Жизнь - это нечто большее...

Ночь незаметно накрыла город… Огни постепенно гасли в окнах. Затихали голоса на улице. Фонари слабо мерцали в ночной дымке… Перевалило за полночь. В доме уже все спали. Все, кроме него… Особой потребности во сне он не испытывал, но если и засыпал, то это было больше похоже на странное забытье… И тогда снова приходили кошмары, как в то время, что он провел в подвале особняка Шин-Ра, пытаясь умереть. Ему казалось, что он снова ощущает шершавые стенки гроба, крышка плотно закрыта… тело изнывает от боли, а душа изъедена раскаянием и сожалением… Нет смысла жить… Смутные видения проходили перед глазами – Лукреция, Ходжо, лаборатория, выстрел… Как будто что-то или кто-то заставлял его переживать все это снова и снова. Винсент открыл глаза, словно почувствовав чье-то присутствие, словно рядом заворочалось нечто огромное, пахнущее тьмой и смертью… Валентайн снова смежил веки - он снова был здесь… Крылатый демон, вернувшийся к жизни почти год назад. И вместе с ним вернулись кошмары… …Лукреция, сидящая на полу лаборатории… Она плачет… Защитить, уберечь… Она поднимает на него полные страха глаза… Когтистые лапы смыкаются на ее горле… Хриплый стон сорвался с его губ, и он проснулся… Это всего лишь сон… Очередной в бессвязной веренице мыслей… Он лежал на кровати неподвижно, глядя в потолок, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить спящую рядом девушку. Она не поймет, а он не хотел ничего объяснять… Винсент повернул голову. Взгляд скользнул по тонкому силуэту, угадывавшемуся под одеялом. Рыжие волосы разметались по подушке, веки слегка подрагивали во сне… Почему… Почему он здесь, рядом с ней?.. Он должен быть один, ни к кому не привязан, тогда невозможно снова потерять… Тогда не будет больше этой боли, выедающей душу изнутри. Он сел, откинув одеяло. Девушка рядом зашевелилась, она всегда спала очень чутко. - Что-то случилось? – сонным шепотом спросила она, слегка коснувшись его руки. - Все в порядке, - соврал он. – Спи. Девушка отвернулась, укутавшись одеялом, притворилась спящей. Она знала этот блеск в его алых глазах. Она догадывалась, что что-то не так. С ним всегда было что-то не так, но он молчал, а значит, спрашивать было бесполезно. Она слышала, как он встал с кровати и вышел… Он теперь не вернется до самого утра. Сиротливо сжавшись в комочек, Шелк тихонько всхлипнула. Осознание собственного бессилия окружило ее, и не было вокруг больше ничего кроме бесконечного одиночества и пустоты… Каждый раз когда Винсент уходил, она боялась что он больше не вернется. Она не могла удержать его и прекрасно знала об этом, потому и не могла уснуть до самого утра, когда он, обняв ее, ложился рядом. И все страхи исчезали, до следующей ночи… Она не всегда могла понять его, хотя обрывки воспоминаний иногда услужливо подсказывали ей ответы. Вот только это были не ее воспоминания, не ее жизнь. Шелк по-прежнему казалось, что она совершенно случайно узнала чью-то тайну, которую просто не имела права знать. То, что она чувствовала, то о чем думала, мечтала, принадлежит ли ей ее собственный разум? Этот вопрос пугал ее и заставлял еще сильнее укутываться одеялом… Почему он ушел… Почему именно сейчас, когда ей так страшно?.. Собирать данные в сети – была ее основная специальность в отряде Цветов. Данные доктора Кресцент, которые так срочно понадобились Вайсу, были наподобие сложной мозаики, собрать которую было возможно только при помощи еще одного разума. Это был почти искусственный интеллект, созданный женщиной, умершей десятилетия назад, хранивший в себе ее знания. Однако, эти данные были на столько хаотичны и разорваны, что даже вживленные в нейросеть Шелк, они не могли выстроиться в общую