себе и кивнула, когда рыцарь развернулся и ушел. - Он такой страшный… - тихонько произнесла Рианон, передумав терять сознание. Видимо, тут было что-то, что волновало её куда больше, чем вурдалаки. За поворотом мелькнул ободранный плащ с сорванными до «мяса» нашивками. - Не очень, - пожала плечами Эдна, помогая госпоже встать на ноги тверже и под локоток уводя её в спальню. Там были только вещи, так что волноваться о всяческом, что не надо видеть госпоже, не приходилось. - Обычный, только странный немного. - Страшный, - настаивала Рианон, цепляясь за руку наперсницы и едва-едва передвигая ноги. И как только дошла до коридора? Хорошо, что рыцарь настолько предусмотрительный, что оставил её тут. Как бы он сейчас с госпожой на руках сражался?.. Уложив Рианон на пуховую постель и побыв с ней, пока не уснула, Эдна оправила складки своих полотняных юбок и вышла к себе. Со сковородой расстаться она не рискнула, всё-таки лучше проверенный, пусть и тяжеловатый, чугун, чем всякие кинжалы и топоры. А утром она узнала, что рыцарь требует себе человека…***
Чвакнуло снова и Эдна подняла голову. - Погоди, я не могу так! – устало рявкнула девушка. Темп действительно зашкаливал. Так ей, по крайней мере, казалось. Рыцарь немного замедлился, но не остановился, разбираясь в колючих зарослях как заправский следопыт. И где только научился? - Оставалась бы в доме, женщина, - полупрезрительно произнес он. – Там же тепло, - получилось язвительно. - Не хочу. Ты потеряешься ещё, - упрямо возразила Эдна, придерживая звякнувшую посуду. - Откуда мы пришли? – невозмутимо поинтересовался рыцарь, остановившись. Девушка выглянула из-за его плеча, окинув взглядом сначала бердыш, а потом и самого вояку. - А вот оттуда, - махнула она рукой назад, оглянувшись немного тоскливо на дым, который сносило ветром в сторону. Там осталась и деревушка, и ослик с пожитками, и её мул, и ещё много чего. Полжизни! Жалко же… и нет, это не жлобство, ни капли, а обычная бережливость и бережность. - Угадала, - фыркнул рыцарь. – Хоть бы направление. - Так научил бы нормально… - Тсс… - он чуть пригнулся, разом напоминая какого-то крупного зверя. Даже опушка на спине, на плаще вздыбилась, от нервов, видать. Эдна присела, хватаясь правой рукой за свою сковородку, распахивая глаза пошире и сгибая чуть колени, чтоб падать. И на всякий случай, прижала пропитавшийся влагой подол к бедрам. В военном деле она смыслила не больше, чем какой-нибудь придворный певец, только не боялась признавать своё незнание. Но, видно, прошло мимо. Потому что рыцарь выпрямился и махнул рукой. Она, едва слышно покряхтывая, выпрямилась. - Научу. И след смотреть, и, хотя бы, возвращаться к жилью, - он глядел на Эдну с иронией. Наверное, это называлось «иронией», потому что девушка не знала. На самом деле, во всяких тонкостях хорошо разбирались благородные, у них это в крови. Хотя госпожа всё не теряла терпения и учила её. Как встать, куда поклониться, почему одним надо, почему другим – нет, как распознавать лица нормально, а не как она… Всё это, правда, не понадобилось, но что-то Эдна помнила.***
- Может, ты, Эдна? – привстала на постели госпожа. После того, как приходил старый хозяин, она всё лежала и просила трав. То пить, то промакивать высокий бледный лоб. Распереживалась совсем Рианон, не хотела идти за рыцаря. Но папенька сказал – надо. Он ведь слово давал! А тут её добиваются и сэр Браннон, и лорд де Вер. И ещё целый список, которых Эдна не считала уже. - А так можно? – она удивленно посмотрела на госпожу. - Думаю, да… какая ж ему-то разница? – откинулась обратно на подушки она. – Эдна, выручи. И будешь свободна. Просто выйди с ним за стены замка, - и запричитала. – Он такой страшный… а ты не боишься… - Рескрипта дадите? – блеснула она глазами. - Дам… всё, что хочешь. Всё, Эдна, - Рианон заломила руки и прижала к груди. – Он ведь завтра убирается отсюда… папенька говорили… - Тогда вечером рескрипта, а потом я пойду. Хоть и жалко оставлять вас тут одинешеньку, - покачала головой она. - Я… - голос леди дрожал, - постараюсь… - она всхлипнула. – Заплетешь меня? – с надеждой и с полными слез глазами она посмотрела на Эдну. Та кивнула и подошла к госпоже, взявшись за расческу и начиная расчесывать тяжелые и прямые как дождь пряди. Темные-темные, как тот пахнущий напиток, который Рианон пила каждое утро. Кажется, он назывался кофе. Или как-то иначе… Но Эдна запомнила только то, что он горьким был, как полынь-трава и подавался всегда горячим, прямо с углей. А то и приходилось готовить его прямо перед госпожой. Зато кожа у неё была как молоко. Белоснежной, без единой родинки, чистой, как у младенчика. Эдна сама её натирала каждый вечер настоем чистотела! Кто же теперь позаботиться о Рианон так, как заботилась она? Нет, Эдна не сомневалась, что к ней приставят целый штат слуг, но ведь она – незаменима. Так ей говорили, по крайней мере. Расчесав и переплев густые волосы, она ушла, оставив Рианон