Просто будь рядом

Он стоял среди замершей на время пёстрой толпы уже бывших однокурсников и честно пытался, надев маску максимальной сосредоточенности, вслушиваться в трогательную, чуть грустную прощальную речь бывшего декана факультета Гриффиндор и нынешнего директора Хогвартса – Минервы Макгонагалл, но его мысли были далеки от происходящего. Он – Герой Второй Магической войны Гарри Поттер, но сейчас обычный выпускник 8 дополнительного курса, предоставленного вследствие того, что в прошлом году нормально учиться ни у кого не было возможности по вполне определённой причине. Немного не верится, что прошло уже чуть больше года с того памятного дня, когда мир навсегда избавился от главного творения хаоса – Волдеморта. Но теперь он лишь воспоминание, пусть болезненное, пусть мучительное, пусть ненавистное всеми фибрами души, но воспоминание. Год вся страна залечивала раны физические и душевные, нанесённые ей безжалостной войной, год оплакивала она ушедших, год по крупицам восстанавливала все, что было разрушено армией Темного Лорда, год вершила справедливый суд над всеми виновными в трагедии, которая не обошла стороной ни одну семью Магического и не только населения Британии. Несмотря на тот огромный урон, понесённый от поистине бесчеловечных действий Пожирателей, постепенно всё становится на свои места, мысли о прошедшем всё реже и реже посещают головы людей, воспоминания становятся всё более мутными и расплывчатыми, а со временем многие из них и вовсе сотрутся из памяти, замещаемые более светлыми и приятными, ведь жизнь не стоит на месте, и не стоит останавливаться на прошлом. Так и решил поступить Поттер – не останавливаться. Сегодня он вместе со своим курсом отмечает этот волшебный праздник в вернувшей упорными трудами учителей и студентов былое величие и великолепие школе, а уже завтра рано утром отправляется в Германию на стажировку в их Аврорат, куда Героя войны с радостью взяли, вместе с Джинни Уизли, его девушкой, которую он нередко в далеко глядящих в будущее мечтах воспринимал как жену и мать его детей, хотя об этом ещё рано думать, ведь ему ещё 19, а девушке 18, и спешить им некуда. Младшая Уизли, решившая не оставаться на ещё один курс, не бросать Гарри одного в чужой стране, а также горячо любимый квиддич и связать свою жизнь с этой игрой, приступит к тренировкам в сборной страны, где пара будет проживать достаточно долгое, но пока точно не известно насколько, время. Обо всё этом и размышлял гриффиндорец, задумчиво глядя на отражающееся на заколдованном потолке Большого зала ясное ночное небо, полное бесчисленных мерцающих где-то далеко в вышине огоньков звёзд. Но тут его отвлекла от потока мыслей Джинни, утягивающая его в центр зала к другим кружащимся в неспешном вальсе парам. Судя по всему, пламенные речи Макгонагалл и других преподавателей он успешно прослушал, и празднество уже началось. Гарри посмотрел на свою девушку, тепло улыбнулся и, чуть потянувшись к ней, шепнул на ушко, как прелестно она сегодня выглядит, а затем, взяв её руку в свою, а другой приобняв за талию, повёл в танце. Малышка Джинни в этот вечер и вправду была сногсшибательна – ярко-алое платье с глубоким декольте и длинным разрезом по левой ноге выгодно подчеркивало отличную фигуру далеко не обделённой формами девушки и отлично сочеталось с огненно-рыжими, собранными в незамысловатую прическу волосами. Парню такой красотки могли позавидовать многие. Поттер огляделся. Все в этот день были просто красивыми и счастливыми молодыми людьми в прекрасно сидящих костюмах (от парадных, за годы опостылевших мантий все решили отказаться) и девушками в роскошных вечерних платьях, по которым было совершенно не видно, что все они прошли войну, находясь на разных сражающихся фронтах. Все они сегодня едины, это их общий праздник. Даже при украшении зала не использовались отдельно флаги с гербами факультетов, а только лишь в гербом Хогвартса, объединяющим всех вместе. Повсюду цветы, источающие невероятный пьянящий аромат, яркие ленты, парящие под потолком свечи, льется завораживающая разум музыка и главное – улыбающиеся лица. Да, именно таким чудесным и хотелось запомнить Хогвартс, который так скоро и возможно навсегда придётся покинуть. Постепенно церемониальная часть становилась всё менее и