картину. И все же некоторые образы время от времени становились более четкими и даже навязчивыми. Временами Шелк подолгу не могла уснуть, потому что когда она засыпала, то видела сны, чужие сны… Однако Вайсу не были интересны переживания умершей женщины и ночные кошмары Шелк, ему нужны были лишь научные разработки, которыми занималась доктор Кресцент. А потому следующей задачей Бесцветной было найти хранителя Протоматерии, человека, которого она никогда раньше не видела, но который раз за разом появлялся в ее снах, когда сознание Лукреции брало верх… Она не представляла, как это сделать, но когда увидела его, то сразу узнала. Не его, его глаза. «Как у отца…» - промелькнула мысль. Вот только они были не карими как когда-то, а ярко алыми. А боль и тоска были глубже, лежали каменным пластом, накопившимся за многие годы одиночества… Шелк, давно убившая в себе жалость и сострадание, старалась не обратить на это внимание. Но та другая, живущая в ней, была иного мнения, она зашлась безмолвным плачем, и вновь поток чужих мыслей и чувств захлестнул девушку. Раскаяние, сожаление и что-то еще, чему Шелк не могла найти определение. С губ рвалось имя, словно что-то давно забытое. Винсент… Винсент Валентайн. Алые глаза смотрели прямо в душу, испытующе и требовательно. И хотя она прекрасно знала, что он видит перед собой только солдат Глубин и даже не подозревает о ней, подключенной к их камерам наблюдения, она хотела спрятаться, отвести взгляд, но не могла… Много позже, перейдя на сторону ОВМ, она оказалась с ним совсем рядом. Ее тело изнуренное бесконечными экспериментами на мгновение перестало слушаться, и она ослабленная недостатком мако упала бы, но он успел поддержать ее, их взгляды поневоле встретились… На глаза наплыла белая пелена, а затем, она увидела то, что не должна была. Воспоминания… его воспоминания о Лукреции… Но вместо привычной пустоты и грусти она ощутила нечто совсем иное. Это чувство было ей совершенно незнакомо, но странным теплом разливалось по всему телу… Когда наваждение схлынуло так же внезапно как пришло, по его удивленному взгляду, она поняла, что он тоже видел это. Кусочек реальности, давно ушедшей и забытой, пережил все это снова, и вместе с удивлением в его глазах новой волной всколыхнулась боль. Шелк отвернулась горя от стыда. Лукреция, зачем она показывала все это ей?.. Эти странные люди, пытались перевернуть мир, который строился на протяжении десяти долгих и тяжелых лет. Те истины, которые въедались в душу, ломали и меняли ее все это время, оказались ничем… Незримая стена, возведенная вокруг, начинала крошиться, словно была сделана из песка. Но главное - доктор Кресцент, она пыталась объяснить ей самое главное – что человек может любить… Однако, Глубинные солдаты были, наконец, повержены, Омега силами Хаоса возвращена в планету, даже Винсент нашелся целым и невредимым. Все казалось замечательно. Но, не для Шелк. Всю предыдущую неделю, занимаясь поисками Валентайна, Юффи не забывала упомянуть, что так было всегда, и что если он захотел исчезнуть, то искать его совершенно бесполезно, и что он сам вернется, когда соскучится. Но Шелк не теряла надежды. Помня их последний разговор, после того как он вынес ее из рушащихся Глубин, она догадывалась, где его нужно искать. Все остальные, будучи менее осведомлены, решили отправить на поиски именно ее. Стоя перед водопадом, закрывающим вход в пещеру, девушка маялась от переполнявших ее эмоций. Они были настолько яркими как никогда за последние десять лет. Шелк никак не решалась войти, чувствуя себя чужой здесь, ругая себя за то, что пришла, поддалась на уговоры, стала такой мягкосердечной. Но когда она увидела его выходящим из пещеры, когда она