Родной человек

Можно ли назвать родным человека, который всегда стоит рядом, держа в твоей ладошке свою ладонь? Человека, носящего с тобой одно и то же имя и являющегося с тобой - половинкой одного целого? Того, кто с тобой - в огонь и в воду, единственного, кто понимает? Наверное, можно, думает Стэн, стягивая с себя футболку в намерении навесить её словно флаг на мачту их общего корабля. Когда лодка имени Стэна, третий кусочек их бесконечной души, отправится в плавание - наверное, тогда в их сердцах настанет сладкий штиль. А пока, подставляя тело палящему солнцу, стоит лишь чуть-чуть потерпеть и чуть больше потрудиться. Возможно, посадить тучу заноз. Но оно не страшно, когда рядом родной человек. Можно ли назвать родным человека, с которым ты буквально делишь оценки? И даже не оценки. Абсолютно всё. Любую радость и печаль - всё это отражается на его лице, стоит лишь заглянуть в его улыбающиеся глаза, послушать его веселый голос. Наверняка можно, думает Стэн, когда они снова и снова смотрят фильмы ночами, дают друг другу футболки, или обливаются на пару пуншем на выпускном. И это будет длиться вечно, ведь они - части одного целого. Можно ли назвать родным человека, когда вас разделяет стена, - как и обычная, школьная, так и стена в уме, стремлениях, будущем? Непробиваемая, медленно восстающая из пустоты стена. И казалось бы, она должна быть всегда, но почему-то всё это время кирпич был непроницаем. Наверное, этого человека всё ещё можно назвать родным, чувствует Стэн, когда слышит в голосе брата нотки понимания. Да, он отозвался, и, наверное, не будет злиться. Качели грустно скрипят и немного жмут в бёдрах. Наверное, они начали вырастать из тех дней, когда на них можно качаться - ровно как и из тех дней, когда футболки становились флагами, а занозы были невероятны. Можно ли назвать родным человека, который в одночасье рушит всё? Карточные дома, перспективы, братскую лодку. Наверное, все ещё можно, думает Стэн, в ужасе смотря на отца. Может быть, если он увидит в глазах брата раскаяние. Не успевает. Шины скрипят по дороге, накручивая километры между ними. Можно ли назвать родным человека, когда последний раз ты видел его десять лет назад? Даже если этот последний раз был на фотографии, которую ты держишь перед собой. Ни одного звонка, ни одного письма. Наверное, все ещё можно, с тоской на сердце надеется Стэн, стараясь отвлечься от свалившихся на него проблем. И не получается. А затем - открытка. Крик. Без лишних слов. «Приезжай». Можно ли назвать родным человека, если после десяти лет разлуки он ведёт себя как незнакомец? Как враг. Как не тот, кого ты помнишь. Потому что тот, кого ты помнишь, верил тебе безоговорочно. Но Стэн все ещё верит, что можно. Тот, кого ты помнишь, был без ожогов и без этой ужасной щетины. Тот, кого ты помнишь, был готов на всё ради тебя. Можно ли назвать родным человека, если любые твои попытки сделать ему лучше - бессмысленны? Если он бьёт тебя в лицо и выгоняет из дома, если он ни капли тебе не благодарен за те тридцать лет страданий? Если каждая минута твоей бесконечной, извилистой жизни была отдана лишь семье - то можно ли назвать родным брата, плюющего тебе в лицо? Стэн не хочет об этом думать. Потому что его непоколебимая уверенность впервые идёт трещинами.