менее официальной и плавно перенеслась из Большого зала в Выручай-комнату, которая была недоступна более полугода с того момента, как была полностью уничтожена Адским огнём и самостоятельно медленно восстанавливалась силой заключенной в ней мощнейшей магии, где уже уставшие от условностей выпускники пустились во все тяжкие алкогольные приключения. Сколько бутылок самых различных напитков было выпито той ночью, никто не в силах был подсчитать, да не особо-то и хотелось. Поттер, выпивший в честь праздника пару бокалов шампанского, а после расположившийся в удобном кресле у громадного камина, откуда было видно всё, что происходило вокруг, и понимающий, что утром ему нужно быть в отличном состоянии в Аврорате, откуда он международным порталом отправится на новое место жительства, был, похоже, единственный, кто сохранил здравый рассудок после нескольких часов празднования, и сейчас внимательно осматривал результаты безудержного веселья сокурсников. Напившиеся и уставшие уже бывшие студенты разместились, кто где, и уже мирно спали. Вот, к примеру, Блейз Забини возлежит на диване, а сверху на нём тихо сопит Паркинсон, нога которой свешивается до пола, и к это самой ноге, аккуратно прислонившись, спит Эрни Макмиллан, на коленях которого расположилась Сьюзен Боунс. Картина маслом. Так, что дальше. Ещё один прелестный и живописный вид: лёжа на мягком ковре и друг на друге в странном хитросплетении рук и ног странствуют в царстве Морфея Дин Томас, Симус Финниган и Теодор Нотт. А вот и любимые друзья и вполне примирившаяся друг с другом парочка – Рон, полулежа, устроился на небольшой софе, а у него на руках, свернувшись калачиком, спит Гермиона. «А они очень милые. И Герми сегодня просто прекрасна в своём тёмно-синем платье, которое ей очень подходит. Очень грустно, и даже больно расставаться с ними», - пронеслась мысль у Героя. А вот ещё несколько девушек, решивших не отказывать себе во сне со всеми удобствами, и которым Выручай-комната предоставила роскошную поражающую размерами кровать, на которой все они разместились – близняшки Патил, Чжоу Чанг, сестры Гринграсс и Миллиссента Булстроуд. Все остальные расположились в таком же хаотичном порядке по всему помещению, прислонившись друг другу и совершенно не обращая внимания, кто с какого факультета. Так вот оно какое, единство. Гарри обратил внимание на вальяжно раскинувшуюся на таком же, как у него кресле, Джинни, держащую в одной руке бутылку вина, а в другой сигарету, периодически делая то затяжку, то небольшой глоток спиртного. Сколько Поттер не пытался отучить девушку, пристрастившуюся к глупой по его мнению магловской привычке, но курить она так и не бросила, даже несмотря на то, что профессионально занималась спортом. - Джинни, я же просил тебя воздержаться от алкоголя сегодня, ведь ты же знаешь, какой завтра ответственный день. И прекрати дымить как паровоз, я столько раз говорил, как меня это раздражает, - укоризненно сказал Поттер. - Гарри, прекрати бухтеть, как бабулька. У всех значит праздник, а у меня что? Я же не монашка и не ярая трезвенница. Завтра всё будет в ажуре, это я тебе обещаю, - состроив фальшиво милую улыбку, пьяным голосом отозвалась Уизли. Герой, готовый сейчас же выдать гневную тираду по поводу того, что в их паре его мнение вообще не учитывается, и что пора бы что-то изменить, осекся на полуслове, решив, что сейчас не самое подходящее время для очередной ссоры, которые, к его огромному сожалению, в последнее время слишком часто стали вспыхивать между ними, людьми с невероятно вспыльчивыми характерами. - Пойду, пройдусь, - небрежно бросил Поттер, но понял, что его даже не услышали, когда увидел, как Джинни, немного пошатываясь, пыталась вручить наполовину выпитую ей бутылку вина Астории, очнувшейся ото сна пару минут назад. Из последних сил держа себя в руках и не позволяя праведному гневу вырваться наружу, Гарри медленно вышел за дверь и побрёл по длинному коридору, в котором хозяйничал сквозняк, просачиваясь сквозь небольшие бойницы в стенах. Кстати об Астории. Поттер вдруг понял, что среди кучи пьяных тел он не видел только одного – её жениха, с которым не так давно у них была помолвка, а именно Драко Малфоя. Его блондинистая макушка не мелькала у гриффиндорца перед глазами с того момента, как