поймала его взгляд полный надежды, она забыла все свои страхи, одолевавшие ее, и поддалась новому чувству, давно боровшемуся с ее хладнокровием и собранностью. Она поверила, что все же может быть счастлива, возможно, даже вместе с ним… Но как она ошибалась… Жаль поняла это только сейчас, впиваясь зубами в подушку чтобы не разбудить спящих в соседней комнате Клауда и Тифу. А как хотелось кричать в голос и утонуть в собственном плаче… Трудно читать чужие мысли… Особенно если это мысли человека, любимого всей душой, особенно когда они не о тебе. Она знала, о чем он думал, когда смотрел на нее, хотя по его бесстрастному, всегда бледному лицу невозможно было что-то понять. Она заглядывала в его душу, и ей было больно. Тоска и одиночество не отпускали его, даже когда он улыбался, краешком губ, даже когда в его всегда холодных глазах было тепло… Он был один, всегда, и не верил в то, что может быть иначе… В тот вечер Тифа закрыла бар раньше обычного. Клауд был дома, и она хотела провести больше времени с ним и с детьми. Все постепенно возвращалось в привычную колею. Рив вернулся к своим обязанностям и взялся за восстановление разрушенной Глубинными штаб-квартиры ОВМ. Баррет, снова уехавший вместе Сидом, продолжал свои поиски новых месторождений нефти, пытаясь использовать ее как альтернативу мако. Юффи сбежала куда-то, обещая вернуться «хотя бы к утру»… И только Шелк нечем было себя занять. Она помогла Тифе прибраться в баре, а затем тактично ушла к себе – в этой счастливой семье она явно была лишней. Темная комната на втором этаже, отведенная ей гостеприимными хозяевами, встретила ее холодом и пустотой. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, и редкие звезды поблескивали на небольшом лоскутке неба сквозь окно. Она не стала зажигать свет и молча прильнула к стеклу. Вид на ночное небо почти полностью заслонял собою дом, стоявший напротив. Спать не хотелось, а потому Шелк решила выбраться на крышу. В коридоре было темно и девушка, пройдя несколько шагов едва не упала, наткнувшись на груду коробок. Но ей не дали упасть. Сильная рука поддержала ее под локоть. - Осторожнее, - раздался над ухом бархатный голос, - здесь полно всякого хлама. Шелк не видела его лица, только силуэт и слегка светящиеся алым глаза. Без привычки зрелище было весьма пугающим, но она давно разучилась бояться, а потому быстро взяла себя в руки. - Спасибо, - пробормотала она, пытаясь скрыть свое волнение под его испытующим взглядом. Присутствие Винсента всегда странно на нее действовало. Такое происходило впервые за многие годы, она терялась и не находила слов. – Я просто… Я шла на крышу. Небо сегодня красивое… Ну вот, снова сморозила глупость. Девушка явно чувствовала себя неуютно. - Неужели? – ей показалось или в голосе просквозила насмешка. Она взглянула на него и снова наткнулась на холодные блестящие глаза. Шелк постепенно привыкала к темноте коридора и уже отчетливо видела его бледное лицо. – Пожалуй, да… - задумчиво произнес он после небольшой паузы. – Будь внимательнее. Он отвернулся и не спеша, зашагал по коридору к самой дальней комнате. «Надо же, - мысленно возмутилась Шелк. - Разговаривает как с маленьким ребенком!» Она едва сдержалась, чтобы как взбалмошная Юффи не показать уходящему Винсенту язык. С крыши «Седьмого Неба» и в правду вид был гораздо лучше. Звезды тихонько мерцали в вышине, перемигиваясь, подсматривая за людьми. Шелк, проведя последние годы глубоко под землей, уже отчаялась когда-нибудь снова увидеть небо. Она заново вспоминала запах травы, краски солнечного дня. Однако, покинув Глубины, она нашла нечто большее – друзей, заботу и… любовь? Странное слово, оно по-прежнему было слишком непривычным для нее. Еще