подушечку с мелиссой, чтоб спалось лучше. Долго-долго смотрела в маленькое зеркальце и решила не делать ничего с конопатым лицом, упав спать на мягкие перины. А утром Эдна одела своё лучшее платье – темно-коричневое, льняное, - башмаки, взяла зеркальце и рескрипту от госпожи, и пошла с ней в главный зал. Рыцарь оказался таким, каким она его помнила. В потасканном плаще, в подранной одеже, сквозь дыру на животе проглядывала нижняя подбивка, а ещё серая плоть. Тогда Эдна думала, что то не отстиралось что-то вурдалачье. Синее немнго пробивалось сквозь повязку на глазах, и на щеке дырка была, но руки держали высоченный завернутый во что-то топор (она потом узнала, что это называется бердышом) уверенно и крепко. Ей тогда понравилась эта хватка и руки. Красивые руки. Вот на них она и пялилась как завороженная. Пялилась, пока старый хозяин, высокий ещё и крепкий мужчина с острой бородкой клинышком и залысинами на висках, говорил благодарственную и что-то про наследство и наследников, пялилась, пока гордая госпожа смотрела на суженного-ряженного и что-то говорила о долге и должном. Всего Эдна не помнила, стараясь думать о рескрипте и о своей цели. А не о кольце с блестящим камнем, вспыхивающем в лучах полуденного солнца ярче витражей из гномского стекла, которые стояли в спальне Рианон. И не соскальзывать с кольца на руки. А потом по запястьям и выше, на самого рыцаря, медленно снимающего повязку. Слыша, как ахают и лорд, и госпожа, и приближенные. Эдну кольнуло. Она разве не такая же ценная? - Я не возьму у вас того, что вы предлагаете, - сиплый даже и тогда голос взрезал тишину в зале. – Мне нужен тот, кто пойдет сам. По своей воле. - Я пойду, - она поняла, что вот её время. А потом можно было бы и улизнуть. И поступить к госпоже Рианон уже как служащая. Пусть будет трудно, но она поднимет и домик свой, и другое. Выйдет немолодой, зато обеспеченной (как любят у знатных и трактирщиков ещё говорить) девушкой, выберет себе какого-то вдовца или солдата, и будет мало-помалу жить. И всё успеет. - Иди, Эдна. Чего ты хочешь за своё мужество? – повернулся к ней старый хозяин. - А что-то, чтоб успевать вот за господином рыцарем, - она покачала головой и одернула подол, опуская голову. В конце концов, и ослика, и мула можно выгодно продать. Да даже если и коня! Или, тем более, кобылу. А там и поглядится. Главное – какие-никакие детки. Рыцарь хмыкнул и кивнул. Сойдет, мол. Словно слепая, Эдна шла вперед и встала возле рыцаря. Кто-то глядел торжествуя, кто-то с сочувствием, кто-то виновато, будто она сделала что-то не то. Но ведь всё хорошо! Всё правильно. И она всё делает так, как надо. - Такая молодая… - Ещё бы жила… - Может, к лучшему?.. - Ой, грех берем… - слышала она с разных сторон перешептывания. А чего бы им так виниться? Кто его знает. Но девушка упрямо стискивала руки на юбках и сжимала губы. Что бы ни случилось – она сдюжит. - Идем. Всего хорошего. Вам, - рыцарь дернул уголком рта, со стороны, где дыра, и круто повернулся, хлестнув полами плаща. А Эдна что? Обещала же за ним. Вот и пошла. Только на конюшни завернула и всё-таки взяла себе кобылку. Косолапую и не самую красивую, зато крепенькую. Подхватила её под узду и потянула за собой. Животное оказалось выезжено отлично. Поупиралось, пофыркало и пошло себе, жмурясь и иногда дергая повод. Из её пожитков вынесли только узелок с едой, нитками и кусочками кожи с мехом (кролик? нет?), и ту самую сковороду. Старый лорд усмотрел, что ли? Или госпожа Рианон? Но это вряд ли же, они очень умные, но больше книжным умом, не нюхавшие кухонь и другого. Не благородного. Под копытами чавкало. И под башмаками Эдны тоже. И под топором рыцаря, и под кованной обувкой. Наверное – часть лат, как и на руках, от локтя до запястья, шипованные такие. Но кто ей пояснит? Верно, не у кого спрашивать. Кроме самого рыцаря, но разве ж он пояснит? Вот и молчала Эдна, как воды в рот набрав. И шла, упрямо тянув за собой конягу. Пот заливал глаза, она жалела, что не взяла шнурок, и подвязать заплетенные в простую косу волосы было нечем. Особенно – мешающуюся челку. Но рыцарь упрямо пер. И Эдна перла за ним, пусть уже и вышла за ворота замка, где действовал рескрипт, пусть и уже они зашли за упрямый орешник, который никак не мог потравить старый господин и в котором по весне тискались парочки, пусть уже и почти обошли его! - Стой, - окликнул её рыцарь. – Тебя как зовут? Повернулся, опираясь на свой топор. - Эдной, - с большущими от страха глазами откликнулась девушка. А рыцарь смотрел долго. Вот из глаз дымка, а Эдна была уверена – он на неё смотрит. Прямо-прямо. Будто взвешивает что или меряет. Гроб, что ли? Или так закопает? У неё холодком протянуло по спине. Вот к чему они все шептались… вот зачем… ой-ё… - Меня называй Дэй, - он сказал только после долгого молчания. - А это сокращение? А от чего? – Эдну прорвало только после того, как он снова повернулся спиной. - Придумай, - коротко буркнул он.