все покинули Большой зал. А ведь он точно помнил, как Малфой вместе с Гринграсс танцевали совсем неподалёку от них с Джинни, как тот потом беседовал о чем-то с Блейзом и Теодором, обмолвился даже парой фраз с Макгонагалл, а затем его вниманием вновь завладела Астория. Поттер неожиданно поймал себя на мысли, что постоянно следил за слизеринцем, сам того не замечая, искал его взглядом в толпе, наблюдал за каждым его перемещением. Чертова привычка, выработавшаяся за годы, не оставила его даже сегодня. Как хорошо, что уже завтра он навсегда избавится от этой бесконечной паранойи, и так надоевшая заноза в серд.. заднице окончательно исчезнет из его жизни. Сердце. Он ведь подумал именно так. Но, в общем-то, не важно, что он там подумал. Как бы Гарри было ни жаль Малфоя, который запутался в искусно сплетённых сетях и угодил прямо в капкан тьмы, у которого, по сути, не было выбора, как поступить, и его при всём желании можно было понять, ведь и у национального Героя его особо не было, за него всё было решено, да вот только он сражался за свет, и его никто не осуждал, но Гарри всё же терпеть не мог заносчивого, высокомерного слизеринца, целенаправленно портящего его и без того неспокойную жизнь. И как назло, и без того раздосадованный поведением его девушки гриффиндорец, проходя по очередному ответвлению путаных ходов древней школы, увидел пристроившегося на подоконнике Малфоя, который откинулся на выступ стены и сидел, прикрыв глаза, скорее всего о чем-то задумавшись. Гарри, которому эта встреча явно была не в радость, быстро начал нашаривать глазами, куда бы свернуть, дабы избежать очередных пререканий с любившим подпортить и без того не лучшее настроение слизеринцем. Но уйти от этого так и не удалось. Малфой, ещё издали заметивший приближающуюся и до боли знакомую фигуру, позвал его: - Эй, Поттер. Что, совершаешь прощальную прогулку по родному замку? Будешь наверное безмерно скучать по всему этому, а? Ведь будешь? А по мне, Поттер, по лучшему своему врагу, будешь скучать? – по голосу блондина Гарри сразу понял, что тот просто в стельку пьян и сейчас явно не в себе. - По тебе больше всего. Малфой, вот от всей души совет, иди лучше спать. Ты явно перебрал сегодня. - Не тебе, Поттер, мне приказывать, что делать. Но, раз ты такой заботливый, присаживайся рядом и скрась мне эту ночь беседой. Конечно, и получше собеседники бывают, но выбирать-то мне особо не из чего, так что давай на прощание поговорим, что ли. Вот чего-чего, а такого мы с тобой ещё не делали, - когда обескураженный брюнет присел рядом, Малфой продолжил, - вот скажи мне, Поттер, а чего это ты тут один ходишь? Где твоя рыжая бестия? - Нигде. Хочу и гуляю один, я ведь не обязан перед тобой отчитываться, - гриффиндорцу явно не нравился заданный вопрос. - Дерзишь, Поттер. Твоим острым языком стекло можно резать. Что-то наш разговор с самого начала не клеится. Давай ты попробуешь начать, - тут Малфой поднял прежде опущенный вниз взгляд и посмотрел пьяными, но такими, как оказалось, красивыми, необычными, почему-то грустными и очень уставшими глазами прямо в пронзительную зелень глаз Поттера, и тому показалось, что Малфою почему-то именно сейчас нужен кто-то, с кем можно просто поговорить без лишнего пафоса и обычной сдержанности. Вот только почему с ним, а не с друзьями? Странно. - Я начну, но прежде ты мне скажи, почему тебя не было со всеми в Выручай-комнате? Почему ты тут один, пьяный? Почему не с Асторией? Кстати, поздравляю с помолвкой, вы очень красивая пара, - Поттер старался говорить непринуждённо, будто общается с давним приятелем, но всё же осторожно задавая вопросы, ведь это же, всё таки, всегда непредсказуемый Слизеринский принц. И он оправдал свою непредсказуемость тем, что вдруг нервно, надрывно засмеялся, но это безумие продолжалось не больше минуты, после чего тот, скривившись, ответил: - О, благодарю. Да, очень красивая пара, и детки будут замечательные, и будущее счастливое. Миллион раз это слышал! Надоели! Тори… Хорошая, милая девушка, чуть не с самого рождения мне обещанная, да вот только она меня уже достала. Я не люблю её, я не хочу её, я не смогу с ней жить. Но на это ведь всем плевать, так как это такой прекрасный брак! Опять всё за меня решили, как и всегда. Я никогда, ничего не смогу