несколько недель назад она и не подозревала о ее существовании, а теперь… Странные люди вокруг, странные поступки и чужие мысли в собственной голове… Чужие ли? Или все же, уже свои… Все так тесно переплелось, что она уже не могла ответить самой себе. Та, другая женщина, живущая в ней, заменила ей старшую сестру, стала частью ее самой. Они были очень разными, но было нечто, что их объединяло… Винсент… При мысли о нем, по телу девушки пробежала дрожь… Что это, прохлада осенней ночи или же?.. Она тряхнула головой, сама отвечая на свой вопрос. Это всего лишь ее отражение, отражение личности, остатки которой все еще пребывали внутри нее. Рив сказал, что со временем это пройдет – нервные клетки, содержащие ее данные, постепенно отмирают. И скоро, совсем скоро она все забудет… «Неужели пройдет это тепло внутри, при мысли о нем? Неужели когда-нибудь мне станет все равно?..» Эта мысль пугала ее, а потому она снова тряхнула головой, чтобы отогнать ее прочь. Небо было действительно красивым… Да. Он снился ей каждую ночь, с того дня как планета чуть было не погибла, с того дня, когда Омега собиралась улететь… Поэтому она и смущалась каждый раз встречая его. Почти каждое утро она просыпалась, с замиранием сердца думая, что он ушел, что Вутайская принцесса была права и… Но он почему-то не уходил. Быть может ему, как и самой Шелк просто некуда было пойти, или же он все же пытался начать новую жизнь, измениться… Меняться сложно, иногда даже мучительно. Девушка знала об этом не понаслышке. А потому она ждала, ждала и боялась, что рано или поздно он просто исчезнет, и она больше никогда его не увидит, не окажется рядом, дрожа от волнения… За спиной раздались чуть слышные шаги, заставив девушку оставить свои размышления. Она резко обернулась. И снова блестящие алые глаза пристально смотрели на нее, словно пытаясь заглянуть в самую душу. Шелк отвела взгляд. Он сел рядом. - Знаешь, - вдруг сказал он. – В твоем падении с крыши будет мало чего приятного. Поэтому я лучше побуду здесь. «Он что издевается надо мной?» В глазах Валентайна плясали красные искорки. - Я не ребенок, - на этот раз она высказала возмущение в слух и снова отвернулась от него. Шелк хотела, было обидеться, но вопрос, давно не дававший ей покоя, просился наружу. И он был единственным, кто мог ответить на него. Немного помолчав, она, наконец, не выдержала: - Расскажи мне… какой она была? Винсент лишь глубоко вдохнул ночной воздух. Ветер всколыхнул волну черных волос. - Не думаю, что к этому стоит возвращаться, - в голосе вновь появились холодные нотки. Он пытался забыть ее, он обещал. А потому не стоит… - Я собираюсь уйти, - слова давались с трудом – он не любил объяснять свои поступки, но ей он был многим обязан… – Дети меня боятся, да и вообще… Его голос странно звучал в темноте, сливался с ней, казался продолжением ночи. «Ну, вот и все…» - мысль холодным лезвием вошла в сердце. А на встречу ему покатила волна – не пустить, остановить, удержать… Но как? Как удержать того, у кого нет дома, того, кто не чувствует себя частью других, того, кто всегда привык быть один… Скользящим под ночным небом, свободным ветром… Но он еще был рядом, так близко, что, немного придвинувшись, Шелк могла коснуться плечом его плеча. Острое желание еще раз заглянуть в его странные глаза, боролось со смущением и страхом. Наконец не выдержав, она взглянула на него. Воротник старого плаща, обычно скрывавший бледные губы был расстегнут, ветер беззастенчиво трепал черные тяжелые пряди, а его глаза смотрели как всегда пристально и задумчиво. Он словно прочел ее мысли и просто ждал. А тогда больше не было смысла сомневаться. Не вполне осознавая, что она делает, девушка приблизилась к нему