выбрать самостоятельно, даже человека, с которым хотел бы прожить эту жизнь. Эту проклятую жизнь, которая мне уже не нужна. Совсем скоро свадьба, а я даже видеть Гринграсс не хочу, не то что прикасаться к ней. Не то что ты, Поттер, правда? Ты-то свою дорогую Уизли трахаешь с удовольствием, а она страстно стонет и извивается под тобой, так ведь? Просто идиллия, правда? Личная шлюха с шикарными сиськами и отличной задницей. Я тебе прямо первый раз в жизни позавидовал. Поттер вскочил и, наградив Малфоя полным гнева взглядом, презрительно произнёс: - Какая же ты сволочь, Малфой. Каким был, таким и остался, и ничто тебя не изменит, никогда. Я к тебе по-человечески отнесся, но тебе обязательно нужно было показать свою истинную сущность, свою мерзкую натуру. Я готов был выслушать тебя, возможно, смог бы, наконец, понять, что ты другой, что ты не такой, каким хочешь казаться, что у тебя на самом деле есть душа, хотя мне уже и раньше так казалось. Но я, видимо, ошибался. Ты пустой внутри, а если там что-то и есть, то оно насквозь прогнило. Удачи тебе, Малфой, в жизни. Договорив всё, что нахлынуло буквально за секунду, гриффиндорец просто направился туда, куда шёл, и уже не видел, как изменился взгляд Малфоя, в котором отражался ужас от услышанных слов, и не знал, как сильно задели его эти фразы, как сильно ранили. Его душу, которая на самом деле существовала, и она была не такой, какой он выставлял её перед людьми, словно тысячу раз подряд стегнули прутом, и сейчас она просто разрывалась от жгучей боли. Вот ему, наконец, высказали в нескольких предложениях, от которых было жутко неуютно, мнение большинства о нём. Его слишком сильно уязвили, но он же Малфой, он не покажет всего этого людям, тем более Поттеру. Поэтому он встал, переборол вдруг настигшее его головокружение – следствие выпитого алкоголя, и направился туда, куда пару минут назад ушёл гриффиндорец. Благо, тот шел небыстро, и блондин скоро догнал его, хотя это и было более чем затруднительно в его состоянии, и, поравнявшись с Героем, сказал: - А ты ведь такая же сволочь, как и я, Поттер. Глубоко вздохнув, стараясь не сорваться, Гарри остановился, повернулся к слизеринцу и спросил: - Что ты имеешь в виду, Малфой? - Я не просто так заговорил о твоей пассии. А сволочь ты, потому что не любишь её, обманываешь, она не нужна тебе. Она с детства за тобой бегала, за великой знаменитостью, за звездой, и вот ты воплотил мечту маленькой девочки. Она тебе нравится, тебе с ней комфортно, но ведь этого маловато для любви, так? Тебе просто дали понять, что быть с ней – так нужно, так правильно, так выгодно, вот ты и следуешь этому мнению потому, что своего у тебя нет. Не находишь некое сходство между нами? Поттер стоял и смотрел, как под влиянием пронизывающего до костей сквозняка чуть колышутся пряди платиновых волос, как блондин, уже куда-то девший пиджак от костюма и оставшийся в брюках и тонкой, чуть просвечивающейся белоснежной рубашке, сквозь которую были слегка видны розовые горошинки сосков, поёжился от холода. Они в расчете сегодня, они друг друга уязвили, задели за живое. Гарри вдруг понял, что этот парень, стоящий напротив, прав, на самом деле прав, и с этим ничего уже нельзя поделать. Но, во что бы то ни стало, Поттер не станет ничего в жизни менять только из-за чьих то слов. В том положении вещей, что существует, все счастливы и довольны, и никого совершенно ничего не смущает. А значит, завтра они с Джинни просто отравятся в Германию и будут жить там, и всё у них будет как прежде, и они когда-нибудь обязательно поженятся, у них будет много замечательных детей, и они будут прекрасной, образцовой семьёй. И так действительно правильно, пусть даже он так и не смог её полюбить по-настоящему. Но, возможно, у них было мало времени, и всё ещё впереди. Очередной самообман, ну и пусть. Кто сказал, что чудес не бывает? Малфой прекрасно понял, что попал в десятку и нащупал самое больное место у гриффиндорца. Только вот почему он не чувствует сладкий вкус победы? Черт бы побрал этого Поттера, вечно с ним всё не так. - Молодец, Малфой. Ты меня раскрыл. Возможно, я и не люблю её, а что насчет тебя? Ты кого-нибудь любишь? Ты хоть знаешь, как это? – видимо, сегодня оба решили добить друг друга, и, начав, уже не могут остановиться. - Знаю. Хочешь, докажу? Смотри, я уверен, ты оценишь, - слизеринец, договорив, дернул запонку на левом рукаве рубашки, небрежно закатал рукав, обнажив участок белоснежной кожи. Поттер, сразу понявший, что ему хотят показать, поморщился, но, всё же, посмотрел на подставленную руку и увидел ненавистные, бледные, но ещё угадывающиеся линии Черной метки. - Давай прекратим это. Слишком много грязи для одной ночи, хватит. Но ты так и не ответил, почему ты здесь и почему пил один, как алкоголик, а не отмечал со всеми? – решивший остановить это противостояние Поттер вернулся к тому моменту, когда ещё весь это кошмар не начался. - Вспомни, что я сказал тебе о свадьбе, о выборе, о жизни. Уже с завтрашнего..хотя.. – произнеся «Tempus», Драко удостоверился в своих сомнениях и продолжил,- уже с сегодняшнего дня и до самой смерти моя жизнь будет такой, какой её запланировали мои родители. А теперь сам ответь на свои вопросы, - чуть помолчав, Драко, о чем-то подумав, сказал, - вот и твоя жизнь тоже изменится сегодня, так почему бы нам не отметить это? Если согласен, иди за мной, - и, не оглядываясь, Малфой пошёл в сторону лестниц. Буквально двадцать секунд понадобилось Поттеру, чтобы наплевать на всё с высокой горки и пойти вслед за слизеринцем. Хотя бы раз в жизни он должен был позволить себе отступить от правил и не обращать внимания на то, что подумают люди. Он тоже человек, у которого есть проблемы и слабости, умело вытащенные Малфоем наружу из глубин его души. Место, куда они пришли, оказалось гостиной факультета Слизерин, и это крайне удивило Поттера. - Не верю глазам своим. Ты, истинный слизеринец, впустил гриффиндорца в святая святых своего факультета? Воистину сбилась гармония мира. - Ещё не совсем. Но сейчас она собьётся окончательно, и ты войдёшь в святая святых, как ты выразился, меня самого, - сказал Драко и повёл Героя в свою комнату, где, остановившись у кровати с роскошным изумрудного цвета балдахином, на изголовье которой висел шёлковый слизеринский галстук, указал на неё жестом, который Поттер расценил, как предложение сесть, что он и сделал. Тем временем блондин, нагнувшись, что-то искал в небольшой тумбочке, располагавшейся у кровати. Поттер, наблюдавший за ним, про себя отметил, как и без того узкие брюки ещё сильнее обтянули стройные ноги Малфоя и его попу, на которой взгляд гриффиндорца задержался дольше всего, за что тот дал себе мысленного пинка и поспешил отвернуться. Пока Поттер раздавал себе мысленные пинки, Малфой нашёл то, что искал, а так же две бутылки виски и пару бокалов. - Эм, Малфой, а тебе на сегодня не много ли? - Поттер, не нуди, - тут парень показал результат своих поисков, а именно небольшой пузырёк с каким-то зельем, - это для тебя. Пару глотков этого чудесного зелья, и ты как новенький. А то получается, что я тебя спаиваю, а у тебя намечается важное событие. Будешь уходить, заберёшь. Присев рядом с Поттером, откупорив обе бутылки, разлил виски по бокалам и протянул один из них Гарри. - Итак, тост. За наши такие счастливые судьбы! – и Малфой осушил свой бокал до дна. Замерев, чтобы обдумать только что услышанные слова, Поттер, совсем не весело усмехнувшись, последовал примеру слизеринца. Они оба, скинув обувь, вскоре уже полулежали рядом, откинувшись на мягчайшие подушки, каждый думая о своём. И вот первая бутылка, которую они выпили абсолютно молча, уже пустая, а затем и со второй было покончено, и Драко потянулся за словно взявшейся из ниоткуда ещё одной бутылкой, только уже, кажется, с чем-то другим, а весь его вид говорил о том, что это далеко не предел, и где-то у него припасено ещё много чего. Но тут что-то остановило его, и он, странным взглядом посмотрев на Гарри, сказал: - Если бы ты только знал, как я хочу, чтобы эта ночь не заканчивалась, как я хочу, чтобы случилось хоть что-нибудь, что могло бы всё изменить, и как я не хочу той жизни, что меня ждёт. Но ты меня всё равно не поймёшь, к сожалению. Но я знаю, что уже ничего не изменится, поэтому я просто обязан сделать так, чтобы красиво, с максимальным удовольствием покончить с прошлым, а затем просто смириться. Прости, но мне нужно, - тут Малфой отставил бокал в сторону, придвинулся к гриффиндорцу как можно ближе и, отбросив окончательно все сомнения, прижался своими губами