и прильнула к его губам. Они были холодными и солеными на вкус… «Вкус моря…» - наверное, оно красивое… Поколебавшись мгновение, он ответил на ее поцелуй и в следующий миг уже обнимал, не в силах понять, что происходит с ним. Винсент словно вспомнил что-то давно забытое, что-то, что было в той непрожитой жизни, когда он еще был человеком, когда он просто хотел быть рядом с той, которую любил … Шелк отстранилась. Его мысли вихрем промчались в ее голове. Она слышала, как он обещал Лукреции в тишине освещаемой едва мерцающими кристаллами пещере, что больше никогда не потревожит ее. Видела его отражение в ее закрытых глазах. Чувствовала боль, которая не покидала его даже сейчас… Но это было лишь на мгновение. А затем он сам целовал ее, приняв только ему понятное решение…

***

…Небо затянуло тучами и ночная тьма казалась совсем уж непроглядной, но ему было все равно… Ветер в пустоши таинственно завывал, принося с собой крики диких, озверевших от голода и жажды убийства животных, таких как он… Он монстр… не человек… По ночам это ощущалось сильнее… Ночь – их время… Даже оставаясь в одиночестве, он никогда не был один… Хаос… Единственный из четырех монстров обладающий разумом, он был его собеседником, даже когда никого не оставалось рядом. Демон, заставляющий биться его омертвевшее сердце, наполняющий душу яростью и ненавистью ко всему живому. Навечно запертый в этом, трясущемся от боли теле, он рвался наружу, требовал крови, и смеялся над ним, потерянным и беспомощным… Разве можно любить, когда твоя душа умерла. Даже если твое сердце по-прежнему бьется в груди, разгоняя кровь по телу, которое тебе уже не принадлежит. «Жизнь – это нечто большее, чем просто бьющееся сердце…» …Он помнил тот холодный осенний вечер. Шел дождь, и на улице быстро стемнело. Было уже далеко за двенадцать, когда Винсент наконец-то переступил порог своей комнаты. Каменная кладка стен, узкие окна – особняк Шин-Ра был построен словно крепость, однако из-за безобразия устроенного природой за окном даже в этой самой крепости пахло сыростью. А точнее дождем, словно кто-то заботливо приоткрыл окно, впустив свежий ночной воздух. Винсент, коря себя за то, что не закрыл комнату на ключ, насторожился - нежданный посетитель был все еще здесь. Рука привычным движением легла на рукоять Цербера, турк потянулся, чтобы зажечь свет. - Не надо, - попросил знакомый до дрожи голос. - Доктор Кресцент? – опешил Винсент. Она стояла возле окна, следя за каплями, стекавшими по стеклу. Ее волосы были мокрыми от дождя, вероятно, она пришла через черный вход. Валентайн замер у порога, теряясь в догадках, что могло привести ее сюда посреди ночи. Тем более, после того, что сегодня произошло в лаборатории… Отец… Она знала его, была с ним, когда он погиб и… Почему она столько времени молчала?.. Но когда он увидел ее слезы и ее печальные глаза… Он не мог ненавидеть ее… А теперь… теперь она здесь… Он подошел к окну и внимательно посмотрел на нее. Блестевшие на ее лице капли… Был ли это дождь, или же не унявшиеся до сих пор слезы? Он не успел спросить ее, потому что девушка обвила его шею руками и нежно коснулась губами его губ. Ошарашенный юноша боялся пошевелиться, чтобы не развеять этот сон, в который, как ему казалось, он попал. Но Лукреция не собиралась исчезать, она прижалась к нему всем телом, мокрая, пахнущая сырой листвой, и продолжала целовать его все более страстно. Не в силах больше оставаться безучастным, Винсент покрывал поцелуями ее губы, лицо, шею, зарываясь в ее пахнущие медом волосы. От ее присутствия шла кругом голова… Она была здесь, рядом, такая любимая и такая печальная. И все-таки это были слезы… Она плакала… Как тогда, когда рассказала ему всю правду. Она запомнила растерянность в его глазах, всегда смотревших на нее смущенно из-под ровно постриженной челки. «Теперь он возненавидит меня… - думала она, глотая слезы. - А я… Я так…» Потом она бежала, бежала, не зная куда. Главное чтобы не видеть, как в этих глазах отразится ненависть… А Винсент, глядя ей в след, вспоминал их первую встречу и ее улыбку, боясь, что этого больше не повторится… Но теперь все страхи ушли, развеялись, исчезли. Не здесь, не сейчас, не в этой комнате и не в этот миг, когда она рядом с ним… И даже сейчас в ее глазах было столько тоски, что в ней можно было утонуть. Но он больше не позволит ей плакать… Его губы были солеными на вкус… «Вкус моря…» - море, оно красивое… …Лукреция, всей кожей ощущая тепло спящего рядом Винсента, не могла уснуть. Она знала, что завтра все будет иначе… Она больше не повторит своей ошибки… Еще до рассвета она ушла, твердым шагом направляясь в лабораторию профессора Ходжо, чтобы сказать, что она принимает его предложение… …Откинув одеяло, девушка встала с постели. За окном собирались тучи, наверное, пойдет дождь. «Где он?.. Куда он ушел?.. Почему?..» Ей осталось только задаваться вопросом - в чем была ее ошибка? Ну почему она снова так беспомощна и бесполезна?!. Первые капли дождя робко ударили по стеклу… В глазах Шелк блестели слезы бессилия. «Винсент… Вернись…» Дождь быстро набирал силу… Откуда-то с пустоши донесся вой диких гончих. Днем они боялись близко подходить к оживленной Окраине, а вот по ночам… Многие поговаривали, что они иногда забредают даже на улицы города, только вот людей уже боятся… Но этот вой, он был совсем рядом. Быть может, слухи были правдивы… Шелк устало отвернулась от окна. Стучавшие по стеклу капли навевали сон. Она снова легла и по самый нос укуталась одеялом. Почему-то ей показалось, что ей не уснуть в такой холодной постели… Но глаза послушно закрылись и через минуту девушка уже спала… Она проснулась от того, что он обнимал ее… Нежно, прижавшись к ней всем телом. Она ощущала его ровное дыхание, щекотавшее кожу за ухом. Шелк повернулась к нему и встретила его взгляд, полный тоски, сомнения и… Она не успела додумать, потому что он уже целовал ее, жадно, сводя с ума и опьяняя. Его мокрые от дождя волосы черным шелком скользили по ее лицу и рукам, приятно холодя кожу. А губы обжигали, как и глаза, полыхавшие алым пламенем из-под длинных ресниц. Демон, присутствие которого она ощущала каждый раз, был близко как никогда. Он ранил, заставляя душу истекать кровью, в бессилии разрываясь на части… Его губы были солеными на вкус… Это были слезы… Ее слезы… Она плакала как тогда, впервые целуя его на крыше, так и сейчас, обнимая его в последний раз. В последний раз прижимаясь к нему всем телом, стараясь запомнить каждое прикосновение, зная, что это больше не повторится… Засыпая, она понимала, что когда проснется утром, его уже не будет рядом. Она ничего не сможет объяснить ни расстроенной Тифе, ни пытающемуся скрыть, за непроницаемой маской безразличия негодование Клауду, ни обидевшейся Юффи, ни детям, которые возможно даже будут скучать по нему некоторое время, ни самой себе... Она просто знает, что так надо, так будет лучше, и она сама скоро все забудет - Рив обещал всего пару недель… Пару недель слез и тихой обиды, а потом все пройдет, словно и не было никогда…

***

Рассвет разукрашивал серый город, еще мирно спящий у него за спиной. Он молча стоял на окраине пустоши, встречая солнце. Ветер рвал старый плащ и так и норовил растрепать волосы. Алые глаза смотрели куда-то за горизонт… Первые лучи солнца скользнули по пустой скале, ветер пересыпал песок, казалось, ему никогда не надоест эта бесконечная забава. «Жизнь – это нечто большее…»