к его губам, чувствуя терпкий вкус алкоголя на них. Поттер, не сразу понявший, что произошло, собрал мысли воедино и отодвинул от себя, но не оттолкнул Малфоя, причем сам удивившись своим действиям. - Малфой, не нужно. Ты пьян, ты будешь об этом жалеть потом. И, тем более, я не тот человек, который может дать тебе это. Я не могу, извини. Я не могу. Я не хочу изменять Джинни, предавать ее. Извини. - Ты можешь, можешь! Никто ни о чем не узнает, полная конфиденциальность тебе гарантирована, Поттер. Почему в тебе так много условностей? Отпусти себя хоть раз, дай себе почувствовать свободу. А мне это и правда нужно, - и Драко продолжил начатое, но уже смелее. Притянул Поттера за галстук к себе, прижался к нему телом и начал неистово целовать того, настойчиво раздвигая языком плотно сжатые губы, с нажимом проводя им по ровному ряду зубов, просясь внутрь. Гарри краем сознания понимал, что это неправильно и так не должно быть. Как они всего лишь за пару часов дошли до такого? Ненавидящие друг друга парни сейчас совершенно одни, в одной постели, и они, о, Мерлин, целуются? Не нужно было пить так много, но назад уже не вернёшься. И как поступить в этой ситуации: просто встать и уйти, или же всего лишь раз поддаться соблазну и сделать хоть что-то, выходящее за рамки общепринятых норм и правил? Но ведь он не хочет этого, совсем не хочет. Или всё же хочет? Как же всё трудно. Пока разум Поттера занимали размышления о том, что же ему всё-таки делать, Драко, не теряя времени, которого у них и так не много, даром, уже снял с Гарри пиджак, галстук, и теперь расстегивал пуговицы на его рубашке. Когда с этим было покончено, он стянул эту деталь одежды и кинул ее в ту же небрежную кучу вещей, возвышающуюся рядом с кроватью, а затем, осмотрев жадным взглядом крепкий, рельефный торс, только кончиками пальцев прикоснулся к смуглой коже на груди, а затем проскользил ими к поясу брюк, готовый избавиться и от них. Но его остановил голос явно принявшего какое-то решение Поттера: - Малфой. Погоди. Может всё-таки не надо, а? - Как ты мне уже надоел, - Малфой чуть толкнул Поттера в грудь так, чтобы тот принял положение «лёжа», а затем сдернул с изголовья кровати свой галстук, быстрыми, ловкими движениями привязал руки Гарри, и, глядя ему прямо в глаза, прошипел: - Только попробуй применить беспалочковую магию, чтобы освободиться. Знаю я, чему вас там на аврорских курсах учат, куда ты весь год ходил. И не надо на меня так глаза выпучивать. Я всегда всё обо всех знаю. Всегда. Так вот, только попробуй это сделать, и тогда я приму другие меры. - Малфой, а тебе не кажется, что это становится всё больше похоже на изнасилование? – Гарри не слишком понравилось последнее действие Драко, но почему-то он так ничего и не предпринял для того, чтобы освободиться. - Нет. Потому что ты тоже хочешь этого. Если бы не хотел, то ты уже ушёл бы. Да и фактически, ты будешь сверху. Так что просто наслаждайся моментом, - Драко медленно встал на ноги, и Гарри про себя отметил, как сильно того шатает, как сильно тот пьян, и у него сложилось стойкое ощущение, что Малфой явно потерял связь с реальным миром. И ещё на самом деле коварный слизеринец оказался опять прав, ведь всё так и есть – он не хочет уходить, он хочет этого безумия. Он всё же решился отступить от своей жизненной позиции «быть хорошим, примерным мальчиком для всех и всегда», сорваться в эту бездну свободы и урвать у этой ночи моменты удовольствия. А Драко, стараясь сохранить равновесие, постепенно целенаправленно избавлялся от своей одежды, и уже вскоре стоял перед гриффиндорцем полностью обнажённым, и тот заметил, как же сильно Мафой был возбуждён, а ещё, какое же у того невероятное, просто волшебное тело. Казалось, нет парня идеальнее. Слизеринец был высоким и довольно худым, но всё же тело было спортивным, и на нём четко прорисовывались линии крепких мышц. Стройные длинные ноги, округлые половинки упругих ягодиц, тонкая талия, изящный изгиб спины, широкие плечи. А выпирающие, такие тонкие косточки ключиц и ребёр совершенно не вызывали неприятных чувств, наоборот, они так и манили хоть как-то прикоснуться к ним, может даже обвести язычком и обязательно оставить на этой бледной, почти прозрачной коже яркую метку. И длинный, ровный член с аккуратной тёмно-розовой головкой так и притягивал всё внимание, и мучительно захотелось прикоснуться, а может и попробовать на вкус... Тело Гарри мгновенно отреагировало на подобные мысли, и его член заинтересованно дёрнулся в тесных брюках, что заставило Героя покрыться румянцем смущения за подобную реакцию на парня, тем более на Малфоя. А тот, отметив про себя, каким взглядом осматривал его Поттер, и как он покраснел, довольно улыбнулся, залез обратно на кровать, потянулся к брюкам Поттера, расстегнул пуговку на них, потянул вниз замочек на ширинке, взялся обеими руками за пояс, а затем вопросительно взглянул на гриффиндорца. Тот несмело кивнул, чем дал Малфою карт-бланш на дальнейшие действия. Драко одним слитным движением оставил Поттера в одних только боксерах, а затем оседлал его бёдра. - Ну что, попробуем ещё раз, ммм? – обхватив ладонями гриффиндорца по талии, Драко наклонился к нему и вновь поцеловал, искренне в глубине души надеясь на ответ и чуть боясь, что на его действия опять не последует никакой реакции. Но в этот раз Поттер несказанно удивил и обрадовал слизеринца тем, что первый перехватил инициативу и тут же скользнул языком в чуть приоткрытый рот Драко, лаская его язычок своим, сплетаясь с ним, чуть покусывая губы. Гарри определённо начинала нравиться такая близость с Малфоем, ощущение его горячего тела на себе, то, как он слегка ёрзает на его бёдрах, всё больше заводя его, чувство от немного прохладных ладоней, скользящих по груди, иногда чуть сжимающих кожу, специально задевающих чувствительные бусинки сосков. Всё происходящее так сильно отличалось от того, что было у них с младшей Уизли. Хотя бы даже тем, что между ними сейчас чувствовалось абсолютное равенство, и не важно, кто будет сверху, а кто снизу. Главное – это доставить друг другу как можно больше удовольствия, подарить как можно больше ласк и своей теплоты. И пусть это только на одну ночь, пусть всё это ничего не значит, и они просто забудут об этом, но сейчас хотелось отдаться друг другу полностью и раствориться в нежности партнёра. Разорвав поцелуй, Малфой начал постепенно опускаться поцелуями всё ниже и ниже, откровенно наслаждаясь тем, как выгибается и еле слышно постанывает Поттер. Добравшись до резинки боксеров, подцепил её пальцами, затем, чуть коснувшись губами уже полностью вставшего члена Гарри через ткань, высвободил внушительных размеров орган и, сжав его ладонью, провёл пару раз вверх – вниз. Затем, наклонившись, лизнул головку, чуть подул на неё, несколько раз провёл языком, слегка надавливая на каждую венку, по всей длине члена Поттера, который стонал уже в голос и невнятно просил сделать больше, но слизеринец, у которого были иные планы и совершенно не много времени, вдруг отстранился, из-за чего Гарри что-то возмущённо пробормотал, и, потянувшись к подушке на другой стороне постели, достал из-под неё свою волшебную палочку. - А зачем тебе..? – спросил Поттер. - Догадайся, - закатив глаза, ответил Малфой, завёл руку себе за спину и быстро произнёс три заклинания подряд: Очищающее, Расслабляющее и Смазывающее. - Какая профессиональная быстрота действий. Часто приходится использовать? – хохотнул Поттер, но потом сразу же пожалел о своих словах. И кто его за язык тянул? - Ты серьёзно думаешь, что я позволил бы кому-нибудь себя отыметь? – недовольно спросил Малфой. - Не думаю. А много было парней, кого отымел ты? - В Хогвартсе нечего ловить. И я парнями не интересуюсь. Я не гей. - Но тогда почему в твоей постели я, а не какая-нибудь девушка? И откуда тогда такие познания в области однополого секса? - Не бывает лишней информации, Поттер. Никогда не знаешь, в какой момент тебе пригодятся твои знания. А теперь заткнись, сделай одолжение, - Гарри заметил, что первый его вопрос был успешно проигнорирован, но решил ничего больше не говорить, так как оба были уже возбуждены до предела, и тут не до разговоров. Сказав это, Драко, вновь расположившийся на бёдрах Гарри, опершись руками ему на грудь, приподнял попу и начал медленно насаживаться на его член. Весь его вид говорил о том, что ему неприятно и больно, но это его не останавливало. Опустившись полностью, Драко замер, чтобы привыкнуть к совершенно новым для него ощущениям. А в этот момент Герой, казалось, забыл, как это – дышать. Малфой был таким узким, что у Гарри просто сносило крышу от чувства, как нежные стеночки обхватывают каждый его дюйм и любое, даже самое незначительное движение Драко вызывало у него бурю эмоций. Но больше всего его поражало то, что он ни на секунду не отрывал взгляда от Малфоя и любовался им, как на самое прекрасное произведение искусства. Всегда идеально уложенные волосы сейчас находились в творческом беспорядке и обрамляли такие красивые черты его лица, раскрасневшиеся щечки, глаза, в которых почти не видно было радужки, были словно бесконечно глубокая непроглядная бездна и глядели прямо на гриффиндорца, приоткрытые припухшие алые губы что-то шептали. В этот момент Поттер просто забыл обо всех их многолетних разногласиях и о том, какой засранец Малфой. Сейчас он был для него ангелом. Ни больше, ни меньше. Через некоторое время, когда мышцы окончательно привыкли к проникновению, Драко сделал небольшой круг бёдрами, ещё сильнее растягивая себя, а затем начал потихоньку то подниматься, то опускаться на члене Поттера, постепенно ускоряясь и всё громче и надрывнее стоная и вскрикивая, когда головка проходилась по простате. Когда движения Малфоя стали ещё быстрее и резче, Гарри, каким-то чудом чуть выровняв дыхание, вдруг прервал его: - Малфой, остановись. Драко замер. Сконцентрировавшись на просьбе, хотя это было очень трудно в таком положении, слизеринец прохрипел: - Что случилось? Поттер дёрнул руки, всё ещё привязанные к кровати, и сказал: - Развяжи. Малфой недоверчиво посмотрел на него. - Малфой, я уже никуда не сбегу. Развяжи, прошу. - Имяяя.. – опять начав небыстро двигать бёдрами, простонал блондин. - Что? – не понял Поттер, который вновь начал терять связь с реальностью, погружаясь в нирвану чувств. - Попросии… имяя.. – тут до Поттера наконец дошло, что от него хотят. - Драко, развяжи, прошу. Потянувшись вперёд, Малфой негнущимися пальцами всё же смог выполнить просьбу гриффиндорца, который, получив, наконец, свободу, тут же переместил руки на ягодицы Драко, чуть сжал их, затем, подхватив блондина под поясницу, резко перекатил того на спину на другую половину кровати и начал резко и сильно вбиваться в него, при этом целуя всё, до чего мог дотянуться, попутно местами оставляя засосы, лаская нежную кожу, затем прижимая к себе новоявленного любовника. Драко, член которого оказался плотно зажат между телами и постоянно тёрся о кожу живота Гарри, обхватив ногами его талию, вцепившись своими тонкими пальцами ему в плечи, жадно впился в сладкие губы поцелуем, а через несколько секунд, выгнувшись в сильных руках гриффиндорца, до крови прикусив его нижнюю губу, кончил себе на живот. Поттер, не выдержав давления ещё сильнее сжимающихся вокруг его члена мышц, излился внутри Драко, крепко сжав его ягодицы, на которых точно из-за этого останутся синяки. Аккуратно выйдя из блондина, Гарри лёг рядом с ним, пытаясь отдышаться и прийти в себя после произошедшего, и вдруг почувствовал, как Драко сжал его ладонь в своей, переплетя их пальцы, и тихо сказал: - Спасибо, Гарри. А через пару минут он уже спал, всё так же лёжа на спине и так мило и тихонько сопя. Прижавшись губами к уже опять бледной щеке Драко, притянув его к себе ближе, Поттер последовал примеру слизеринца. Однако долго ему поспать не удалось. Прошло всего лишь три часа, как Гарри проснулся и, посмотрев на лежащего рядом парня, наконец, осознал, что же произошло. Он напился. Он трахнул Малфоя. Он изменил Джинни. Он – предатель. Черт! И как теперь быть? Может, честно всё рассказать его девушке? Нет. Он не сможет. Что там говорил Драко? Драко?! Он теперь его так называет? Что за..?! Так вот. Малфой обещал полную конфиденциальность. Ему ведь тоже не нужны проблемы, поэтому он ничего не расскажет, можно быть уверенным. Только как теперь жить с этими воспоминаниями, особенно если учесть, что ему всё это понравилось? Надо забыть. Навсегда стереть из памяти эту ночь и жить дальше. Да, так и стоит поступить. Быстро прокрутив все эти мысли у себя в голове, Поттер поспешно оделся и пошёл к двери, у которой остановился на мгновение, посмотрел на мирно спящего, такого волшебно красивого слизеринца, горько усмехнулся, шепнул: «Удачи тебе», и ушёл, дав себе обещание больше не вспоминать об этом парне и не напоминать ему о себе.